Проблемы делают нас сильнее

Я не хотела открывать глаза. А зачем? В чем теперь смысл? Но я не смогу все равно так долго лежать, рано или поздно нужно будет встать. Ладно, чем раньше я это сделаю, тем может быть будет лучше. Открыв глаза, я не поняла, где нахожусь. На мне была надета чёрная футболка и чёрные легинсы, одежда явно была не моя. Комната была сделана в серых тонах, большУю часть комнаты занимала двухместная кровать, где я очнулась, по разные стороны от кровати стояли маленькие прикроватные тумбочки, также в комнате стоял письменный стол, и на стене висело большое зеркало в пол. Голова ужасно болела, но всё-таки я смогла посмотреть время на часах на тумбочке. Было 9 часов утра. В голове стали прорисовываться события вчерашнего дня, я невольно передернула плечами, а из глаз опять полились слезы. Я постаралась успокоиться, нужно было понять, где я, как сюда попала и что делать дальше. Выглянув в окно я поняла, что нахожусь на третьем этаже и сбежать не получится. Всё-таки решившись, я вышла из комнаты и направилась вниз по лестнице. Я аккуратно оглядывалась, в доме не было слышно ни звука. Но тут я услышала тихие разговоры в столовой, приоткрыв дверь, я вошла и увидела уже знакомые мне лица. Передо мной сидели два брата близнеца, которых я видела на празднике папы. Увидев меня, они сразу прервали свой разговор. Один из них встал, подошел ко мне, отодвинул стул и указал мне на него. Не соображая ничего, я села. Тишину прервал тот же брат, который усадил меня за стол: — Нас так и не представили, — он чуть замялся, — вчера. — Меня зовут Антон Уваров, — прервав близнеца, объяснил Антон, — а это мой брат Вадим Уваров. — Виктория, Виктория Соколова, — всё, что смогла выдавить из себя я. — У тебя, скорее всего, возникли вопросы: кто мы такие, что ты тут делаешь и что же вчера произошло, — начал Вадим. — Мы близкие друзья твоего папы, учились вместе, потом мы уехали в Испанию, поэтому ты нас раньше никогда не видела, а недавно вернулись в Москву, и твой папа помог нам устроиться с ним на работу. Месяц назад твой папа встретился с нами и попросил обо дном одолжении, — он положил на стол какие-то документы, дрожащими руками я взяла их, — он попросил нас в случае их с твоей мамой смерти стать вашими с сестрой опекунами, мы сами не понимаем к чему была такая спешность, думаю твой отец знал о том… о том, что скоро может что-то случиться, — он потупил взгляд, будто в их смерти была его вина. Я перевела взгляд с документов на братьев: не могла отойти от такого шока. Я медленно поднялась из-за стола, сославшись на то, что должна переварить всю полученную информацию. Сама же пошла в ванну, закрылась и дала волю слезам. Я никогда в жизни столько не плакала, как за эти два дня. Просидев на холодном кафеле минут 20, я услышала стук в дверь, быстро вытерев слезы, я поднялась и открыла дверь, на пороге стоял Вадим, он явно о чём-то хотел поговорить, но я лишь обошла его и направилась в, теперь свою, комнату. Как только я вошла в свои покои, я упала на кровать и не заметила, как уснула. Проснулась я уже к вечеру, было около 9 часов. Я поняла, что со вчерашнего дня и куска в рот не положила, пришлось выйти из своей комнаты и отправиться на поиски еды. Я проходила мимо столовой, но там никого не было, тогда я зашла на кухню, там тоже было пусто, тогда я заглянула в холодильник и взяла несколько помидоров и огурцов, чтобы сделать салат. В это время на кухню зашла брюнетка, одетая в халат, я помнила ее с банкета, она приходила в сопровождении Вадима. — Привет, давай помогу, — она взяла у меня нож и овощи, — кстати, я — Саша — девушка Вадима. — А я Полина — девушка Антона, — улыбаясь, в комнату вошла блондинка примерно такого же возраста, как и Саша, она тоже была вчера на банкете. — Приятно познакомиться, Вика, — натянуто улыбнувшись, сказала я. — Прими наши соболезнования, — искренне сказала Саша, а я лишь кивнула, — думаю Вадим с Антоном тебе уже сказали об опекунстве. Если ты захочешь жить со своими тётей и дядей, то мы поймём. Но, пожалуйста, дай нам шанс, мы сможем тебе помочь, твои родители были очень дороги Вадиму с Антоном, поэтому мы хотим узнать, почему их убили, — она поставила передо мной тарелку с салатом. — Спасибо, я обещаю об этом подумать. — Если тебе ещё что-то понадобится, то наши комнаты на втором этаже, — я благодарно кивнула, а они, пожелав спокойной ночи, покинули кухню. Доев салат, я отправилась обратно в комнату, мне нужно было ещё многое обдумать, нужно было отодвинуть на второй план все эмоции, хоть и слезы предательски бились наружу, я загорелась идеей узнать, почему же моих родителей и сестренку убили, но понимала, что без помощи мне это вряд ли удастся. Я очень мало знала о работе родителей, о том, кто желал им зла, думаю, в этом мне могут помочь только одни люди: Вадим и Антон. Решив, что завтра и так очень тяжелый для меня день, я уснула. Утром я еле встала, была бы моя воля, я бы просто пролежала весь день в кровати, ведь сегодня были похороны моих родных. Я надела чёрное платье с белым воротничком и чёрные лакированные балетки, накинула темно-серое пальто, также взяв темные очки, чтобы журналисты и прочие нежеланные гости не видели моих слез и ужасно опухших глаз. К 11 часам мы уже были на кладбище, где происходило погребение, от отпевания мы отказались. Вокруг меня, помимо Вадима, Антона и их девушек, находилось много охранников, которые защищали меня от надоедливых журналистов, желающих получить комментарии от меня. Когда гробы внесли, я невольно сжала руку стоящего рядом Вадима, а другой вытирала, катившиеся из глаз слезы. Близкие люди семьи говорили слова, последней должна была что-то сказать я. Сотрудники отца ещё до погребения дали мне речь, написанную на листочке, но я не могла даже просто прочитать. Я вышла к гробам: — Вы были самыми лучшими родителями в мире, а ты, Крис, самой классной сестренкой на планете. Простите меня за всё… простите… — из глаз с новой силой хлынули слезы, я упала на колени, ко мне подошёл Вадим, поднял за талию и почти понёс на руках. Когда гробы стали закапывать, я прижалась к Вадиму и закрыла глаза, в ответ он приобнял меня, успокаивающе гладя по голове. К приезду домой я чувствовала себя как никогда плохо, хотелось провалиться под землю в прямом и переносном смысле. Поэтому не находя ничего лучше, чем поспать, я помылась и уснула, едва коснувшись подушки. Я отомщу. Я узнаю, чьих это рук дело. Я всё смогу.