Эффект бабочки

— Зачем ты похитил меня? — спросила волчица, оправившись от удивления и задрав нос. Румпельштильцхен поднял бровь. — Я похитил, дорогуша? — ехидно спросил он, выразительно указав на себя, и, хихикнув, добавил: — Да я тебя спас от верной смерти, милочка! Если бы не я, быть тебе зажаристым стейком на столбе перед замком ее злодейства! Красная растерянно нахмурилась. — И что, мне теперь тебя благодарить? — сердито спросила она. — С чего вообще ты меня спас? Неужто на старости лет обрел благородство, Темный? Колдун презрительно скривился и холодно сказал: — Нет, волчица. Не меня тебе надо благодарить, да я и обойдусь. Лучше… Скажи спасибо своей… крестнице. Красная тут же побледнела, хотя, казалось бы, куда сильнее. — Не понимаю, о чем ты, — хрипло сказала она. — У меня нет… — Да хорош ломать комедию, — раздраженно рыкнул колдун и махнул рукой. — Я знаю про Эмму. Дочь Белоснежки и Прекрасного. Но самое главное, про нее знает Реджина. Не от тебя ли, кстати, дорогуша? Красная пораженно опустила плечи и, на миг зажмурившись, поняв, что лгать и отпираться бессмысленно, тихо спросила: — Где она? Эмма? С ней все в порядке? Ее крестница была ей очень дорога. После того, как Красная потеряла бабулю и Снежку из-за Злой Королевы, Эмма стала для нее всем миром. И не только из-за того, что она обещала Снежке заботиться о девочке. Нет. Она любила Эмму, как родную дочь, и была готова ради нее на все. А ведь все было хорошо, их жизнь была мирной, Эмма росла счастливым ребенком, но в один из ее отъездов на базар, Красную поймали. Один из торговцев узнал ее еще по старым плакатам, которые были разбросаны по всему Заколдованному лесу, когда была война между Белоснежкой и Реджиной. И сдал ее Черным рыцарям за пару медяков. Жадный, жалкий трус. Про те недели, которые она провела в подземелье замка Реджины, Красная предпочитала не помнить. Та вдоволь над ней потешилась и поиздевалась. Но даже это не заставило Красную предать тайну рождения ее крестницы, что бы там не подразумевал Темный. Нет. Это все заклятие Реджины. Заклятие, благодаря которому можно увидеть воспоминания человека даже без его согласия и которое та решила на ней испробовать. Злобная ведьма. К счастью, на стороне Красной было преимущество, о котором подзабыла Злая Королева. Ее волк. Разум оборотней отличается от разума человека. Не сильно, но достаточно, чтобы Красная хотя и не смогла сопротивляться заклятию, и Реджина узнала о девице, что была прекраснее нее и которую волчица прятала в Бескрайнем лесу, но не смогла понять, что белокурая девушка — это дочь ее павшего врага. Дочь Белоснежки и ее истинного возлюбленного. Все воспоминания о том, кто родители Эммы, Красная спрятала глубоко в своем подсознании, и Реджина смогла узнать лишь, что, сбежав, она нашла дитя и обрела в нем утешение после гибели друзей. И прятала его лишь потому, что Реджина объявила охоту на всех красавиц в Заколдованном лесу. Если быть совсем честной, Красная была удивлена, что Злая Королева на это купилась и не разглядела подвоха. Очевидно, ведьма теряет бдительность, а разум ее окончательно был затуманен страхом старости и неизбежной смерти. Но волчице это было только на руку. Потом даже смерть ее уже не страшила. Эмма и ее защита была ее единственной заботой. Она лишь сожалела, что оставит девушку одну столь еще юной, но Красная знала, что та не пропадет. Женщина, может, и переборщила с защитой, не выпуская ту к людям, но она обучила крестницу всему тому, что той может понадобиться для выживания, и надеялась, что этого хватит. Должно было хватить. Мысль об ином Красная даже не смела допускать, не желая сломаться на глазах у своих врагов. Ей даже не терпелось уже взойти на плаху, лишь бы все уже закончилось. Но вот она здесь. Живая. Спасенная Румпельштильцхеном из всех существ в Заколдованном лесу! Самим Темным, который теперь явно знает об Эмме. Тут, словно чувствуя ее тревоги, из-за угла появилась ее крестница. Запыхавшаяся, будто быстро бежала, и раскрасневшаяся. Но самое главное живая и здоровая. На миг девушка притормозила, завидев Красную, а потом на лице Эммы расплылась радостная улыбка, и она воскликнула: — Крестная!.. Женщина, облегченно вздохнув и тихо промолвив имя воспитанницы, тут же шагнула вперед и крепко обняла белокурую девушку. Ее счастье и удовлетворение от того, что ее волчонок, здесь, рядом с ней, было столь велико, что Красная даже на миг забыла, где находится. И с кем находится. Но ненадолго. Едва она успела обнять покрепче Эмму, как девушка уже вырвалась из ее рук, и… кинулась на шею Темному. — Спасибо, спасибо, спасибо!.. — тихо, но искренне прошептала Эмма колдуну, который на миг напряженно застыл, а потом медленно обнял ее в ответ. Румпельштильцхен, если честно, был ошарашен. Он, конечно, знал, что его птичка, девушка порой эмоциональная, но объятий от нее не ждал. Таких теплых и обескураживающе близких. Колдун сначала даже застыл, а потом робко обнял ее гибкий стан, непроизвольно зарывшись носом в ее золотые волосы, делая глубокий вдох, желая ощутить ее столь соблазнительный аромат. «Я точно проклят», — обреченно подумал Темный, чувствуя, как его сердце торопится выскочить из груди, а в глубине души зарождается все более глубокая привязанность к этой девушке. Привязанность, которой он боялся дать истинное имя, уже не раз обжигаясь в прошлом. Эмма тем временем немного отодвинулась и посмотрела в необычные золотистые глаза мужчины, который буквально изменил ее жизнь своим появлением. Показал ей большой мир. А главное, спас крестную, рискуя своей жизнью. — Спасибо, — вновь сказала она, продолжая, как зачарованная, смотреть в его глаза, и, прежде чем поняла, что делает, ласково коснулась его щеки. Золотистая кожа была слегка шершавой, но приятной на ощупь. Колдун на миг прикрыл глаза, чувствуя, как от легкого, как перышко, касания, по его телу разлилось тепло, и, сглотнув, тихо сказал: — Я всегда держу свое слово, птичка. И никогда не нарушаю своих сделок. Эмма нежно улыбнулась. — Ты обещал лишь найти мою крестную, — дразняще сказала она. — Насчет спасения мы не договаривались. Она вновь обняла его и прошептала на ухо: — Я знала, что у тебя на самом деле доброе сердце, Румпель. Колдун лишь фыркнул, скрывая, как на самом деле его тронули ее слова. Он не верил этому, слишком уж долго был Темным, но все же был польщен, что птичка так думала о нем. Румпельштильцхен никогда не хотел, чтобы она его боялась, а теперь, после того, как он увидел в ее глазах искреннее восхищение и тепло, не хотел этого еще больше. «Судьба точно меня ненавидит, раз послала мне вновь такое искушение и испытание для моего истерзанного сердца», — устало подумал колдун, прекрасно понимая, что, будь у него выбор, он бы в жизни не изменил момент их встречи.