***
На удивление, едва заметив приближающуюся к воротам коммуны хромую девчушку, Мария дала команду своим людям впустить «блудную дочь» внутрь. Тут уж над ней поворковали: заштопали, отмыли, обработали раны и ввели в курс дела. Томми был здесь, в походы не ходил, и хоть с женой так и не помирился, всё равно продолжал помогать ей с делами общины, стараясь быть максимально полезным. Дина с ребёнком тоже вернулись, а значит молодая мама собрала все свои вещи и покинула белую хижину спустя пару недель, как любимая ушла за Эбби. Гараж, в котором ранее жил подросток, сдали другому человеку, а её барахло перенесли в дом Джоэля, который настрого запретил трогать его младший брат. Так что, судя по тому, что зеленоглазой вручили в руки знакомый ключ, теперь владелицей двухэтажного домика рядом с кладбищем отныне была именно она. Но войти внутрь шатенка так и не решилась, сначала завернув в огороженную территорию по соседству. В небольшом парке было несколько могил, штук тридцать, не больше, — какие-то уже заросли травой, а какие-то были совсем свежими. Похоже, за время её отсутствия кто-то ещё умер. Кто это был? Молодой парень, которого покромсал заражённый? Старик, проживший удивительно долгую для этого времени жизнь? Иль может быть глупая девушка, не осторожно патрулировавшая окрестности и сорвавшаяся с обрыва? Элли садиться на колени у знакомой могилы. Кто-то посадил гиацинт. Девушка молчит, долго не поднимает взгляд на могилу и хмуриться. Проводит подушечками пальцев по краям глаз, собирая свисающую влагу, а потом поднимает голову: — Я её не убила, — тихо начинает та, — Нужно было подождать ещё секунд 10, но в последний момент мне что-то не дало это сделать. Неуклюже массируя фаланги и покусывая губы, гостья парка молчит и не понимает, почему вдруг начала оправдываться, — раньше, по рассказам близких, её было сложно угомонить. Она вечно болтала, спрашивала обо всём, лезла куда не надо, будто бы у неё было шило в заднице. Сейчас же всё было иначе. Иммунная больше не помнила о своей излишней болтливости, и не могла вообще представить такое в условиях своего нынешнего духовного состояния. Она выросла в человека, больше любящего именно слушать, да и красноречивые речи уже давно давались ей с трудом. В тебя вся такая, — от этой мысли чуть приподнимаются уголки губ, но затем на глазах вновь скапливаются слёзы. Бывшая отступница прикрывает лицо рукой и тихо вздрагивает, даже не смотря на то, что на кладбище этой глубокой ночью совсем никого не было.Улов хороший.
23 июня 2020 г. в 19:01
Дорога до Джексона занимает много времени. Много, потому что быстрая дорога оказалась оккупирована стадом, а в арсенале американки не было ни машины, ни лошади, — только две ноги и пара патронов за пазухой. А может Элли просто до последнего не знала, не могла определиться правильно ли будет, если она вернётся. Как отреагирует Мария? Дина? Томми? А вернулся ли вообще мужчина в коммуну после того, как расстался с женой? Хотя куда ему, калеке, ещё деваться?
Твоя вина между прочим… — нашёптывает что-то мерзкое на ухо, но шатенка лишь трясёт головой и делает резкий выпад вперёд.
Неприятное недокряканье, недобульканье, и щелкун падает замертво. Девушка прячет складной нож в карман и продолжает проходить вглубь очередного заброшенного супермаркета в очередном вымершем городе по пути. Пара записок то там, то здесь, и вырисовывается картина произошедшего, — два брата ушли из своей деревни в поисках отца, но тут же наткнулись на стадо. Элли удивлённо поднимает брови, но потом свыкается, ярко вспоминая объяснения Тесс, хотя, боги, как давно же это всё было!
В юную, но взрослую не по годам голову пришло воспоминание 3 летней давности:
Она с Джоэлем пробралась в заброшенный музыкальный магазин за струнами для гитары, напоролась на ходячих (и даже одного топляка), а затем обнаружила два трупа — это была та самая пара из их коммуны, дезертировавшая год назад. Двое влюблённых дураков хотели вкусить жизнь за пределами безопасной деревни, начав спасать всех и вся от мирового апокалипсиса. Но всё закончилось быстро, ровно в десяти километрах от Джексона.
Внезапное щёлканье вырывает бывшую отступницу из раздумий, заставляя отскочить. Ещё дюйм, — и мутировавший разодрал бы ей глотку.
Нет больше Джоэля или Дины, которые тебя подстрахуют. Соберись! — рявкает сама на себя Элли, кончает с монстром и спешит выбраться из здания, когда чувствует, что вновь накатывает, да так, что становиться душно.
Улов оказывается хорошим: несколько патронов для дробовика, пара бинтов и спирт. Можно перевязать себе раны.
Спина до сих пор болит, — да и что уж тут мельтешить, пальцы и живот тоже. Но ноющая боль помогает хоть как-то перебить моральные терзания, а порой и наоборот, — заставлять хоть что-то чувствовать. Чем больше проходит дней с появления пустоты в груди, тем разрозненнее девушка себя чувствует. Её каждый день бросает из стороны в сторону, словно маятник, — то она отключается, не о чём ни думая, то садиться на корточки и, часто дыша, ловит панические атаки с коктейлем из всплеска эмоций: вину, горечь, страх, сожаление, боль. Но вот злости нет. Совсем нет. Ни на себя, ни на Эбби, ни на Джоэля, ни на кого-либо другого.
Иммунная протирает лицо руками, массирует виски. Завтра, при благоприятном исходе, она уже будет у ворот коммуны. А сейчас уже темнеет. В черте города, за обветшалыми крышами и силуэтами гор, пробивается огненная полоска света, словно хилый отголосок того небесного пожара, который Элли обычно наблюдала сидя на ступеньках одинокого белого дома вместе с Диной и малышом Джей-Джеем. Вот только сейчас не было этого чувства безопасности, лишь напряжение от грядущей ночи. Нужно найти место, где можно было бы покемарить пару часиков и не напороться на ходячих. Да и не только на них, — приспешники всяких сект шныряют то тут, то там в поисках наживы, поэтому нужно было быть вдвойне осторожной.
Обычно с Джоэлем они баррикадировались в какой-нибудь квартире: очищали её от заражённых, если таковы были, а двери загораживали массивными стеллажами. В последний раз шатенке даже удалось вместе с Диной и Джесси укрыться в небольшом театре. Но на этот раз наточенный на укрытия глаз падает на маленькую кабину оператора на стадионе. Видимо, кто-то другой ранее использовал эту небольшую будку, как берлогу: окна заколочены, дверь железная, с пятью защёлками и одним замком, куча личного хлама, аппаратура, радиоприёмник и удобная софа. Поспать, как обычно, не удастся, но это лучше, чем полумёртвой шнырять по лесу, верно?