Снег на песке

Некоторое время назад... Когда охранники работорговца увели Бьянку, наступила очередь Мии. Пабло снял с нее вуаль и чадру и вытолкнул на середину зала. Хасан подошел к ней вплотную, пристально вглядываясь в ее лицо. — Хороша, — причмокнул он. — Невинна и чиста. Показывай. Покрывала одно за другим слетели на пол. Мия дрожала от ужаса и стыда, пока работорговец осматривал и ощупывал ее. Его смуглое лицо светилось предвкушением огромной выручки, которую он надеялся получить за столь прелестную невольницу. После долгого спора они с Умберто, наконец, сошлись на восьми сотнях золотых. Капитан и помощник ушли, радостно потирая руки. Мие позволили одеться, а затем ее отвели в комнату на втором этаже. Застыв у двери, Мия принялась настороженно осматриваться по сторонам. В помещении почти не было мебели, а на разложенных вдоль стен тюфяках сидели три девушки. Когда стражник задвинул засов, одна из них — яркая брюнетка — спросила по-алькантарски: — Как тебя зовут? — Мия. — А меня — Сальма. — А я — Мари, — представилась вторая пленница с длинными русыми волосами. Третья девушка молчала, угрюмо забившись в угол. — Откуда ты? — поинтересовалась Сальма. — Из Хейдерона, — ответила Мия, ограничившись этой информацией. Сообщать о своем высоком происхождении не было никакого смысла. — А ты? — Я — отсюда. Из деревушки неподалеку. — А я из Мергании, — вклинилась Мари. — Ты говоришь по-мергански? — Немного, — кивнула Мия. — Здорово, — обрадовалась та, — а то я почти ничего не понимаю по-алькантарски. Как ты попала сюда? Мия вздохнула. — Меня похитили пираты, когда мы с сестрой купались в море. — Меня тоже привезли сюда пираты, только мы плыли на корабле, а они напали на нас. — Эй, о чем вы шепчетесь? — поинтересовалась Сальма, явно не поняв ни слова из их разговора. — Рассказываем, как мы попали сюда, — Мия перешла на алькантарский. — А ты как здесь оказалась? — Папаша продал меня за долги, — хмыкнула та. — Старый осел! — Твой отец продал тебя? — изумилась Мия. Сальма пожала плечами. — Да. У него нас шестеро, на кой ему столько? — Но как можно продать своего ребенка? — За меня ему дали целых пять верблюдов, — не без гордости заявила Сальма. — Теперь он сможет водить караваны, чтобы прокормить моих братьев. Мия и Мари удивленно переглянулись. — То есть, он продал дочь, чтобы обеспечить сыновей? — А что в этом такого? Сыновья — это надежда и гордость родителей, а дочь — отрезанный ломоть. Все равно, рано или поздно меня бы выдали замуж, и я бы видела родных в лучшем случае раз в неделю, и то, если муж разрешит. — Но все-таки, наверное, лучше выйти замуж, чем стать рабыней? — с недоумением спросила Мия. — Вовсе нет. Мой отец — погонщик верблюдов, и мужа мне нашел бы такого же. И какая участь меня бы ждала? Бедность и нищета. А ведь я молода и красива, и заслуживаю лучшей доли, чем быть заживо похороненной в пустыне. — Но ведь ты будешь рабыней. — Послушай, — снисходительно улыбнулась Сальма. — Мы с тобой сейчас находимся в доме господина Хасана. Это очень влиятельный человек, он поставляет рабов самым богатым и знатным людям. Меня купит какой-нибудь господин — а вдруг это будет сам падишах? Я буду жить в роскошном доме, есть вкусную еду, спать на мягких перинах. Нарожаю своему повелителю много детей… Кто знает, а вдруг именно я стану матерью будущего султана! Разве я могла бы мечтать о таком, если бы меня выдали замуж за бедняка? Мия хмыкнула. В рассуждениях Сальмы определенно имелось зерно истины. Тот, кто вырос в нищете, будет искренне рад мягкой постели и сытной еде. Саму же Мию перспектива стать игрушкой в руках какого-нибудь богача совершенно не радовала. Она жаждала вернуться домой к семье, и ее очень беспокоило то, что их разлучили с Бьянкой. Даже на корабле в той ужасной ситуации Мия чувствовала себя спокойнее рядом со старшей сестрой. Та всегда приходила на выручку, всегда защищала ее. А вдруг они больше никогда не увидятся? — Послушай, Сальма, вместе со мной была моя сестра, но ее увели раньше. Ты не знаешь, где она может быть? — Наверное, в другой комнате, — предположила та. — А как мне ее увидеть? — Никак. Может, вы встретитесь на завтрашнем аукционе, но если вас купят разные хозяева, то вы больше никогда не увидитесь. Мия похолодела. — Нет! Как же так? Нас нельзя разлучать, мы ведь сестры! — из глаз брызнули слезы. Мари взглянула на нее с искренним сочувствием, а Сальма хмыкнула. — Забудь ее. Теперь ты рабыня, привыкай. — Но я не хочу! Я не позволю продать себя! — Пфф, Тереза вон тоже не хочет, — Сальма кивнула в сторону третьей девушки, которая все это время лежала на тюфяке лицом к стене. — Увидишь, что они с ней сделают. — Кто «они»? — Цепные псы Хасана. — Они изобьют ее? — Не думаю. Они же не дураки, портить товар. — А что тогда? — Найдутся другие способы… Так что не советую им противиться, только сделаешь хуже самой себе. Мия вздрогнула и, ничего не сказав, улеглась на матрас. *** На следующее утро девушкам принесли завтрак, а после в комнату вошли две служанки. Они причесали пленниц, подвели им глаза, подкрасили губы и щеки. Мия, Сальма и Мари покорно разрешили проделать с собой эти манипуляции, а Тереза не дала до себя дотронуться. — Пошла прочь! — злобно прошипела она по-ангалонски, когда одна из прислужниц попыталась коснуться гребнем ее волос. — Я не позволю себя продать как какую-то вещь! Убирайтесь! — Смирись, подруга, — бросила ей Сальма. — Ты все равно ничего не сможешь поделать. Судя по всему, Тереза не понимала по-алькантарски. Мия решила поговорить с ней. — Послушай, говорят, сопротивляться бесполезно, нас все равно продадут, хотим мы этого или нет, — по-ангалонски сказала она. Девушка удивленно взглянула на Мию, в ее карих глазах загорелось упрямство. — Переведи этим негодяям, что им не удастся меня продать! Лучше умереть! — Но мы ничего не можем сделать! — попыталась урезонить ее Мия. — Я не вещь, чтобы меня продавали! Я лучше убью себя! — Зачем ты так говоришь? — Потому что я не рабыня! Стукнула дверь, и в комнату вошел Хасан. Узорчатый халат плотно облегал выпирающий живот, на голове красовался шелковый тюрбан. При виде хозяина служанки вытянулись по струнке, почтительно склонив головы. — Встаньте и поклонитесь, — шепнула Сальма, следуя их примеру. Мия и Мари послушались, а ангалонка продолжала неподвижно сидеть на матрасе, бездумно уставившись перед собой. Хасан прошелся мимо пленниц, внимательно осматривая их. Судя по всему, увиденное порадовало его алчную душу. Затем он подошел к Терезе, а та даже не повернула головы в его сторону. — Встань, — сказал он ей. Девушка не шелохнулась. — Он приказывает тебе подняться, — шепнула Мия, обеспокоенная тем, что Хасан может наказать Терезу за неподчинение. — Скажи ему, пусть катится к черту, — сквозь зубы процедила та. Мия лишь тяжело вздохнула. Хасан бросил на нее вопросительный взгляд, затем перевел его на Терезу. — Ты что, оглохла? — сердито спросил он и повернулся к Мие. — Переведи ей, что если она будет упрямиться, то ей несдобровать! — Пожалуйста, делай то, что он говорит, — Мия попыталась вразумить ангалонку. — Его лучше не злить. — Нет, — отрезала та. Хасан понял, что пленница не собирается подчиняться. — Стража! — крикнул он, и на пороге возникли два дюжих молодца. — Вразумите эту непокорную! К началу аукциона она должна быть как шелковая. Охранники схватили девушку и потащили ее к двери. Та отчаянно сопротивлялась, визжала и царапалась, но вырваться ей не удалось. Когда ее вопли затихли в коридоре, Хасан вновь бегло осмотрел пленниц и сказал: — Не будьте такими глупыми как ваша подруга, и тогда вы попадете в рай. Самые богатые и знатные мужчины съехались со всех концов Алькантара, чтобы купить себе наложниц. Если вы будете покорны и понравитесь им — то ваша жизнь станет сказочной и прекрасной. Сегодня вам всего лишь нужно будет мило улыбаться и принять красивую позу, когда вас разденут. Мия вспыхнула при этих словах: в памяти всплыл вчерашний унизительный осмотр. — А если будете противиться — то вас все равно продадут, но не богатым и благородным господам, а нищим грубым мужланам, и вы всю жизнь будете испытывать лишения и нужду, а то и вовсе — окажетесь в борделе. Так что, запомните, красавицы, от сегодняшнего аукциона зависит ваша дальнейшая судьба. А попадете вы в рай или в ад — решать только вам. Бросив на девушек последний внимательный взгляд, Хасан удалился. *** Через несколько часов снизу отчетливо послышалась музыка и мужские голоса — начались торги. Вскоре за пленницами пришли стражники и отвели их на первый этаж в небольшую комнату возле аукционного зала. На диване, безучастно привалившись к спинке, сидела темноволосая девушка. Мия не сразу узнала в ней Терезу. Следов от побоев не было, но ее поведение выглядело пугающим. Она казалась вялой, заторможенной и почти ни на что не реагировала. — Что с тобой? — спросила Мия, но Тереза даже не подняла головы. — Скорей всего ее чем-то накачали, — предположила Сальма. — Чем? — Не знаю, гашишем, опием или чем-то еще, — Сальма пожала плечами. — Ну что ж, она сама виновата. Я слышала, покупатели не любят, когда девушка на торгах ведет себя как дохлая змея. Теперь она достанется какому-нибудь бедняку. А ведь ее предупреждали… Мия подумала о сестре. А ведь Бьянка тоже так просто не даст себя продать. Неужели и ее накачают наркотиками? Где же она сейчас? — А можно ли как-то узнать, кому продадут мою сестру? — спросила она у Сальмы. Та не успела ничего сказать, как стоящий у стены охранник грозно рявкнул: — Замолчите! Немедленно закройте рты! Девушкам пришлось повиноваться. *** Сам аукцион Мия запомнила плохо. Ее вытолкнули на середину большого зала, и она почти ослепла от сияния множества люстр. Вокруг площадки амфитеатром располагались сиденья, полностью занятые покупателями. Когда Мия оказалась в центре внимания, разговоры тут же утихли, и похотливые взгляды десятков самцов устремились к ней. Она ошеломленно потупилась, но ее взяли за подбородок, вынуждая поднять голову. Множество блестящих темных глаз напряженно уставились на нее. По телу пробежала дрожь, кожа покрылась холодным потом. Когда помощник Хасана одно за другим снимал с Мии покрывала, ей казалось, что она умрет от стыда. Работорговец что-то говорил, раздавались выкрики покупателей, но в ушах стоял непрерывный звон, заглушая все прочие звуки. Мия не различала лиц, но всем нутром ощущала волну вожделения и похоти, исходящую от собравшихся в зале мужчин. В голове не осталось ни одной мысли, душу затопил страх и осознание собственной беспомощности. Сейчас ее купит один из этих возбужденных сластолюбцев, и она превратится в его игрушку. От испуга Мия даже не заметила, как закончился торг. На нее набросили чадру и вывели из зала. Еле волоча дрожащие ноги, она покорно шла за высоким полным мужчиной, а ее взгляд бездумно упирался в его обтянутую синим бархатом спину. Их сопровождала охрана, и гулкий стук сапог преследовал Мию по пятам. На улице ждала карета, окна которой были забраны густой ажурной решеткой. Когда Мию усадили внутрь, то в полумраке она различила две женские фигуры. Было душно, и Мия отвернула с лица вуаль. — Ты тоже здесь! — обрадовано сказала одна из девушек, и Мия узнала в ней Сальму. — И Мари с нами! Вторая пленница показала лицо. Это действительно оказалась Мари. Неужели их троих купил один и тот же человек? Мия ощутила небольшое облегчение — хорошо, что она не осталась совсем одна. — Какое счастье, — между тем вещала Сальма. — Бурхан услышал мои молитвы! — Ты о чем? — недоуменно спросила Мия. — Как это о чем? Ты знаешь, кто нас купил? — Нет. Сальма торжествующе уставилась на нее. — Сам главный евнух! — И что? — не поняла Мия. — Ну ты и глупая, — покачала головой Сальма. — Да ведь это значит, что мы попадем в гарем самого султана! О, Бурхан, какая же я счастливая! Вскоре к девушкам присоединились еще две пленницы, и карета отправилась в путь. Мерный стук копыт убаюкивал Мию. Она попыталась рассмотреть улицы, по которым их везли, но уже стемнело, и сквозь густую сетку на окне почти ничего нельзя было различить. Через некоторое время они остановились. Послышались мужские голоса, затем раздался скрип ворот, и карета тронулась вновь. Проехав небольшое расстояние, экипаж снова остановился. Дверца распахнулась. — На выход! — велел стражник, и девушки выбрались наружу.