<~ ꍏꌗ꓄ꋪꀤꀸ ~>
Камень подо мной словно аномалия: он высовывается из воды вместе с несколькими своими братьями, как родинка на человеческом лице, хотя по близости нет больших островов или архипелагов. Корабли тут тоже нечасто бывают, ведь частые гости тут — грозы. Поэтому я так люблю это место. Да. Любимое место сирены — над водой. Здесь мне не надо быть будущей Властительницей Морей. Не надо соблюдать морские правила. Не надо подчиняться отцу. Здесь мне не надо быть убийцей. Наверное, моя сестра Коббер, которую я знаю дольше всех, ведь она всего на год младше меня и именно она вторая дочь Властителя Морей, слишком хорошо знает меня и мою душу. Именно поэтому её голова сейчас появляется из воды в паре метров от места, где плещется кончик моего хвоста. Коббер вдыхает и подплывает ближе. Она высовывает руки из воды и облокачивается на камень в том месте, где у него находится небольшое углубление, наверное, долгое время до сегодняшнего дня вытесываемое волнами. — Ты ведь плыла за мной, верно? — Нетрудно было догадаться, где ты находишься, если после встречи с отцом ты не вернулась к себе. С Коббер нас связывает многое, чем с остальными сёстрами. Мы одни помним маму, ведь когда её не стало, Ванн, Скум и Рэн были ещё совсем маленькими. Мы дольше всех знаем отца, а значит, мы больше всех закалены. Если при маме он ещё мог проявлять милосердие, то без неё это прекратилось. Мы с Коббер успели впитать этот проблеск надежды для морского народа, а вот наша младшие сёстры — нет. И если Рэн унаследовала что-то от матери в этом плане, то Ванн и Скум — нет. — Что он тебе сделал? — спрашивает Коббер. В её нефритовых глазах плещется тревога, точно вода в море. Я молча вытягиваю раненую руку. — За что? — Рэн хотела спасти русалку. Коббер вздыхает и опускает взгляд. — Сколько так будет ещё продолжаться? Мы обе знаем, что вопрос скорее риторический, ведь мы задаёмся им весьма часто. Но я всё равно отвечаю, ведь вижу только один выход. — До тех пор, пока я не займу трон. — Если ты будешь продолжать сбегать сюда от, не спорю, жестоких нападок отца, это наступит нескоро. Только она одна во всем королевстве может такое мне говорить. Любой другой, посмевший сострить с наследницей трона, уже покоился бы на дне. Я поднимаю раненую руку и едва заметно кидаю ладонь вправо. Почти синхронно с небольшим отставанием в такт этому движению в воде появляется волна, которая обрушивается на Коббер, заставляя её встряхнуть головой и на мгновение зажмуриться. То второй дар после голоса от Нептуна сиренам. Но доступен он лишь некоторым и проявляется в полной силе лишь когда действительно нужен. За исключением моего отца, который может использовать его, когда желает. А у меня пока есть возможность дурачиться. И то, лишь сейчас, когда я над водой, и обязанности, которые имею перед ней с рождения, могут на мгновение позабыться. Правителем не может стать тот, у кого этого дара нет. Если бы его не было у меня, то следующей Властительницей Морей стала бы Ванн. Ведь только нам с ней из всех дочерей действующего правителя доступно проделывание разных манипуляций с водой. Помимо нас в королевстве было ещё, насколько я помню, три такие сирены, однако их силу забрал отец, буквально высосав её своим трезубцем. Сопротивление в таком случае карается смертью. У отца уши и глаза во всём океане, потому скрываться бесполезно и весьма сложно. Если бы ни у кого из наследников этого дара не было, отец проткнул бы меня трезубцем, почти буквально, чтобы вручить мне силу через боль. Способ весьма странный, но действенный. Хотя, если бы я не умерла и всё-таки получила бы в таком случае силу, она всё равно была бы меньше врождённой. А это один из поводов усомниться в правителе. Носить сей дар позволительно лишь королевским особам. И это один из немногочисленных плюсов, которые я нахожу в своём происхождении. В ответ мой хвост накрывает небольшая волна, вызванная хвостом Коббер. — Серьёзно, плывём уже, — говорит Коббер, указывая рукой на морские просторы, — не гоже будущей Морской Властительнице прохлаждаться наверху. Ты находишься здесь настолько долго, что ветер начал шевелить твои волосы. У тебя нет на это времени! Королевские дела не ждут. — А время на небольшую гонку с сестрой, — хитро щурясь я, — в которой я, конечно, одержу бесспорную победу, у меня есть? — Мы ещё посмотрим, бесспорную ли? Мы со смехом, который в море слышим только друг от друга, ныряем обратно в воду и исчезаем с глаз чаек, что качаются на волнах неподалёку.<~ ꃅꀤꉓꉓꀎᖘ ~>
Ничего не освежает лучше, чем утренний полёт. Ничего не бодрит и не приводит в чувство лучше, чем выражение лица Стоика Обширного, который увидел своего сына впервые после разговора, который, по его мнению, был весьма серьёзным. Я стараюсь как можно более непринуждённо и спокойно пройти мимо него и не попасться на очередную схожую со вчерашней беседу. Оставив Беззубика на попечение детей, облепивших его со всех сторон с радостными выражениями лиц, я зашагал в сторону Драконьего Штаба, который мы основали три года назад к северу от Вороньего Мыса так, чтобы дом Гнильца не был виден по дороге туда. То была особая просьба Сморкалы и Хедер, которые не выносили старца больше остальных. Хотя, не спорю, я этому решению тоже был рад. Здесь мы всё делаем: изучаем карты, обсуждаем планы действий, проблемы, которые нужно решить и так далее. И проблемы эти из совершенно разных областей: и драконы, и деревня, и сирены. Мы как небольшое подобие Главного Совета, только собираемся не в Большом Зале, а в Драконьем Штабе. Иногда мы тут едим и даже спим, проводя времени здесь больше, чем дома. Когда я захожу в помещение, толкая деревянную дверь, большинство уже в сборе: Сморкала начищает клинок в углу на лавке, Рыбьеног сидит, склонившись над какими-то бумагами, за столом, Задирака лежит на лавке в полудрёме, а Забияка вырисовывает невидимый узор на деревянной поверхности рядом с братом. Они все поднимают головы, стоит мне только пересечь порог, а затем в помещении появляется Эрет. Он заходит почти следом за мной, что удивительно, ведь я не встречал его по пути в Штаб. Сморкала расплывается в улыбке и поднимает брови. — Вы бы получше скрывались бы, — бросает он неоднозначным тоном, — а то у вас ничего не выходит. Я закатываю глаза, а Эрет позади вдруг говорит: — Ты прав, Сморкалик. Надо будет разочаровать Стоика и сказать, что у его сына будет не та партия, которую он желал. Йогерсон ухмыляется, а Эрет добавляет: — Так поможешь нам лучше прятаться? Видимо, у тебя в этом деле большой опыт. Хедер и Забияка издают смешки, а Задирака, вдруг пробудившись, чуть не прыскает. Сморкала воротит нос и становится хмурым, как туча, предпочитая больше не давать никаких комментариев. На моём лице тоже появляется улыбка, но фраза про разочарование отца в будущей моей партии крутится в сознании. — Вы свои отношения выясните потом, ладно, мальчики? — говорит Хедер, оглядывая помещение и всех в нём собравшихся. — Это всё здорово, но маршрут не ждёт. Мы послушно собираемся вокруг стола, на котором Рыбик бережно раскладывает карту северо-восточных земель. Хедер имела ввиду маршрут, по которому мы проследуем на следующей неделе, сопровождая корабль до соседнего острова. В принципе, ничего сложного тут нет, если бы не один факт. Дело в том, что на пути к этому острову лежит Сиренов Архипелаг — группа малюсеньких необитаемых островов, окружённых скалами и валунами. То излюбленное место сирен, которых часто можно наблюдать, сидящими на выступах из воды и высматривающих добычу. Тебе кажется, что поют они лишь для тебя в тот миг, когда впиваются в тебя глазами, что тоже влюбляются в тебя так, как влюбляешься молниеносно ты. Кровь будоражится, тебя всего трясёт от внезапного потока эмоций, хочется подарить весь мир, всё и вся этому существу, что кажется таким невероятным, потрясающим и самым нужным… А в итоге выходит так, что этому очаровательному убийце ты даришь свою жизнь. Но это всё не мои ощущения. Я испытывал что-то подобное не так много раз, и то, что-то отдалённое, в детстве и позже до того, как набрался опыта в охоте, в самом начале завываний сирен, ведь если бы я однажды наслушался так, что захотел бы подарить весь мир морской твари, то покоился бы уже на дне морском. А все эти ощущения поведал нам с трудом и чудом спасённый от когтей сирен викинг, который после того случая решил оставить охоту и вернуться к семье на Олух. С тех пор мужчина острова не покидал. Так вот, тот самый архипелаг нам и нужно было одолеть вместе с кораблём. Обычному было бы трудно это сделать без потерь, а вот наш супер-экипированный вариант был куда безопаснее. — Вот и наш путь, — сказал я, глядя в карту и проводя указательным пальцем линию, ломаную из-за Сиренова Архипелага, который надо было обогнуть. Признаться, карта эта, составленная Рыбьеногом, была настоящим произведением искусства. Он очень внимательно разглядывал мои зарисовки местности, сделанные чуть ли не в прямом смысле на лету, и расспрашивал про природу каждого кусочка. В результате его потрясающе кропотливая работа вылилась в наиподробнейший результат. — А как же нам плыть? — спросил Сморкала, который заговорил впервые после ответа Эрета. Наверное, из-за этого он говорил не так уверенно, как обычно. — Поменяться кораблями с этими викингами? — Не знающие люди бесполезны на нашем корабле, — покачала головой Хедер, — они не умеют обращаться с оборудованием. — Это верно, — кивнул Эрет, стоя со скрещёнными на груди мускулистыми руками, — мы не можем отдать свой корабль, но мы можем им поделиться. Забияка приподняла брови: — В каком смысле? Эрет сделал шаг к столу, и мне пришлось немного отступить. Он оглядел нас и уткнул палец в точки на карте размера, как хлебные крошки на столе, рядом с которыми красовалась надпись «Сиренов Архипелаг». — Если немногочисленная команда корабля сядет на наш корабль и будет оставаться в трюме, а некоторые из нас, взяв только самое необходимое снаряжение, поведут их небольшой Драккар, вероятность того, что кто-то пострадает, будет ниже, чем если мы не меняем состав экипажей. — Мы проведём корабли параллельно архипелагу так, чтобы Драккар с нами на борту был ближе к островкам, — подхватываю я, кидая взгляд на Эрета. — Тогда, наиболее вероятно, их целью станем мы, а не кто-то ещё. — Отлично, — бросает Сморкала, поднимая глаза на Эрета. На его лице расцветает довольная улыбка. — Раз ты предложил, ты и плыви близко к морским тварям, Эрет. Тот лишь равнодушно пожимает плечами. — Хорошо. Не хочешь составить мне компанию? — Ой, я бы с радостью, но не смею мешать вам с Иккингом. Он говорит это совершенно спокойно и уже не смеётся. Выходит более эффектно, чем в первый раз, когда он был уверен в успехе своей шутки-минутки. О, почему я сейчас тут, в Драконьем Штабе, занимаюсь анализом поступков Сморкалы, а не делами? Тем временем Эрет устремляет на меня взгляд с немым вопросом в глазах. Он стоит, уперев руки в стол и нависая над картой. — Конечно. Я же не могу бросить свою будущую партию, — я приподнимаю уголки губ. — Я тоже поплыву, — решительно вставляет Хедер, подаваясь вперёд и хмуря тёмные брови. Ей не хватает лишь клинка, который во время этого заявления стоило бы картинно вырвать из ножен. Однако я вынужден разрушить её планы. — Нет, — говорю я, глядя, как решительность на её лице сменяется удивлённым возмущением, — ты нужна на нашем корабле. Я многозначительно смотрю на Вереск и думаю, что она всё поняла. Но лишь она одна. — В каком это смысле? — хмыкает Сморкала. Эрет смотрит из-под прикрытых век и лениво махает рукой, выпрямляясь и скрещивая руки на груди вновь. — Надо же кому-то присматривать за вами, тремя балбесами, — кидает он тоном, которым произносят очевидные вещи, глядя в сторону близнецов и Йогерсона, чьи брови ползут на лоб. — Ты кого балбесом назвал?! — возмущается Забияка, воинственно сжимая кулак. — Прошу прощения, — он склоняет голову, прижав руку к груди, — двумя балбесами и Забиякой. Блондинка смущённо отворачивается и хлопает ресницами в сторону парня. — Мог бы и прекрасной дамой назвать, чего уж там. — Где ты видишь прекрасную даму? — усмехается её брат. — Сморкала, вроде, мальчик. Или я чего-то не знаю? Он тут же получает кулаком по голове, но от этого не перестаёт смеяться. — Вот и порешили, — вздыхаю я, — на Драккаре плывём Эрет и я. Но нам бы нужен третий человек. Кто-то изъявляет желание? Тут Забияка, подавшись на Эрета и расправив плечи, хитро улыбается. — Так и быть. Я поплыву. Краешком глаза я вижу грозный взгляд Хедер, устремлённый на девушку, но стараюсь его проигнорировать. — Хорошо. Осталась только подготовка к плаванию. Я замолчал, оглядывая ребят и получая ответные взгляды, после чего Эрет махнул рукой. — Давай, будущий вождь, раздавай указания. — Как скажешь. Задирака и Сморкала занимаются провизией. Хедер и Эрет проверяют снаряжение. Тем временем мы с Забиякой разузнаем состояние Драккара. Эрет, как освободишься, присоединяйся к нам. Хедер презрительно хмыкнула, а близняшка Торстон с тоской глянула на Эрета. Я редко разделял их с братом, хотя, наверное, грустила она сейчас не из-за этого. Однако важность плавания требовала изменений в составах. — А этот чего делать будет? — Сморкала не глядя указал на Рыбьенога, который всё это время молча разглядывал карту и тут резко поднял глаза. — На нём держится вся Драконья Академия, — с чувством произнёс я, — он итак знает, что надо делать.<~ ꍏꌗ꓄ꋪꀤꀸ ~>
Корабль движется по волнам, и я смотрю на него с какого-то валуна. Он идёт курсом прямиком в чистое море, и кажется, что никаких преград на пути у него нет. Но тут я замечаю ещё кое-что. Силуэт какой-то женщины, высовывающейся из воды в паре десятков метров от корабля. Я нахожусь далеко, но отчего-то хорошо всё вижу. Женщина поднимает руку и начинает махать в сторону корабля, радостно улыбаясь, ныряет в воду и появляется вновь, и я вижу её хвост. Хвост такого же, как у меня, редкого для сирены цвета. Я вижу её глаза. Это мама. Я так давно её не видела, а она совсем не изменилась. У неё всё та же добрая улыбка, делающая клыки несуразными на фоне искренности, которой пропитана. Те же волосы, прямо как у Коббер и Ванн, каштановые. Я чувствую, как по моим щекам текут слёзы. В море начинается шторм; корабль шныряет туда-сюда. Я вдруг осознаю, что люди на нём видят маму, но отчего-то не останавливаются. Они двигаются прямиком на неё. Я пытаюсь кричать, но не слышу собственного голоса. Я зову маму, но она всё также улыбается кораблю. Я пытаюсь прыгнуть в воду, но камень будто бы меня не отпускает. Корабль ходит ходуном. Он наклоняется так сильно, что нос его, на конце которого вместо привычного изображения дракона, выточенного из дерева, остриё. И остриё это вдруг протыкает мою маму, которая секунду назад приветливо махала людям. Теперь же её рука безвольно падает в воду, а голова опускается. Я истошно кричу. От того, что вижу, как моя мать, чьё тело проткнуто кровавым остриём, не двигается, точно рыба на ветке, и от того, что ничего не могу с этим поделать. А люди на корабле радуются, пляшут и смеются, глядя на то, как моя милая мама, чуть ли ни единственная сирена, из-за которой ещё существует людской род, медленно умирает… Я резко открываю глаза и приподнимаюсь на локти, из-за чего песок, на котором я лежу, взлетает вверх и образовывает дымку. То был сон. Просто ещё один страшный сон. Да, сирены тоже видят сны. Я оглядываю довольно просторное углубление в стене, вход в которое завешан водорослями, которые колышет вода. Что ж, доброе утро, море. Поднимая со дна ещё больше песка, я разворачиваюсь и, оттолкнувшись руками, подплываю к водорослям. Отодвинув их рукой, покидаю место для сна и оказываюсь в круглом подобии подводной пещеры, которая является частью дворца. Ещё четыре таких же углублений, как и у меня, находятся на одинаковом расстоянии друг от друга. Я уже направляюсь к выходу, лениво двигая хвостом и гадая, встали ли уже мои сёстры и каких ещё сюрпризов, помимо кошмара, оставившего на мне тяжёлую печать, подкинет мне день. И то, что происходит дальше, подтверждает фразу, которую я слышала однажды с людского корабля: «бойся своих желаний». У выхода из покоев дочерей Морского Властителя меня встречает тритон. Он раза в два старше меня и чуть ли не всю жизнь служит во дворце. Его лицо, отдалённо напоминающее человечье, как всегда, ничего не выражает. Вообще, он — самое спокойное и отстранённое существо из всех, что я встречала в море. — Отец ждёт тебя в Тронном Зале, Астрид. Как всегда. Коротко и ясно. Вот и первый сюрприз этого дня. Я ещё не позавтракала, ещё даже толком не проснулась, а уже скорее всего гарантированно получу очередной выговор. Выговор просто за то, что что-либо делаю. Ведь когда я что-то делаю, у меня всегда определённо получается не так, как следует. Не так, как хочет мой отец. Отец встречает меня неизменно серьёзным выражением лица, таким же, каким провожал вчера вечером. Я медленно подплываю к нему и пытаюсь понять, спит ли он вообще когда-нибудь. — Астрид, — говорит он. — Ты искал меня, отец? — Да. Подплыви ближе. Я послушно шевелю хвостом и, оставляя позади себя след из пузырьков, оказываюсь совсем рядом с троном. Отец смотрит на меня сверху вниз, и я ощущаю себя мелкой рыбёшкой перед огромной белой акулой. — Когда в следующий раз ты планируешь охотится? — Через два месяца, — следуя потребностям сирены, отвечаю я. Не понимаю, он что, решил устроить мне тест на знания? — Ты поплывёшь через неделю. — Но… — Коббер давно не охотилась. Её время пришло. А вы с Рэн поплывите вместе с ней, чтобы Рэн увидела настоящую охоту полностью со стороны, а не поедая кого-то параллельно. — Но ведь… — Вам с Рэн не нужно никого убивать. Рэн будет смотреть за охотой Коббер, а ты — за Рэн. Ясно? — Да, отец. Весьма необычно то, что отец не просит никого убивать. Но, наверное, он не настолько ненавидит своих дочерей, которые от частой охоты могут перенасытиться и пострадать. Что ж, если он хочет, я поплыву. Хотя, вообще-то, выбора у меня нет. Но ничего такого в том, чтобы наблюдать за прохождениями Коббер, нет. Я часто охотилась вместе с ней. А вот Рэн может стать не по себе, насколько я её знаю, но придётся потерпеть. Трон она вряд ли сможет занять, ведь вряд ли с четырьмя её старшими сёстрами в миг что-то случится, но вот в море ей жить всю жизнь. Лучше привыкнуть к его жестокости в детстве. — Плыви. Найди Коббер и передай ей мои слова. Надо признать, в основном отец говорит только со мной, ведь именно я займу трон после него. Но никто из сестёр, наглядевшись на мои побои, особо не завидует и уж точно не ревнует. Я с выдохом и появившейся лёгкостью направляюсь через дворцовое окно в морской простор. Коббер я нахожу через какое-то время, собирающей морские водоросли на одном из крутых морских склонов, которые служат домом для множества растений и рыб, что проскальзывают меж длинными водорослями. Она всегда проводит тут время утром, если нет никаких срочных дел. Это её успокаивает. Я притаиваясь меж растениями и, когда Коббер оказывается рядом, резко отталкиваюсь от поверхности. Сестра смотрит на меня, лениво приподняла правую бровь. — Думаешь, то, что пугало меня десять лет назад, всё ещё производит впечатление? — Ну, — выдыхаю я, — я искренне на то надеялась. Я срываю один продолговатый листик и приникаю к дну спиной. Играя с водорослиной, гляжу с возвышенности на то, как перевёрнутая Коббер перебирает водоросли. — Мы с Рэн на следующей твоей охоте будем глядеть, как ты пьёшь кровь. — Занимательно. Это идея отца? — Конечно. У тебя есть другие варианты? Думаешь, такой профи, как я, захочет добровольно тратить время на то, как какая-то там сирена неумело топит человека? Коббер поднимает на меня глаза и хитро улыбается. — Не представляю, как это, «топить неумело». Что ж, спешу тебя поздравить, сестрица. Через несколько дней тебе посчастливится увидеть королеву охоты в действии. Я закатываю глаза и фыркаю.