Неожиданное посмертие

Сун Лань сделал яростный выпад вперёд, надеясь серьёзно задеть мальчишку. На его лице застыло выражение чистейшей ярости. Юноша играючи увернулся и показал Сун Ланю язык. Этим юношей, очевидно, был Сюэ Ян. Он не был прославлен среди заклинателей какими-то выдающимися талантами или заслугами, наоборот, прослыл босяком и бездельником. Но несмотря на это, все признавали его мастерское владение своим мечом. Благодаря скорости своей реакции и невероятной гибкости, в бою тот казался неуловимым. Уличив подходящий момент, Сяо Синчэнь загородил собой паренька. Меч застыл в сантиметре от белой хлопковой ткани его ханьфу. — Сун Лань, прекрати, я в состоянии разобраться самостоятельно! Сюэ Ян тут же подошёл к Сяо Синчэню и обнял того со спины. Он сжал его бёдра ладонями и крепко прижался, а потом снова показал Сун Ланю язык и положил голову подбородком на левое плечо Синчэня. Картина вышла удивительно непристойной. Сяо Синчэнь ошарашенно застыл и тут же зарделся, несмело пытаясь отстраниться. Сун Лань тоже покраснел, вот только не от смущения, а от бешенства. Желваки с силой ходили — тот сжал зубы до скрежета. Вэй Усянь присвистнул от открывшегося вида — надо же, у него появился конкурент за место первого бесстыдника. Ло Бинхэ выглядел довольным разворачивающимся зрелищем, словно смотрел интересное кино. Уши Лань Ванцзи покраснели, но он остался стоять с по обыкновению бесстрастным лицом, лишь отвёл взгляд в сторону. Шэнь Цинцю не знал плакать ему или смеяться. Он всё ещё с трудом воспринимал информацию о том, что попал в BL-новеллу. Любовь между мужчинами была не той вещью, которую он привык видеть, хотя, ничего против, естественно, не имел. Ещё бы — в его-то положении. Юань прочистил горло и громко проговорил: — Извините, мы вам не помешали? В чём суть вашего конфликта? Сяо Синчэнь смущённо рассмеялся, уже давно оставив попытки отойти от Сюэ Яна. Тот бросил самодовольный взгляд на Сун Ланя. Сун Лань сплюнул в сторону и заговорил: — Когда я пришёл, этот паршивец чуть ли не раздел Синчэня, мерзкий обрезанный рукав! С последними словами он попытался зайти за Сяо Синчэня и ранить Сюэ Яна, но тот быстро отступил в сторону. Ранее никто не заметил, но теперь все посмотрели на заклинателя в белом, отмечая некую несобранность: пояс ханьфу был немного ослаблен, ворот сбился, открывая вид на кусочек нижних одежд. На лице Сяо Синчэня застыло хмурое выражение. Его недовольство было очевидно всем окружающим, а потому все замолчали. Сюэ Ян ухмыльнулся и прошептал ему на ухо: — Даочжан, а, Даочжан, позаботишься обо мне? Сяо Синчэнь сделал вид, что ничего не слышал и сказал: — Сун Лань, прекрати, будь благоразумным. Сюэ Ян, подожди, у меня кое-что для тебя есть. С этими словами он легко высвободился из горячих рук и сунул руку в рукав. Выудив оттуда что-то, он протянул это Сюэ Яну. Юноша уставился на знакомый свёрток, в этот раз чуть крупнее, словно в неверии. Синчэнь смутился: — Вот. Держи. Мне показалось, что ты... Не будешь против. Тогда Сюэ Ян тихо спросил: — Как ты мог знать, что мы снова встретимся? — Мир тесен. Если бы мы встретились не сегодня, я бы отдал их тебе в другой раз. Сюэ Ян взял свёрток рукой в черной перчатке и, как всегда, нахально улыбнулся, но улыбка его дрогнула. Он отогнул уголок, внутри покоилось несколько конфет. Намеренно задорным тоном тот сообщил: — Как мило с твоей стороны, Даочжан, ещё увидимся! После чего он поспешно направился в сторону Башни Кои, и никто не торопился его останавливать. Вэй Усянь подошёл к Сяо Синчэню и завёл разговор. Бинхэ, тем временем, дёрнул Цинцю за рукав и они отошли в сторону. — Учитель, этот Сюэ Ян.. От него веет очень сильной демонической энергией. Но сам он не ощущается как тёмное создание, скорее всего он носит с собой какой-то тёмный артефакт. Лицо Цинцю сделалось сложным. Как будто у них без Сюэ Яна проблем не хватало. Маячившее на горизонте спокойствие помахало ручкой. Цинцю мысленно застонал, преисполненный разочарования. Стоило поинтересоваться: — Насколько сильно он опасен? Бинхэ замешкался. — Тёмная энергия такой же силы, как от Синьмо, если даже не сильнее. Цинцю в шоке застыл. Как он мог забыть про пятый осколок Тёмного Железа?! Что было примечательно, ещё во время учёбы в Гусу, Вэй Усянь и Лань Ванцзи всё же нашли Пещеру в Холодном Источнике и встретились с Великой и самой выдающейся женщиной их Ордена — Лань И. С чего он это взял? Цинцю отчётливо помнит день, когда те пропали на целые сутки, а потом нашлись, до крайней степени продрогшие. Их запястья были красные от лобной ленты, но они оба были какие-то довольные. Лань Цижэнь же был в ярости. Лань Ванцзи и Вэй Усянь после окончания войны передали свой осколок из Пещеры Холодного Источника Лань Сичэню, а два осколка, найденные в Резиденции Вэнь Жоханя, были изъяты Главами Орденов и перепрятаны в наиболее надёжных местах, во избежание повторения ситуации. Четвёртым осколком был меч, найденный в панцире Сюань У. Вэй Усянь забрал его в Юньмэн Цзян для каких-то личных целей и сумел сдержать талисманами. Конечно, это было довольно опасно, вот только никто понятия не имел, что это за меч, а Цинцю справедливо считал, что кто ещё мог справиться с этим куском металла, как не Вэй Усянь? Но ведь оставался пятый осколок — тот, который находился сейчас у Сюэ Яна. И его срочно необходимо было изъять из рук этого психа, пока тот не устроил локальный геноцид. Вот только как это осуществить? Как натолкнуть Вэй Усяня на мысль, что Сюэ Ян носит с собой нечто опасное, тёмное, разрушающее, так, чтобы не раскрыть себя? Но оказалось, что им и не нужно ничего делать. Сюэ Ян показал себя в конце следующей недели. В небольшой деревушке на границе Юньмэна от рук мертвецов погибло уже 15 человек. Как только слухи дошли до Цинцю, они поспешили в эту деревушку. Был разгар лета и духота стояла невыносимая, а потому Цинцю нехорошо себя чувствовал. Бинхэ суетился вокруг. Добравшись до печально известного поселения, они зашли на ближайший постоялый двор. Хозяйка двора выглядела встревоженной и тут же подскочила к ним: — Господа заклинатели, к несчастью, у нас осталась лишь одна свободная комната, так что вам следовало бы поискать ночлег где-то ещё, пока не совсем стемнело. Она согнулась в поклоне. Цинцю кивнул, со словами: — Хорошо, нас это устроит. Женщина бросила на них смущённый и растерянный взгляд, и повела за собой. Бинхэ, идя позади, не сводил с него взгляда, поэтому Цинцю повёл плечами и дождался, когда хозяйка оставит их. Они зашли в комнату. Она не была маленькой, но и большой её нельзя было назвать. В ней стояли кровать, бумажная ширма и низкий столик. Окно с распахнутыми наружу ставнями впускало в комнату небольшой ветерок. С улицы тянуло пряностями. Цинцю, наконец, разбил тишину: — Бинхэ, ложись, тебе нужно отдохнуть. Я буду медитировать. Он сел в позу лотоса недалеко от столика и прикрыл глаза. Однако Бинхэ не был согласен. Через мгновение хлопнула дверь. Цинцю ошарашенно посмотрел на неё. И что это такое? Неужели он чем-то обидел Бинхэ? Но почему тот ничего не сказал? Цинцю выглянул наружу, но увидел лишь пустой коридор. Ну, что ж. Как говорят, если ты потерялся — стой на месте. Он останется на постоялом дворе и, когда Бинхэ остынет, будет знать, где его искать. Конечно, всё легко лишь на словах, и помедитировать ему так и не удалось — он был слишком взволнован. Тем не менее, долго ждать ему не пришлось. Он просидел, сверля дверь тяжёлым взглядом совсем недолго. Не успела прогореть одна палочка благовоний, как за дверью послышались торопливые шаги. Цинцю в ожидании приподнялся. Дверь тихо скрипнула и в комнату вошёл Ло Бинхэ, неся в руках дощечку, заменившую ему поднос. Он сверкнул улыбкой в сторону Цинцю и подошёл ближе, опуская ношу на стол. Приободрившись улыбкой, Цинцю мгновенно принял непринуждённый вид и сел за столик в самой благопристойной позе. В нос тут же ударил сильный запах пряностей и специй. На дощечке стояли две фарфоровые миски, горшочек с супом, из приоткрытой крышки которого валил пар, ложки, две пиалы, чайник и, как ни странно, сосуд вина. Последняя вещь и вправду была очень необычна — никогда прежде Цинцю не позволял себе выпивать с Бинхэ, предпочитая различные сорта чая. Цинцю кинул вопросительный взгляд на Бинхэ, приподнимая брови. Бинхэ тут же ответил: — Учитель, торговцы так нахваливали это вино, говорили, что ваш друг, Вэй Усянь, часто брал его у них. Я подумал, что... — к концу речи Бинхэ заметно подрастерял свой пыл и замешкался. — Конечно, на случай, если вы откажетесь, я заварил вам чай. Прошу, не сердитесь на этого Ученика! Цинцю взял со стола сложенный веер и мягко похлопал сидящего напротив Бинхэ по макушке. На лице того тут же появилась смущённая улыбка. Цинцю мягко пожурил его: — Бинхэ, сколько раз я говорил тебе перестать называть меня Учителем. Ты уже вырос, к тому же, я больше не твой Учитель, разве не будет проще обращение по имени? Бинхэ насупился и замотал головой, выражая несогласие. Цинцю мысленно умилился, но внешне всё также сохранял самообладание. Лишь уголки его губ слегка приподнялись и он произнёс, закрывая лицо веером: — Разделишь со мной этот сосуд вина? Щёки Бинхэ заалели и он яростно закивал, а затем разлил вино по пиалам и они приступили к трапезе. Вино было каким-то цветочным и шло чертовски легко, а потому Бинхэ всё же осмелился остановить своего Учителя на пятой пиале. Он взволнованно посмотрел в лицо Цинцю, но увидел лишь яркий румянец, заливавший лицо, щёки и шею; его глаза потемнели и подозрительно засверкали. Уголки глаз покраснели, будто тот готов был заплакать. Было очевидно — Шэнь Цинцю захмелел. Бинхэ медленно придвинул полупустой сосуд к себе, а потом ловко спрятал его на полу рядом со столиком. Цинцю едва уловил это движение, но всё же нелепо нахмурился и надул губы, словно обиженный ребёнок, а затем и вовсе сотворил невиданное: он чуть ссутулился и поставил локти на столик, обхватив своё лицо ладонями. Бинхэ внимательно наблюдал за ним, но ничего не происходило. Тот просто неотрывно смотрел на своего Ученика. — Учитель? Он чуть наклонился вперёд, чтобы лучше улавливать эмоции Цинцю, как неожиданно был схвачен в плен — Цинцю положил ладони на горячие щёки Бинхэ и вздохнул. Захват был совсем не сильным, при желании можно было с лёгкостью избавиться от дрожащих пальцев. Но Бинхэ не смел шевелиться, даже его дыхание сделалось прерывистым. Цинцю пробормотал: — Какой же ты красивый. Ну конечно же, главный герой должен быть красавчиком, как же тебе им не быть? Сколько у этого старика осталось времени со своим Белым Лотосом? Рано или поздно ты обратишь внимание на то, как много красивых девушек вокруг, как ты можешь не обратить? Но ты же будешь навещать этого старика, который без тебя и дня не сможет провести?.. Он продолжил пьяно бормотать, опустив руки и снова поставив локти на стол. В этот раз мужчина спрятал своё лицо в ладонях и слова стало совсем трудно разобрать. Бинхэ мало понял из сказанного, но всё же уловил основной посыл и ошарашенно уставился на него, словно в неверии. В глазах плескалась надежда в перемешку с сильным переживанием. Не в силах этого вынести, он схватил Цинцю за запястья, вынуждая того поднять голову и поморщиться от яркого света — садящееся солнце светило аккурат ему в лицо, хотя они оба сидели боком к окну. — Учитель, не говорите такого! Этому Ученику не нужен никто, кроме Учителя! Я ни за что не покину Вас! Цинцю выдернул руки и ссутулился: — Этому старику нечего предложить тебе, Бинхэ. Бинхэ запаниковал и вышел из-за стола, снова опустившись на колени, но уже перед сидящим Шэнь Цинцю, он опасно приблизил своё лицо к чужому и заглянул в глаза, но мужчина сразу же отвёл взгляд. Бинхэ проговорил дрожащим голосом: — Учитель... Нет, Шэнь Цинцю! Этот недостойный давно хотел сказать Вам, но у него не хватало смелости признаться, ведь то, что он имел, было вполне достаточно, и он не смел просить о большем, но... Он прервался, собираясь с мыслями, но тут почувствовал дуновение ветерка — Шэнь Цинцю дунул ему на щёку, убирая мешавшуюся прядь длинной чёлки. А затем он тихо, но довольно, хихикнул, расплываясь в широкой улыбке, которую собирался спрятать за рукавом, не в силах держать веер. Бинхэ был очарован. То есть, он всегда был очарован Шэнь Цинцю, но сейчас, видя, как прищурились его глаза от проделанной шалости, каким расслабленным и счастливым тот выглядит, Бинхэ испытывал ни с чем не сравнимые любовь и нежность. Он не мог отвести взгляд. Они замерли, смотря друг другу в глаза, а затем Бинхэ, словно решившись сигануть в пропасть, припал в неумелом поцелуе к таким желанным губам. Хмельной Цинцю существенно отличался от себя трезвого тем, что переставал держать себя под контролем. Алкоголь расслаблял не только тело, но и снимал напряжение. Он позволил себе расслабиться, пойти на поводу у желаний и своих эмоций, а не голоса разума или Системы. Вот и сейчас Цинцю, почувствовав на своих губах губы Бинхэ, лишь подался чуть вперёд, словно пытаясь слиться с ним. Поцелуй быстро перешёл из лёгкого в глубокий и вот они уже держали друг друга настолько крепко, словно стоит лишь отпустить, как второй исчезнет.

***

Просыпаться было гораздо менее приятно. Шэнь Цинцю сдавленно простонал в подушку, глубже зарывшись в неё носом и не желая открывать глаза. Но через мгновение, когда он понял, что его подушка мерно вздымается и какая-то чересчур тёплая, он всё же слегка приподнялся на локтях. Мужчина распахнул глаза, тут же с шипением закрывая их обратно. Чья-то рука плавно опустилась на его поясницу, поглаживая и будто подбадривая. Ситуация в целом казалась донельзя знакомой. Он что, теперь до конца своих дней будет так просыпаться?! (Не то чтобы он был против, но сдаваться без боя — не его вариант). — Бинхэ? Что ты... Договаривать он не стал, так как в ноющей голове тут же вспыхнули картины прошлого вечера и вся та чушь, которую он нагородил. Окошко Системы показалось слева с отвратительно громким "Цзинь", но Цинцю даже не взглянул туда. Задыхаясь от смущения и негодования он вновь упал на широкую грудь Бинхэ, краем уха слыша: [Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем! + 50 очков крутости второстепенному герою! + 100 очков расположения. Персонаж: Второстепенный-Главный Герой Ло Бинхэ + 50 баллов за развитие романтической линии...] Голос Системы стих на фоне вопроса Бинхэ, который всё ещё поглаживал спину и поясницу Цинцю: — Учитель, вы в порядке? Вам принести воды? Выбрав политику "оно решится само собой", Цинцю просто промычал: — Угу. — Тогда, может отпустите меня ненадолго? Цинцю вскинул брови, забыв, что его не могут видеть, а потом обнаружил, что действительно цепляется за ткань на груди и расцепил пальцы, попутно скатываясь на другую сторону кровати. В глазах Бинхэ промелькнуло разочарование, которое тут же пропало при взгляде на растрёпанного Шэнь Цинцю, сменившись нежностью. Он поднялся с кровати и подошёл к столику, на котором уже не стояло вчерашней посуды, зато терпеливо ждал глиняный кувшин с водой. Видимо, Бинхэ просыпался раньше и уже успел сходить на кухню двора, ведь Цинцю помнит, что засыпали они вместе. Бинхэ налил в чарку воды и поднёс Цинцю. Тот с благодарностью осушил её и обратился к Бинхэ: — Бинхэ, то, что произошло вчера... Он ещё не успел договорить, но вид того уже сделался донельзя жалким, а глаза наполнились слезами. Цинцю прикусил себе язык, как бы не выпалить ничего. Вчера уже наговорился. — Это... Не переживай об этом. Этот Шэнь не собирается тебя к чему-либо принуждать, так что... Бинхэ позволил себе перебить: — Причиной моих поступков являются мои чувства к Вам, там нет ни малейшего давления с Вашей стороны. Доверьтесь мне, Учитель! Цинцю застыл от неожиданного признания. Медлить было нельзя — Бинхэ глазами, полными надежды, смотрел на него. Цинцю подался вперёд, обнимая Ученика, но их прервал настойчивый и частый стук в дверь. — Господа Заклинатели! Господа Заклинатели! Беда! Случилась беда! Бинхэ недовольно отстранился и открыл дверь. Стоявшая на пороге девушка, одна из прислуги этого постоялого двора, выглядела нездорово бледной, её руки тряслись, а из глаз текли слёзы. Она потянула Бинхэ за рукав, но тот не сдвинулся с места и она рухнула на колени, заходясь в рыданиях. Цинцю поинтересовался: — Милая девушка, что же всё-таки стряслось? Девушка широко распахнула глаза и указала пальцем на дверь. — Там внизу! Живой мертвец! Он почти сломал двери! Спасите нас, умоляю вас, Господа Заклинатели! Она снова заплакала навзрыд и Цинцю неловко похлопал её по плечу, после чего вместе с Бинхэ они отправились вниз. Все постояльцы закрылись по своим комнатам, а охранники в ужасе держали запертые двери, которые сотрясали мощные, нечеловеческие удары.