***
С этого момента роды Бетти в основном состоят из слез девочки-подростка, плачущей, рыдающей и воющей, пробирающейся сквозь усиливающиеся схватки и боль, которые возникают вместе с этим, любым способом. Мало того, что её страдания связаны с болью, дискомфортом и тошнотой от усиливающихся родов, но это ещё и потому, что Бетти не имеет ни уверенности, ни утешения, в которых она нуждается, зная, что ей еще предстоит долгий-долгий путь, до и худшее еще далеко, пока она постепенно не достигнет полного раскрытия. Джагхеда тошнит, когда он беспомощно наблюдает за тем, как Бетти испытывает боль от усиливающихся родов, в то время как её слезы сменяются необузданной яростью, когда она кричит и кричит во время каждого толчка. Затем, наконец, после многих, долгих, болезненных и безумно изнурительных часов, только после девяти часов того утра самые первые крики новорожденного наполняют комнату, наполняя новых родителей мгновенной радостью и полным облегчением… Джагхед первыё мельком увидел красивую девочку. Сразу же он чувствует, как его сердце начинает колотиться с неописуемой глубиной любви с первого взгляда, когда он лучезарно улыбается своей жене, передавая тот факт, что она действительно здесь, она идеальна и здорова. Затем, несмотря на свое первоначальное колебание, Джагхед перерезает пуповину, которая соединяла мать с дочерью в течение последних тридцати восьми недель, прежде чем с готовностью обменять медицинские ножницы на крошечного малыша, которого ему передают. После стольких месяцев подготовки к её приходу в этот мир, после стольких месяцев воображения, как она будет выглядеть, и после стольких месяцев ожидания встречи с ней, это сюрреалистичный момент, когда Джагхед наконец держит свою дочь на руках, принимая её каждую маленькую, идеальную деталь. У него перехватывает дыхание, он едва может дышать и совершенно не в состоянии сдерживать слезы радости, которые текут с его глазах, когда он крепко обнимает ее, боясь отпустить её сейчас и навсегда. Джагхед полностью ошеломлен тем, насколько она крошечная в его руках, одновременно чувствуя тяжесть удерживания одной из самых важных вещей в его мире. Фактически, когда он держит эту девочку в руках, у него перехватывает дыхание, она извивается и плачет, проводя первые несколько мгновений своей жизни на руках у отца, более чем достаточно времени, чтобы полностью отобрать у него его сердце, когда его любовь к ней пробегает сквозь каждую клеточку и клеточку существа Джагхеда. Это позитивно эйфорично, это не страшно, и это наполняет Джагхеда любовью, о которой он никогда не подозревал. — Привет, бубба… Как приятно наконец познакомиться, красавица. Сосредоточив внимание на новорожденной в его руках, Джагхед теряет всякое представление о времени… Это могло быть три секунды или это могло быть три часа спустя к тому времени, когда Бетти только что перенесла роды, желая ничего, кроме своего ребенка, пока Джагхед медленно несет новорожденную к матери. Несмотря на полное истощение, Бетти резко выпрямляется, протягивая руки и широко распахивая глаза при виде дочери в объятиях мужа. Она слишком устала, чтобы даже держать голову поднятой дольше, прежде чем её потная, взлохмаченная, золотистая голова рухнет обратно на больничную койку, когда Джагхед протягивает малыша, которого он не хочет отпускать, её маме. После девяти долгих месяцев, которые начались с немыслимой травмы для Бетти Купер и закончились часами сильной боли для Бетти Джонс, все эти страдания выливаются в огромную радость от чувства восторга, когда Джагхед протягивает Бетти её маленькую девочку, обнимая дочь впервые. Мгновенно слезы наворачиваются на глаза Бетти, когда она держит свою маленькую девочку, плача от этого чувства. — О, она идеальна… — задыхаясь, бормочет Бетти. Слезы текут по лицу молодой матери от нахлынувшего чувства любви, которое переполняет её и пожирает её сердце. До этого момента она даже не думала, что можно почувствовать даже большее количество абсолютной, безусловной любви, чем то количество, которое она уже испытывает к своей дочери. — Она за рамками совершенства. Я так горжусь тобой, Бетс… Ты проделал такую потрясающую работу. Посмотри, что ты сделала… — воркует Джагхед. Он трепет перед своей женой и их дочерью, потому что он стоит как можно ближе к её постели, наблюдает за своими девочками и становится свидетелем первых моментов матери с ребёнком. Однако, поскольку маленькая семья наслаждается первыми моментами, которые отмечают всю оставшуюся их совместную жизнь, слишком скоро их прерывают, поскольку медсестры заявляют, что им нужно взять буббу на обследование, чтобы записать её параметры и помыть. Затем, нерешительно передавая свою дочь медсестре, голова Бетти снова падает вниз от изнеможения, она слегка поворачивается, чтобы освободить достаточно места, чтобы её муж понял намек. С того места, где он стоял рядом с ней, Джагхед присоединяется к Бетти после её безмолвного приглашения. Как только она расслабляется в его груди, она не чувствует ничего, кроме усталости, когда Джагхед нежно осыпает свою жену гордостью и любовью, обнимает и целует. Несколько мгновений наедине между ними двумя позволяют Бетти успокоиться и перевести дыхание, продолжая тяжело дышать, запыхавшись, после изнуряющих пиков боли, которые она испытала и перенесла в предыдущие часы. — Я так горжусь тобой… — Джагхед лучезарно убирает её волосы с лица и гладит по лбу, покрытому каплями пота. Бетти пытается улыбнуться Джагхеду, прилагая все свои усилия и даже больше, когда она падает обратно к нему, измученная.***
Позже в тот же день семья из трех человек снова воссоединяется, когда Бетти переезжает из родильного отделения в её собственную палату в родильном отделении Мемориальной больницы Ривердейла. На маленькой стерильной больничной койке двое совершенно одурманенных родителей не могут оторвать глаз от своей идеальной, здоровой дочери. Рука Джагхеда обнимает Бетти, которая отдыхает у него на груди, держа новорожденную, которая крепко спит в своей собственной. Джагхед никогда не чувствовал себя таким счастливым, как в тот момент, когда обе его девочки, весь его мир его руках. Между тем, несмотря на усталость, Бетти не может стереть радостную улыбку со своего лица, её сердце наполняется теплом и любовью к своей маленькой семье. Когда они смотрят вниз и анализируют ребенка на руках у матери, нельзя отрицать, что она не просто маленькая Бетти… Нельзя отрицать, что другой человек — другая половина — превратил дочь Джагхеда и Бетти в одно целое… И нельзя отрицать, что этот человек не похож ни на кого из них… Но это не имеет значения… Она их дочь, неважно, на кого — или на кого — она выглядит похоже. В настоящее время этот крошечная новорожденная мирно спит на руках у матери, её маленькое тело легко поднимается и опускается, пока она продолжает делать несколько первых вдохов. Тем временем, не отрывая глаз от дочери, Джагхед протягивает руку, чтобы нежно погладить большим пальцем её крошечные волосы. Хотя там не так их много, и хотя они знают, что это может измениться по мере её роста, и Бетти, и Джагхед были шокированы, когда им передали маленькую девочку с небольшими пучками золотистых светлых волос с «товарным знаком» семьи Куперов, которые, кажется, превращаются в маленькие локоны. В конце концов, зная, что альтернативой была бы черная как смоль или что-то вроде этого, оба её родителя были удивлены светлыми волосиками новорожденной. Затем, отойдя от волос их ребенка, Джагхед нежно поглаживает тыльной стороной пальца её личико и её пухлые щечки, наслаждаясь тем, как она ощущается бархатом под его прикосновением, когда он вбирает в себя каждую деталь. У нее нос Клейтона, красивые пухлые губы и цвет, афроамериканец в ней совершенно очевиден. Её шелковисто-мягкая кожа намного темнее, чем у Бетти, но лишь немного светлее, чем у Чака, в результате чего загар имеет почти карамельный цвет, похожий на окраску Вероники. Тогда, в отличие от её золотой кожи, волосы новорожденной цвета темного блонда, которые немного темнее, чем у Бетти, просто прекрасны. И пока её глаза закрыты в данный момент, Бетти и Джагхед оба отметили её красивые, глубокие, шоколадно-карие глаза, которые только подчеркнуты формой её матери, больших, ярких и круглых, похожих на глазки Бэмби. В целом, ребенок на руках Бетти выглядит как другой человек, чья генетика вошла в состав дочери Джагхеда и Бетти… Но независимо от того, на кого она похожа, и Джагхед, и Бетти любят эту маленькую девочку всем, что у них есть. — Папа хочет обнять? — спрашивает Бетти, на самом деле не желая делиться своей дочерью, но отмечая, что Джагхед не может оторвать руки от ребенка в её объятьях, прикоснувшись к её пальчикам в одну минуту и нежно поглаживая её головку в следующую минуту. С энтузиазмом кивнув и улыбаясь в её сторону, Бетти нежно передает свою дочь мужу, когда её голова опускается на его плечо, наблюдая за двумя любимчиками её совместной жизни. — Итак… Ты уже выбрал имя? Извини, я думала, что бубба даст тебе немного больше времени, чтобы выбрать, чем то, что вышло в итоге… Джагхед смотрит на жену, затем снова на их дочь, нервная улыбка появляется на его губах. — Да, я думаю, у меня может быть одно на примете… Она будет Купер? Лицо Бетти сморщивается при скромном вопросе Джагхеда, давая ему ответ, который он хочет услышать, но не хочет предполагать. — Конечно, нет… Она Джонс, как и мы. Мы семья Джонсов, Джагхед… Итак, давай, что ты выбрал?! Джагхед изо всех сил пытается скрыть улыбку по поводу того, что эта маленькая девочка будет носить его фамилию, прежде чем понять, что он должен ответить Бетти, которая обезумела от любопытства. — Ну, я поразмышлял об этом и думаю, было бы неплохо, если бы она получила прозвище, учитывая, что мы оба делаем… Настойчивость на лице Бетти медленно превращается в притворный ужас, когда она прерывает объяснение Джагхеда. — О боже… Я родила Форсайтию «Вафлю» Джонс, не так ли? Джагхед просто посмеивается над замечанием Бетти, игриво обиженный, прежде чем поддразнить её в ответ. — Эй! Она не « Вафля »! Она больше похожа на « Фундук », Бетс… На этот раз настала очередь Бетти выглядеть оскорбленной, когда она обращает свой взгляд на свою дочь с притворной грубостью по отношению к Джагхеду. Однако не так уж далеко от истины тот факт, что она начинает опасаться того, как зовут её дочь, после того, как оставила решение в руки мужа… — Эми. Медленно Бетти смотрит на Джагхеда с того места, где её взгляд был направлен на младенца на его руках. Затем, когда её глаза встречаются с ним, растет реальная, искренняя улыбка. Это распространяется на её лицо, когда она смотрит вниз на свою дочь, а затем снова на него. — Эми? — подтверждает она, повторяя имя, которое идеально слетает с её языка, почти шепотом. — Эми… Эмили Элизабет, только если тебе это нравится… — лицо Джагхеда испещрено нервозностью, он продолжает говорить и объяснять. — Мне всегда нравилось имя Эмили. В течение многих лет я сохранял его, чтобы использовать для персонажа в книге или чего-то подобного, но никто не кажется подходящим для него, поэтому я никогда не использовал его. Я думал, что оно подходит ей и я думал, что это хорошо сочетается с псевдонимом. Для её второго имени я хотел найти красивое, сильное имя героини… Но я понял, что самый храбрый и самый сильный человек, с которого может брать пример бубба — это её мать. В то время как молодожены шутили и дразнили друг друга всего несколько минут назад, настроение полностью изменилось, и внезапно Бетти не может стереть улыбку со своего лица, когда она борется со слезами радости, которые щипят её глаза, как её изумрудные глаза. медленно поднимаються. — Эмили Элизабет Джонс. — подтверждает Бетти, повторяя имя дочери. Затем, чтобы отметить прекрасный момент, который она, без сомнения, запомнит на всю оставшуюся жизнь, как и с горсткой других этого грандиозного дня, Бетти наклоняется, чтобы нежно поцеловать губы своего мужа, а затем еще один поцелуй в шелковисто-мягкий лоб дочери. — Эми Джонс… Мне это нравится. Это идеально, Джагги.