Пятый сезон

Кьека Джиро — Кин Момо Яойорозу — Мегуми

«Late dawns and early sunsets, just like my favorite scenes»* Приложение проигрывает песню «Early Sunsets over Monroeville», ставшую маленьким ритуалом Кин, выполняемым в короткий промежуток между окончанием «смены» и вечерней пробежкой с Мегуми. Конечно, бегать в лучах закатного солнца, скрывающегося за кровлями малюток-домов — утопия: съемки почти всегда подходят к концу, уже когда небо вовсю оккупировано звездами, которые прорываются сквозь плотный темно-фиолетовый занавес космоса. Тем не менее, каждый раз, когда она прослушивает эту песню, создавая в воображении умиротворенную картину одноэтажной Америки, как в фильмах, на которых она росла, и представляя, как крылья облаков сгорают в алой пелене светила, Кин непременно разливается в улыбке, мечтательно вглядываясь в потолок номера, больше не кажущийся ей унылым и пустым — обыденность сменяется магией сверхновых. Но ярче всего во вселенной для нее неизменно сияет Мегуми. Когда последние строки первой половины песни подходят к концу, а солнечная мелодия, объятая расслабленным вокалом фронтмена «My Chemical Romance», сменяется второй — мерцающей мраком в холоде вечерней дымки, она выключает композицию и, оставив смартфон на тумбочке, покидает номер, дважды повернув ключом в замочной скважине. Мегуми коротко целует Кин в лоб и без «прилюдий» приступает к бегу — хотя их вечерние встречи на самом деле никогда не были о желании держать тела в идеальной форме. Традиция долгих разговоров во время неспешной пробежки нарушена: девушка, играющая Момо в «Моей геройской академии» — молчалива и замкнута. Кин озадачена и взволнована, но не удивлена: на протяжении нескольких недель что-то внутри Мегуми сгорало, и ее будто становилось все меньше, пока не наступил момент, в который она вот-вот скроется за «горизонтом» сериала, и все, что от нее остается — полупрозрачные языки пламени, которыми она по инерции будет одаривать поклонников шоу. — Подожди, — Кин берет инициативу в свои руки и останавливается, хмуря тонкие брови. — Я не хотела давить на тебя, ведь ты не любишь это, но… С тобой что-то происходит, и я больше не могу оставаться в стороне. Мегуми прекращает бег, — пусть и не сразу — уже будучи в пяти метрах от девушки, и тяжело переводит дыхание. Длинные черные волосы, в распущенном виде доходящие до поясницы, собраны в аккуратный высокий пучок, тело скрывает мешковатый спортивный костюм приглушенного зеленого цвета с белыми и черными вставками, а ступни тонут в массивных серых кроссовках. — Я что-то сделала не так? — все же поддается эгоистичному порыву — за что тут же корит себя — Кин. — Нет. Прости, что не была особо разговорчива сегодня, да и в последние недели, — отвечает Мегуми. — Тогда что случилось? Ты не хочешь поговорить об этом? — Я… Я не хочу, чтобы ты думала, что я не доверяю тебе, ты ведь знаешь, это не так, — брюнетка все же собирается с духом и подходит к Кин. — Но, если я скажу, это… Все испортит. — Ты убила человека? — вырывается у актрисы, и она тут жалеет о шутке. — Нет. Просто… В последние дни мне все труднее игнорировать часть себя, которую я так долго отрицала. Еще и сериал заставил меня многое понять о себе… — Понять, что тебя ужасно бесит сексуализация женских тел? Мы все об этом уже не раз слышали, — ухмыляется Кин и берет девушку за руки. — Да, но не только. Черт, это так тяжело… Просто, если я скажу это, мне кажется, это подорвет наши отношения. Кин молчит. Ей столько всего хочется сказать возлюбленной, но вербальный ступор сковывает ее, и все, что она может — вопросительно и почти возмущенно впиться в темные, практически черные глаза экранной Момо. — Ты ведь любишь женщин, верно? — Ну, да, — вопрос сбивает Кин с толку, и ее голос будто опадает в груди. — Я не совсем… Это не совсем то, как я себя чувствую, — тихо выпаливает Мегуми и отводит взгляд. — Знаешь о небинарности? — Да. — …Если тебя привлекают исключительно женщины, то как быть со мной? — Что ж, — Кин тянется губами к возлюбленной и останавливается в паре сантиметров от лица той, — выходит, я не лесбиянка, — слово завершает короткий, но чувственный поцелуй, в который «Джиро» вкладывает все тепло, доверие и заботу, которые она испытывает к Мегуми. — Я люблю тебя. Так сильно, что мне трижды все равно, какой у тебя гендер и какое местоимение по отношению к тебе использовать. Это ничего не изменит между нами, — она заводит руки за спину «Момо» и заключает их на уровне лопаток. — Я тоже люблю тебя, Кин. «Then holding hands and life was perfect, just like up on the screen»**