Выставка лиц

«Эта история не будет интересной. Если вы и впрямь подумали, что какие-то события развернутся в стремительном вихре и унесут вас в увлекательные грезы жизненных поворотов и судьбоносных подношений — вы ошиблись, всё совсем не так. Хотя бы потому, что главным героем истории являюсь я — Фран». Если и был человек, способный полностью окунуться в свою печаль и беспросветную грусть, так это Фран. Ему удавалось с удивительной точностью и бережностью переживать состояние глубокой тоски. Его грусть не была светлой и меланхоличной, хотя сам парень был склонен и мечтательности и задумчивости, она была гнусной. Всё паскудное, что только мог, он от неё забирал, вытягивал, наслаждался с мазохистическим удовольствием смакуя каждую минуту и точно передать, как сильно он ненавидел себя в эти моменты было сложно. Состояние потерянности и мрака, идущие нога в ногу по жизни с самого рождения не оставляли и в юности и уже в начальной зрелости. Ему просто было плохо, он не мог точно дать название и обличие своим эмоциям, но был уверен в том, что не все в порядке. Это эфемерное темное нечто накатывало волнами на берег сознания, они плавно и осторожно проверяли почву все приближаясь и приближаясь к границе за которой парня ожидал нервный срыв. Но настолько четко она была поставлена и так опасались её задеть волны отчаяния, что он вечно оставался внешне сухим, если можно так выразиться. Однако осознание, что граница всё-таки есть и в этот раз вода почти пересекла её, заставляло беспокоиться и пытаться привести себя в норму. Он это и делал, пытался во всяком случае. «Ничего нет», — внушал себе Фран, как пару лет назад пытался внушить это матери и от проведения параллели с той ситуацией нервы сдавали ещё сильнее. Он обдумывал, ковырялся в своих воспоминаниях, чтобы точно воссоздать картину событий и вещей. Вспомнить цвета, запахи, траекторию дождевых капель, которые закрыли собой что-то тайное и загадочное. Он чувствовал, просто ощущал, что что-то таки случилось и с ним и с окружающим его миром. Звонок телефона был таким резким и громким в длительной тишине, что Фран аж вздрогнул на кровати, кидая взгляд на лежащий на столе гаджет. — Алло? — устало, но немного настороженно спросил он. — Доброе утро, это патрульный Ямомото, — раздалось на другом конце трубки, — это Фран? — уточнил бодрый голос. — Да, здравствуйте, что случилось? — потерев глаза спросил парень. — Вы можете подъехать в участок в ближайшее время? Это по поводу вашего вызова и переулка, — отчеканил быстро патрульный добавляя более чётко и серьезно, — это очень важно. Что-то в груди ёкнуло. Он аж на секунду задержал дыхание, переваривая информацию. — Да, я понял, — не поменяв интонации ответил Фран, — сегодня подойду. — Отлично, до свидания, — сказал Ямамото, сразу вешая трубку. Парню оставалось только гадать, что полицейским от него внезапно понадобилось. Догадки по поводу какой-то находки сразу заполнили его голову и забрали покой. Нервно и в спешке он оделся, не спавший, весь бледный и уставший, направился в участок, оставив за спиной выход из общежития. Войдя в участок он подошёл к стойке регистратуры, его сразу направили в нужный кабинет. Неловко постучав он открыл дверь и вошёл: у стола сидел мужчина молодого возраста, с длинными серыми волосами, его очки немного съехали на нос, он поднял голову направляя внимательный взгляд зелёных глаз на Франа. — Здрасьте, — произнёс Фран, переминаясь на месте, — мне сказали зайти к вам, — будто опомнившись на секунду он добавил: — Я Фран. — Что ж, проходи, Фран, — ответил ему мужчина, указывая на стул. — Меня зовут Гокудера Хаято, я детектив. Расскажи, почему ты вызывал полицию в переулок. Пока Фран уселся на месте детектив внимательно наблюдал за ним, опираясь подбородком на переплетенные пальцы. — Ну, — как-то неуверенно начал парень, — я уже столько раз рассказывал это все, что тошно, — честно признался он, вздыхая, — я шёл с работы и услышал какой-то шум, словно что-то большое упало, а потом треск костей, по этому я подошёл посмотреть что произошло, но из-за дождя и темноты ничего не было видно, только под моими ногами был сток, куда уходит дождевая вода. Я посмотрел под ноги и увидел, что туда стекает кровь, а потом, — он остановил свой рассказ переводя дыхание и словно собираясь с мыслями, — я услышал смех, похожий на шелест, шипящий такой и поймал в темноте взгляд. Можете не верить, но точно кто-то смотрел на меня с той стороны, — он смолк, разглядывая свои руки, нервно дрожащие от переутомления и бессонной ночи. — И ты вызывал полицию, — констатировал Гокудера, поражённый рассказом парня, но не подавая виду. — Да, — коротко ответил парень. — Пока бежал ты уронил сумку? — вежливым выпытывающим тоном спросил Хаято. — Да, я споткнулся, — одним тоном ответил Фран. — Это твоё? — Гокудера показал парню карточку и брелок. Фран замер в удивлении. — Я и не заметил, что он пропал, — как-то виновато прозвучало, — да, это мой студенческий и брелок тоже мой, вы нашли это в переулке? — наивно интересовался парень. — К сожалению нет, мы нашли это вчера возле трупа девушки, — произнёс детектив, а Фран побелел в мгновение. Его глаза как-то сами собой расширились в удивлении и шоке, а рот открылся в безмолвном вопросе. — Я знаю, что ты никак не причастен к убийству, — успокоил его детектив, но посмотрел более серьёзно и внимательно, — но если убийца забрал это из твоей сумки в тот вечер, то он знает тебя по имени. Мир обрушился, что-то взорвалось разрывая на мельчайшие осколки весь самоконтроль Франа, он просто разрушился только что под взглядом детектива. — Что вы сказали? — тихо спросил он. — Не беспокойся, тебе обеспечат защиту, мой напарник присмотрит за тобой, но ситуация плачевная. На счету этого парня уже целая серия убийств. Он затеял какую-то игру, будь очень осторожен. Если с тобой кто-то выйдет на связь, станет шантажировать или угрожать, обязательно сообщи мне, — попросил Гокудера, подтягивая парню визитку. Дрожащей рукой Фран принял её и кивнул не в силах произнести больше и слова. Парень покинул кабинет детектива, столкнувшись с Ямамото прямо у выхода. Патрульный направился к Гокудере, чтобы выяснить дальнейший план действий. — Вы собираетесь просто оставить его так? — чуть обеспокоенно спросил он у Хаято. — Его ваши слова достаточно сильно шокировали. — Конечно же нет, ты будешь присматривать за ним. Просто я не хочу, чтобы он об этом знал. Если убийца знает его место учебы и его имя, не значит, что он сразу же захочет его убить. Честно, я вообще сомневаюсь, что до этого парня потрошителю есть какое-то дело. Но зачем тогда он забрал его вещи? Повесить на него убийства — нет, он знает, что мы не настолько тупые, чтобы без доказательств и улик обычного студента сажать в тюрьму, чтобы обвинить хоть кого-то. Тогда для чего? Я могу только предположить, что он играет с ним. Это психологическое насилие, ему нравится эта игра и что-то он точно планирует дальше на его счет, — Гокудера снял очки и устало потер переносицу, так и сидя в своем кресле. Его жутко раздражал тот факт, что они до сих пор стоят на месте и даже имея столько жертв не нашли ни одной зацепки, ни малейшей улики. — Я думаю вы правы, и он не оставит парня в покое. Мне следить за ним? Незаметно? — с готовностью спросил Ямамото. — Да, пожалуй первое время так. Просто смотри со стороны, с кем он общается, куда ходит, а так же внимательно наблюдай, не следит ли кто-то за ним. Такеши кивнул, выжидающе глядя на детектива. — Пока все, — Гокудера отвел взгляд. — Понял, — с улыбкой произнес Ямомото и покинул кабинет.

***

«Я ничего не понимаю, черт, совсем ничего. Там убили человека, я был прав с самого начала. А человек, который совершил это злодеяние знает меня по имени, знает где я учусь, кошмар.» — Фран был в шоке, это мягко сказать. У него едва сгибались колени от напряжения, пока он шел до общежития. Настолько страшно ему не было наверно никогда в жизни. Постоянно оглядываясь по сторонам, он создавал странное впечатление у прохожих, особенно своим широко открытым взглядом, с подозрением изучающим мельчайшие изменения вокруг, все что попадалось на глаза казалось чуждым и враждебным. Было страшно. Вселенская шутка судьбы, что так повезло именно ему. Тут не удивительно, что появятся все симптомы стрессового психического расстройства в виде мании и паранойи. «Ничего не бывает просто так. У всего есть причина, у всего есть цель. Если он решил вот так пошутить, то это вообще не смешно, это жутко пугает. Он знает меня по имени, он знает все, практически все знает, что мне делать?» — паника только сильнее накатывала, сотрясая все внутри немым криком. Хотелось плакать, голосить громко и отчаянно, но сейчас на улице он не мог, просто стоял столбом в ожидании зеленого и думал, а почему бы не шагнуть вперед? Почему бы не завершить всю эту ошибку длинною в жизнь прямо сейчас? Но тело упрямилось и ноги словно не поддавались, замерев, устойчиво закрепившись за мокрый цемент. Проезжающие перед ним машины тянули за собой свет красных и желтых фар, как едва уловимый зрительно шлейф прозрачных цветов. А светофор загорелся зеленым, оповещая звуковым сигналом, что дорогу можно переходить. Он шагнул вперед и его вытянуло из этой смуты, из этого безнадежного отчаяния. Появился какой-то план, обрелась какая-то стойкость, сопутствующая решению проблемы. К нему приставили полицейского, за ним наблюдают, все будет хорошо — убеждал себя парень. Тем более, что если он не дорожит своей жизнью, так уж жестока будет смерть? Так ли страшна она будет? Прочь эти мысли! Прочь! Он продолжит учебу и вернется на работу, сходит к психиатру завтра же. Маньяка поймают и ему не нужно будет больше бояться! Все! С этим настроем он резко захлопнул дверь в общежитие и заперся в своей комнате, завалившись на кровать. Нужно спать, нужно дышать и нужно жить, тогда точно все будет хорошо, тогда он не сойдет с ума и сможет жить, как все нормальные люди. Он точно сможет. На следующее же утро Фран после тревожного и прерывистого сна быстро собрался в больницу. Ему пришлось ехать на автобусе несколько остановок, а потом пройтись по улице ещё несколько кварталов. Атмосфера города обволакивала и проникала внутрь, в саму кровь своей сыростью и влагой. Улицы были цветастые от недавнего тумана, остатки воды на асфальте и зданиях придавали им давно потерянный цвет, окрашивали и возрождали кажись давно ушедшее и забытое. Фран любил дождь: и когда сильно лило, и когда моросило. В эти дни он мог вдыхать запах города, наслаждаться им и смотреть на привычные вещи под другим углом, в другом образе и цвете, так ему во всяком случае казалось. Запах асфальта, уснувшей на обочинах пыли был особенно прекрасен в такие дни. Солнце не выглядывало из-за плотных далеких облаков, из-за чего небо казалось полностью белым, как густое холодное молоко в кувшине. Здание психбольницы было достаточно большим, а территория ограждённой. Он помнил это место, эту самую больницу и закрытый корпус для душевнобольных. От одного воспоминания об этом начало резко тошнить, он стал дышать глубже и жаднее. Ему требовалось в открытый корпус, на обычный приём, но у регистратуры пришлось долго и терпеливо объяснять, что его отправил Скуало Суперби к своему знакомому, поэтому назначение не выписали, да и по сути назначение и не нужно, когда человек решает обратиться за помощью, беспокоясь о своём психическом здоровье. Но пожилая женщина у стойки регистрации была жутко упёртой и неприятной, отчего пришлось потратить немного времени, прежде чем она наконец-то указала ему кабинет. Открыв скрипучую тонкую дверь Фран как-то замер на пороге, не решаясь войти в сам кабинет. — Здравствуйте, — тихо проговорил он из-за двери. — Заходите, — без церемоний ответил ему сидящий за столом врач. Выглядел он немного странно, для доктора психбольницы: волосы сине-фиолетового цвета, на затылке зачёсаны наверх, как листики ананаса, а сзади длинный тонкий хвост, пряди спереди не закрывают лицо, а свисают по бокам. Один глаз у мужчины закрыт повязкой, а второй по лисьи узкий смотрит словно с пренебрежением и насмешкой. Он был в белом больничном халате поверх белой рубашки и в классических чёрных штанах. — Ты чего стоишь в дверях, разглядываешь? Заходи! — ещё раз повторил доктор и Фран превозмогая себя зашёл в кабинет, нехотя прикрывая за собой дверь. Он сел на стул напротив врача, имя на бейдже зацепленном на нагрудном кармане гласило: Рокудо Мукуро. — Ты Фран? — вопросительно подняв бровь спросил мужчина. Парень даже чуть приоткрыл рот в удивлении. — Как вы узнали? — с любопытством спросил он. — Скуало предупредил, что ты зелёный, как лягушка. Сложно бы было перепутать, — он хмыкнул, усмехнувшись. — Кто бы говорил, вы так-то больше походите на пациента, чем на врача, — съязвил Фран, на что мужчина посмеялся, к его удивлению. — Адекватные люди в психиатрию не идут, ты разве не знал? — он как-то прищурил свой глаз, оперев голову на руки, упёртые локтями в стол. — Тогда я зря пришёл, неадекватный адекватному вряд ли поможет, — скучающе протянул Фран. — А ты у нас значит сама адекватность. Как труп кромсать в безумии — так вменяемый значит, из-за того, что что-то показалось, — он снова тихо посмеялся, а Фран совсем затих, как-то даже уменьшившись на глазах, съёжившись. — Ладно, — Мукуро резко совсем поменялся в лице, став полностью серьезным на глазах, — шутки отбросим, рассказывай все с самого начала. Я не могу допустить тебя к работе, не убедившись, что с тобой действительно все в порядке. Фран снова поднял взгляд на доктора, коротко кивнул и рассказал все с самого начала, с того самого первого дня, максимально доступно и приближенно к реальности постарался передать то состояние и ощущение, которое отловил в тот день на дежурстве и после в участке в процессе разговора с детективом. Мукуро слушал внимательно, что-то помечал у себя в блокноте и ничего не спрашивал, не перебивал. — Вот как-то так. Сначала я подумал, что лучше бы мне умереть, но потом как-то смирился, что если не дорожу своей жизнью, то может и нет смысла боятся смерти. Вот, — последнее слово он протянул, как-то многозначительно подчёркивая окончание своего рассказа и пустоту в голове на данный момент. — Какие насыщенные последние дни у тебя выделись, — подвёл итог доктор, замолчав на минутку, переваривая рассказ парня. — Твоя мама лежала в этой больнице, да? — вдруг спросил он, на что Фран отвёл взгляд на свои руки, будто не желая отвечать. — Да, она проходила тут лечение на протяжении года, но это не помогло. Потом снова вернулась сюда и тут она скончалась, — ответил он максимально холодно и коротко. — Тебя мучают эти воспоминания? — спросил Рокудо, внимательно наблюдая за реакцией парня. — Нет, вовсе нет, — солгал Фран. Мукуро едва заметно прищурил глаз, от чего его взгляд стал более колким и внимательным. — Ты жил без отца? Сам помогал матери? — снова спросил он. Фран цокнул себе под нос, немного сжимая пальцы на рукаве. — Да, было тяжело, но я справлялся, — все так же безэмоционально ответил он. — Хорошо, — сказал Мукуро и что-то начал писать на листочке. — Я думаю, что у тебя был приступ галлюцинаций, с чем это связано, если такого раньше не было и ты нормально спал и не был под наркотиками, я не знаю. У тебя однозначно развивается психоз на фоне сильного стресса, а дальше возможно будет только хуже, поэтому я выписываю тебе медикаментозное лечение, пока три препарата. Антидепрессант, нейролептик и транквилизатор, в сумме это лечение должно за ближайшие несколько недель уже облегчить тебе жизнь на общем фоне. Я бы настоятельно порекомендовал работу с психотерапевтом и психотерапию, но ты не согласишься, — спокойно заявил доктор, дописывая назначение на листочке, — сможешь в ближайшие дни купить лекарства? Я специально выбрал низкую ценовую категорию, чтобы у тебя возникло меньше финансовых проблем, но тебе придётся пить их не один месяц, — ответил Мукуро, протягивая Франу рецепт. Парень молча забрал из рук доктора листочек с назначением и кивнул. — Спасибо, — ответил Фран, сразу же вставая с места, желая поскорее покинуть помещение. — Тебе нужно работать с твоими страхами и воспоминаниями, из-за подавлений эмоций у тебя могут быть проблемы похуже разовых галлюцинаций, — предупредил Мукуро, серьёзно глядя вслед парню. Тот ничего не ответил и скрылся за дверью кабинета.

В старом пне со сгнившею сердцевиной есть дупло глубиной с человечью руку, и на дне его лужа с дождевою водой, где опавшие листья превращаются в кружевные скелетики. Только не надо совать туда руку, поскольку...