Малахит и золото

      Гарри с наслаждением выдыхает, прикрывая глаза, и ловко стягивает одной ногой с другой туфлю, вытянув ноги и беззастенчиво задрав подол шикарного платья по последней набуанской моде до самых колен.       — Хорошо… — тянет женщина, болтая босыми ступнями, после чего забирается вместе с ногами в канцлерское кресло, спрятав наконец неприлично оголенные ноги под ворох многослойных юбок.       — Вообще-то, это мое кресло, — хмыкает Шив, смотря на свою спутницу сверху вниз, приседая на край стола и разливая по бокалам лучшее вино.       — Тебе жалко, что ли? — фыркает Гарри, перехватывая скользящий по воздуху бокал.       — Нет конечно, это же не трон, — качает головой Темный Лорд ситхов. — Но согласись, вряд ли на это кресло забирались с ногами, демонстрируя при этом крайнюю степень неуважения и отсутствие манер.       — О, Сидиус! — расхохоталась женщина. — Ты даже представить себе не можешь, что на самом деле могут и даже любят творить на таких вот креслах-тронах наделенные властью люди! И поверь, убийство — это еще не все. Однажды я читала мемуары одного монарха, который обожал устраивать групповушку на своем троне. Благо, у этого отмороженного было большое самомнение, вследствие чего огромный трон, позволяющий превратить его в шикарный трах…       — О, звезды! — внезапно нарисовал в своем воображении эту картину мужчина. — Можешь не продолжать!       Гарри расхохоталась еще сильнее, небрежно вытаскивая из своих волос многочисленные шпильки, попутно массируя уставшую голову.       — Поверь, Шив, извращенцев на свете великое множество, а фантазия разумных не ведает границ.       — И знать не хочу! — покачал головой мужчина. — Лучше скажи, как тебе премьера?       — Невероятно, — искренне улыбнулась она, рассыпав наконец длинные пряди волос по плечам. — Но туфли неудобные.       — Я заметил. Между прочим, это последний писк моды.       — Всегда считала женщин, гоняющихся за модой, немного мазохистками, — задумчиво проговорила Гарри. — Или извращенками. Ибо добровольно носить орудие пыток… Это нужен уникальный склад ума и характера.       — Какие интересные выводы, — улыбнулся Палпатин и слегка устало посмотрел на раскинувшийся перед ним Корусант.       Настроение было удивительно спокойным и умиротворенным. Редкость в последнее время, так как, будучи Канцлером, он буквально прописался на Корусанте, и об отпуске пришлось забыть. Гарри же, одним своим присутствием приносящая спокойствие, перебираться на планету-город не желала, предпочитая обитать на Набу, занимаясь благотворительностью и курируя аналог детского лагеря, куда дети выстраивались в очередь. Ибо бешено набирающее популярность направление ролевых игр образовало нехватку мест.       В лагере для детишек от восьми до шестнадцати лет брали и богатых, и бедных, если те выделились и засветились в учебе или прошли по определенной программе. Не обращали внимание на расу и пол. Дети, один раз съездив в лагерь, приобретали бешеную мотивацию на свершения и покорение новых вершин в учебе, лишь бы попасть в лагерь и… поиграть.       В лагере разыгрывали сражения древних времен со всякой атрибутикой. Каждый сезон разная тема. Взять средневековый замок. Завоевать пиратский форт на парусном кораблике на другом берегу огромного озера, где, конечно же, не было морских чудовищ. Тактика, стратегия, навыки выживания. Мечи, оставляющие цветные следы на одежде, и другое оружие. Причем если тебя смертельно ранили, то ты выбываешь. Устроил истерику — дисквалификация на определенное количество сезонов. Первые два сезона детишки тупили и не знали, куда себя деть, а потом началась реальная война.       На возраст не смотрели. Сначала, конечно, были склоки, мол, старше и мудрее, но дети аристократов обучались по полной программе и в четырнадцать лет становились королями и королевами. Их учили думать, договариваться и знания на практике применять. Дети из простых знали больше о природе и навыках выживания. Естественно, не сразу, но начался обмен опытом. Кто поумнее, тут же разобрался что к чему и подстроился. Глупые очень быстро выбывали из игры, и здесь, увы, ничем помочь было нельзя. Устраивались даже бунты и свержение неугодных командиров.       Роли же каждому выпадали рандомно. Ребенок из бедной семьи мог стать в игре королем, аристократка — служанкой-шпионкой и тому подобное. Естественно, что королю, что служанке приходилось соответствовать своему образу.       Конечно же, все было максимально безопасно, детей страховали, постоянно дежурила бригада медиков и спасателей. Психологи и так далее. Семья бывшего короля Веруны очень много получала с этого проекта, и ее рейтинг подскочил. Наберри это, конечно, не понравилось, ну да кто ж их спрашивал. Настоящая школа выживания, в которой главным судьей был бывший ученик, вынужденный разнимать детвору, при этом не поубивав там всех.       — Как там Мол?       — Учится самоконтролю.       — Успешно?       — Пока никого не убил, — пожимает плечами женщина.       — Не боишься, что сорвется?       — Дети — цветы жизни, — задумчиво улыбнулась Гарри. — Но когда их много, они невыносимы. Лучшие тренеры по самоконтролю. Мальчику полезно. Узнает, каково это — воспитывать детей и подростков, усвоит дипломатию и искусство нахождения компромиссов. Подтянет манеры и научится не просто бросаться в атаку, но и думать. Оценивать риски. Дети прекрасно учатся друг у друга, даже не осознавая этого, а он пока что ребенок. Пусть играется и учится, раз ты не сумел его научить.       — Хорош ребенок, — скептически хмыкает Шив. — Если ты не забыла, он воспитывался как оружие и убийца.       — Я тоже.       — Это не одно и то же.       — Разница между взрослыми и детьми заключается лишь в стоимости и серьезности их игрушек, — хмыкнула женщина, поднимаясь с кресла. Она задумчиво прошлась босыми ногами по полу, остановившись у оконного толстого стекла, рассматривая развернувшийся под ними никогда не спящий Корусант. — И лишь в том, научились ли они осознавать последствия своих игр. Быть полководцем игрушечных солдатиков легко, как и сгрести их в коробку до следующей игры. Но только люди не солдатики и кинуть их в коробку, а потом достать не получится. Всегда надо помнить, что ты сам такая же игрушка, которая может оказаться в коробке. На любого силача найдется силач, что окажется сильнее, хитрее, упрямее и упорнее. Везучее и удачливее, в конце концов.       — К чему это, Гарри?       — Ни к чему, — качнула она головой, задумчиво прикоснувшись пальцами к стеклу. — Этот мальчик, Энакин Скайуокер, сколько ему? Одиннадцать?       — Зачем он тебе? — Сидиус, который и так пребывал в напряжении от куда-то не туда свернувшегося разговора, угрожающе прищурился.       — Незачем. Хороший мальчик, — улыбка у нее в тусклом свете, проникающем в помещение из окна, была грустной. — На меня похож. Даже слишком. Нет никого, кто мог быть настолько жестоким, какими бывают светлые, утратив свои идеалы и веру.