***
Бетти проводит свой субботний вечер за покупками нескольких товаров для деток. В то время как детская ее дочери преимущественно находится в старой комнате сестры, у нее все еще есть несколько странных поручений и вещей, которые можно проверить из ее бесконечных списков. Поэтому, выйдя из детского магазина с несколькими сумками в руках и пристально сосредоточившись на следующих пунктах в списке, она почти идет прямо на маленькую девочку, которая проходит мимо витрины магазина вместе с матерью. — О, мне так жаль! — Бетти говорит, быстро извиняясь перед молодой девочкой, которой не будет старше десяти. Когда пара знакомых больших карих глаз смотрит на Бетти, ей требуется секунда, чтобы собрать причину, стоящую за фамильярностью ребенка, и разгадать загадку, когда она смотрит на взрослого, который с ней. — О, привет, Бетти! Давно я не видела тебя в городе. — Миссис Клэйтон. Здравствуйте. — Бетти вежливо приветствует женщину, несмотря на то, что её нервное сердце начинает биться, и несмотря на то, что она может чувствовать, как её горло сжимается при осознании неудобной ситуации, в которой она оказалась. Мать Чака владеет местной пекарней Ривердейла. Как и большинство людей в маленьком городке, она и Бетти знают друг друга достаточно хорошо, чтобы хотя бы немного поговорить по горстке случаев, о которых они говорили в прошлом. Затем, после первоначального приветствия, наступает тишина. Бетти отмечает, что внимание и взгляд пожилой женщины привлек её растущий животик. Взгляд матери Чака не длится долго и не задерживается на животе, как будто она просто замечает развитие и изменения в теле Бетти с тех пор, как она в последний раз видела её, прежде чем она смотрит на подростка с доброй улыбкой, жестикулируя к ее животу. — Я слышала, что ты ждешь… Поздравляю Бетти. — Спасибо… — застенчиво отвечает Бетти, осторожно потирая живот. Это привычка, которую она обнаружила, что въелась в нее, когда она немного нервничает или чувствует себя некомфортно, и здесь она снова делает это, потирая рукой по растущему животу, где она несет внука женщины, стоящей перед ней. Занимая одну руку, Бетти может подсознательно ощутить знакомое ощущение, что ее другая рука плотно закрыта, образуя кулак. Она не может остановить это. Она не может это контролировать. Она может только чувствовать себя посторонней, которая смотрит на нее, когда ее рука закрывается, прежде чем ее прерывают. — Итак, как далеко ты продвинулась? Ты, не должна быть очень далеко, не так ли? Но я знаю, как долго тянутся эти последние несколько недель … Бетти озадачена тем, насколько теплая и дружелюбная мать Чака, когда она спрашивает ее о беременности, не зная о своем собственном внуке. Она совершенно ясно не знает то, что знает Бетти. — Да… Я чувствую себя так. У меня осталось около шести недель. — Что ж, ради тебя, я надеюсь, что время пролетит незаметно, — говорит миссис Клэйтон с теплой улыбкой, прежде чем задать еще один интересующий вопрос подростку. — Если ты не возражаете, я спрошу, кто отец ребенка? Я никогда не слышала этого, когда узнала, что ты беременна. Вопрос озадачивает Бетти на мгновение, и она чувствует, как у нее перехватывает дыхание. Не сумев скрыть свою реакцию на казалось бы простой вопрос, который ей задают, подросток выглядит с широко раскрытыми глазами и сбитой с толку. Ведь вопрос прост, а ответ нет. Кто отец? Ну, твой сын. — О, мой парень Джагхед. Джагхед Джонс… Я не знаю, знаете ли Вы его. Миссис Клейтон кивает головой с теплой улыбкой. — Я пару раз пересекалась с ним. Поздравляю вас обоих. Легкость, тепло и дружелюбие матери Чака представляют полярную противоположность Бетти в тот момент. Она изо всех сил старается вести себя нормально и тепло, зная, что беременна внуком этой женщины, когда она совершенно ясно не имеет ни малейшего понятия. Во время паузы в разговоре младшая сестра Чака смотрит на свою мать, пытаясь привлечь её внимание и спросить, с кем она разговаривает. Бетти уже видела маленькую девочку в городе раньше со своей семьей, но до сегодняшнего дня она никогда не встречала Хлою Клейтон. — О, извини, дорогая. — миссис Клейтон приносит извинения, кладет руку на густые темные кудри дочери, а затем представляет двух девушек друг другу. — Хлоя, это Бетти Купер. Она ходит в школу с Чаком. — Ты знаешь моего брата?! — Хлоя с внезапным волнением подтверждает, что её большие карие глаза внезапно становятся ещё большими и яркими при упоминании имени её старшего брата. Слова молодой девушки провоцируют Бетти, остро напоминая ей об искушении. Это напоминает ей о том, что она так близко и что даже с сумками в руках она может чувствовать свои сжатые ладони. Она может чувствовать знакомое искушение, готовность, желание, чтобы её руки напряглись, а закрытые ладони сжались в кулаки. Она может чувствовать искушение разрывать кожу, истекать кровью. Она должна отдать все свои силы, чтобы противостоять искушению чувствовать боль другого рода. Вместо этого, сопротивляясь искушению, горло Бетти становится сухим, и ее желудок сжимается от мгновенного волнения, вызванного упоминанием Чака благодаря его маленькой сестре. Бетти благодарна за тихий смешок миссис Клейтон в том, что сделало бы неловкое молчание. — Можешь ли ты сказать, что чей-то старший брат является их героем? У Бетти нет слов. Она понятия не имеет, как она может реагировать на маленькую девочку, которая боготворила того же мужчину, которого она боится в своих ночных кошмарах, или когда её мысли возвращаются к одной ужасной ночи семь с половиной месяцев назад. Итак, рот Бетти пинает в автопилот, произнося первое, что она думает об этом, отвлечет разговор от точки, до которой он добрался. — Я снова извиняюсь за то, что почти вписалась в тебя, Хлоя. Младшая сестра Чака кивает головой вверх и вниз, её темно-коричневые кудри дико подпрыгивают. Её глаза обращены к животу Бетти, который должен казаться огромным для маленького ребенка. — Все в порядке… Твой ребенок это мальчик-малыш или девочка-малышка? Её мать быстро извиняется перед Бетти за вопрос дочери. Затем, так же быстро, она поворачивается к своей дочери, пытаясь объяснить ей, что не все узнают пол своего ребенка и рассуждая, как некоторым людям нравится держать это в секрете. — Нет, все в порядке… Она может спросить, — уверенно говорит Бетти матери молодой девочки, прежде чем она поворачивается к Хлое и отвечает на её вопрос. — Это маленькая девочка. Когда Бетти отвечает на ее вопрос, лицо молодой девушки загорается от восторга. — Правда?! Мне нравятся маленькие девочки. Бетти не может не улыбнуться заразительно сладкому возбуждению молодой девочки. Тем не менее, она быстро чувствует себя замерзшей, когда понимает, что её малышка является племянницей этой маленькой девочки… Бетти мгновенно напрягается от только что созданной связи, и ее сердце колотится все быстрее и быстрее, когда она решает выйти из ситуации, как только она может, зная, что ситуация ей настолько неудобна. — Было приятно видеть вас обоих, но мне действительно пора идти… Когда Бетти вытаскивает сумки изнутри своей ручки, она поправляет их, кладя свои сумки для покупок в одну руку. Однако, несмотря на то, что Бетти держала их все время, небольшое движение внезапно предупреждает миссис Клейтон о том, что беременная девушка несет перед собой пачку детских сумок с фирменными надписями. — О, как грубо с моей стороны! Вот, позволь понести мне несколько. Хлоя, тоже можешь взять парочку. Где ты припарковалась? Мы можем отнести их к машине для тебя. — О, я еще не езжу. Я пришла сюда. Мать Чака пристально смотрит на подростка, который почти на последнем месяце беременности. — Ну, тогда мы можем отвезти тебя к тебе домой. Я ни за что не позволю тебе идти домой одной со всеми этими сумками. — Я в порядке. Действительно, я- — Нет, Бетти, я настаиваю.***
После того, как мама и сестра Чака высадили её у её дома, и как только она положила свои сумки с покупками, Бетти немедленно выбрала курс на дом её ближайших соседей, или, точнее, на Джагхеда. Как только он заверил ее, что Фред будет работать допоздна, а Арчи на тренировке, Бетти наконец-то начинает рассказывать о своем дне своему парню. — Это была самая странная вещь, Джаг… я имею в виду, что его мама была такой милой, теплой и дружелюбной для меня. Она действительно казалась искренне заинтересованной услышать о буббе и моей беременности. Но она понятия не имела, кого я вынашиваю. Её внучку. Бетти все еще чувствует себя очень взволнованной и взбудораженной, поскольку она протирает живот, в то время как она ходит вокруг кухни Эндрюса позже тем же самым вечером, рассказывая странный опыт ее парню. — О, а потом я узнала, что Чак — герой для его младшей сестры. Да, мой токсикоз почти вернулся к тому времени. — Прости, Бетс. Хотел бы я быть там для тебя. Бетти слегка улыбнулась своему парню с благодарностью от того, что она шагает по другую сторону комнаты, прежде чем она внезапно меняет курс и движется к нему. Хотя её очень беременный живот является огромным барьером между ними, Бетти перебирается через спину Джагхеда, где он сидит на острове кухни Эндрюса. Её руки свисают ему на плечи, когда она удобно прижимает подбородок к его плечу, опираясь на него, когда они оба смотрят на освещенный экран его ноутбука. Со временем у Бетти появилась привычка не смотреть и не читать работы Джагхеда, несмотря на то, что он часто печатает перед ней, называя её своей музой. Бетти знает себя достаточно хорошо, чтобы понять, что она не может удержаться от комментариев, восхищаясь тем, как удивительно он написал определенное, хорошо звучащее предложение, или рассказывая ему, насколько эффективной была конкретная метафора, которую он использовал. Тем не менее, она также знает, что предоставление Джагхеда абсолютно любой обратной связи о его незаконченной работе убивает его вдохновение и поток мыслей. Тем не менее, сегодня, как будто Бетти слишком взволнована, чтобы иметь возможность контролировать свои своенравные глаза, когда они блокируют экран своего ноутбука с того места, где она стоит за ним. Затем, от её первого взгляда на экран, ее глаза очень быстро становятся заблокированными, когда она читает ряд слов… — Ты обещал мне, что будешь держать его подальше от него. Ты нарушил свое обещание… Я благодарю тебя, но уже немного поздно для честности. Бетти знает эти слова… В конце концов, это были её слова. Это были её слова её парню, ее слова, о которых она сожалела о их грубости, как произнесла их после того, как узнала, что он нарушил свое обещание. Оглядываясь на экран, ее глаза восхищаются горсткой других предложений, которые выпрыгивают перед ней на экране. — Ты растираешь свой цветущий детский живот, который расцвел так же, как ребенок внутри тебя — твоя бубба, которая стала нашей, растет. Это черта, которая стала вашим рассказом. Так золотые локоны обрамляют твое лицо, ты выглядишь такой красивой, такой молодой, такой невинной. Для неопытного глаза твоя красота не оставляет следов от шрамов, которые ты должна показать для своей травмы, которая преследует тебя глубоко внутри. Чак… Бубба… Нас… Бетс… Не в первый раз сегодня, Бетти чувствует, что ее дыхание покидает ее в полном шоке. Она отстраняется от того места, где отдыхала рядом с Джагхедом, и возвращается к походке по кухне. - Это то, что ты пишешь… Бетти делает паузу, темнота наполняет ее большие зеленые глаза так же быстро, как они наполняются слезами. В первый раз, когда она говорит, ее слова произносятся с тоном осознания, когда все становится на свои места, имеет смысл. Затем, когда она продолжает говорить, ее слова пронизаны опустошением от того, что только что придало ей смысл. Существует огромная разница в доставке двух строк слов. — Ты пишешь о нас? Ты пишешь обо мне?! Бетти смотрит на своего парня с отчаянием. Она ищет любой признак того, что может ошибаться… Любой знак и любую причину, чтобы поставить под сомнение предположения, которые она начинает делать… Что-то — что-нибудь — чтобы остановить ее сердце, медленно разбивающееся внутри нее… — Бетти. Бетс… Успокойся. Позволь мне объяснить, хорошо? Видя реакцию, которую его слова вызвали в Бетти, Джагхед захлопывает свой ноутбук, откладывая его в сторону и пытаясь показать отсутствие значимости, которую он имеет по сравнению с ней. Он летит со своего места, чтобы быть рядом с ней. Желая прикоснуться к ней, обнять ее и, самое главное, успокоить ее. Тем не менее, планы Джагхеда сорваны, когда она протягивает руку, чтобы держать его на расстоянии вытянутой руки, не давая ему прикасаться к ней. — Нет… Нет. Что я для тебя, Джагхед? Вся моя жизнь тебя вдохновляет? Джейсон Блоссом, снова и снова? Наши отношения — лишь место в первом ряду, чтобы точно узнать, что происходит в моей жизни? Моя история?! Несчастья бедной, беременной Бетти Купер — это всего лишь продолжение убийства Джейсона, не так ли? Мой опыт — просто ещё одна ужасная ситуация, из-за которой за бестселлером получается заговор А-класса?! Я могу просто дать тебе дословную расшифровку того, что случилось с мамой и сестрой Чака, если это поможет тебе… Темп Бетти только растет быстрее, когда она бродит по кухне Эндрюса, борясь со слезами на глазах, в то время как её грудь быстро поднимается и опускается. Бетти чувствует, как ее руки слегка сжимаются, сжимаются и сжимаются, а затем становятся немного более закрытыми. Она может чувствовать прикосновение кожи к ладоням под четырьмя ногтями в одной руке и четырьмя в другой. Она может чувствовать искушение, желание просто порвать кожу немного больше… О, как она хочет. — Бетс, просто выслушай меня. Да, я писал обо всем, но я бы не сделал ничего, чтобы причинить тебе боль или буббе. Ты это знаешь! Джагхед безумно старается донести свою мысль до Бетти, когда ее волнение и паника усиливаются. Он может сказать, что она рушится и что она на грани панической атаки. Таким образом, он одновременно пытается высказать свою точку зрения, одновременно пытаясь успокоить ее и вернуть назад к началу. Кажется, это не работает. — Я не могу в это поверить… Это моя жизнь, жизнь буббы, Джагхед! — Я знаю это! Внезапно Бетти останавливается. Это мгновенно, как щелчок выключателя, когда Бетти внезапно останавливается у бассейна на кухне. Джагхед находится всего в двух метрах, пытаясь приблизиться к ней, позволяя ей пройти в пространство, в котором она должна сохранять спокойствие. Однако, когда её движения прекращаются, ее интенсивность только увеличивается, когда ее ладони сжимаются в кулаки, скрещиваясь перед ней. Она смотрит через кухню, когда поразительные зеленые глаза встречаются с океаническим голубым. — Действительно? Как будто каждая унция силы Бетти выливается на допрос Джагхеда и его мотивов в качестве ее парня в последние месяцы, допроса всего. В тот момент, когда нужно сказать так много слов и так много всего, что Джагхед хочет сказать, его внезапно окутывает тишина. Тем не менее, Бетти не позволяет тишине сохраняться, ее мягкий, прерывистый голос произносит четыре последних слова в ответ на ее собственный вопрос, на который Джагхед не смогл ответить, не сумев прорваться сквозь тишину. — Я так и думала… Глядя друг на друга на расстоянии нескольких метров, их тела так близко, но так далеко друг от друга. Опустошенные зеленые глаза встречаются с разбитыми горем синими, и наблюдатель за аквамарином знает, что слезы на ее красивых изумрудных глазах — его вина. Затем, точно так же, обмен и бессловесное общение между глазами друг друга нарушается, когда Бетти закрывает глаза, позволяя ее слезам вырваться и стечь по щекам, когда она быстро проталкивается мимо своего парня, оставляя его, когда она оставляет дом своих соседей. — Держись от меня подальше, Джагхед.***
Покинув резиденцию Эндрюса и оставив своего парня, Бетти бесцельно блуждает по маленькому городку. Она не хочет возвращаться домой, она не может повернуться к нему и не может пойти в свое безопасное место, видя, что это их. Итак, она просто гуляет. Она почти не ходила, или шаталась, в течение десяти минут, прежде чем добралась до тихой части города и перекрестка, где Фицджеральд-стрит встречается с Мейпл-Гроув, перекрестком, где дома постепенно рассеиваются с этого момента. Именно на этом перекрестке Бетти чувствует ужасное ощущение дрожи, которая наполняет ее. Она быстро понимает, почему это кажется слишком знакомым. Стоя на перекрестке, Бетти охвачена знакомостью момента, понимая, что это чувство дежавю. Итак, она смахивает влажную падающую слезу со своей щеки, когда она поворачивается назад и направляется к дому, выбирая вариант, которым ей следовало воспользоваться той ночью, когда она продолжала идти, ведя себя прямо по пути неосознанной опасности… Несмотря на то, что днем раньше было много часов, есть знакомство, которое наполняет воздух, вызывая биение сердца Бетти. Это слишком похоже на ночь, когда на нее напали и воспользовались почти восемь месяцев назад. Точно так же, как ночью, когда на нее напал Чак, Бетти чувствует себя слабой и уязвимой, бродя по улицам Ривердейла. Однако боль, которую Бетти почувствовала в ту ночь после того, как Арчи ее отверг, ничто не может сравниться с новым уровнем боли, который она испытывает, чувствуя себя разочарованным человеком, оказавшимся любовью своей жизни. Тем не менее, Бетти собирается узнать, что атмосфера знакомства не заканчивается этим… — Бетти… Бетти! Как только она слышит голос, который она знает слишком хорошо, другой холодок пульсирует через нее, ее руки сжимаются в кулаки, не впервые сегодня. Как в ту ночь, когда начались ее ночные кошмары, Чак снова подходит к Бетти, выкрикивая ее имя, когда она плачет про себя. Хотя в последний раз он был как волк в овечьей шкуре, на этот раз он совершенно явно рассержен и возмущен, ничего не делая для беспокойства Бетти, когда он приближается к ней в таком настроении. В то время как она пытается ускорить свой темп, когда она направляется к своему дому, беременная девушка не может сравниться с спортсменом, и очень быстро он догнал ее, не отставая от нее, когда они идут бок о бок. Она знает, что у нее нет шансов когда-либо обогнать его. Тем не менее, его присутствие не удерживает Бетти от сосредоточенности, которую она поддерживает на возвращении домой как можно быстрее. — Оставь меня в покое, Чак. Пожалуйста. Пожалуйста, только не… Слезы текут из ее красных, налитых кровью глаз. Она не может скрыть свои слезы и не может контролировать их, когда они свободно текут по ее щекам. В этот момент Бетти чувствует себя так же слабо, как она чувствовала себя перед Чаком все эти месяцы назад, чувствовала себя такой же слабой, как в тот день, когда он навязался ей, в тот ужасный день, с которого все началось. Бетти даже не имеет в себе сил даже попытаться притвориться, что она сильнее, чем она чувствует себя в этот момент. Она не может спрятаться и не может контролировать поток слез, стекающих по ее лицу. — Пожалуйста, Чак. Пожалуйста. Не сейчас… Чак не замечает страданий Бетти, а ее игнорирует мольбы настолько полно, что кажется, что он даже не разговаривает с одним и тем же человеком. Он даже не вздрогнул от сочувствия, прежде чем продолжить говорить. — Слушай. Я не ценю, что мне угрожают. Заставить твоего парня и его отца придать мне сил? Приятное прикосновение, но я проигнорировал это. Хотя я не буду игнорировать, что мои мама и сестра возвращаются домой и рассказывают мне все о болталках с тобой. Какого черта ты играешь, разговаривая с моей семьей?! — Я не хотела. Я имею в виду, я столкнулась с ними в городе и… Безумное объяснение Бетти обрывается и прерывается явно взволнованным человеком, его брови нахмурились, поскольку вы почти можете видеть, как пар льется из его ушей. — Мне все равно, — предупреждает Чак, произнося каждое слово самым громким и резким шепотом, который она когда-либо слышала. — Только не говори больше с моей семьей. Или я могу сделать твою жизнь чертовски сложной, Бетти Купер… Под угрозой ее насильника, отца ее нерожденного ребенка, Бетти больше не может удерживать свои ногти от того, чтобы вонзиться в ладони ее крепко сжатых рук. Затем, после того, как первые порезы сделаны и после того, как первые, красные полумесяцы сформированы, ее ногти только погружаются все глубже и глубже в ее ладони, любой контроль давно ушел, испарился, поскольку ее страхи, ее стрессы и ее беспорядки достигают точки кипения. Бетти рушится так же, как её мир. И она не может остановить тягу медленного поглощения целиком надвигающейся бездной тьмы… — Поздравляю, Чак. Послушай, я даже не знаю, что это была за игра, но ты выиграл. От меня ничего не осталось, чтобы ты сломал…***
После последних, разбитых слов Бетти, Чак быстро уходит. Она очень благодарна за то, что он не продолжает следовать за ней. Хотя ей удалось потерять его, Бетти по-прежнему направляется домой, внезапно ища утешения и утешения в своей спальне, и она не совсем уверена, что когда-нибудь сможет заставить себя покинуть ее. Однако, когда она подходит к дому своей семьи, Бетти быстро замечает последний контрольно-пропускной пункт, который отделяет ее от места назначения. Джагхед сидит там и ждет на крыльце своего крыльца. Он занят нервным потиранием рук, пока не услышит ее приближающиеся шаги, его глаза взлетают, чтобы встретиться с ней так же быстро, как он поднимается на ноги, чтобы быть рядом с ней. — Где ты была? Ты в порядке? — видя, как она расстроена, не говоря ни слова, Джагхед инстинктивно поднимает руку, чтобы успокоить свою девушку, но она быстро уклоняется от его прикосновения. — Я в порядке. Слова Бетти говорят об одном, но ее монотонный голос, ее свежие слезы и ее красные глаза рассказывают совершенно о другом. — Бетти… Давай… Я знаю тебя. Это из-за того, что случилось раньше? Это из-за моей книги? — Нет, Джагхед. Я понимаю… Но я не хочу говорить об этом. Бетти кажется мирной, она кажется спокойной. Однако это всего лишь иллюзия и обман спокойствия перед наступающей бурей… -… В конце концов, я была глупа, думая, что это хорошо кончится, и я была еще более глуп, чтобы цепляться за идею играть в счастливую семью. — добавляет Бетти, продолжая говорить. — Бетс… Что ты имеешь в виду? О чем ты говоришь? Я люблю тебя… Я люблю буббу. Если ты позволишь мне объяснить, ты увидишь, что это ничего не меняет. Когда на его лице появляется смятение, Джагхед снова пытается дотронуться до нее, пытаясь взять ее руки в свои, пока она не освободит свою хватку. — Нет, Джагхед. Это все меняет. Но, все в порядке, хотя. Я должен был знать, что все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но, по крайней мере, я сейчас в курсе реальности… — Бетти… О чем ты говоришь? Что ты имеешь в виду?! Чувствуя, что что-то не так, и чувствуя, что что-то изменилось, Джагхед чувствует, как его сердце колотится, когда хмурое лицо распространяется по его лицу, чувствуя, как безумная срочность начинает расти в его словах и голосе. — Я проснулась от жизни мечты, Джагхед. Вот что я имею в виду… Я имею в виду, что я поняла, что мне нужно отдать моего ребенка. Пока Джагхед пытается обработать гром среди ясного неба, который только что обрушился на него, Бетти пользуется его удивлением, и она оставляет его, стоящего там на ее крыльце. Затем, когда она уходит, Джагхед падает на ступеньку, на которой он сидел, так как он не может обработать события последних нескольких часов. Он едва может понять, как все происходило за последние десять минут, когда он пытается понять, насколько сильно изменилась его жизнь с тех пор, как он встал с постели этим утром. Следовательно, своими глазами, смотрящими вниз на землю, Джагхед не видит, как сжатые кулаки Бетти немного раскрываются, когда она входит в ее дом… Он не видит, как ее слегка раскрытые ладони раскрывают самые глубокие порезы… Он не видит красные полумесяцы, которые намного длиннее и глубже, чем форма ее ногтей… Он не видит различные оттенки малинового, которые варьируются от более свежей и затем более засохшей крови внутри ее покрытых рубцами, окровавленных ладоней… Но, прежде всего, Джагхед не видит, как ее ладони показывают, насколько глубокой и темной является бездна, яма тьмы, в которую впала Бетти…