Дело всей жизни

      Шэй нервно мерил шагами комнату и временами выглядывал в окно, но за окном почти ничего не происходило. Улицы, на которых все те дни, что капитан Кормак провел в Бостоне, было полно британских солдат, опустели, только иногда проходил отряд — один и тот же, один из немногих оставшихся в городе следить за порядком.       Но и это было почти излишним. Значительно поредевшее мирное население Бостона предпочитало зазря не высовываться из домов, и Шэй их понимал — самому было не по себе. Еще в три часа пополудни слышался отдаленный грохот канонады, и хотя сам Бостон не являлся ареной боевых действий, никто в городе пока не знал, что происходит извне.       Зато как раз Шэй примерно знал.       Наутро после того, как «Морриган» заняла место в порту, быстроногий мальчишка лет десяти доставил Хэйтему запечатанное письмо. Мистер Кенуэй был вынужден отвлечься от старательного укладывания своих вещей в кофр и, поручив это Шэю, поспешно бумагу прочел.       Шэй не стал заморачиваться с аккуратным перекладыванием бесконечных сорочек, а просто скатал их в один ком, справедливо решив, что разобраться и на новом месте можно, и Хэйтем даже не возразил на вопиющую неаккуратность, зато шипел и ругался, когда прочел послание. Шэй письмо отобрал и тоже вчитался в торопливые строки с двумя кляксами. Некий агент сообщал, что британские командующие тоже не теряли времени даром — и пока шел Конгресс в Филадельфии, запланировали наступление на Дорчестерские высоты с целью постепенно освободить Бостон от осады. Вероятно, это в планы Хэйтема не входило.       — Черт бы побрал их всех, — с досадой высказался он тогда. — Самое время нашли!       Шэй как раз полагал, что некие «они», вероятно, действительно не зря выбрали это самое время — не только Хэйтему приходили в голову замечательные идеи. И мистер Кормак неуверенно возразил:       — Тебе не кажется, что если это неизбежно, то лучше сейчас? Снятие осады планировалось давно, а все видные лица из колонистов — в Филадельфии.       — Позаботиться о разведке? — съязвил Хэйтем в ответ. — Зачем? Гораздо лучше просиживать штаны на другом побережье Америки. Боюсь, у меня нет выбора, Шэй. Надо передать это колонистам, чтобы успели подготовиться, иначе...       — Зачем? — капитан Кормак действительно не понимал. — Цель Ордена — контроль над Новым Светом. Со стороны британцев наши позиции даже сильнее. Питкэрн...       — Питкэрн — майор морской пехоты, — мистер Кенуэй всегда раздражался, когда был вынужден объяснять, на его взгляд, очевидные вещи. — Не генерал, не адмирал и не командующий. Британская ложа не слишком лояльна к нам, а кроме того, надо считаться с британским правительством. Мы не можем допустить безусловной победы Короны, иначе эта власть станет неуправляемой. Понимает ли Армитедж, к чему здесь привели «невыносимые законы»? И каким бы ни был ответ, это меня не устраивает. Если понимает, значит, он беспросветно глуп, потому что ему невдомек, что яростнее всех сражаются те, кому нечего терять. А если не понимает, значит, он недальновидный и скверный управленец, который не дал себе труда выяснить, что происходит на самом деле.       — Ты не слишком объективен по отношению к нему, — рискнул возразить Шэй. — Возможно, он хочет как раз показать силу. Сначала палка — потом морковка, не наоборот.       — И кому же он хочет показать силу? — высокомерно поинтересовался мистер Кенуэй. — Фермерам? Мелким лавочникам? Вдовам с детьми? Или все-таки мне? Если действия британской армии им контролируются, то это саботаж. Если нет, то как магистр Армитедж просто бездарен.       Шэй невольно припомнил детство. Да, город Нью-Йорк, где он родился и вырос, считался английской колонией, но об этом ничто не напоминало и никак не мешало. Мистер Кормак, конечно, мог не помнить чего-то, но уже взрослым он выходил в море, сражался в Семилетней войне на стороне Британии против французов — и ни разу на его памяти никто из англичан не лез во внутреннее управление того же Нью-Йорка. Когда на территории города развернулась подпольная война с ассасинами, никому и дела до этого не было...       — Тогда что мешает передать сведения открыто? — требовательно вопросил Шэй. — Пусть колонисты увидят в тебе друга, а не врага.       — Если бы здесь был Коннор... — тоскливо произнес Хэйтем. — Тогда я мог бы тайно передать сведения ему. Но открыто я не могу встать на сторону колонистов, иначе мгновенно потеряю все те источники, благодаря которым получаю вот это, — он отобрал письмо обратно и бережно убрал во внутренний карман. — Питкэрн и Черч состоят в британской армии, их могут обвинить в измене. Чарльз сейчас на Конгрессе. Хики остался в Нью-Йорке моим... «наместником». Храни Отец Понимания Нью-Йорк...       — Я могу передать... — неуверенно пробормотал Шэй.       — Нет, — Хэйтем поглядел на него сурово. — Это опасно не только для тебя, но и для дела — тоже. Множество людей знают, что ты мой друг и что жил в моем доме. Я знаю, с кем здесь общался Коннор, так что... Найду дурака, который передаст это дальше. Ну вот хотя бы тот самый канадец, «мясник». Пусть поработает на Орден, наша очередь.       — Ты собираешься ему... открыться? — с сомнением уточнил мистер Кормак.       Хэйтем поглядел почти что жалостливо и объяснил, как ребенку:       — Разумеется, нет. Кто знает, что ему Коннор наплел? Да даже если не наплел... Много чести. Магистр тамплиеров раскрывает карты перед канадским поваром, не сумевшим заплатить налоги... Кажется, неплохой сюжет для местного театра.       — А это будет трагедия или комедия? — поразмыслив, пошутил Шэй.       — Это будет мистерия, — отрезал Хэйтем. — Я дам тебе адрес, перевезешь туда наши вещи. Я снял дом на Фиш-стрит, там... не слишком помпезные дома, но при наших условиях выбирать не приходится.       Это было четыре дня назад, а сейчас Шэй на себе чувствовал, насколько непритязательным надо быть, чтобы избрать подобное жилье. Дом был деревянным, приземистым и каким-то... кургузым. Здесь было несколько комнат, но потолки были низкими, а из окон несло морской водой, водорослями и временами — рыбьими потрохами. Для капитана Кормака все эти запахи были привычными, но для Хэйтема...       Возлюбленному, наверное, в таком жилье было не слишком комфортно, однако Шэй понимал, отчего тот выбрал именно этот «особняк»: здесь было близко до стратегически важных мест — до пристаней, до Корпс Хилл и до основных присутственных мест; отсюда можно было быстро добраться до «Морриган». А еще хозяин дома — не слишком старый, но грязный мужик с культей вместо руки — совершенно не тяготился тем, что про жильцов не знает ровным счетом ни черта, даже имен. Платил Хэйтем по-королевски, и мужик всячески старался угодить — по своему разумению, конечно. Согласился стирать белье дважды в неделю, а уяснив, что оба постояльца — мужчины, щедро предложил привести «бабенок». Мистер Кенуэй отказался от предложения брезгливо, но церемонно.       Все эти дни Хэйтем где-то пропадал — уходил рано и возвращался поздно. Вечером первого дня в новом пристанище сообщил коротко, что сведения удалось передать, а потом только раздраженно хмурился на вопросы Шэя. Мистер Кормак понимал, что тот пытается уследить за всем и при этом скорректировать события в свою пользу, однако Хэйтем упрямо молчал о делах, а обсуждать предпочитал все, что угодно — от театральных представлений до китового жира, не касаясь животрепещущих тем. Впрочем, стоило признать, что времени для общения у Хэйтема в принципе было мало, и только ночи несколько примиряли Шэя с действительностью.       И еще уверенность, что скоро все так или иначе решится. Из письма Шэй знал, что атака назначена на восемнадцатое июня, и сегодня вечером собирался поставить вопрос ребром. Узнать, наконец, чего удалось достигнуть и к чему привело вмешательство магистра Ордена в колониальную войну.       Но не пришлось. За завтраком Хэйтем сухо отметил, что дела под контролем, советовал не переживать и обещал прибыть не позже семи.       И вот теперь Шэй мерил шагами комнату, служившую спальней, глядел на часы, которые показывали четыре минуты восьмого, и все-таки переживал.       Когда на лестнице раздались шаги, Шэй сначала радостно и тревожно вскинулся, но быстро понял, что эта шаркающая походка никак не может принадлежать Хэйтему. Он машинально сжал ладонь на рукояти пистолета, хотя понимал, что ни один враг не станет приближаться так шумно. И когда на пороге появилась нескладная фигура хозяина жилья, Шэй с досадой выругался себе под нос. Так-то все правильно, раз уборку обещали дважды в неделю, но как же невовремя... Да еще и мужик раздражал его тем, что пытался завести разговор:       — Что творится-то, а, мистер? — он к обоим обращался «мистер». — Стреляют. Сначала цены подняли, потом драться начали, а теперь еще и стреляют. Поубивали бы друг друга, что ли, поскорей, а то и пожить-то не дадут. Кто бы там себе все ни захапал, а все лучше, когда уже захапают с концами...       Шэй издал неясный звук, который трактовать можно было очень по-разному, и мужику этого, видно, хватило — он сделал вид, что елозит грязной тряпкой по всем доступным поверхностям, и приступил к кровати. Капитан Кормак машинально отметил, что за такую уборку палубы отправил бы незадачливого матроса выносить помои с камбуза, но связываться посчитал излишним. А мужик все не затыкался:       — Мне-то еще повезло, что от родичей этот дом достался, и вы, мистер, подвернулись. Несколько шиллингов за фунт чая, мистер! Каково, а? Вы вот, по всему видно, человек не бедный, — тут он неожиданно замолчал, но Шэй не успел испытать облегчения, потому как мужик бодро затарахтел дальше. — Так вы, выходит, с вторым мистером того-этого, как супруги, да?       Мистер Кормак мучительно закатил глаза. Очень не хотелось убивать, но и допустить, чтобы тот стал звонить на каждом углу...       — Чего сразу-то не сказали? — неожиданно продолжил свою речь добрый арендодатель. — Я и за бренди каким для вас сбегать могу, и бельишко хоть каждый день... Неудобно же, поди, как на тёрке!       — Спасибо, — процедил Шэй, решив, что Хэйтем прав, а деньги решают всё. — Бренди мы и сами себе принесем, а вот от смены белья не откажусь. Два фунта в неделю сверху, идет?       — Еще как, — мужик заулыбался с заметным облегчением. — А я — молчок. Живите, и лучше — подольше.       Тут Шэй сообразил, как видится все этому мужику. Двое обеспеченных мужчин снимают грязное и дешевое жилье у самых верфей, да еще и готовы платить в несколько раз дороже, но при этом не называют имен. А вот такая связь между ними сразу все объясняет... Хэйтем оставил новый адрес только соратникам по Ордену, так что оставался неплохой шанс сохранить тайну... и заодно жизнь арендодателю.       Хозяин дома кое-как перестелил белье — с культей ему явно неудобно было, а потом высунулся в окно и радостно воскликнул:       — А вот и ваш ненаглядный. Несется, будто на пожар! Кстати, может, где и пожар... Пойду-ка я, а то он уж больно суровый. Но я к вам — со всем почтением.       Шэй поморщился и метнулся к окну, едва дверь за словоохотливым хозяином закрылась. Никого уже не увидел, конечно...       Не прошло и минуты, как Хэйтем ворвался в спальню. Хлопнул дверью, заперся на ключ и первым делом заключил Шэя в объятия. А потом срывающимся голосом произнес:       — Британцы победили.       Шэй никак не ждал такого, а потому отстранился и вгляделся в лицо возлюбленного. Ожидал увидеть там тревогу и боль, однако Хэйтем выглядел просто усталым.       — Это... очень плохо?       — Могло быть хуже, — вздохнул мистер Кенуэй. — Британцы победили, потеряв втрое больше солдат, чем колонисты. И с триумфом заняли Бридс-Хилл. Очень скоро они поймут, что это — никому не нужная высота. Главное — Бостон. Я добился... того, чего хотел. Для британцев это не победа, а поражение. Для колонистов — поражение, но победа. Я ничего не слышал о Питкэрне, но позаботился о том, чтобы он был в резерве, а значит, очень скоро до нас должны дойти вести о переговорах. Я не лягу сегодня, Шэй. Мне нужно дождаться.       — Уверен? — мистер Кормак мягко коснулся губами немного колкой щеки и глубоко вдохнул знакомый запах кожи. — Тебе стоит отдохнуть.       — Уверен, — Хэйтем прикрыл глаза. — Это — самое важное. Даже не Конгресс.       Шэй не стал спорить, но потянул любовника к кровати. Ничего такого не думал, просто хотел, чтобы Хэйтем хоть немного расслабился. Перестал смотреть воспаленными, покрасневшими от недосыпа глазами, перестал ощущать себя на войне. К чему бы ни привели переговоры — это будет уже новый виток в нелегкой деятельности. Принести бы чаю...       — Хочешь, я схожу за чаем? — Шэй усадил любовника на постель, но сам не сел.       — Нет, — мистер Кенуэй покачал головой. — Просто... побудь рядом. Я чертовски устал от всего этого. Хорошо, что ты здесь. Сама битва закончилась еще около пяти часов. Адмирал Грейвс и его «Сомерсет» и «Лайвели» обстреляли Чарльзтаун и превратили его в пепелище, чтобы дать возможность генералам Хоу, Пиго и еще кому-то там возможность прорваться вглубь полуострова. Колонисты неплохо защищались, но у них кончился порох. Думаю, переговоры должны быть плодотворными: одни поняли, что без пороха трудно воевать, а другие наконец-то догадались, что численное и финансовое превосходство — это еще не все.       Шэй опустился рядом и почти целомудренно коснулся губами губ любовника. Для него имена и места мало что говорили, а Хэйтему, как бы он ни сопротивлялся, стоит отдохнуть. Однако настоящего поцелуя не получилось. На лестнице вновь раздались шаги — на этот раз быстрые и энергичные. Хэйтем мигом вывернулся, встал и скрестил руки на груди, сделав знак Шэю заранее отпереть дверь.       На пороге появился запыхавшийся юноша в перепачканной форме британского флота.       — Сэр! — воскликнул он немного испуганно. — Магистр Кенуэй! Вы не помните меня, магистр Кенуэй?       Хэйтем ровно кивнул и произнес, заглушая частое дыхание гостя:       — Приветствую вас, Блессингтон. Я помню, как посвящал вас в Орден. За вас поручился мистер Питкэрн. Каковы его успехи? Или вы пришли рассказать мне о чем-то другом?       — Как раз о... — юноша метнул настороженный взгляд на Шэя. — Я уполномочен сообщить, магистр, что мистер Питкэрн убит. Переговоры не состоялись. Каковы будут приказания?       Шэй замер, невольно впиваясь взглядом в лицо Хэйтема. Тот распахнул глаза, лицо его еще больше побледнело, и он произнес — все еще ровно, но уже куда более... нервно:       — Убит? Его полк был в резерве и, насколько мне известно, даже не вступил в схватку. У меня неверные сведения?       — Нет, сэр, у вас верные сведения, — запинаясь, кивнул гость. — Наш полк стоял на холме над долиной Бридс. Генерал Хоу вел войска в бой, мы ждали приказа. А потом... — он снова покосился на Шэя.       — Простите, что не представил, мистер Блессингтон, — сухо бросил Хэйтем, вскинув подбородок. — Это капитан Шэй Кормак. Он тоже тамплиер. Можете и далее говорить свободно.       — Простите, сэр, — торопливо извинился гость, и кивнул, повернувшись к Шэю. — Роберт Блессингтон, рад знакомству. Так вот, о деле... В лагере было тихо, мы ждали приказаний. Майор Питкэрн тоже был спокоен. Это произошло совершенно неожиданно. Один человек... его лица не разглядели... Он спрыгнул откуда-то сверху — похоже, со флагштока — и убил майора Питкэрна. И так тихо! Дозорные даже не сразу поняли, что что-то происходит. Я был далеко, но мне докладывали, что услышали голоса, пошли проверять — и успели увидеть только человека в белом капюшоне, который сбежал сразу же, как только его застали на месте убийства. В него стреляли, но если даже попали, он сумел бежать. Если позволите мое мнение, магистр, это был... ассасин.       Хэйтем нервно сжал пальцы и коротко поинтересовался:       — Какие-то приметы? Кто-то видел, откуда он спрыгнул?       — Нет, сэр, — помотал головой мистер Блессингтон. — Просто больше особо и неоткуда было. Я опросил всех немного... небрежно, торопился передать сведения вам, но никто не видел, чтобы кто-то пробирался по лагерю. Вокруг майора Питкэрна было полно солдат.       — Если так, то почему никто не видел момента убийства? — раздраженно кинул мистер Кенуэй. — Кто слышал голоса и кому они принадлежали?       — Майор был на лошади, — пояснил юноша. — Он пару раз выдвигался вперед, чтобы лучше видеть долину, поэтому никто не стремился путаться под ногами коня. А голоса... Неизвестно. Видимо, убийца успел о чем-то поговорить с умирающим. Возможно, так положено их ритуалами?       — Не говорите ерунды, — Хэйтем вздохнул. — Полагаю, про ассасинов вы знаете только одно — они где-то есть.       — Но, сэр, вы ведь сами отдавали приказ найти и уничтожить какого-то ассасина, — протянул парень. — И мистер Питкэрн отправлял меня на поиски, но в моем квадрате никаких ассасинов не было.       — Или они отлично прятались, — фыркнул Хэйтем, но прозвучало невесело и напряженно. — Есть что-то еще, достойное того, чтобы вы это отметили?       Мистер Блессингтон свел брови, размышляя, а потом не слишком уверенно произнес:       — Разве что рана. Внимательно осматривать тело у меня времени не было, но я обратил внимание, что клинок вошел со спины под сильным углом.       — Это только доказывает, что убийца спрыгнул сверху, — удрученно пробормотал Хэйтем. — Полагаю, вам нужно вернуться в полк?       — Так точно, — облегченно кивнул мистер Блессингтон. — Я и без того отлучился самовольно, чтобы доложиться вам, и если генерал Хоу доберется до полка раньше, чем я вернусь, мне здорово нагорит.       — Станьте моими глазами и ушами, Блессингтон, — потребовал мистер Кенуэй. — Слушайте разговоры, смотрите, кто на что реагирует, но не делайте выводов. Орден много потерял с гибелью майора Питкэрна, но знать, что происходит среди солдат, по-прежнему важно.       — И это все? — юноша глядел во все глаза. — Разве я не должен отомстить за командира?       — Вас никто не отпустит со службы, пока обстановка настолько напряженная, — отрезал мистер Кенуэй. — И потом, похоже, этот противник вам не по зубам. Вы учились ходить строем и безукоризненно исполнять приказы, а этот ассасин понятия не имеет о дисциплине, зато отлично обучен убивать... нестандартными методами, скажем так.       — Вы знаете, кто это? — мистер Блессингтон принял приказ, но от вопроса, видно, удержаться не смог.       — К сожалению, да, — Хэйтем брезгливо скривился. — Знаю. Боюсь, что добраться до этого ассасина могу только я. Задача, безусловно, важная, но, увы, у Ордена теперь есть и более первоочередные задачи. В первую очередь, я жду от вас любых сведений о том, как собираются действовать командующие армией. Понимаю, вы не входите в высший военный совет, однако как минимум будете знать, куда отправят ваш полк. Но я надеюсь, вам удастся услышать и понять что-то большее. Благодарю за службу, Блессингтон. Да направит нас Отец Понимания.       — Да направит нас Отец Понимания, — юноша догадался, что его выставляют и, откланявшись, удалился.       Шэй дождался, пока шаги затихнут в отдалении, и вздохнул:       — Ну что, идем вправлять мозги этому ассасину?       Мистер Кенуэй не ответил. Он прижал пальцы к виску, неровным шагом добрел до кровати и тяжело опустился, обхватив голову руками. Шэй в замешательстве оглядел безнадежную позу и осторожно присел рядом.       — Хэйтем... — он посомневался, но все-таки обнял возлюбленного за плечо. — Я сам поговорю с Коннором. Узнаю, зачем он это сделал. Расскажу ему, в чем он был неправ — и не буду стесняться в выражениях, уж поверь мне! Хэйтем, я все сделаю! Ты только... Не сиди так, а?       Хэйтем разлепил губы и произнес, все так же глядя в пол:       — Для Коннора, полагаю, все логично. Он упрям и не приемлет полумер. Для него договоренность равносильна поражению, потому что он не способен идти на компромисс и не в состоянии понять, что ни одно важное дело не делается разом. Нет такого волшебного рычага, который принесет мир в мир. И я не знаю, о чем с ним говорить. Мне казалось, он понял, к чему приводят необдуманные шаги, но если он продолжит в том же духе... Он просто не оставляет мне выбора.       Шэй замер. Жизнь еще никогда не ставила его перед таким выбором. Даже когда он убивал своих бывших соратников по Братству, даже когда видел смерть Лайама — так не было. И Шэй решительно произнес:       — Я не смогу убить Коннора. Даже если... Даже если ты мне это прикажешь. Пусть уж лучше он меня убьет! А что, не такой уж плохой конец. Я сам воспитал ассасина. Ахиллесу понравится.       — Да мне плевать на Ахиллеса, — бросил Хэйтем, неожиданно вспылив. — Я бы и хотел обвинить его во всем случившемся, вот только знаю, что он тут ни при чем. Ахиллес, насколько я знаю из донесений, сидит в своем поместье, да и Коннор там уже довольно давно не бывал, перепоручив торговлю другим людям. Это не его рук дело, Шэй. Это самодеятельность Коннора, который возомнил себя взрослым и самостоятельным ассасином. Не удивлюсь, если он и со своим «дедушкой» в ссоре. К тому же, Ахиллес уж точно не стал бы сейчас встревать во всю эту свалку, которая происходит между британцами и колонистами. У меня у самого иногда ум за разум заходит, когда я пытаюсь осознать этот бред.       — Тише, — Шэй накрыл ладонью дрожащие пальцы Хэйтема, который попытался нервно поправить замявшуюся полу длинного сюртука. — Если ты не собираешься убивать Коннора, то вам стоит поговорить.       — И зачем же? — мистер Кенуэй дернул плечом. — Что нового я от него услышу? Что смогу донести? Он настолько же упрям, насколько наивен. Он ни разу не переживал потерь в сознательном возрасте, я сам его от этого берег. И что? Добился того, что он искренне верит в свою правоту, непогрешимость и неуязвимость.       — Поговорить все равно стоит, — Шэй сильнее сжал руку любовника. — Хочешь, отправимся прямо сейчас?       Хэйтем наконец поднял усталый взгляд и глухо спросил:       — Куда? Куда отправимся? Сначала этого паршивца нужно найти. Я знаю несколько мест, откуда можно начать поиски, но что-то мне подсказывает, что после убийства он затаится. Догадывается, наверное, что его метод решения проблем не всем придется по вкусу.       — Наведаться в Дэвенпорт и взять Ахиллеса в заложники? — позволил себе пошутить Шэй.       — Только этого не хватало, — мистер Кенуэй поморщился. — Чтобы он тут сидел, смердел своей трубкой и брюзжал? А еще вспоминал былое и действовал на нервы?       Шэй не мог понять, воспринял Хэйтем юмор или нет, но заговорил успокаивающе:       — Коннор стал старше. Ему уже девятнадцать. Может, сумеет понять...       — А ты — ты, Шэй, понимаешь? — Хэйтем вдруг горячо и болезненно впился в тыльную сторону ладони. — Понимаешь, что происходит? Когда Коннор убил Джонсона, это была... по-своему, личная месть. Но убийство Питкэрна — это уже осознанная попытка сорвать планы Ордена. И, видит Бог, она удалась. Я не знаю, что буду говорить остальным... нашим. Многие были ко мне снисходительны. Тот же Питкэрн — у него есть дети, в том числе и взрослые. Но вряд ли наши соратники с одобрением отнесутся к мысли, что каждый может быть следующим. Что мне делать, Шэй?.. Я не могу его убить!       Слова больно резанули по сердцу, но все-таки отчаянное стремление жить и побеждать возобладало над горечью:       — Понимаю, — Шэй кивнул. — Но мне кажется, здесь все не так просто. Сорвать наши планы Коннору, конечно, удалось, но для непродуманной атаки его действия слишком точны. Питкэрна он знал лично, но... не пощадил. Выходит, знал, что переговоры зависят именно от него? Кто столь просвещен о деятельности Ордена? Откуда у Коннора сведения?       Хэйтем безнадежно покачал головой:       — Мне кажется, ты зря усложняешь. Для Коннора вполне естественна мысль о том, что полумеры недопустимы. Как нашел? Будто много тамплиеров было на этом чертовом Бридс-Хилл! А уже любой из колонистских командиров мог подсказать, где искать Питкэрна.       Шэй склонился ближе, чтобы заглянуть в глаза, и сощурился:       — А о переговорах он откуда узнал?       Мистер Кенуэй сердито свел брови, но промолчал, обдумывая, а потом с сомнением произнес:       — А вот здесь ты прав, Шэй. Я сам отдал Питкэрну приказ не распространяться об этом раньше времени, чтобы у противников мирного исхода было меньше возможностей помешать. Я велел говорить только с теми командующими колонистов, которые действительно что-то решают. Просил быть осмотрительней. Коннор должен был оставаться в уверенности, что британская армия идет побеждать, а не говорить... А я надеялся на то, что его не окажется рядом, когда Питкэрн попробует договориться... В этой цепочке явно не хватает звеньев. Я его найду. Найду и... не знаю, что сделаю.       — Обязательно, — Шэй склонился к его плечу. — Найдем и что-нибудь сделаем. Завтра. А сейчас тебе стоит лечь и отдохнуть. Хорошие мысли в сонную голову не приходят. И лучше раздеться, в одежде ты толком не отдохнешь.       Хэйтем не сопротивлялся, когда Шэй поднялся и потянул его за руку. Он раздевал возлюбленного, но в этом не было ничего непристойного — только желание помочь. И хотя было еще слишком рано для сна, Шэй счел, что нет смысла терпеть и мучиться. Хэйтему за последние дни удалось в общей сложности поспать часов десять-двенадцать, этого слишком мало.       И тем не менее, пока Шэй поспешно раздевался сам, Хэйтем потянулся поправить чистое белье — даже усталым и отчаявшимся он не мог спокойно смотреть на скверно застеленную кровать.       — Приходил хозяин? — спросил он, но ответа на очевидный вопрос не дожидался. — Надеюсь, он не спрашивал... о личном?       — Спрашивал, — с готовностью откликнулся Шэй. — Я ему сказал, что мы любовники. Он пообещал менять белье чаще.       Хэйтем прижал руку ко лбу и простонал:       — Шэй! Хотя... По сравнению с Коннором ты не так уж и отличился...       — Ложись, — подтолкнул его мистер Кормак. — Пусть лучше думает, что мы с тобой два старых греховодника, чем следит за нами с подозрением.       — А мы кто? — фыркнул Хэйтем. Чувство юмора начинало возвращаться к нему. — Надеюсь, ты не ждешь от меня подвигов? Ни сил, ни желания нет.       — Я жду, что ты ляжешь и поспишь, — твердо заверил Шэй. — Хочешь лечь мне на плечо? Заявляю со всей ответственностью — это очень успокаивает.       — Можно, — Хэйтем вздохнул и, дождавшись, пока любовник опустится рядом, улегся на плечо.       Долго ерзал, но мистер Кормак мужественно его не попрекнул. Это, наверное, с непривычки — обычно Шэй первым оккупировал удобное плечо. И только когда Хэйтем устроился, разметав распущенные и не слишком чистые волосы, Шэй ласково погладил его по плечу. Мышцы оставались напряженными, но Шэй поглаживал мерно и медленно, и Хэйтем постепенно расслабился.       Шэй думал, что тот уже почти спит, когда вдруг услышал вздох:       — Мне трудно представить, что Джона больше нет. Больше, чем на него, я полагался только на Чарльза. Не сказать, что мы были друзьями, но у него и его жены, леди Элизабет, четверо дочерей и четверо сыновей, а младшему, Александру, всего семь. Не говори ничего, Шэй. Каждый из нас готов погибнуть, а у Джона должны были остаться неплохие счета, но... Отчасти это мой просчет.       — А отчасти — воля Предтеч, — Шэй прижал Хэйтема за плечо крепче. — Лучше думать не о том, кто виноват, а о том, что делать. Но думать будем завтра. Найдем Коннора, выясним все... Возможно, найдем решение.       Хэйтем горячо и влажно выдохнул в ключицу:       — Посадить бы этого ассасина в тюрьму. Пока не поумнеет. Шэй... Разбуди меня, если что-то случится. Если кто-то придет или пришлют письмо... Не надо самодеятельности, мне и одного такого хватает.       — Это будет трудно, — Шэй даже слегка улыбнулся. — Но я постараюсь.       Он продолжал медленно поглаживать раскинувшегося на нем любовника, и тот замолчал, но дышал все ровнее и легче. Шэй чувствовал его дыхание, но боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть сон. Однако Хэйтем довольно скоро закинул на него руку, а потом и ногу. Мистер Кормак постарался немного сместиться вниз по кровати и вдруг понял, что любовник спит, доверив ему и контроль, и Орден. Это было... дороже многого.                            18 июня 1775, Бостон              Шэй проснулся от того, что услышал шум. Он успел осознать только то, что лежит на спине, а на его груди мирно спит Хэйтем. Шэй, мгновенно ощутив в себе инстинктивную потребность защитить, потянулся рукой к груде сброшенных с вечера вещей и, нащупав рукоять пистолета, распахнул глаза.       И увидел потрясающее зрелище. Чарльз Ли, в мятых одеждах и грязных сапогах, стоял посреди спальни, как памятник Королю-Солнцу на площади Побед* и вид имел... пришибленный.       — Доброе утро, — брякнул Чарльз и выдохнул, ни к кому не обращаясь. — Никогда не мечтал это увидеть... Мистер Кормак, можете не целиться в меня, я сейчас уйду. Подожду вас на первом этаже.       — Как вы здесь оказались? — хмуро бросил Шэй. — Входная дверь была заперта.       — Хозяин дома любезно открыл, — брякнул Ли. — Он был очень услужлив, и я даже дал ему шиллинг. Я и не знал, что вы в Бостоне, Кормак, а Кенуэй к девяти утра уже всегда на ногах.       Шэй скосил взгляд на спящего Хэйтема и положил пистолет обратно в кучу тряпья.       — Закройте дверь с той стороны, Ли. И никогда не врывайтесь в личные комнаты магистра Кенуэя.       — А я что, знал, что здесь его личные комнаты? — Чарльз даже голос возвысил. — Я думал, Кенуэй просто второй этаж снял, и полагал за дверью обнаружить коридор.       Хэйтем пошевелился, ритм его дыхания изменился... Чарльз Ли и без пояснений догадался, что следует делать — и молниеносно исчез за дверью.       — Проснулся? — Шэй нежно склонился к седым волосам Хэйтема, касаясь губами макушки. — Надо вставать.       — Сколько времени? — Хэйтем машинально глянул на стену, но часов, как в Кенуэй-холле, в спальне не было.       — Около девяти... кажется, — пожал плечами Шэй.       — Дьявол... — мистер Кенуэй застонал. — Я собирался встать еще затемно, чтобы начать поиски.       — Может, и хорошо, что не встал... — Шэй пошевелился, собираясь встать. — Приехал мистер Ли. Я слышал его голос и попросил подождать внизу.       — На хорошие вести я уже не надеюсь, — Хэйтем с трудом приподнялся — и снова улегся на груди у Шэя. — Как же мне хочется послать все к черту...       — Закрой глаза, — скомандовал Шэй. — И просто полежи еще минуту. Если задремлешь, я разбужу.       Хэйтем — удивительное дело — послушался. Шэй чувствовал, как по коже мазнули ресницы, и слышал, что возлюбленный снова начал посапывать, но будить его не пришлось — он вскинулся сам и уперся рукой в подушку, фокусируя взгляд.       — Раз Чарльз уже здесь, то все гигиенические процедуры придется свести к минимуму, — констатировал он. — Но это не значит, капитан Кормак, что на них можно положить то, что вы обычно кладете на морские предписания.       Шэй, в общем-то, и не спорил. Оделся он быстро, а Хэйтем, который поначалу медлил, теперь еще и подгонял.       На первом этаже Ли, сидевший над чашкой чаю, сразу поднялся, поприветствовал обоих рукопожатием и уточнил:       — Мы можем говорить спокойно?       — Не уверен, — мистер Кенуэй огляделся. — Где-то здесь должен быть хозяин этого жилья, а мне совсем не хочется проблем.       Шэй понял, что тот в затруднении. Приглашать соратника в спальню не хочет, но как обойтись, когда в доме нет прислуги...       — Эй, хозяин! — зычно выкрикнул Шэй, разом прерывая соратников. — Подойди-ка!       Таким тоном он обычно отдавал приказы команде, и это сработало — хозяин дома пришаркал, не прошло и минуты. И даже вытянулся и почти умиленно произнес:       — Так вы капитан, что ли? Я когда-то на шхуне ходил. Раз в шторм попали, парус заклинило, канат запутался и затянулся. Вот тогда-то мне граблю и оттяпало. Едва не помер.       — Вольно, матрос, — Шэй даже чуть улыбнулся. — Ты вроде за бренди сгонять обещался? Сгоняй, и плевать, что утро. Только здесь, в порту, не бери. На Кинг-стрит есть неплохой магазин, так и называется, «Кинг». Там продают неплохое пойло. Держи соверен, возьмешь пару бутылок рома для нас, а на сдачу и себе чего-нибудь возьми.       — Мировой капитан, — мужик даже языком прицокнул, обнажив щербатую улыбку. — Жаль, мне с таким пройти не довелось. Исполню в лучшем виде, а если вам пока еще чаю захочется, так на кухне котел, а на полке — кулек. Британский, будь он неладен. А я мигом, до Кинг-стрит, небось, за полчаса доберусь.       Шэй внимательно проследил за тем, как мужик радостно потащился по улице, вид при этом имея молодцеватый. Капитан Кормак пришел к выводу, что утерянная кисть руки — не единственное увечье, которое тот получил, но уж такова морская жизнь — ремесло довольно опасное...       — Итак, господа, у нас есть около часа, — резюмировал он, обращаясь к соратникам.       — Ловко, — Чарльз оценил. — Он бы и за двадцать гиней с такой охотой не убрался, как с таким приказом.       — Шэй, — Хэйтем нахмурился. — Откуда он знает, что ты капитан? Вчера..?       — Нет, — рассеял его подозрения Шэй. — Видно, по голосу понял. По манере отдавать приказы. Раз уж он сам матросом ходил, то это — навсегда. Был бы он не увечным и пил бы поменьше, я бы его и в команду мог взять.       — Тогда не будем терять времени, — Хэйтем взял инициативу в свои руки. — Мистер Ли, поделитесь, пожалуйста, с чем таким срочным вы прибыли, что прибыли вы прямиком в нашу спальню.       — Эге... — Чарльз опешил и укоризненно глянул на Шэя.       Мистер Кормак удивленно приподнял бровь. Он точно ничего Хэйтему не говорил...       Мистер Кенуэй, несомненно, заметил игру в гляделки и бросил снисходительно:       — Если вы желали действовать тайно, мистер Ли, то вам бы следовало позаботиться о том, чтобы от ваших сапог не отпадали куски грязи.       Чарльз закатил глаза и буркнул:       — Ну и подумаешь, грязь. Можно подумать, ваш этот нынешний дом сильно чистый. Я ж из Филадельфии досюда меньше, чем за три дня прибыл! Я ж лучший бриг нанял! На пристани пятьдесят шиллингов отвалил, чтоб пропустили и не цеплялись. Чертову лошадь купил, чтобы быстрей добраться! А про спальню и знать не знал. Хозяин ваш сказал — мол, комнаты постояльцев — туда, я и пошел. Хэйтем, ты вроде душевный же человек, так почему иногда так говоришь, будто допрашиваешь?       Шэй взглянул на возлюбленного и увидел, что тот... если не устыдился, то явно умерил пыл:       — Ты прав, Чарльз, — признал он. — Этому дому уже ничто не повредит, кроме пожара и наводнения. Прости, возможно, я был несколько резок... Но к делу. Если ты так спешил, то у меня возникает логичный вопрос: что случилось на Конгрессе?       Мистер Ли победоносно вскинул голову и произнес с такой гордостью, будто это было достижением:       — Собственно, ничего неожиданного. Вашингтона единогласно избрали командующим континентальной армией... Ну, и континентальную армию создали, это понятно. Я, конечно, тоже выставил свою кандидатуру, но эта затея заранее была обречена на провал. За мной никаких великих побед не водится...       — За Вашингтоном тоже, — процедил мистер Кенуэй.       — Но у меня-то нет такой свиты влюбленных дураков, — резонно возразил Чарльз. — Я головой думаю, а среди колонистов это не в чести.       Шэй пожал плечами. Хэйтем был прав... Вот только что это значит теперь, когда переговоры провалились? Значит, война продолжится... Однако Хэйтема интересовало другое:       — Ты прав, ничего неожиданного, Чарльз, — он скупо усмехнулся. — Хотя я рад, что поездка и работа пошли тебе на пользу. Но раз ты приехал так быстро, то, должно быть, на Конгрессе был какой-то... элемент диссонанса?       Мистер Ли криво улыбнулся и хмыкнул:       — Да, можно сказать, элемент. Один такой элемент, которого мы оба неплохо знаем. Притащился на Конгресс вместе с Адамсом.       Мистер Кенуэй сорвался с места, шагнул к окну и с досадой скрестил руки на груди. Шэй наблюдал за ним с плохо скрытой тревогой. Конечно, то, что Коннор побывал на Конгрессе — несколько неожиданно, но ведь Чарльз рассказал только о его присутствии, не больше...       — Как он успел?! — раздраженно бросил Хэйтем. — Чарльз, когда закончились заседания Конгресса?       Мистер Ли с недоумением поглядел на магистра и ответил осторожно:       — Они, может, еще и не закончились. Я не дожидался окончания, поскольку все основные слова уже были сказаны, Вашингтон уехал, а слушать дальнейшую болтовню я не стал. Но если тебя интересует, то решение о командовании континентальной армией было принято четырнадцатого числа*. Джордж Вашингтон одарил меня вниманием, выразил сожаления в том, что народ видит освободителем его, а не меня, и заверил, что приложит все силы к тому, чтобы оправдать возложенное на него доверие. И в том числе сообщил, что не собирается задерживаться на Конгрессе. А к тому времени, как его многословная речь подошла к концу, «элемент» бесследно исчез. Адамс остался, но я счел, что больше там ловить нечего. А что?       Хэйтем выдохнул и, глядя только на Шэя, медленно произнес:       — Джон Питкэрн убит. И не на поле боя, а в лагере. Убийцу видели, но никто не смог сказать ничего определенного, кроме того, что убийца был в капюшоне.       — Ох ты ж... — мистер Ли выразился долго и витиевато. — Хэйтем... Не кажется ли тебе, что это пора... прекратить?       Хэйтем себя в руках удержал:       — Я уже инициировал попытку... уничтожить ассасина. Но несмотря на его юный возраст, он обладает неплохими умениями — по крайней мере, поиски успехом не увенчались.       Чарльз кивнул, а потом еще тише произнес:       — Скрываться он может где угодно. Вы же оба и научили. Хэйтем, тебе бы стоило взяться за это самому. Тогда бы наверняка получилось.       Мистер Кенуэй опустил взгляд:       — Может быть. Но я бы сам себе это не доверил. Опасаюсь, что в самый решительный миг я... могу поддаться эмоциям.       — Мистер Кормак? — перевел взгляд Ли на Шэя.       — Я... нет, — хрипловато произнес Шэй. — Я, конечно, тут лучший убийца Ордена, но... Я же Коннора с детства знал, сам его учил. Я не смогу. Это должен сделать кто-то другой.       Чарльз Ли тяжело вздохнул, а потом признал:       — Я вас понимаю. Когда Ханна покинула наш мир... Да, я вас понимаю. Но волчонок растет, и скоро станет матерым хищником. Мы все в опасности. Не знаю, тронет ли он вас двоих, но даже если нет... Джон хотя бы не мучился? Как это вообще случилось?       — Пока мы не знаем всех подробностей, — отозвался Хэйтем. — Но я выясню! Это я точно выясню, потому что Коннор... Как он, черт его дери, успел?! Еще четырнадцатого он был на Конгрессе в Филадельфии, а семнадцатого уже...       Шэй машинально прикинул:       — «Аквила» вполне способна делать четырнадцать узлов, а значит, за пару суток можно добраться. Но это если считать по наибольшей скорости, а в море так почти не бывает. В таком случае... В таком случае, у Коннора уже мастерство настоящего опытного капитана.       — Вот лучше бы на море и сражался, — выразил мысль Чарльз. — Там многовато британских кораблей. Уменьшить их количество было бы очень кстати.       — Лучше бы он стал пиратом, — печально вздохнул Шэй.       Хэйтем отчаянно сжал пальцы на манжетах и выдохнул:       — Я не знаю, что лучше! Впрочем... это только эмоции. Коннор отказался от меня, и... и это было взаимно. Чарльз, он как-то проявил себя на Конгрессе?       Мистер Ли задумался, а потом покачал головой:       — Пожалуй, нет. Выглядел почти как человек, а не как индеец, одет был нормально. Сидел рядом с Адамсом, слушал, молчал, никак себя не проявлял. Вашингтон нес прекрасную чушь... Принимая пост главнокомандующего, очень изящно заранее отперся от любой ответственности. Не помню, как именно он сказал, но напомнил, что если он ошибется и потерпит неудачу, то все должны помнить, что сами его выбрали.       Хэйтем скривился:       — Достойная главнокомандующего речь. Ты... говорил с ним, Чарльз?       — С Вашингтоном — да, говорил, — усмехнулся мистер Ли. — А если ты про своего волчонка, Хэйтем, то нет. Он меня, конечно, узнал. Но мы и слова друг другу не сказали — делали вид, что незнакомы. Впрочем, нас и не представляли друг другу на Конгрессе — слишком разные у нас были компании. Даже странно немного было.       — Что странно? — настороженно спросил Шэй.       — Ну... — Чарльз откинулся на стуле, явно вспоминая события четырехдневной давности. — Хотя бы то, что если бы он желал, то мог бы меня пристрелить прямо там, в зале. Да и я бы его тоже мог. Но мы просто делали вид, что незнакомы. Это ведь уже политика, чтоб ее! Даже когда Адамс сказал Вашингтону «Это тот самый Коннор Кенуэй, что так помог нам», я и бровью не повел.       — О, — Хэйтем тоже откинулся на стуле, а его лицо выражало весьма сложную гамму чувств.       Шэй понял, что стоит немедленно вмешаться:       — Значит, раньше Коннор с Вашингтоном не были знакомы?       — Выходит, нет, — пожал плечами Чарльз. — Впрочем, какая разница. Теперь уже точно знакомы. Правда, близким знакомством я бы это не назвал. Главнокомандующий Вашингтон его наверняка запомнил, но говорил... Пожалуй, как с любым отличившимся солдатом бы говорил.       Хэйтем прошелся по комнате, обдумывая услышанное, а потом резко повернулся на каблуках:       — Обсуждалось ли еще что-нибудь... значимое?       — Финансирование, — продолжил свой рассказ мистер Ли. — Конгресс принял решение наладить выпуск колониальных купюр, чтобы в будущем полностью отказаться от британских денег.       — Вот как? — мистер Кенуэй удивленно приподнял бровь. — А под какое обеспечение будут выпускаться новые купюры?       Чарльз дернул подбородком, как будто сдерживал смех, но ответил вежливо и ровно:       — Под обеспечение будущими налогами.       Шэй поглядел на мистера Ли искоса. Он не слишком разбирался в политике и экономике, но даже на его взгляд дилетанта, обеспечение неких долговых обязательств чем-то, чего еще и в помине нет, это как-то...       — Недоумки! — с холодной яростью выпалил мистер Кенуэй. — Пора это прекратить. Пора всё это прекратить! Чарльз, ты немедленно отправишься в Нью-Йорк. Я дам тебе рекомендательное письмо, чтобы все бумаги Питкэрна были выданы тебе. Разберешься, над чем он работал, и устроишь или возобновишь самые нужные знакомства. Но самое главное! У Питкэрна наверняка должны быть списки вооружения британской стороны. Найдешь самые уязвимые склады, корабли — что угодно — и передашь мне информацию. Без вооружения эта континентальная армия долго не протянет.       Мистер Ли шумно засопел, почти как Коннор, и уголки его губ опустились. Он явно что-то обдумывал, и это вызывало у него нешуточные сомнения.       — Я-то, конечно, могу... — он глядел то на магистра, то на Шэя. — Но мне это кажется не слишком разумным, потому что... Хэйтем, ты ведь даже договорить мне не дал. Во время нашей беседы Вашингтон предложил мне занять место генерала в его будущей армии. В качестве компенсации за проигранные выборы. Мне нужно было обязательно добраться сюда, и я попросил отсрочки, но оставил за собой возможность согласиться на предложение. Не лучше ли отправиться с Вашингтоном?       Хэйтем, явно готовый спорить, неожиданно долго молчал, прежде чем процедил:       — Пожалуй, так действительно было бы лучше. Донеси до этого умника мысль, что его первой целью должен стать Бостон. Но в Нью-Йорк тоже нужно, а у меня на это времени... Шэй...       Мистер Ли вздохнул:       — Вашингтон хотел первым делом отправиться как раз в Нью-Йорк. Если я не буду его отговаривать, пожалуй, так и поступит.       — Отлично, — кивнул Хэйтем. — Нагони его в Нью-Йорке, забери бумаги Питкэрна и начинай «бостонскую кампанию». После «бостонской резни» и «бостонского чаепития» этот злополучный город наконец должен покориться.       — Уверен, Хэйтем? — Чарльз все еще хмурился. — У колонистов не хватает снаряжения и пороха, а британцы смогут получать подкрепление с моря.       — Уверен, — жестко отчеканил мистер Кенуэй. — Я даю тебе слово, Чарльз, что Вашингтон возьмет этот чертов Бостон. Только ради Отца Понимания, пусть подождет с атакой до моего сигнала. Переговоры провалились, но я по-прежнему считаю, что вопрос можно решить с минимальными потерями. Теперь я возьмусь за это сам.       — А мистер Кормак? — Чарльз лукаво кивнул на Шэя. — Поможет?       — Поможет, — мрачно откликнулся Хэйтем. — Послужит мне личным телохранителем. Как-никак, он у нас главный специалист по ассасинским диверсиям. Чего еще ты, Чарльз, мне не сказал? Информацию выдаешь по кускам, как солдат неопытный.       — Да вроде все сказал, — мистер Ли задумчиво пощипал пальцами ус. — Мне бы тоже такой Кормак пригодился, с личным-то кораблем. А то и в Нью-Йорк поспеть надо, и в Бостон тоже... Но больно цена высока. Куда тебе писать-то теперь? Сюда? Не нравится мне хозяин этой халупы. Меня пропустил, может и письмецо прочесть.       — Я ему внушение сделаю, — хмыкнул Шэй. — У толкового капитана на забалует.       — У толкового обеспеченного капитана, — поправил Хэйтем. — Пиши сюда, если не появится других распоряжений.       — Тогда дождусь рома — и пойду, — принял решение Чарльз. — Вам лошадь, кстати, не нужна? А то, выходит, мне опять морем идти, куда мне лошадь-то теперь?       — Мне пригодится, — встрепенулся Шэй. — А то вечно у мистера Кенуэя одалживаюсь. Мистер Ли, почем отдадите?       — Да я ее за десять шиллингов взял, — хмыкнул Чарльз. — Потому что кляча. Не то чтобы старая, просто ленивая и пугливая.       — Тогда десять шиллингов — и ром сверху, — фыркнул Хэйтем. — Потому что мистеру Кормаку в ближайшее время пить не придется.       Шэй печально вздохнул, но спорить не стал. Понимал, что пока остается нерешенной проблема с сыном, бдительности терять не следует...       А потому — может, оно и к лучшему. Самое главное — Хэйтем больше не предается мрачному отчаянию, а строит новые планы. А впереди стояла понятная, хотя, может, и не самая простая задача — найти Коннора и наставить его на путь истинный.