Уже шестой.
— Он был такой же? — Да, за исключением главного героя. — Теперь это была ваша жена? — Нет. — Сын?Кто же ещё?
— Да, сегодня это был Эдриан. — Габриэль, это наш второй сеанс, а так как кошмары снятся вам каждую ночь, боюсь, нам придётся действовать на опережение. Что вы скажете, если я попрошу вас рассказать мне сегодня не один, а несколько ваших снов? Сколько сможете. — Думаю, что я смогу это сделать. В любом случае я буду стараться. — Спасибо. Это значительно улучшает наши шансы на успех. Вы можете приступать. — Мой второй сон начался на крыльце особняка. Я спускался по лестнице вниз, к подготовленной машине. Натали шла впереди. Мы должны были ехать на один из модных показов за чертой города. Сначала всё было как обычно. Не спеша двигаясь в потоке машин, мы подъехали к окраине города и выехали на скоростное шоссе. Дорога здесь была не так загружена, как её городская сестра, и Натали слегка поднажала на педаль газа, увеличивая скорость и уменьшая количество затраченного на дорогу времени. Внезапно, впереди нас появилась машина, движущаяся навстречу. Неизвестно, как водитель вообще попал на эту часть дороги: полосы были отделены друг от друга заграждением, а повреждений на его машине не было. Натали инстинктивно вывернула руль вправо и нажала на тормоз, — очень, очень зря, — и машину занесло. То ли в панике, то ли в состоянии аффекта, она не убирала ногу с педали и руки с руля. Послышалось визжание резины, не предназначенной для дрифта, и в ту же секунду раздался невероятный грохот, и нарушитель на скорости врезался в нашу машину прямо в районе водительского сиденья. От резкого столкновения я ударился головой о спинку сидения и на долю секунды — а может, и на более длительный срок — я потерял сознание. Первым, что я увидел, придя в себя, было лобовое стекло, ныне валявшееся на капоте, разбитое вдребезги, дым и, казалось, безжизненное тело. Несмотря на боль во всём теле, я отстегнул ремень безопасности, и с трудом вышел из изуродованного автомобиля. Бросился к водительской двери, и еле открыл её: механизм был непоправимо повреждён, и мне пришлось аккуратно просовывать руку в разбитое окно, чтобы не пораниться осколками ещё больше. Когда я наконец избавился от препятствия, отделявшего меня от моей ассистентки, взору моему представилась поистине ужасная картина, надолго запечатлевшаяся в моей памяти: хотя голова была спасена от удара подушкой безопасности, лицо Натали было порезано мелкими кусочками стёкол разбитых очков, которые лежали на истекающих кровью веках острой стеклянной крошкой; тело девушки было зажато между сидением и рулём настолько, что рёбра проломились и в некоторых местах торчали наружу, прорвав кожу бедной Санкёр; левая рука девушки попала в отверстия на руле и застряла в нём, изогнутая под неестественным углом и удерживаемая в таком положении «спасительной подушкой», пальцы правой же руки намертво сжались на ободе. Потрясённый этим жутким зрелищем, я не мог сделать ни шагу, и прогремевший затем взрыв застал меня врасплох. Это было последнее, что я увидел перед пробуждением.