Будь Моей

Штормгласс работает! В красивой бутылочке, больше похожей на шар со снегом — на поиски которой я потратил почти день, — вырастают выразительные иглы. Телефон сообщает, что на улице минус тринадцать, — и уточняет: ощущается как минус пятнадцать. Как по мне, так все минус тридцать. Не люблю холод. Я аккуратно заворачиваю штормгласс в крафтовую бумагу и складываю в подарочную коробку. На коробке нарисованы красивые заснеженные домики и сугробы — всё такое акварельное, холодно-голубое. Получается, что подарки для ребят будут упакованы одинаково, и только подарок для неё будет отличаться. Ну и хорошо. Кириллу и Яне мы подарим набор классных кружек для глинтвейна — и, надеюсь, опробуем их в тот же день. Лёня получит настолку-хоррор «Нечто», Алиса — футболку с очаровательной лисичкой. Выбирали подарки вместе, но закупаюсь и упаковываю я — Саше надо сдать какой-то горящий проект до тридцатого. То есть сегодня. Я долго не мог придумать, что подарить помимо штормгласса. У неё же всё есть. А чего нет, то ей и не нужно. Короче, ничего полезного я так и не придумал, так что купил красивую безделушку, которая показалась мне отличным дополнением к штормглассу: плазменный шар. Перед тем как сложить шар в подарочную коробку рядом со штормглассом, я, конечно же, его включаю — надо же проверить — и минуту залипаю, как внутри стеклянной сферы пляшут сине-фиолетовые молнии. Аккуратно касаюсь стекла — молнии стекаются к моему пальцу, сливаются в одну большую, насыщенную молнию. Чувствую себя повелителем погоды. В одной сфере у меня метель, в другой — гроза. Ей понравится. Иногда мне кажется, что она даёт мне слишком много свободы. Столько, что я ловлю себя на мысли, что мне эти отношения нужнее, чем ей. Одёргиваю себя, привожу аргументы, уговариваю не думать о глупостях. В конце концов, так ли важно, кто больше заинтересован в отношениях? Они же есть. Всё. Твоё дело — не накосячить. Я складываю плазма-шар в коробку, перевязываю её синей лентой. Чуть не лопаюсь от гордости за невероятной красоты бант, который у меня получился. Перехожу к другим подаркам. Тут упаковка происходит быстрее, несмотря на то, что я воюю со скотчем и ножницами. Зато я не залипаю на мороз в бутылке и грозу в шарике. Наконец удовлетворённо фоткаю подарочную композицию и отправляю Саше. «Ваше поручение выполнено. Все камни бесконечности собраны, Волдеморт повержен, кольцо брошено в Ородруин. Добби свободен». Представляю, как она улыбается. Сам расплываюсь в улыбке. «Спасибо. Завтра в 10:00, Добби. Не проспи», — отвечают мне. *** В доме пахнет чем-то сказочным. Я втягиваю воздух, пытаясь понять, что это, смотрю на Сашу. Это не мандарины, не хвоя, не запеченное мясо. — Печкой пахнет, дитя асфальта, — хмыкает она, мягко подталкивая меня вперёд. — Неси пакеты на кухню. Прямо и налево. На кухне хлопочет Яна. Стол заставлен всякими вкусняшками, и я выкладываю наши туда же. Кое-что отправляю в холодильник, который тоже довольно плотненько упакован. Не знаю, как мы это съедим. И что будет, если Лёня и Алиса привезут ещё еду. — Сейчас перекусим, чтобы до вечера не съесть всё с праздничного стола, и будем готовиться, — говорит мне Яна, быстро нарезая багет для бутеров. — А где Сашка? — Они с Кириллом пошли креативить, чтобы подарки под ёлку сложить. Давай помогу пока? Ёлка у ребят прямо во дворе, нарядная, вся в лампочках и полупрозрачных золотых шарах. И Саше очень важно положить подарки под неё, а не вручать в руки или сложить в какую-то красивую горку в доме. Но упаковочная бумага от снега, естественно, размокнет, так что она напрягла Кирилла, чтобы постелить что-то на землю. Главное, чтобы снег не пошёл. Яна вручает мне палку колбасы и нож. Мы вдвоём быстро накрываем на стол в гостиной: бутеры, куриный бульончик, свежие овощи. Болтаем обо всяких мелочах — с Яной как-то легко это получается. Потом она загоняет Сашу с Кириллом в дом, и мы садимся обедать. Камина у них, к сожалению, нет, но в гостиной всё равно очень уютно. И есть печка с лежанкой! Можно на неё залезть — целиком! — и лежать. Видимо, у меня на лице написан неподдельный восторг, потому что всех троих моя реакция очень забавляет. — Кажется, кое-кто спит на печке, — комментирует это Кирилл. — Где положите, там и ляжем, — отмахивается Саша. — Если вообще ляжем, конечно. — Да у нас всем места хватит: на втором этаже гостевая спальня. Мы с Киром поспим в гостиной. Даже если всю ночь будем тусить, всё равно под утро свалимся. Почему-то только сейчас до меня доходит: мы будем спать вместе. Прям спать. Не лежать рядом на диване, в одежде. А спать. Надо же как-то держать себя в руках и не приставать к ней. Я робко смотрю на неё, она ловит мой взгляд. Слегка кивает, мол, что? Чувствую себя шестнадцатилетним девственником. Жесть. *** Через пару часов приезжают Лёня и Алиса. Девчонки втроём исчезают на кухне, а мы с парнями украшаем гостиную гирляндами и венками, поудобнее расставляем мебель, даже онлайн-трансляцию настраиваем на компе, чтобы не пропустить полночь — телика у них нет. Естественно, к шести мы уже справляемся. Какое-то время просто болтаем. Кирилл топит печь. По дому снова разливается этот волшебный запах. Ну это же магия какая-то, честное слово. Потом я задаюсь вопросом, как там девчонки, и тихо пробираюсь на кухню. Ожидаю увидеть жаркую работу, активно нарезаемые салаты и бурлящую в кастрюле картошку. А они там чай пьют и сплетничают! Алиса рассказывает, как Лёня заправляет пододеяльники изнутри — залезая туда вместе с одеялом. Яна хохочет до слёз. Саша тихо смеётся, уперев локоть в стол и положив ладонь на лоб. То ли фейспалм, то ли так удобно просто. — И не стыдно вам? — драматично спрашиваю я, возникая в проходе. — Ой, Женька, присоединяйся, — не переставая хохотать, замечает Яна. — Мы приготовили уже всё, что могли. Салаты и нарезку рано — обветрится, мясо тоже — остынет, — спокойно отвечает Саша. — Так давайте прогуляемся, может? — предлагает Алиса. — Вы тоже закончили? — Кирилл печку топит. — Её можно оставить на полчасика. Или можно оставить Кирилла, — улыбается Яна. — Сейчас разберёмся… Саша поднимается, мягко приобнимает меня, чмокает в висок, тихо бормочет: — Стыдно нам должно быть, ишь. Спустя пятнадцать минут стыдно мне. Ну, как стыдно. Это что-то вроде «sorry not sorry». Потому что мы гуляем в сосновом бору недалеко от дома, и я, резко подпрыгнув, дёргаю за ветку и обрушиваю на нас лавину снега. Кирилл и Лёня ржут. Яна и Алиса пищат — и тоже ржут. Саша молча укладывает меня в сугроб. Но я собой более чем доволен. Лёня отправляет Саше в спину снежок, чтобы спасти приятеля. Всё, необратимый процесс запущен. Девочки мстят за подругу, мальчики не могут себе позволить не ответить. Мы возвращаемся домой насквозь мокрые и очень уставшие. Хорошо бы переодеться и немного отдохнуть. Может, даже вздремнуть. Я молодец, что взял с собой запасные шмотки. Удивительная предусмотрительность.  — Где можно переодеться? — спрашиваю я у Кирилла. Он не успевает ответить, потому что меня мягко берут за локоть. — Пойдём, покажу. *** В маленькой спаленке на втором этаже сухо, тепло и очень уютно. Почему-то мне кажется, что ребята выделили нам лучший вариант ночёвки. Приятно. Но небольшая кровать снова наводит меня на мысли о том, что мы сегодня окажемся в ней вдвоём. Рядом. Возможно, почти без одежды. Это возбуждает и смущает одновременно. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления… Может, и не окажемся. Может, мы вообще спать не ляжем. Я снимаю свитер, фыркаю, вешаю его на стул. Роюсь в рюкзаке, достаю майку с длинным рукавом и домашние штаны — пока пойдёт, потом влезу в нарядные джинсы, ближе к двенадцати. Саша переодеваться не торопится. И уходить тоже. Сидит на краю застеленной пледом кровати и наблюдает за мной. Мне немного неловко, но не говорить же своей девушке, что я её стесняюсь. Да чё я стесняюсь-то вообще? Чего она там не видела? Я всё же поворачиваюсь к ней спиной, начинаю стягивать футболку. Мои руки внезапно перехватывают. Холодные пальцы скользят под ткань. Я цепенею, забываю, как дышать. Сердце мгновенно разгоняется до темпа отбойного молотка. Она аккуратно снимает с меня футболку, целует под лопаткой. Чёрт, почему все её прикосновения будто электрические разряды? Ну так же невозможно. Надо расслабиться. Но я не могу себя заставить даже в тот короткий момент, когда она отстраняется, чтобы снять свой свитер. Стою, как столб, сжав руки в кулаки. Подумает, что я бревно. Я есть Грут, блин. Прав был Глеб. Саша снова приближается, обнимает, положив ладони на грудь, встаёт на носочки, целует в шею. Я вздрагиваю, и она тихо смеётся. — Карпов, расслабься. Я тебя не съем. — Растерялся немного, — бормочу я, наконец додумавшись хотя бы до того, чтобы накрыть своей ладонью её руку. Она заглядывает мне в лицо немного обеспокоенно. — Я спешу? Чёрт. Карпов, ну ты и дебил. Я активно машу головой из стороны в сторону. Выдыхаю. И целую её. Кладу руки ей на талию, чуть прижимаю к себе. Она скользит ногтями вдоль позвоночника — не царапает и не щекочет, но заставляет вздрагивать. Делает шаг на меня, вынуждая всё больше пятиться к кровати. Зарывается пальцами мне в волосы, гладит шею, грудь, живот то мягко и нежно, подушечками пальцев, то ногтями, ярко и немного раздражающе. Пальцы спускаются к моей ширинке. Я окончательно теряю связь с реальностью. Мне уже даже Новый год в принципе не нужен. Всё, что я планировал загадывать под бой курантов, исполняется вот прямо сейчас. Саша тихо хмыкает каким-то своим мыслям, разрывает поцелуй. Награждает искристым взглядом и толкает на кровать.