Тридцать градусов в тени

Когда дверь комнаты отдыха тихо хлопнула, Багира даже не повернулась на звук. Стоя у окна, бесцельно наблюдала за проходящими по коридору сотрудниками, а Кот, замерев у порога, молча изучал ее неестественно-ровную спину. Несмотря ни на что, он чувствовал себя виноватым. Конечно, хотел ее защитить — и от самой себя в первую очередь; конечно, хотел как лучше… Но разве имел он право раскрывать перед командиром истинную причину ее нынешнего состояния? Ведь эта драма касалась лишь их двоих… Но иного способа, как ее убедить, Ионов не знал.       — Что, даже прощаться не будем? — спросил тихо. Подошел к окну; резко дернул за шнур, закрывая жалюзи. И только тогда Рита повернулась к нему — а Кот ощутил, как невыносимо стиснуло сердце: такая бледная, с измученными глазами, которые на фоне этой белизны казались практически черными… Как, как он мог оставить ее сейчас одну? Но и отпустить не мог тем более…       — Зачем ты это сделал? — негромко ответила Багира вопросом на вопрос. — Думаешь, я настолько не в форме, что не справилась бы с рядовым заданием? Кот покачал головой, с болью смотря на нее.       — Рит, ну ты же знаешь, что дело не в этом. Как я мог тебе позволить так рисковать… И не знать, как ты там, что с тобой, переживать…       — Рыцарь, — криво усмехнулась Рита. Качнула головой, отводя взгляд. — А то, что я тут буду переживать… Все вы, мужики, эгоисты… Кот вскинул глаза, глядя на нее с какой-то безумной надеждой.       — А ты будешь переживать? Багира чуть заметно вздрогнула — но от него не укрылось это едва уловимое неосознанное движение.       — Я за каждого из вас переживаю. Ты же знаешь. Шагнув к ней, Ионов остановился, все еще не решаясь хотя бы мимолетно к ней прикоснуться.       — Я думал, что значу для тебя хоть немного больше, чем каждый, — заметил глухо. Но в голосе не мелькнуло ни тени мальчишеской глупой обиды. Рита, ничего не ответив, порывисто подалась к нему. Прижалась щекой к выгоревшей камуфляжной ткани, устало прикрывая глаза и особенно остро чувствуя себя сейчас жалкой, вымотанной и обессилевшей. Но его руки, сильные, теплые, безумно родные, осторожно касались ее, словно оберегая — и на эти несколько мгновений показалось, что она не одна.       — Только вернись, — выговорила едва слышно. — Васька, только вернись…       — Обязательно, — глухо отозвался Кот, бережно гладя ее по спине. — Я тебе обещаю. Рита, рвано выдохнув, в бессильном отчаянии толкнула его в плечо и стремительно отстранилась.       — Тебе пора, — бросила казенно-командирским деловым тоном, не смотря на него. Кот рассеянно кивнул и, помедлив, ступил к двери. Уже на выходе притормозил и оглянулся, незыблемо-твердо повторив:       — Я вернусь. Но Багира больше не обернулась. И лишь каким-то шестым чувством, прикрывая за собой дверь, Ионов догадался, что дело совсем не в обиде. Она всего лишь не хотела, чтобы он видел слезы.