Эффект бабочки

Эмма привыкла рано вставать, и сегодняшний день не был исключением. Едва проснувшись, она быстро поднялась с кровати, и пошла искать Румпельштильцхена, испытывая иррациональный страх, что тот вновь мог исчезнуть. Глупо, ведь это его дом, но все же он ее не отпускал, пока Эмма, выйдя из-за поворота, неподалеку от ее комнаты, не увидела стоящего перед окном колдуна. — Кто это был? — тихо спросила она, подойдя к мужчине, который смотрел в окно, провожая взглядом карету. Сама Эмма успела заметить только удаляющийся в даль силуэт конного транспорта. Темный слегка вздрогнул и краем глаза посмотрел на девушку. На той была лишь белоснежная сорочка в пол и накинута поверх плеч шаль, а ее длинные волосы были заплетены в пару небрежных, немного растрепанных кос. В привычном обществе, появление юной девушки в подобном виде перед мужчиной, который не был ее мужем, посчиталось бы неприличным, но Эмма явно об этом не знала или не заботилась. И он не собирался ее поучать. Хотя бы потому, что его темная часть беззастенчиво любовалась невинной красотой перед ним. Красота, которая сейчас выжидательно смотрела на него в ожидании ответа. Румпельштильцхен вздохнул и решил быть честным. — Это была моя жена, — тихо сказал он и на миг вновь выглянул в окно, где за поворотом наконец скрылась карета с Белль. Эмма изумленно подняла брови. — Я думала, она сбежала, — сказала она, чувствуя, как ее сердце отчего-то болезненно сжалось. — Первая сбежала, — лаконично сказал колдун. — Это была вторая. Она… в общем-то тоже сбежала, — Темный поморщился и горько добавил: — Меня трудно любить. Девушка, ощутив странную легкость, фыркнула. — Может, они просто не старались? — сказала Эмма и с улыбкой сжала его предплечье. — Знаешь, моя крестная часто говорила, что третий раз — алмаз. Не отчаивайся. Ты обязательно найдешь свою любовь. Румпельштильцхен посмотрел на эту необычную девушку, светлую и отзывчивую, которую он нашел, или точнее она его нашла, в столь темном месте, как Бескрайний лес, и уже в который раз поразился, откуда она появилась. Любуясь ее улыбкой, он очарованно подумал: «Мне и не надо искать». И это было правдой, сколько колдун от этого не бегал. Хотя признать это вслух, он еще не был способен, поэтому скривился и резко сказал: — Хватит болтать, дорогуша. Лучше вернись-ка в комнату и оденься. Поисковое зелье уже почти готово. После этого Румпельштильцхен развернулся и пошел прочь. И не видел, как Эмма с улыбкой на устах проводила его взглядом, и едва он скрылся, закатила глаза и тихо под нос себе буркнула: — Бука.

***

Вернувшись в комнату, Эмма привела себя в порядок: умылась, расчесала волосы, но неожиданно поняла, что надеть-то ей нечего. Вся ее чистая одежда закончилась, а та, что была, отчаянно нуждалась в стирке. Но ее проблема быстро решилась. Хотя и не так, как она хотела. Ведь она не любила платья!.. Или точнее, Эмма их никогда не носила, сорочки не в счет. Но кроме платьев в шкафу, который обнаружился при осмотре комнаты, где она спала, блондинка ничего не нашла. Поэтому смирившись, Эмма с горем пополам надела одно из них, после чего пошла искать колдуна. Который, увидев ее, так и замер. — Что? — смущенно спросила Эмма, заметив его взгляд, теребя юбку темно-зеленого платья, которое и нашла в шкафу. — Все так ужасно? Прости, что взяла платье без спроса, просто мои вещи… — Ты прекрасна, — тихо сказал колдун, перебив ее лепет. Девушка замерла на полуслове и закусила губу. Она чувствовала, как ее щеки налились кровью и стали гореть. На нее никто и никогда еще так не смотрел и уж тем более не говорил, что она красива. Ее глупое сердце отчего-то забилось, как пойманная пташка, а слова все вдруг просто исчезли из ее головы. Тем временем колдун откашлялся и махнул в сторону стола, на котором уже был накрыт легкий завтрак. — Садись, милочка, — сказал он, стараясь скрыть свое смущение от того, что сказал. Эти слова просто вырвались против воли из его рта, ведь девица и впрямь была красива. Румпельштильцхен уже как-то привык видеть ее в брюках, а не в платьях. Сорочки были не в счет. К тому же этот цвет так чудесно подчеркивал ее глаза… Румпельштильцхен рыкнул и тряхнул головой. — Все в порядке? — обеспокоенно спросила Эмма, отвлекаясь от осмотра шикарного убранства зала, в котором оказалась. — Да, — резче, чем хотел, сказал колдун. — Лучше ешь, и побыстрее. Зелье готово и я наконец могу исполнить то, что обещал. Глаза Эммы радостно распахнулись. — Мы наконец сможем найти крестную? — с надеждой спросила она. — Если она жива, то да, — язвительно сказал колдун, и указав в нее пальцем, твердо добавил: — Ешь, дорогуша. Я не намерен слушать трели твоего желудка, когда мы отправимся на поиски твоей пропажи. Эмма даже спорить не стала, а села за стол и стала быстро есть, чтобы уже поскорее приступить к поискам крестной. — Не торопись так, а то подавишься, — уже мягче сказал Румпельштильцхен, с весельем смотря, как девушка набивает щеки. Манерами она явно не страдала, но это было даже мило. Эмма покраснела и смущенно проглотила кусочек булочки, которую уже успела откусить. Она постаралась незаметно вытереть рот, и тихо сказала: — Прошу прощения. Я должна была подождать… Румпельштильцхен издал высокий смешок и выразительно указав в свою сторону руками, ехидно сказал: — Я не голоден, милочка. Так что не беспокойся. Просто я не хотел, чтобы ты подавилась и испортила своим бездыханным телом интерьер моего замка. Эмма закатила глаза. — Какая же вредина мне досталась в подельники, — себе под нос вредно буркнула она, отпивая из чаши странную оранжевую субстанцию. Было кисло немного, но вкусно. — Я все слышу, — громко протянул Румпельштильцхен, отойдя к прялке, стоявшей около окна, желая ненадолго отвлечься, пока птичка будет есть. Девушка проигнорировала его слова и вместо этого, продолжая с любопытством смотреть в чашу, спросила: — Что это такое? Колдун поднял бровь. — Сок, милочка, — ответил он, поняв, о чем с спрашивает девица, видя, как она с детским интересом смотрит на напиток в кубке. — Из чего? — с живым блеском в глазах спросила Эмма. Румпельштильцхен закатил глаза. — Я бы ответил, но не вижу смысла, так как эти фрукты, как и вообще какие-либо фрукты, все равно не растут в Бескрайнем лесу, — с притворной утомленностью сказал он. Эмма обиженно на него зыркнула и проворчала: — Ну и ладно. После этого они больше не говорили, а единственными звуками, который были слышны в зале, были скрип колеса прялки и тихое постукивание столовых приборов.