<~ ꃅꀤꉓꉓꀎᖘ ~>
Я перебираю внутри себя все чертыхания, какие только существуют. Я помедлил. Я не захотел проверить. Я решил, что догадка слишком похожа на простое совпадение, чтобы быть правдой. И я упустил всё. Корабль уплыл. А в том, что люди на нем причастны к преступлению, я в этот миг, полный эмоций, нисколько не сомневаюсь. Я вскакиваю так резко, что металлическая деталь в моих руках падает на деревянный пол, больно задев носок сапога, на что я совершенно не обращаю внимания. Сдёргиваю фартук, бросаю куда-то в сторону. — В тебя, что ли, бес вселился? — интересуется Плевака, пока я огромными и быстрыми шагами пересекаю помещение. — Вскочил, как ошпаренный! Уже дёргая ручку двери, я оборачиваюсь: — Мне срочно надо… Впрочем, идём. Ты тоже должен это слышать. Я покидаю кузню быстрее, чем викинг успевает среагировать. Через несколько секунд, уверенно шагая по траве навстречу прохладному ветерку, я, окруженый свежестью мокрой травы, слышу его запыхавшийся голос. — Может, объяснишь сперва, что происходит?! — Нет. Дойдём и всё объясню. Он нагоняет меня и оглядывает таким взглядом, каким стреляют в сумасшедших. — Да куда мы хотя бы идём?! Времени на болтовню у меня, разумеется, нет. У меня есть время лишь на то, чтобы нестись вперёд. Я разбудил бы Беззубика, будь на то возможность, и преодолел оставшиеся несколько десятков на нём. Плевака едва мирится с тем, что я его игнорирую, и уже собирается взорваться, когда мои глаза выцепляют в ночи силуэт. Он стремительно движется к нам, выбиваясь из замерших в темноте хижин и других построек деревни. Воображение начинает рисовать мне весьма хмурую картину. Я тянусь к кинжалу, когда лунный свет вдруг падает на лицо человека. Тут же выдыхаю и отпускаю руку, едва различив лицо прохожего в ночи. Шагая мимо него, не замечаю, как пихаю его плечом, и продолжаю с непоколебимым и злым видом двигаться дальше. Он пытается меня остановить. — А ты-то тут что забыл, Роган? — доносится сзади от Плеваки. Они оба замирают, и я, слыша из уст бывшего стражника своё имя уже раз в десятый, раздраженно выдыхаю, замедляю шаг и оборачиваюсь. — Мы спешим, — отрезаю я. — Чего тебе? На лице его пляшет хоровод эмоций. Там и волнение, и страх, и ужас. Только первого немного больше чем тогда, когда он толкал Астрид перед народом. Один его вид злит меня, словно голодного дракона. Его тем временем трясёт; он будто хочет кинуться на меня и схватить за рубашку. — Прости меня, Иккинг, — молит он, — я сглупил. Я сглатываю и отворачиваю поднятый подбородок от него. — Я не хотел, — продолжает он, пока я пытаюсь шагать дальше, — я был пьян… — О чём ты? — вопрошает сзади Плевака. На миг я замираю в недоумении, но решаю, что достичь отца сейчас важнее каких-либо подробностей его предательства — не побоюсь этого громкого слова. Я порываюсь вперёд, в тёмную ночь, но Роган преграждает мне путь. Я чувствую на себе его бегающий тревожный взгляд. Он оборачивается на Плеваку. — Я тогда сидел в Большом Зале… Ну и проболтался… Я не хотел! Я перебрал… — Когда? — резко бросаю я, страстно желая схватить его под тиски и яростно приподнять над землей. — Пару-тройку дней назад… Тогда ещё корабль торговый приплыл… Пазл в моей голове складывается слишком быстро. Пока я стою, точно статуя, и проклинаю этот чертов торговый корабль, метая в округу молнии, Плевака как ни в чем ни бывало дискутирует с Роганом. — И они поверили? Про сирену с человеческими ногами? — Она ещё не была тогда человеком. Она была в озере. Я тогда только заикнулся об этом. Мне мало кто поверил… Но недавно мне напомнили, сказали, что я все наврал… И я рассказал им, что она превратилась. И я… Я показал им, всего двоим, её издалека. А потом… Пришли они все. Я с силой отталкиваю его от себя и рвусь к дому отца. Теперь его крики уже не отвлекают меня, в моей голове вновь застревает лишь одна фраза, которая неизбежно и безостановочно кричит мне о том, что я оплошал. Упустил. Опоздал. — Да погоди ты, Иккинг! Ты передвигаешь со скоростью фурии, а моя больная спина и протез мне подобного не позволяют! Но запыхавшийся голос кузнеца не останавливает меня. Я лишь бросаю что-то непонятное. Отчий дом возвышается над холодной ночной землёй, и окно его сияет огоньком в темноте. Я только сейчас осознаю, что отец с Роганом закончил, а значит, к делу приступить можно будет сразу. Я врываюсь, словно порыв ветра, и едва не сношу стол. — Иккинг? — доносится изнутри голос отца с приправой грозности, видимо, сохранившейся после Рогана. — Это ты? Шагаю по помещению, попутно выискивая глазами его, и вскоре натыкаюсь на цель. Грузно оперевшись руками о стол, он стоит, прикрыв веки. Думаю, о моем присутствии сообщают звуки, и он поднимает голову. — Мне очень многое надо рассказать, отец, — сообщаю я, встречаясь с его взглядом.***
Теперь он, думаю, чувствует себя ещё тяжелее, чем десять минут назад. За всё время моего рассказа эмоции на лице его менялись и попутно устрашались, точно картинки в драконьем учебнике. — Ты хочешь сказать, — после паузы начинает он, хмуро глядя в пол, — что на корабле были те, кто сотворил это со всадниками и с… сиренами? Он очень редко называет их так, обычно довольствуясь «морскими тварями». — Я не могу этого утверждать, но к этому всё и ведёт! — восклицаю я, продолжая, как и во время рассказа, бурно жестикулировать. — Подумай сам! Рассказ Хедер, рассказ Астрид, рассказ Рогана!.. Да ты ведь видел эту махину с корабля! Не удивлюсь, если они с дружком проломят молотом кому-то череп и вытащат из воды тяжеленную… — Рассказ кого? Хедер, Роланда и кого?.. Я немного успокаиваясь, с секунду вспоминаю свои слова. — Астрид. Так зовут светловолосую сирену. В его глазах проскальзывает какое-то немое удивление, но он, видимо, решает отложить его на потом. И я активно поддерживаю это решение. Плевака, осознавший всю ситуацию, стоит в недоумении, приподняв брови, уже несколько минут, и не отмирает. Кажется, информация настолько поразила его всего, что пробралась в жилы и теперь не позволяет ему двигаться. — Что ты предлагаешь, Иккинг? — хмуро интересуется отец. С мгновение я бегаю глазами по полу, а затем начинаю немного взволнованно и рассеяно: — Опросить всех, кто был на корабле и запросить на него данные. Написать тому, кто был там и кто гарантированно на нашей стороне. Ведь были там такие? — в голосе моём отражается надежда. Она таится и в сердце, и я всеми силами стараюсь не дать ей угаснуть. — Их предводитель, — произносит отец, — если кому и доверять там, то ему. — Ты общался с ними, — я поворачиваюсь на Плеваку. — Что ты можешь сказать о них? Он наконец приходит в движение и пожимает плечами неестественно сильно и изумлённо. — Я не знаю… Я провёл с ними лишь два вечера за все время и наблюдал за их торговлей. Мужики, как мужики. Говорю, только те две махины выделялись из толпы своей угрюмостью и темнотой. Остальные — простые викинги. Мы с отцом переглядываемся. Я прикладываю согнутый указательный палец к подбородку. — Но это ни о чём нам не говорит. Они могли быть в сговоре. — Отлично! Тогда у нас совершенно не за что зацепиться. Мы втроём напряженно снуём по полу глазами в поисках ответов. В конце-концов я вскидываю голову. — Может, и есть, но мы этого ещё не видим. Проверка корабля. Вот наша первоначальная задача.***
Ничего другого, кроме как согласиться с моими словами, отцу и Плеваке вчера не осталось. Мне больно было видеть осознание всего произошедшего в глазах отца; тонну груза, что навалилась на его плечи, итак испещрённые шрамами. А ещё слышать его тяжёлые вздохи… Кажется, я и впрямь начинаю понимать, какого это — быть вождем. Первым всеобщим решением был расход по домам и крепкий сон перед очередным тяжелым днём. Однако все мои попытки шагнуть в царство Морфея провалились: до рассвета я ворочался с бока на бок, а затем не выдержал и практически сорвался с места в Академию. Там должны быть Рыбьеног с Забиякой. Ночи всех дежурных заканчиваются там, а сегодня как раз была их очередь стеречь остров. Я узнаю, почему они не услышали и не увидели то, что произошло несколько часов назад, а заодно поинтересуюсь о том, что они могут рассказать о торговцах. Отличный план. Единственный на данный момент. Трава ещё мокрая от росы, шагаю я размашисто, невольно махая руками, и все это в совокупности умножает мои шансы поскользнуться. Но я пересекаю пространство так быстро, что это просто не успевает случиться. Через пару мгновений вход в Академию уже предстаёт перед моими глазами. Я быстро оказываюсь внутри. У склада с оружием за небольшим столиком, притащенным Сморкалой, виднеются силуэты. — Хорошо, что вы тут! Я искал вас… — начинаю я, замолкая с удивлением, вызванным тем, что количество человек превышает двух. А ведь все всадники помимо Рыбика и Забияки должны спать: даже первые петухи ещё только готовятся пропеть. — Что вы тут делаете? — изгибая брови, вопрошаю я. Одновременно я оглядываю близнецов, расположившихся за столом, и Рыбьенога, уткнувшегося в какие-то записи рядом с ними. Они все синхронно поднимают на меня головы. — Иккинг! Ты рано, — замечает Забияка. — Но мы думали, что ты придешь ещё раньше, — заканчивает за неё брат. Я совершено ничего не понимаю. — Что ты тут делаешь, Задирака? — Сестрёнка вызвала меня. Мы и тебя позвать хотели, но подумали, что после вчерашнего тебе надо будет хоть немного отдохнуть. — Кстати, насчёт этого, — я скрещиваю руки на груди, останавливая глаза на Рыбике и Забияке, — неужели вы ничего не слышали и не видели? Они переглядываются. — Мы слышали что-то, но не знали что, — пожимает плечами девушка. — Но решили не покидать пост, ведь это происходило на острове, а мы следим за его пределами. Я закатываю глаза. — А если бы это было нападение на остров, которое, соответственно, проходило бы на нём самом? — Никаких кораблей в округе не было, — спокойно аргументирует она, — поэтому нет, это была потасовка меж жителями. Я устало выдыхаю, хватаюсь за переносицу и начинаю потирать её. — Я понимаю, будь там Задирака вторым наблюдателем, Рыбьеног, — говорю я, — но ты! Почему ты ничего не сделал? А если бы меня не оказалось рядом! Они убили бы… И тут я вспоминаю, что та, о ком идёт речь, совсем рядом. Я медленно поворачиваю голову в сторону единственной сохранившейся со старых времен клетки для небольших драконов, переоборудованной сейчас в пристанище сирены. Не знаю, почему, но когда я не замечаю знакомого силуэта у решетки, мне становится легче. По крайней мере, чувство, что за нами наблюдают, не так велико, как могло бы быть. Что-то странное овладевает мной, когда я думаю об Астрид. Это выражается в тоне моего голоса. — Нам что, дополнительную охрану для внутренностей острова выставлять? Раз уж уже имеющаяся так плоха? Рыбьеног краснеет, и я немного усмиряю свой пыл. — Я… Я хотел пойти и проверить, но я… — Но ты что? Он мученически выдыхает и обессиленно оседает на стуле. — Я ушёл с поста, чтобы проверить Сардельку, поэтому Забияка не могла уйти оттуда. Она ждёт деток, ты знаешь… Ей так тяжело… Я заснул вместе с ней и ничего не услышал. Прости меня, Иккинг. И я опять закипаю. — Нам всем повезло, что плохое удалось предотвратить! Но если все стражники будут сбегать с постов по какой-либо причине, остров рано или поздно пострадает! Я надеюсь, вы это понимаете. Остаётся только стукнуть кулаком по столу, чтобы выглядеть, как отец. Но я сдерживаюсь. Рыбик продолжает виновато тупить взгляд, в то время, как близнецы не ведут и бровью. Лишь спустя время Задирака отмахивается: — Ладно тебе, Иккинг. Расскажи лучше, что случилось ночью? Ведь никто из нас этого так и не понял. Выдохнув, я кратко обрисовываю ситуацию. По ходу рассказа они открывают рты и стреляют взглядами в сторону клетки. — Но сейчас всё это неважно, — завершаю я, — ведь вчера я узнал кое-что более ужасное. Дело в том, что… — Иккинг! Чьи-то руки обвивают меня сзади, и я едва стою на месте. Тут же оборачиваюсь и облегченно выдыхаю. — Хедер? Это ты… Что ты тут?.. — Меня выпустили из лазарета, и я наконец-то могу вдохнуть свободно! — с радостью на лице сообщает она. Но я что-то этой радости сейчас не разделяю. — Как там Эрет? Счастье её убавляется. — Выздоровеет. Но надо подождать. Только сейчас я замечаю позади Сморкалу. Он молча проходит и тоже садится за стол. — Потом полобзаетесь, — кривясь, произносит он на ходу, — а сейчас лучше расскажи о ночи. Я слышал, было что-то нехорошее. — Что было? — хмурится Хедер. Моя голова готова лопнуть от количества мыслей в ней, связанных с этой ночью, и я не могу опять всё это повторять. — Люди взбунтовались, но мы их успокоили. Пожалуйста, послушайте. Сейчас не это важно. Важно то, что у нас, возможно, есть зацепка, связанная с тем, кто на вас, — я кидаю взгляд на Хедер, — с Эретом и сиренами напал. Вереск при упоминании морских дев, разумеется, морщится. — И вы не нашли места для обсуждения этого лучше, чем рядом с одной из этих тварей? Я медленно выдыхаю. — Мы ещё не начали это обсуждать. Переместиться нам, может, и впрямь надо, да только это мало что даст. Какая разница, услышит что сирена или нет? Один пристальный взгляд Хедер говорит о том, что ей есть, что ответить, но она молчит. Спасибо и на этом. — После Рогана я не хочу доверять никому, кроме вас, — говорю я, окидывая всадников взглядом, — а потому кто-то должен остаться здесь, рядом с сиреной. И для этих людей будет дело. Все в недоумении переглядываются. — Какое ещё дело? — бросает Хедер, приподняв бровь. Удивительно, как она меняется после лишь упоминания об Астрид. Но мой взгляд достоин противостояния её взгляду, и я уверенно произношу: — Тебя надо ввести в курс событий, ты точно идёшь со мной. Рыбьеног и Забияка подробнее расскажут о корабле, ведь они следили за торговлей больше всех, насколько я помню. А вы, Сморкала и Задирака, займётесь сиреной. И вновь недоумлённые переглядки. Я жестом зову их, и мы отходим. — Что ты задумал, Иккинг? — спрашивает Сморкала. — Какое ещё дело? — Я понимаю, что забот у нас сейчас итак много, но мы должны стараться не терять время. Все, что мы обсудим, я потом вам передам. А сейчас, пожалуйста, пойдите к клетке и…<~ ꍏꌗ꓄ꋪꀤꀸ ~>
Глаза я открыла ещё тогда, когда услышала первые шаги. Ночка выдалась весьма и весьма непростая. Я, конечно, не хотела, чтобы тот викинг — шатен — уходил, но и того, чтобы он вернулся из-за такого, я тоже не особо пылко желала. Я вообще плохо понимаю людей. Они все никак не могут решить, хотят они, что б я жила, или нет. Впрочем, это, конечно, их проблемы. Вчерашние события не только разбудили меня, едва сомкнувшую глаза после того, как те двое бросили меня обратно в клетку; события эти не на шутку удивили меня, но, конечно, мало испугали. Я уже думала, что можно будет попробовать наконец проверить, что там с силой моего голоса. Ведь люди, вооружавшиеся чем попало, совсем не походили на тех, кто не запамятовал защитить и свои уши тоже. Но этого сделать не пришлось, не случилось. Ведь пришёл тот шатен. Иккинг. Он отчего-то всегда появляется, когда происходит что-то непонятное. Сперва та муть у озера, теперь это… Я, разумеется, не жалуюсь, просто разобраться до конца не могу. Да и потом, его слова… Они были как открытие для меня. Подумать только. Человек защищал сирену. Человек защищал сирену. Да ещё и на глазах других людей. Сказал, что я никого и пальцем не тронула. Хотя последнее можно воспринять как оскорбление. Да и он там себя с дружками похвалил, мол, они нас сдерживали. Но это пустяки. Это просто он не видел моей настоящей силы. Я совершенно про всё это забыла, когда он поручился за меня. Я не знала, что у людей могут быть цели помимо наших убийств. Не знала, что они так многое могут поставить на кон для того, чтобы добиться чего-то, в чем сами, может быть, не уверены. Но теперь я это знаю. И теперь я ещё больше его хочу. Не знаю, по чьей додумке, но вчера после всего кавардака мне принесли какой-то съедобный кусок. Он пах довольно вкусно, особенно если учитывать, что я не брала в рот и крошки морской дьявол знает сколько. Мысли об отраве я почти сразу отмела: вряд ли Иккинг, сделав столько для моей жизни, затем вдруг решит её отнять. Поэтому вчера я наконец-то поела. И уснула тоже не так плохо, как думала: новое тело привыкло к былому родному холоду каменной плиты, немного смягченному сеном, и я, не в силах стоять, уснула с мыслями о Коббер. То, что, как я поняла, Иккинг всегда держал свои обещания, даёт мне надежду, что я скоро вновь её увижу. Коббер. Моя девочка. Моя сестричка. Живая. Я тут не одна. Какой-то шум вырывает меня из своих мыслей. Все то время, пока в округе не виднелся шатен, я провела, неподвижно оставаясь на полу. Затем он пришёл, и я стала внимательнее вслушиваться. Насколько разобрала, речь шла о корабле. Однако прежде, чем я успела вникнуть, земля разверзлась, и из глубин появилась эта Хедер. Давненько я её не видела. Врать не буду, скучала не особо. Она обняла Иккинга и что-то пропела. Захотелось выцарапать ей глаза. Но к чувству этому я стала привыкать, а потому пришлось себя сдержать. Минута, и я слышу, как вся компания двигается с места. Медленно принимаю сидячее положение и пытаюсь понять, что происходит. Вскоре я начинаю видеть их всех вдали. Мне кажется, что некоторые как бы смещаются в мою сторону, и сердце моё колит, когда я замечаю среди этих некоторых Иккинга. Слышу фырчанье, когда брюнетка проносится мимо. Провожаю её глазами. Хорошей дороги, можешь не возвращаться. Затем проплывают грузный блондин и длинноволосая девушка. Остальные близятся ко мне. Я сижу, оперевшись о руки, и молча наблюдаю за тем, как тот идиот — брюнет и, как оказалось, невероятно быстрый блондин с хорошей сноровкой подходят вплотную. В руках одного из них сверкает в солнечных лучах ключ. Но я на всё это не смотрю. Смотрю лишь на одного человека, а он смотрит на меня. Но как же безмерно моё разочарование, когда он проходит мимо, кратко кивнув одному из викингов. За ним я тоже слежу глазами, только теперь мои проклятья более жестоки. Слышится скрежет в замочной скважине, и я наконец удостаиваю парочку своим вниманием. — Что вы делаете? От брюнета, которого я унизила, думаю, раз десять, слов ждать точно не стоит. Он, как я ожидала, складывает губы в тонкую линию и напряжённо тупит взгляд. А вот блондин более интересен. Есть в нём что-то непонятное, и мне это скорее импонирует, чем нет. Конечно, он помешал мне вчера и дал точно понять, что сбежать мне от него не получится, но, с другой стороны, когда ещё встретишь достойного противника? А ещё он, как я тоже подозревала, более спокоен, чем его друг. — Вставай. Мы тебя свяжем, как и вчера. Давай без сюрпризов и резких движений. — Только если скажете, куда меня ведёте. Он поджимает губы. Думал, со мной так легко? — Сейчас сама всё увидишь. Идём. Тебе понравится. Я встаю, хмуря брови. Они связывают меня, и я изгибаюсь каждый раз, когда они касаются моего тела. Через пару мгновений мы уже шагаем вне клетки. Выходим к деревне, которую я, по сути, впервые вижу вблизи — вчера мы шли немного другим путём. Наверно, викинги, что вели меня, боялись встретить жителей. А сейчас солнце едва поднимается, и ещё слишком рано для прогулок. К тому же, обо мне теперь известно всем на этом острове. Пусть боятся и рассказывают детям о том, что их злейший враг теперь совсем близко. Дома, точно великаны, стоят один выше и кривее другого. Ещё какие-то постройки, из которых торчат драконьи головы или слышится их сопение, тоже натыканы и тут, и там. Разглядывать всё это, конечно, интересно и даже полезно, но я не успеваю этого сделать. Довольно быстро мы достигаем знакомой тропы, ведущей вверх. В моем сердце зарождается надежда. Рука слева — рука брюнета — больнее сжимает моё предплечье, чем рука другого викинга. Думаю, на нём вот-вот появится синяк, но внимания я на это не обращаю. Я наблюдаю за самым странным домом в округе, к которому мы приближаемся и который я посетила вчера. Наверное, подметив моё спокойствие и направление взгляда, блондин усмехается. — Я же говорил, что тебе понравится. Ещё бы. Сейчас я вновь увижу Коббер. Если мы, конечно, не возьмём и не свернём вдруг, скажем, к обрыву.