Снег на песке

Мирсадин кипел и бурлил. Сегодня праздновали день рождения наследника Селима. Гирлянды разноцветных флажков трепетали на горячем ветру, улицы были наводнены зеваками, а отовсюду доносился смех и оживленные голоса. Бьянка обливалась потом под глухой паранджой, поглядывая по сторонам через узкую прорезь для глаз, пока они с Амреном продирались сквозь густую толпу. Женщин вокруг было немного, и все они, подобно Бьянке, кутались в темные одеяния, напоминая собой мрачных ворон в стае разноцветных попугаев. Уж на что Бьянка не любила ярмарки тщеславия, когда на приемах и балах придворные дамы наперебой хвастались нарядами и украшениями, но выход в свет в черном мешке на голове доставлял еще меньше удовольствия. Тесные улочки расступились, и Бьянка с Амреном оказались на центральной площади. Здесь были накрыты столы — всех желающих угощали пловом, кускусом и бараниной, а дым от многочисленных жаровен разносил соблазнительные запахи, от которых текли слюнки. Со всех сторон играла праздничная музыка, на каждом шагу давали представление фокусники и плясуны, а на протянутых между столбами канатах балансировали ловкие акробаты. В людской толчее сновали вездесущие торговцы, наперебой предлагая выпить бокал шербета, отведать сочного винограда или перекусить медовой пахлавой. Внимание Бьянки привлек старик в огромной чалме, который играл на дудочке, сидя перед пузатым кувшином. Вдруг из горлышка показалась блестящая головка, а затем, словно росток из семени, развернулось гибкое черное туловище. Змея застыла в оцепенении, время от времени высовывая изо рта тонкий раздвоенный язык. Бьянка как завороженная уставилась на нее, ведь до этого ей приходилось видеть гадов лишь на картинках. Между тем рептилия поднялась еще выше и раздула широкий темный капюшон. Кобра! Брр, жуть какая! Бьянка крепко вцепилась в руку Амрена. — Испугалась? — он повернулся к ней. — Да, — честно призналась она. — А вдруг эта тварь сбежит и кого-нибудь ужалит в этой толпе. — Не бойся, — улыбнулся Амрен, — наверняка ей вырвали ядовитые зубы. Заглушая людской гомон, над площадью прокатился торжественный бой барабанов. Народ на мгновение притих, вдали послышался громогласный вопль: — Дорогу! Великий государь, владыка мира, повелитель семи морей, тень Бурхана на земле султан Осман Баязид и наследный принц Селим Баязид! Толпа отшатнулась к стенам домов. По улице проскакал глашатай в окружении барабанщиков. Следом промаршировал отряд гвардейцев в алых мундирах, а затем показался султан. Бьянка во все глаза уставилась на «владыку мира». Смуглый бородатый мужчина в сияющем кафтане из серебристой парчи и высоком тюрбане, украшенном павлиньими перьями и драгоценностями, величественно восседал на прекрасном белом скакуне. — Падишаху долгой жизни! Падишаху долгой жизни! — оглушительно взревела публика. Бьянка украдкой глянула на Амрена. Сощуренные веки, презрительно искривленные губы — очевидно, он так и не простил отцу казнь своей матери. Вслед за султаном появился Селим. Он ехал на поджаром вороном жеребце, его тюрбан был гораздо скромнее, чем у повелителя, зато белоснежный кафтан поражал роскошным золотым шитьем. — Да здравствует наследник! — дружно закричали зрители. Бьянка на миг испугалась, что Селим заметит Амрена, но тот миновал толпу, даже не удостоив ее мимолетным взглядом. За властителем и его сыном прогрохотал копытами отряд конных гвардейцев, а за ними потянулось праздничное шествие. Приземистые толстоногие лошадки тащили за собой длинные подводы, украшенные благоухающими гирляндами живых цветов. На повозках сидели музыканты, они били в барабаны, дудели в зурны, бренчали на удах и рубабах, а рядом плавно изгибались танцовщицы в разноцветных воздушных одеяниях. За платформами шагали укротители, ведя за собой на поводках тигров и львов. Досыта накормленные хищники лениво жмурились на ярком солнце, а толпа шарахалась от них с воплями ужаса и восторга. Над пестрым людским морем возвышались клоуны на ходулях. Они корчили смешные рожи, ловко жонглировали апельсинами и шариками, а бубенцы на дурацких колпаках задорно позвякивали в такт их огромным шагам. Впереди показались белоснежные купола дворца. На площади у ворот уже собралась толпа чиновников и представителей знати, жаждущая попасть внутрь. Немногочисленные женщины унылыми пятнами выделялись на фоне нарядно разодетых мужчин. Взгляд натолкнулся на массивную фигуру в лиловом кафтане и тюрбане из зеленого шелка. Бьянка узнала Бахтияра. Тот в свою очередь заметил их, и его широкое бородатое лицо расплылось в радостной улыбке. Бесцеремонно расталкивая зевак, он устремился навстречу. — Мой дорогой друг! Госпожа, — он с почтением поклонился Бьянке и принялся обниматься с Амреном, огромными лапищами хлопая того по плечам. — Как дела? — поинтересовался Амрен, когда его ребра наконец перестали трещать от могучих объятий. — Прекрасно, друг мой, лучше и быть не может! Я развелся! — Бахтияр сиял, как начищенный медяк. — Да ну? Поздравляю! — Хвала Бурхану, отправил гадюку обратно в ее нору. Это ты, друг, открыл мне глаза, не знаю, как тебя за это благодарить. — Да я-то что? Я тут не при чем, — засмущался Амрен. — Наконец-то дома тишина и спокойствие, — восторженно добавил здоровяк, — никто не пилит и не капает на мозги. Бурхан свидетель: сварливая жена хуже чумы! — Это уж точно. Порывшись в карманах, Бахтияр протянул Амрену небольшой свернутый в трубочку свиток. — Твое приглашение, все как ты просил. Тот пробежал документ глазами. — «Мустафа Кемаль с супругой». — Мой двоюродный брат из Ишкара, — уточнил Бахтияр, — на случай, если кто-нибудь спросит. — Спасибо друг, — с благодарностью улыбнулся Амрен. — Ты оказал мне неоценимую услугу. — Пустяки, всегда рад помочь. Ну что ж, желаю тебе завязать побольше удачных знакомств, — Бахтияр еще раз хлопнул Амрена по плечу. — Увидимся внутри. *** Мия в последний раз взглянула на себя в зеркало. Воздушное платье цвета весенней листвы изумительно подчеркивало глаза, а присобранные у висков волосы русыми волнами струились по плечам, поблескивая вплетенными в прическу крохотными изумрудами. Немного духов на запястья, капелька между грудей. Сегодня она всех затмит. Хватит прозябать среди остальных невольниц — она рождена принцессой, а значит пора и здесь добиться высот. Девушек отвели к покоям наследника. С замиранием сердца Мия стояла перед высокими резными дверями в окружении остальных танцовщиц. Она должна быть лучше всех! Нужно показать все, на что способна! Стражники открыли тяжелые створки, и красавицы впорхнули в комнату. Принц Селим вальяжно развалился на диване среди атласных подушек. В белых с золотом одеждах он был чудо как хорош. Точеные скулы, красиво очерченный рот, подернутые поволокой глаза… Мия зарделась и опустила ресницы. Рабыни взялись за инструменты и по комнате разлились тягучие переборы струн, и ритмичные позвякивания тамбурина. Девушки принялись танцевать. Мия держалась позади всех: не стоит раньше времени попадаться мужчине на глаза. Наоборот, нужно стать загадкой, которую ему обязательно захочется разгадать. Танцовщицы двигались по кругу то в одну сторону, то в другую, сходились к центру и снова расходились. Девицы посылали Селиму обольстительные улыбки, призывно изгибались, вылезая из кожи вон, лишь бы обратить на себя его внимание. Мия же, наоборот, постоянно ускользала от его взора, поворачивалась так, чтобы он не видел ее лица, скрывалась за остальными наложницами. И рыба заглотила наживку. Вот он слегка подается вперед, когда она оказывается напротив, вот наклоняет голову, чтобы разглядеть ее за другими танцовщицами. Неуловимая добыча — самая желанная. Когда музыка стихла, девушки застыли на ковре в живописных позах. Мия тоже опустилась на пол, но лишь за тем, чтобы в следующую секунду поднять на Селима томный взор из-под полуопущенных век. Его жгучие глаза неотрывно смотрели прямо на нее. Мия чуть проползла вперед, чтобы он успел заметить, как соблазнительно сверкают капельки ожерелья в ложбинке между грудей, а затем легко, словно пламя, подхватилась на ноги. В ее пальцах защелкали крохотные кастаньеты, и теперь, когда летящие рукава остальных наложниц больше не отвлекали его внимания, она начала свой огненный танец. Изумрудным вихрем она кружилась вокруг своей оси, летящая юбка открывала тонкие лодыжки, призывно звенящие золотыми браслетами. Плавные движения рук демонстрировали изящные запястья, чувственные покачивания бедер подчеркивали волнующие изгибы талии. Резким взмахом головы, Мия отбросила за спину роскошные волосы, чтобы позволить принцу полюбоваться белоснежной шеей, а ее глаза ни на миг не отпускали от себя его обжигающий взгляд. В самой высокой точке стук кастаньет оборвался. Грациозно опустившись на пол, Мия покорно склонила голову. Легкое дуновение воздуха, и перед ней на ковер упал фиолетовый шелковый платок. Раздался дружный завистливый вздох соперниц, и свет будто померк от источаемого ими яда. Мия подняла глаза. Селим пронзительно смотрел на нее затуманенным взглядом. Взяв платок, она с улыбкой приложила его к губам. Она победила! А разве могло быть иначе? Ее отвели в баню. Пока нежные женские руки омывали ее тело и натирали его благовониями, Мия закрыла глаза в предвкушении сказочной ночи. Скоро она упадет в объятия мужчины ее мечты, закружится в водовороте страсти и познает блаженство в райских садах. После бани Мию облачили в воздушное белое платье из тончайшего шелка, голову украсили сверкающей диадемой, изящно разложили локоны по плечам. В роскошном наряде Мия наконец снова ощутила себя особой королевской крови, и гордо расправила плечи, свысока поглядывая на вздыхающих завистниц. Судьба явно на ее стороне: ведь даже опустившись на самое дно, она скоро вознесется на вершину мира и займет подобающее ей по праву положение. — Запомни: когда войдешь — не вздумай поднимать глаза. Подойдешь к наследнику, встанешь на колени и поцелуешь край его одежды, — поучал евнух, аккуратно разглаживая видимые лишь ему одному складки на белоснежном шелке. — Стой на коленях до тех пор, пока принц тебя не поднимет, — вторила служанка, легкими мазками нанося духи ей на шею. — Будь вежливой, учтивой, и помни — все девушки хотели бы оказаться на твоем месте. Мия пропускала их наставления мимо ушей. Эти глупые правила придуманы для рабынь, а она — дочь короля — найдет с наследником общий язык и без унизительных церемоний. Нужно сразу показать ему свой высокий статус, дать понять, что она отличается от остальных наложниц. Это будет несложно — ведь он по уши в нее влюблен. Во время танца он не мог оторвать от нее глаз, и уж что-что, а взгляды мужчин Мия умела читать как раскрытую книгу. *** Амрен и Бьянка подошли к воротам. У входа уже выстроилась длинная вереница желающих попасть во дворец. Для защиты высокопоставленных господ от палящего зноя повсюду были натянуты полотняные тенты. Когда наконец до них дошла очередь, Амрен протянул приглашение суровому усатому охраннику, и тот после тщательного обыска пропустил «знатного купца из Ишкара, двоюродного брата почтенного капитана городской стражи с супругой» внутрь. Дворцовый парк журчал серебром фонтанов и шумел темной зеленью кипарисов. Нарядная публика степенно прохаживалась по дорожкам, а на ухоженных лужайках были разбросаны шатры, в которых отдыхали почетные гости. Бьянка оживленно вертела головой, с любопытством наблюдая за праздничными увеселениями. Из каждого угла доносилась чарующая музыка, актеры развлекали гостей танцами и фокусами. На мягкой траве состязались борцы и дрались на деревянных дубинках, а чуть поодаль гарцевали всадники на чистокровных скакунах с шелковистыми гривами. — Что дальше, — спросила Бьянка, когда они углубились в сад. — Давай сначала осмотримся, я тут ни разу не был, — предложил Амрен. Они прошлись по тропинкам, внимательно оглядывая укромные уголки и примечая маршруты вездесущей стражи. В отличие от княжеского замка Форталезы, густо облепленного вычурными барельефами, белокаменные стены этого дворца украшали только узорчатые стрельчатые окна и лаконичная мозаика из темного кирпича. — Ты бы тоже мог жить в таком дворце, — поддразнила Бьянка Амрена. — И у тебя был бы свой гарем. — Здорово, — усмехнулся тот. — Водили бы ко мне девок, как кобыл к жеребцу, чтобы наплодить побольше наследничков. Бьянка ревниво хмыкнула, представив себе эту картину. Между тем они оказались на площадке, полукругом выдающейся над крутым обрывом. Пушистый кедр расчерчивал землю ажурной тенью, а внизу шумно перекатывались волны темно-синего моря. — Как здесь красиво! — опершись на мраморный парапет, Бьянка посмотрела вдаль, туда, где пенные буруны сливались с золотисто-оранжевым горизонтом. — Вы от Вакиля? — сзади послышался тихий голос. Бьянка оглянулась. На площадке стояла пожилая женщина в глухом черном платье и темном платке. — Кормилица Фатьма? — окликнул ее Амрен. На смуглом морщинистом лице отразилось крайнее изумление. — Бурхан всемогущий! Быть такого не может! Амрен?! — Собственной персоной, — улыбнулся тот. — Но ведь… ты умер. — Как видишь, не совсем. Слухи о моей смерти немного преувеличены. Он распахнул объятия, и женщина порывисто кинулась к нему на шею. — Хвала Бурхану! Радость-то какая! Где же ты пропадал все эти годы? Мы уж думали, что тебя давно уже нет в живых. — Это долгая история, потом как-нибудь расскажу, — ответил Амрен. — Ну ладно, — Фатьма смахнула слезу. — Счастье-то какое, на старости лет еще раз увидеть моего любимого наследника! — Ну что ты, нянюшка, наследник у нас Селим. А у меня давным-давно уже другая жизнь. Я — обычный человек, такой же, как и ты. — Ну уж нет! — мотнула головой старуха. — Я-то всегда знала, что не сыскать лучшего наследника, чем мой Амрен. Хоть и нельзя так говорить, но не выйдет из Селима хорошего правителя, уж попомни мои слова. — Почему? — Хоть он и Баязид, но нет в нем благородства. Он трус и подлец, да простит меня Бурхан за такие речи. Именно ты должен сесть на трон, иначе твой брат всех нас погубит! Амрен хмыкнул. — Ладно, нянюшка, я не за этим сюда пришел. Что тебе рассказал Вакиль? — Ничего. Это старый черт сказал, что кое-кому понадобилась моя помощь, но даже не намекнул, что это мой любимый принц, которого я вскормила собственной грудью. Проси что угодно, я сделаю для тебя все, что в моих силах! — Нам нужно спасти из гарема одну рабыню. Ее подарили Селиму на день рождения. — Да, Вакиль говорил об этом, — кивнула кормилица. — Нам недавно и вправду прислали новых наложниц, сегодня их уже должны были представить наследнику. — А среди них есть девушка шестнадцати лет с русыми волосами и зелеными глазами? — с надеждой подала голос Бьянка. — Ее зовут Мия, она хейдеронка. Старушка на миг задумалась. — Да, есть такая. Бьянка крепко вцепилась в руку Амрена. — Мы должны спасти ее! Где она? — В гареме, где же ей еще быть. Для наложниц устроили праздник, они сейчас все в общем зале. — Помогите нам освободить ее, умоляю! — За этим я сюда и пришла. Дело, конечно, опасное, но раз это так важно для моего любимого Амрена… — Очень важно, нянюшка, — поспешил заверить ее тот. — Если ты нам поможешь, я осыплю тебя золотом с ног до головы. — Мне не нужно золото. Знать, что ты жив — лучший подарок на старости лет. — Не спорь. Я куплю тебе дом, ты не будешь ни в чем нуждаться, и тебе не придется больше работать. — Ладно, потом, — отмахнулась старушка. — Вакиль сказал, что я должна провести вас во дворец. — Да, — подтвердил Амрен. — Внутри много стражи? — Как раз таки нет, из-за праздника большинство сейчас на улице. — Отлично. Осталась одна деталь… С этими словами Амрен снял кафтан, и вывернул его подкладкой наружу. Она была в сине-зеленую полоску, и таким образом одежда стала напоминать форму евнухов, охраняющих гарем. Бьянка стянула с себя паранджу, и под ней тоже оказался полосатый мужской наряд. — Ишь ты, как умно вы придумали! — восхитилась кормилица. — Идем! — Погоди, — Амрен с беспокойством вгляделся в ее глаза. — Не будет ли у тебя неприятностей, когда обнаружится пропажа наложницы? — Не волнуйся, уж я-то найду как выкрутиться, — усмехнулась та. — Не зря я столько лет продержалась в этом гадючьем логове. Ладно, некогда болтать, идем скорее, уже темнеет. Между тем солнце коснулось горизонта, медленно погружаясь в золотисто-лиловые волны. Морская соль смешивалась с кедровой хвоей, придавая воздуху свежий аромат. Но любоваться закатом было некогда. Вслед за кормилицей Амрен и Бьянка проскользнули вдоль стены из светло-серого камня и вошли в неприметную дверку в одной из боковых башен. Под высокими сводами пахло благовониям и смолистым дымом факелов. Старушка провела Амрена и Бьянку по коридору и велела спрятаться в углублении под лестницей, ведущей на второй этаж. — Я приведу ее сюда, — пообещала она и удалилась. У Бьянки задрожали руки. Неужели она сейчас увидит сестру? Амрен накрыл ее ладонь своей. — Волнуешься? — Еще как, — призналась она. — Ничего, даст Бурхан — вы сейчас встретитесь. — Спасибо тебе, — Бьянка стиснула его пальцы. — Если бы не ты… Амрен притянул ее к себе и торопливо поцеловал. — Дома поблагодаришь, — он многозначительно приподнял бровь. — Обязательно, — улыбнулась она. *** Ступая по длинному коридору в сопровождении евнухов и прислужниц, Мия ощущала, как от волнения сводит руки. Этой ночью ей впервые предстояло делить ложе с мужчиной. Как все пройдет? Будет ли он нежен с ней, или настойчив? Как следует вести себя, чтобы не ударить в грязь лицом? Все, чему учили на уроках соблазнения, начисто вылетело из головы, в мозгу лишь крутились обрывки дурацких фраз вроде: «нефритовый жезл проникает во врата наслаждения…» Процессия подошла к уже знакомой двери, стражники с поклоном распахнули высокие створки, пропуская Мию в покои. Селим стоял, отвернувшись от входа, с заложенными за спину руками. Синий атласный халат выгодно подчеркивал широкие плечи, а густые смоляные волосы красиво поблескивали в зыбком мерцании свечей. Дверь за Мией затворилась, и они остались наедине. Наследник неспешно повернулся к ней. Породистое лицо казалось отлитым из бронзы, а в разрезе белоснежной рубахи виднелась мускулистая грудь. У Мии ослабли колени. Совершенно забыв о наставлениях евнуха, она смотрела прямо в черные как ночь глаза. Врожденное кокетство заставило ее приподнять подбородок, открывая лебединую шею, и слегка опустить веки, чтобы тени от длинных ресниц красиво подчеркнули фарфоровые скулы. Но вместо ожидаемого восторга, во взгляде Селима вспыхнуло недовольство. — Тебя разве не учили, что ты должна встать на колени? — металл его голоса острым кинжалом резанул ее слух. Мия вздрогнула, но решила не подавать виду, что испугалась. — Принцессы ни перед кем не преклоняют колени, — игриво парировала она. С кривой усмешкой Селим подошел к ней поближе и медленно провел ладонью по ее щеке. Мия с манящей улыбкой смотрела в его глаза. Ну вот, он уже поплыл. Сейчас он сдастся на милость победительницы. Но в следующий момент произошло то, чего она никак не ожидала. Наследник резко схватил ее за волосы и грубо запрокинул ей голову. — Да кто ты такая? Что ты о себе возомнила? Как ты смеешь, женщина, столь дерзко говорить с твоим повелителем? — от пронизывающего взгляда по коже пробежал мороз. Сердце часто заколотилось, ноги подкосились от страха. Всю самоуверенность как ветром сдуло. — Простите, — пролепетала Мия. — Я не хотела. Принц приблизился к ней так близко, что она ощутила горячее дыхание на своих губах. Уголок красивого рта приподнялся в самодовольной ухмылке. — Что ты сказала? — Простите, господин. Он прищурился, и Мия с содроганием заметила в его немигающем взгляде что-то звериное. — Повтори это еще раз! — он положил вторую руку на ее горло. Пальцы медленно сжались, лишая возможности сделать вдох. — Простите. — Не слышу, — его губы почти коснулись ее рта. Перед глазами замельтешили черные мушки. — Пожалуйста, не надо, — едва различимо прохрипела она. Селим ослабил хватку, и Мия судорожно втянула воздух ртом. В следующий момент он наотмашь ударил ее по лицу, резко отшвыривая от себя. Не устояв на ногах, Мия ничком рухнула на постель. Он схватил ее сзади за платье и с треском разорвал его на спине. — Маленькая дерзкая шлюха, — брезгливо процедил он. — Знаешь, как я укрощаю норовистых кобыл? — Прошу вас! — Мия попыталась перевернуться. В тот же миг раздался резкий свист, и кожу обожгло нестерпимой болью. Мия взвизгнула от неожиданности, а на нее посыпались злые жалящие удары. Плетка безжалостно опускалась на спину, и каждый укус ее хвостиков заставлял все тело выгибаться в мучительной судороге. — Нет! Пожалуйста! Не надо! Силясь избежать беспощадной хлестки, Мия отползла в сторону и скатилась на пол. Цепляясь за постель, она попыталась подняться, но Селим схватил ее за волосы и, осыпая грязными ругательствами, сорвал с нее остатки одежды. Голую и рыдающую, он швырнул ее на колени. — Сука! Потаскуха! Я покажу тебе твое место! С этими словами он начал привязывать ее руки к поддерживающему балдахин резному столбику.