Гарри Поттер - сын избранного

— На первых трёх курсках никто из учкников не погиб. А на четвёртом? — спросил Драко Малфой — Погиб тогдашний настоящий чемпион Хогвартса Седрик Диггори. Я считаю себя виновным в его гибели из-за своей глупости, предложения вдвоём прикоснуться к кубку победителя, но обо всём по порядку. В отличие от прошлых лет, неприятности на летних каниукулах были минимальны. Меня забрали на последние две недели августа Уизли. Чтобы не было проблем, мне, правда, пришлось пригрозить Дурслям возможным нападением Сириуса Блэка, умолчав, что он, на самом деле, не виновен. Сон про садовинка повторился. Но в тот раз я был на финале чемпионата мира. Пожиратель смерти под чарами невидимости или, скорее всего, домовая эльфийка Винки по его приказу отобрала у меня палочку. Удивляет, что Барти Крауч-младший позже не сообщил о родстве палочек своему повелителю. Несчастное существо, найденное с моей палочкой, последним заклинанием был выпуск в небо знака черепа со змеёй, до этого искренне служившее Барти Краучу-старшему, просило не прогонять её, но, естественно, бесполезно. В тот раз кубок победителя чётко обозначил чемпионом Хогвартса Седрика Диггори, а меня указал без школы. Почти все на факультете, даже Рональд Уизли, считали меня обманщиком. Исключением была Гермиона Грейнджер. Возможно, некоторые сомневались, но не мешали называть меня обманщиком остальных. На других факультетах ситуация была ещё хуже. Почти все одели придуманный тобой значок. Надпись, поддерживаюшая настоящего чемпиона Хогвартса была нормальной, но прикасание к ней палочки приводило к переменам, оскорбляющим меня. А ещё ты пытался применить в спину мне какое-то заклинание, но промахнулся, а видивший данное событие грозным глазом лже-Грюм превратил тебя в белого хорька. Расколдовала тебя Минерва Макгонагал, отметив недопустимость наказания в виде трансфигурации. — Значит, мне дважды повезло. Во-первых, быстрое вмешатешьство тебя и Нарциссы. Во-вторых, даже, если бы меня считали обманщиком, то принцип единства факультета за пределами гостиной однозначен. Когда узнал об испытании? И как проходил его? Ведь врядли стал бы болтать с птичкозмейкой! — спросил я — От Рубеуса Хагрида, с которым были хорошие отношения. Способ в виде полёта на метле подсказал лже-Грюм. Понимая, что болгарин и француженка, наверняка, знают об опасности, утром я поделился информацией с хаффлапаффцем. Он воспользовался трансфигурацией камня в собачку. Теперь я хочу кое-что сказать. Конечно, у Блэков способности к трансфигурации бошьше, чем в среднем по стране, пример, тот же значок, но давать настолько рискованный совет нынешнему Драко Малфою не стал бы. У меня самого с трансфигурацией на шестом курсе были проблемы, а те знания, скорее всего, были из программы седьмого курса, а изучались сыном министерского чиновника вне школы. Тоже, наверное, касается и заклинания головного пузыря. Но там выбора у меня, что советовать, уже не было, хотя, и времени больше. Сам же я применил жабросли, которые для меня, хотя и без моей просьбы, похитил из кабинета зельеварения эльф-домовик Добби. — Тогда я с этим заклинанием разобрался лишь за два дня до второго тура. А всё из-за Майлза Блетчли, который дал пароль только 31 декабря. — Сам виноват. Надо было просить на 30 ноября. — А когда на Гриффиндоре решили, что ты не обманщик? С кем танцевал? — спросил Драко Малфой — После первого тура. С Парвати Патилл. Кстати, с разгадкой мне помог Седрик Диггори, рекомендовав принять ванную. К сожалению, в ту ночь я лишился карты, отслеживающей всех находящихся в замке и его окрестностях из-за лже-Грюма. Кстати, у меня, единственного, был пленник, а не пленница. Если бы с тобой или с Гарри Поттером этой реальности сделали бы подобное — друг вместо пары по балу, то я бы добился статьи, портящей репутации организатора. С Парвати меея ничего не связывало, Гермиона, с которой я дружил, была парой Виктора Крама, но что мешало задействовать Джинни как сестру друга, я до сих пор не представляю. Кстати, в той жизни, я воспринял песенку серьёзно. И, если болгарина и пуффендуйца я дождался, то француженку я освобождал, абсолютно сознательно нарушая правила. По итогам двух туров я и Седрик Диггори делили первое место, немного опрежая Виктоа Крама. Альбус Дамблдор посчитал моё поведение не глупостью, хотя я должен был бы понять, что пленникам не должна грозить опасность, а проявлением высоких моральных качеств. Олимпия Максим и Перси Уизли считали также. В отличие от директора Дурмстранга — бывшего пожирателя смерти Игоря Каркарова. — А метка, с твоей точки зрения, безусловно клеймо на всю жизнь? — спросил я — Не безусловно.Но данный случай слишком очевиден. Он выдал всех, кого только мог ради освобождения из Азкабана. Между вторым и третьим туром мне часто снилось надгробие. Конечно, я уже знал, кто такой Том Ряддел, да и годы рождения и смерти были косвенной подсказкой, но сообразить не мог. Кстати, ещё до первого тура одна журналистка, Рита Вритер *, начала писать скандальные статьи обо мне. Лишь за день до финала Гермиона Грейнджер смогла разоблачить данную незарегистрированную жучиху. ** — При каких обстоятельствах погиб Барти Крауч-старший? — спросил Драко Малфой — Обнаружен по карте лже-Грюмом. Хотя и я совершил ошибку, не догадавшись сразу отвести его к директору, а оставив под присмотром Виктора Крама и самого Барти Крауча-младшего. — Кратко. Что было на кладбище? — спросил я — Убийство лишнего. Ритуал. В той жизни, чтобы заставить меня согласиться на дуэль, тёмный лорд применил круцио после того, как я не подчинился его империусу. Экспелиармус помог против авады кедавры, но лишь за счёт родства палочек. Духи погибших фактически позволили мне выиграть несколько секунд, чтобы приманить кубок и сбежать после разрыва связи.