Дело всей жизни

      Шэй помнил письмо наизусть, но, оказавшись на холме, на котором разместился поселок, машинально вытащил потрепанную тончайшую бумагу из поясной сумки, словно надеялся обнаружить там новые данные, позволяющие отыскать Коннора. Мистер Кормак даже успел подумать, что эта абсурдная по сути мысль не лишена определенной логики — Коннор же рассказывал про шпионские приемы «Кольца Калпера». Невидимые и проявляющиеся чернила тоже были в этом списке.       Но нет, в письме, конечно, ничего не прибавилось, а сам Шэй чувствовал себя неуютно. Появление двоих вооруженных чужаков не прошло незамеченным. Местные жители спешили спрятаться в своих дворах и домах, и вообще близость военного форта... чувствовалась. Местным, наверное, вовсе не по нутру жить в пятнадцати милях от Вест-Поинта, куда стягивалось все больше военных сил.       — Полагаю, нам нужна гостиница, — негромко произнес Хэйтем.       И эти слова тоже были не лишены логики. День начинал клониться к вечеру, а как сложится жизнь — совершенно не понятно. Стоило иметь хоть какое-то убежище, на всякий случай. Но никто не спешил предложить явно обеспеченным джентльменам постой.       Мистер Кормак и мистер Кенуэй в полном молчании пересекли холм, и лишь когда дорога покатилась под уклон, Хэйтем остановился. Впереди оставались только несколько самых бедных домишек и хозяйственные постройки, а дальше дорога изгибалась и уводила вниз.       — Путь на Вест-Поинт, — уронил Хэйтем.       — Возвращаемся? — предложил Шэй.       — Нет, — мистер Кенуэй отмел предложение и пояснил. — Если я хоть немного знаю сына, то он должен торчать где-то здесь. Если его здесь нет, то, должно быть, мы опоздали, и он уже удрал в форт.       — Почти, — раздалось у ближайшего сарая, и из-за угла от беленой стены отделилась фигура в капюшоне. — Я думал, что вы уже не приедете, и собирался отправиться в одиночку.       — У тебя есть лошадь? — первым делом спросил Шэй.       — Да, — кивнул сын. — Чуть дальше привязана. Я подумал, чего мучить животное здесь, где все вытоптано. И привязал подальше, на лугу, там трава еще сочная, зеленая.       — К черту лошадь, — перебил его мистер Кенуэй. — Может быть, ты просветишь нас, в чем именно нам предлагается принять участие?       — Сам не знаю, — довольно уныло протянул Коннор и вскинулся. — Но что-то затевается, я это чувствую! И не только чувствую, но и вижу по мелким деталям, только не понимаю, что. Отец, время уходит. Я расскажу вам все по пути, а если окажется, что это идет вразрез с целями Ордена, то вы просто развернетесь и уедете.       — Угу, как же, — буркнул себе под нос Шэй.       — Несомненно, мы добирались сюда исключительно для того, чтобы под сенью почти осеннего леса выслушать занимательный рассказ, — поморщился мистер Кенуэй и потребовал. — Иди и отвязывай свою лошадь. Пока ты нас дожидался, она уже, должно быть, вдоволь полакомилась травой.       Коннор дунул в сторону, а мистер Кенуэй неспешно направил свою кобылу дальше по дороге, нимало не заботясь о том, как Коннор будет догонять. Шэй, впрочем, не волновался. Нагнать — пара пустяков.       Конский топот раздался позади, когда лес уже действительно замаячил совсем близко. Мистер Кормак набросил капюшон. И от насекомых защита, и стянутые волосы цвета соли с перцем не будут маячить светлым пятном. Хэйтем поглядел на него и нахлобучил треуголку поглубже.       — Осторожно, — предупредил Коннор. — В этом лесу кого мне только ни встречалось.       — Хорошее начало, — хмыкнул Шэй. — А кто встречался?       — Лучше выслушай сначала, Шэй, — неожиданно серьезно возразил сын. — Я действительно перестал понимать, что происходит.       Путь в пятнадцать миль — неблизкий, да и ехали довольно энергично, но не гнали, и Коннор начал рассказ:       — После того, как я покинул ваш дом, я встретился с Лафайетом. Он сказал мне, что Вашингтон просит меня последить за Арнольдом и выявить тех, кто охотится за ним. Задание непростое, ведь действовать предстояло тайно, а у командующего Вест-Поинтом хватает охраны. Сначала у меня ничего не получалось. То есть получалось, но что-то не то.       Хэйтем насмешливо фыркнул, и Коннор раздраженно буркнул:       — Это тоже было полезно. Например, я проследил за одним таким малым из ополченцев, который вышел из кабинета Арнольда. Он отправился на склад и вывез оттуда несколько бушелей муки. Я сначала подумал, что он везет это в какой-нибудь из лагерей неподалеку, а он отправился на пристань и там попытался продать их какому-то прохвосту на шлюпе без флага! Муку я потом вернул обратно в лагерь. Без хозяина.       — Хозяин, надо думать, погиб? — уточнил Шэй.       — М-м-м... Утонул, — ляпнул Коннор. — Точнее, уплыл по Гудзону.       — Бывает, — покивал мистер Кормак. — А еще?       — Еще... — сын нахмурился. — Генерал Арнольд договаривался с местной скобяной лавкой и с кузнецами о том, чтобы починить цепь на Гудзоне. Ну, такую... Цепей несколько, и их поднимают, чтобы не дать пройти вражеским судам. Англичане регулярно пытаются, цепи приходят в негодность, их нужно чинить. Но ведь это же деньги... Того, кто отправился оплачивать работы, я тоже выследил, но он вовсе не собирался идти на встречу, а пошел к любовнице. Я обыскал его вещи, но никаких денег не обнаружил. И даже перед смертью он не сказал мне ни слова. А его любовница клялась, что ей он тоже никаких денег не приносил. Я поверил и не тронул ее.       — Совсем не тронул? — поддразнил Шэй.       — Совсем, — хмуро отрезал Коннор. — Хотя она... предлагала.       Шэй хотел уже было пошутить насчет брачных уз и предсвадебных мечтаний, но устыдился и не стал. В конце-то концов, сам когда-то яростно отбивался от обвинений, что по борделям шлялся. Без всяких брачных обетов.       Хэйтем не дал отклониться от основной темы и с упреком произнес:       — Хватит об очередной вдове. Лучше скажи, что ты сделал, кроме того, что уничтожил нескольких нечистых на руку колонистов?       Коннор сосредоточенно засопел.       — Один раз я наблюдал за воротами в Вест-Поинт, потому что Арнольд собирался устроить смотр обеспечения ближайших лагерей. На мой взгляд, абсолютно не нужная мера. Это опасно, в дороге может произойти что угодно. Кто угодно сможет подобраться слишком близко, а ведь я говорил Арнольду, что ему угрожает опасность!       — А он? — не удержался Шэй.       — Как был самодовольным грубияном, так и остался, — припечатал Коннор. — Надо было не Аллена за шкирку поднимать, а Арнольда. И повалять еще.       — Это вряд ли, — Шэй припомнил давнюю кабацкую историю. — В этом Арнольде и тогда фунтов двести было, а может, и больше.       — А сейчас вообще отъелся на генеральском пайке, — Коннор скривился. — Армия регулярно голодает, а у этого скоро пояс лопнет. В общем, я отправился его сопровождать, но негласно.       — Стоп, — Хэйтем взмахнул рукой. — О чем вы оба говорите?       Шэй сообразил, что это им с Коннором — непосредственным участникам событий — все неплохо помнится, а Хэйтем слышал это только со слов и, конечно, не помнит подробностей.       — Тикондерога, 1775-й год, — пояснил мистер Кормак. — Мы тогда отправились отбивать форт, чтобы у колониальной армии появилось тяжелое вооружение, а Вашингтон со своей стороны направил туда Арнольда и некого Аллена. Интересно, куда Аллен делся? Я потом про него ни разу не слышал.       — А, — Хэйтем явно вспомнил и проговорил рассеянно, о чем-то размышляя. — Аллен после захвата Тикондероги так вдохновился, что восстановил фрегат и попытался захватить Монреаль вместе со своими «Парнями с Зеленых Гор». Но без тебя, капитан Кормак, и без тебя, капитан Кенуэй, у него почему-то не получилось. Он попал в плен к британцам, а когда в рамках обмена военнопленными его выпустили, вернулся в свое имение. Заимел шахту по добыче железа, начал спекулировать землей, написал философский трактат, а дальше я его деятельность не отслеживал.       — А Арнольд, стало быть, за это время продвинулся до генеральского звания, — подхватил Шэй и обратился к сыну. — Итак, ты отправился негласно его сопровождать. И что?       — Еще пока ждали выезда, я решил обследовать дорогу, — нахмурился Коннор. — И увидел британский отряд. Засели в кустах в очень удобном месте: дорога изгибается и очень узкая. Можно все сделать тихо. И я напал на них первым.       — И уничтожил опасность, — так же задумчиво бросил Хэйтем.       Коннор вздохнул:       — Пришлось. У меня не было времени действовать иначе, хотя мне, конечно, очень хотелось поговорить с их предводителем и выяснить, кто их отправил. Но Арнольд мог выдвинуться в любой момент, а рисковать им я не мог. Уже потом сообразил... Отец...       Хэйтем мягко поощрил:       — Говори. Что-то вызвало у тебя подозрения?       — Да! — Коннор энергично кивнул и даже сжал конские бока, из-за чего вырвался вперед. — У них не было никаких бумаг, но как раз это меня не удивило. Они ведь могли предполагать, что схватка все-таки будет, что они погибнут — и тогда ничто не должно было указать на их командира. Но меня изначально что-то напрягало, а когда я осматривал тела, понял, что. Они собирались убить Арнольда, ведь так? Но у них было слишком мало оружия для этого. Обычные сабли, короткие кинжалы — и всё. Ни пистолетов, ни мушкетов, ни чего-то посерьезнее — вроде гранат. А ведь если они из специального подразделения, то у них должно было найтись и другое оружие. Удавки, яды, да что угодно, лишь бы устранить цель. И я подумал, что это...       — Не к добру, — закончил за него Шэй.       И вправду, звучало странновато.       — И это я только самое непонятное рассказываю, — вздохнул Коннор. — А вообще подобного больше было. Мне даже в самом лагере не нравится. Все как-то неудобно и нелогично устроено. Но если заговор против Арнольда такой обширный, то я не понимаю, почему он до сих пор жив. Я, конечно, слежу за ним, но...       — Если заговор пустил такие корни, то его цель — не Арнольд, — сделал вывод Хэйтем. — Что тебе говорил об Арнольде Лафайет? Почему Вашингтон опасается за его жизнь?       — Лафайет только передал слова Вашингтона. Он сказал... — Коннор нахмурился, припоминая. — «Потеря такой фигуры — это настоящая катастрофа». Или как-то так, но смысл тот же.       — Не настолько, — мистер Кенуэй удовлетворенно кивнул. — Либо кто-то тебя недооценил, либо твое появление здесь здорово спутало кому-то планы. А почему ты призвал нас?       Коннор поотстал и поравнялся с Шэем. И проговорил как-то очень доверительно:       — Потому что я чувствую, что что-то назревает и вот-вот... прорвется. Ни к кому с такими рассуждениями я прийти просто не мог. Мои друзья из Братства охотно бы мне помогли, но чем они могут помочь? Их здесь не знают, действовать тайно они не могут, а не тайно не могу я. Потому что Вашингтон не должен знать о них. А еще они почти все умеют убивать, но убивать могу и я. Знать бы только, кого и зачем.       — То, что в Братстве умеют убивать, для меня не новость, — поморщился Хэйтем.       — Для меня — тоже, — Шэй улыбнулся.       — И поэтому ты призвал тех, кто умеет думать, — закончил свою мысль мистер Кенуэй.       Коннор запрокинул голову, словно вглядывался в темную, еще густую листву. Шэю показалось, что сын сдерживает страдальческий стон. Однако Коннору хватило выдержки, и он вздохнул:       — Можно сказать и так. Я призвал тех, кто справлялся и не с таким. Шэй, ты же понимаешь, если бы я был уверен в своих силах, я бы не позвал... даже вас. Я всегда готов погибнуть за то, что делаю, но именно сейчас... не хочу. По дороге сюда я заехал к Анэдэхи. Не удержался.       Оттого, что сын запрокидывал голову, его капюшон немного съехал, и Шэй видел, как поблескивают в сумраке леса его глаза.       — Рассказал? — коротко спросил мистер Кормак.       — Рассказал, — кивнул Коннор и, не дожидаясь вопросов, не очень уверенно продолжил. — Она сказала, что давно думала что-то такое про меня. Что я тайный агент или... Или просто что-то скрываю.       — Умная девочка, — одобрительно заметил мистер Кенуэй.       — А... — Шэй осекся, не задал вопроса, но Коннор понял:       — Я не спрашивал, согласна ли она стать моей женой. Но я пригласил ее в Дэвенпорт, когда закончу с просьбой Вашингтона, и она согласилась приехать.       Шэй почти улыбался. Он никогда не думал, что наблюдать за сыном будет так... Мистер Кормак чувствовал ностальгию, но что гораздо важнее — чувствовал, что может помочь. Дать то, чего никогда не было у него самого. И если не ради этого жить, то для чего же? Конечно, Коннор всегда готов положить жизнь за свое дело, как десятки и сотни других ассасинов и тамплиеров до него. Но именно теперь ему хочется выжить, потому что завтра обещает будущее, на которое он возлагает надежды. И с этим он, конечно, пришел к тем, кто любит его.       — В таком случае, нам следует побыстрее разобраться с просьбой Вашингтона, — ровно проговорил Хэйтем. — Что еще ты делал для мистера Арнольда?       — Для мистера Арнольда — ничего такого, — подумав, сообщил Коннор. — То есть он вечно норовит дать мне какие-то странные задания, точно я — рядовой из его отряда. Хуже Раксота, честное слово! А, вспомнил. Был еще один странный... случай. Генерал Арнольд отправил меня к мистеру Андерсону. Это колонист, командующий лагерем неподалеку. По крайней мере, я так понял. Андерсон мне больше понравился, чем Арнольд, и к тому же он так мной не распоряжался. Но в нем мне тоже кое-что не понятно. Он носит обычное платье, как будто он не офицер. Но это ладно, потому что снабжение оставляет желать лучшего. Мне не понравилось...       — Что же? — Шэй устал ждать, когда закончится эта неуверенная речь.       — Я общался с Жильбером, — зачем-то сказал Коннор. — Он хвалил мой французский, но я все равно слышал, что он говорит по-французски немного не так. Я даже не могу уловить, в чем. Если бы мог уловить, говорил бы, как француз. И мне показалось, что у этого Андерсона такие же... интонации, что ли? Андерсон отправил меня выслеживать какую-то сомнительную личность, и я выследил. И даже захватил. И отправил в колонистскую плавучую тюрьму. Он пытался предложить мне денег и убеждал, что я неправильно его понял. Но что можно было понять не так, когда он шушукался с британцами на берегу?       Мистер Кенуэй раздраженно дернул плечом:       — Понять не так можно было очень многое. Неужели ты его не допросил? А еще куратор шпионской сети!       — Не успел, — хмуро ответил Коннор. — Он все про деньги говорил, а про информацию заговорил только тогда, когда впереди был пост. Наверное, деньгами откупиться ему было проще. А потом у меня просто не получилось забрать пленного себе. Чем бы я это аргументировал? Что я — куратор шпионской сети?       — Хм, — Хэйтем явно задумался. — Что-то тут не складывается. Шпионы какие-то сомнительные, какой-то Андерсон... Не слышал про такого. И это только подтверждает, что заговор — не против Арнольда.       — Может быть, его хотят не убить, а захватить? — предположил Шэй. — Арнольд много знает. О Вест-Поинте — важнейшем стратегическом пункте — он знает все. Этим может объясняться то, что у отряда, который планировал нападение, было мало оружия. Если цель — не убить, то...       — То тоже большой вопрос, — скривил губы Хэйтем. — Даже если Арнольда планировали захватить живьем, то его охрану следовало именно убивать. И нет никаких гарантий, что Арнольд бы что-то сказал.       — Вообще-то есть, — тихо проговорил Коннор. — Гарантии, я имею в виду. То есть не гарантии, конечно, но вообще-то Арнольд не похож на того, кто будет стоически терпеть пытки.       — В общем, понятно только то, что нужно больше сведений, — подвел итог Шэй и полез за пазуху за трубкой. Хотелось подумать.       Коннор рассеянно проводил движение взглядом и вдруг оживился:       — Кстати, Шэй! Я же купил тебе табак. Вот, — он завозился и снял с пояса увесистый мешочек. — Прости, отец, у меня не было возможности посоветоваться с тобой, но я советовался с мистером Фолкнером, а он знает толк в хорошем табаке.       — Да? — Хэйтем повернулся и недоверчиво приподнял бровь. — Если бы ты сказал, что он знает толк в дрянном виски, я бы поверил больше.       — Проверим, — улыбнулся Шэй и сам потянулся к седлу. — Я тебе тоже твои тянучки привез. Правда, вчера было довольно жарко, так что они, возможно, совсем слиплись.       — Ничего, не впервой, — оживился Коннор.       Пришлось направить коней бок к боку, и обмен произвели быстро. Шэй набил трубку свежим табаком, который пах, кстати, весьма неплохо, а Коннор приоткрыл горловину мешка и долго откусывал и оттягивал конфету.       — Какой у нас план? — спросил Хэйтем, когда оба закончили.       Шэй пожал плечами и выпустил мягкий ароматный дым. Коннор поглядел жалобно.       — Все понятно, — мистер Кенуэй даже головой покачал. — Когда дожуешь, скажешь.       Некоторое время тишину нарушали только звуки вечереющего леса: шорох начинающей желтеть листвы, топот мелких зверьков в траве, перестукивание дятлов. Дневные птицы уже смолкали, для ночных было еще рано. Шэй расслабленно покуривал в седле. Никакого беспокойства он не испытывал, несмотря на то, что о планах знал столько же, сколько Хэйтем — то есть ничего. В крайнем случае всегда есть один надежный план — импровизация.       Коннор наконец дожевал свою конфету и запил из фляжки. Мистер Кенуэй-старший проследил за этим движением и заметил, ни к кому не обращаясь:       — Надеюсь, там вода.       — Чай, — уточнил Коннор. — Холодный. Лучше утоляет жажду, потому что горький. Ты спрашивал о планах, отец, но мне нечего тебе ответить. Я собираюсь отчитаться Арнольду после поимки шпиона, но не имею ни малейшего понятия, что будет дальше.       Хэйтем имел крайне недовольный вид, но Шэй вовремя предупредил резкое высказывание:       — Чем плохо, Хэйтем? Понаблюдаем за лагерем. За Арнольдом. Возможно, заметим что-то, чего не заметил Коннор.       — Семейный вечер, — съязвил мистер Кенуэй, но возражать не стал.       Когда добрались до высокой стены, окружающий Вест-Поинт, солнце уже повисло совсем низко над горизонтом, свет падал косо, но как-то уютно. Шэй даже успел подумал, что в такую тихую и теплую погоду, наверное, хорошо сидеть в качающемся кресле и грызть сочное свежее яблоко...       Однако действительность ворвалась в рассеянные грезы слишком резко. Где-то недалеко раздался топот и барабанный бой, а Хэйтем, узрев ворота, мрачно процедил:       — Зачем нужен укрепленный лагерь, если ворота — нараспашку?       — Провозили, наверное, что-то... — неуверенно предположил Коннор.       — Нам нужно спрятаться? — на всякий случай спросил Шэй.       Коннор крепко задумался, а потом помотал головой:       — Нет. Если вас поймают, то будет трудно объясниться, а убивать солдат нельзя, их у Вашингтона и так не очень много. И потом, если прятаться, то нужно оставлять лошадей далеко, и если что-то случится, мы потеряем время.       Хэйтем ненадолго задумался, а потом предложил:       — Я мог бы не отправляться на переговоры. Вас обоих Арнольд знает, меня — по крайней мере, в лицо — нет. Это может оказаться полезным в определенных случаях. Побеседуйте с генералом, а я пока осмотрюсь в лагере.       — Хорошо. Если будет нужно, как тебя представить, отец? — Коннор спросил это торопливо, потому что распахнутые створы были все ближе, а навстречу выглянул вооруженный отряд.       — Кенуэй, член нью-йоркского городского совета, сочувствую колонистам, — коротко бросил Хэйтем.       Однако солдаты, разглядев и узнав Коннора, не слишком усердствовали с допросом и удовлетворились именами. И даже предложили приглядеть за лошадьми.       Шэй пошел с сыном, мистер Кенуэй отправился исследовать лагерь и вид при этом имел настолько уверенный, что никто даже не осмеливался спросить, что это за чужак, деловито осматривающий укрепления.       В душе тренькнул тревожный звоночек. Если Хэйтем может тут спокойно осматриваться, то сколько еще таких неизвестно чьих «друзей» могли это сделать? Но тут Шэй заметил Арнольда, беседующего с каким-то типом. Тип произвел на него неприятное впечатление. Если бы Шэй набирал команду на «Морриган», то такого парня бы не взял, но задуматься, отчего так, не позволил Коннор.       — Это и есть мистер Джон Андерсон, — негромко произнес сын почти в ухо Шэю. — Не знаю, зачем он прибыл. Наверное, доложить, что я успешно отловил шпиона и препроводил его в тюрьму.       — А, Коннор, — Арнольд сделал вид, что отвлекся от разговора, хотя мистер Кормак был уверен, что заметил приближающихся раньше. — И вы, мистер... Мы с вами не встречались раньше?       — Капитан Кормак, — бросил Шэй, с мстительным наслаждением заметив, как вытягивается лицо бравого генерала.       Еще бы! Судя по обращению, Коннора мистер Арнольд не слишком воспринимает всерьез. Но капитан Кормак, который разработал план захвата Тикондероги, знал генерала Арнольда не в лучшем свете.       Мистер Арнольд нарочито небрежно бросил:       — Буду рад возобновить знакомство, мистер Кормак... Коннор! Вас-то мне и надо. Джон сообщил мне, что вы нашли предателя, отлично. Но у меня для вас новое дело. В форт доставили несколько бочек с порохом. Оттащите их на склад.       Шэй удивленно приподнял бровь. Это что, демонстрация такая? Даже если Арнольд считает Коннора сопляком и выскочкой, не может же ценить его — тайного посланца от Вашингтона — настолько низко, чтобы отправлять на работы, с которыми справится любой не обиженный силой мужчина?       Коннор, очевидно, считал так же, потому как выдержал паузу в лучшем «кенуэйском» стиле, а Арнольд сделал вид, что и этого не замечает:       — Вы свободны, — пояснил он снисходительно.       Шэй почувствовал непреодолимое желание своротить этому надменному подонку скулу, но, в конечном итоге, все зависело от Коннора, а тот очень нехорошо сощурился и отступил — молча.       У ворот и впрямь стояла телега, вокруг которой суетились мужики — колонистской формы у них было пара комплектов на троих, у каждого чего-то не хватало. По пути к телеге Шэй тихо спросил:       — Он всегда себя так ведет или мне назло?       — Всегда, — в сердцах откликнулся Коннор, но, подумав, добавил. — Но чтобы бочки таскать — это, пожалуй, впервые. Раньше он меня только с письмами гонял. В следующий раз, наверное, выгребную яму чистить отправит.       — И ты за все это время ему еще не врезал? — почти утвердительно проговорил Шэй. — Уважаю.       — Давно хочу, — фыркнул сын. — Но мне нужно выполнить задание. Не только то, которое от Вашингтона. Мне нужно выяснить, что происходит, а для этого приходится отказать себе в чем-то. Да и... Рук марать не хочется, честно говоря.       — Наверное, он тебе Тикондерогу тоже до сих пор забыть не может, — вздохнул капитан Кормак и даже оглянулся, увидев, что и Арнольд, и его друг тащатся куда-то вглубь лагеря. Это напомнило о неоконченных размышлениях, и Шэй рассеянно поделился впечатлениями: — Этот Андерсон — какой-то скользкий. Знаю таких — вроде поначалу чистенький и серьезный. Берешь такого на борт, а потом ложки пропадают.       — Он мне тоже сначала понравился, — Коннор нахмурился. — Говорил вежливо, помощь принял с благодарностью, но... сдержанно. А сейчас промолчал.       — Не мог же он возражать приказам непосредственного начальства, — заметил Шэй. — Но ты прав, что-то тут нечисто.       Несколько бочек уже были свалены рядом с телегой, и Шэй машинально одну подхватил. Почти не задумывался, что делает, все мысли были заняты другим. Коннор тоже взял один бочонок и куда-то потащился. Шэй пошел за ним, потому что все равно не знал, где здесь склад.       А вот Хэйтем, похоже, уже успел это выяснить. Шэй увидел любовника, когда тот с видом учетчика заглядывал в темное нутро приземистого и какого-то хлипкого строения.       — Хэйтем, — окликнул его Шэй, с радостью выпустив бочку почти на пороге.       Тот повернулся и усмехнулся:       — Вам что, делать нечего? И без вас погрузят. Коннор, можно тебя на минуту?       Сын впихнул свою бочку в руки одного из солдат и охотно двинулся за отцом. Он явно тоже считал, что с погрузкой колонисты справятся и сами.       Хэйтем отвел обоих в сторону и напряженно огляделся. В его голосе не было ни капли насмешливости, он говорил абсолютно серьезно:       — Ты был прав, Коннор. Здесь что-то не так. У меня было мало времени, но я осмотрел заграждения, склады и один из наблюдательных пунктов. Отметил множество недочетов, но впечатление складывается странное. Все эти недочеты можно легко исправить, и тем самым повысить безопасность и улучшить боеспособность лагеря. Но ничего из этого не сделано. Либо это вопиющая небрежность, либо чьи-то происки. Если британцы внезапно нападут на Вест-Поинт прямо сейчас, удержать это, с позволения сказать, укрепление будет нелегко. Понимает ли это генерал Арнольд?       Шэй машинально поискал Арнольда взглядом — и увидел его с Андерсоном. В душе тренькнуло еще раз. С одной стороны, генерал вел беседу открыто, ни от кого не прятался. С другой... Слишком напряженными были позы, слишком странное место для беседы избрано — на простреливаемой полосе между заграждениями, под деревянным настилом, с которого наверняка под шагами сыплется песок и труха...       — Прошу прощения, — ляпнул Шэй и устремился в кусты у ближайшего заграждения, чтобы подобраться поближе. Кусты были низковатыми и чахлыми, в них было не так легко спрятаться, но это только добавило подозрений. О чем вообще можно столько времени беседовать наедине?       Когда рядом раздалось шуршание и сопение, мистер Кормак не удивился, а только продолжил упрямо продвигаться вперед, тем более что время было выбрано самое подходящее. И наконец услышал разговор. Генерал Арнольд спросил:       — А вы?       — Тоже, — Андерсон усмехнулся. — Насколько это вообще возможно. Но мы близко, очень близко. Но это лучше обсудить там, где ушей поменьше.       Шэй приподнял бровь. Еще меньше? Столько беседовали, а к главной части разговора еще не приступали?       Теперь мистер Кормак не сомневался, что эти двое что-то затевают, и был полон решимости выяснить, что. Уже вне зависимости от просьбы сына. Генерал Арнольд был Шэю категорически несимпатичен, и вызнать его тайны хотелось и самому. И потом, Хэйтему такая информация может очень пригодиться, несмотря на то, что поддержать компанию в кустах он не пожелал.       Заговорщики направились вдоль заграждений. Шэй тащился по кустам, понятия не имел, куда, но азарт охоты уже захватил, и мистер Кормак отмечал только те детали, что могли пригодиться при слежке или для последующего отхода. Миновали какие-то тоже не слишком крепкие домики, кусок высокого забора — и впереди показались ворота, точно так же распахнутые настежь. Здесь никаких телег не стояло, и Шэй отлично прочувствовал слова любовника о «вопиющей небрежности». Ворота лагеря должны быть закрыты! И охраняться должны! Как раз от таких, как сам Шэй. И Коннор. И Хэйтем. И еще множества людей, у которых хватит духу рискнуть.       За воротами открылась обширная поляна, где виднелись сплошные пеньки от деревьев. Деревья, очевидно, пошли на постройку лагеря. Зато посреди вытоптанной площадки мистер Арнольд и мистер Андерсон были отличными мишенями. Шэй поблагодарил Бога за то, что кусты вырубили не все — а могли бы, для растопки. Но, видно, не успели.       Мистер Арнольд отошел еще дальше, почти к кромке нетронутого леса, и повернулся к собеседнику:       — А Клинтон согласен?       Шэй невольно приоткрыл губы. Клинтон? Главнокомандующий британской армией? Это же... измена! Шэй еще не понимал, что, как, почему и зачем, но упоминание Клинтона уже делало этот разговор просто бесценным — как для Коннора с его Братством и «Кольцом Калпера», так и для тамплиеров — и лично мистера Кенуэя.       Андерсон нервно огляделся и коротко, но уверенно кивнул. Генерал Арнольд явно этим удовлетворился, потому что продолжил очень весомо:       — Все готово. Осталось решить вопрос личной компенсации, что для меня очень и очень важно. Доставьте это письмо. Убедитесь, что он все получил. Будьте начеку, ошибка сейчас может все погубить. Когда все кончится, я прослежу, чтобы вас вознаградили, майор Андрэ. Щедро.       Коннор сжал локоть Шэя, и мистер Кормак положил руку на ладонь сына — чтобы тот не сделал какой-нибудь глупости. Пока враги ни о чем не подозревают, есть возможность выбирать, как действовать. Если они поймут, что их тайна — уже не тайна, останется только один путь.       Мистер Андерсон забрал у Арнольда документы и тревожно поправил:       — Пока что... Джон Андерсон, сэр.       — Да, — генерал Арнольд явно усмехнулся и преспокойно отправился обратно в лагерь, провожаемый взглядом сообщника.       — Вернись, Шэй, — шепнул в ухо Коннор. — Расскажи отцу!       — Нет, — возразил мистер Кормак. — Он собирается к британцам, а там тебе врагами будут все. Вдвоем больше шансов.       Коннор раздраженно дернулся, но спорить не стал. Тем более что и Андерсон — теперь его, пожалуй, следовало называть мистером Андрэ — дождался, пока Арнольд скроется за воротами и направился в противоположную сторону.       Следить за Андрэ было не слишком сложно, он почти не оглядывался назад, а наличие опасностей проверял только впереди. Шэй даже фыркнул, когда увидел, как мистер Андрэ тыкает саблей в кусты по пути. Не в те кусты тыкает.       Однако уже через пятьсот ярдов веселость Шэя несколько угасла. Мистер Андрэ встретился с двумя британскими гренадерами — оба себя поперек шире — и приказал:       — За нами могут следить. Если кто нас увидит, убейте.       И оба мордоворота беспрекословно послушались невысокого и худощавого парня в колонистской форме — а значит, отлично знали его в лицо.       Следить стало сложнее. Британские гренадеры надежно охраняли своего патрона, и Шэй даже пару раз ловил Коннора за руку, чтобы тот не выдвинулся раньше времени. Коннор раздраженно прошипел:       — Я уже не ребенок, Шэй!       Скрепя сердце, мистер Кормак дал сыну свободу, и тот — излишне рискуя, на взгляд Шэя — отлично справился. Когда мистер Кормак уже окончательно перестал понимать, куда их всех занесло, мистер Андрэ повернулся к сопровождающим и сухо бросил:       — Все, и так уже далеко. Увидите дым — приходите.       Оба вытянулись в струнку:       — Есть, сэр! — и направились куда-то в сторону.       Сам Андрэ огляделся, прищурившись, и решительно потащился дальше, к стоящей прямо посреди луга телеге с сеном. Шэй даже нахмурился. Ни коня, ни людей вокруг... Что здесь делает телега? Однако вопросов не осталось, когда мистер Андрэ перевалился через бортик, исчезая внутри. Из телеги выбрался уже совершенно иной человек. Не скромный мистер Джон Андерсон, а уверенный в себе майор Андрэ в форме английского офицера. Отряхнув с себя соломинки, майор Андрэ направился дальше по дороге.       Шэй гадал, куда тот отправляется. Генерал Клинтон, насколько Шэю было известно, заседал в Нью-Йорке. Возможно, ради такого случая перебрался ближе к Вест-Поинту? Или просто где-то поблизости британский лагерь, где можно взять лошадь?       Так и шли: мистер Андрэ, прячущийся от колониальных отрядов, и его преследователи, ожидающие, что будет.       Но судьба распорядилась иначе. Шэй видел издалека, как мистера Андрэ остановил патруль — черт знает, кому принадлежавший, потому что в форме был только один, а двое других из принадлежности к войскам имели только мушкеты. И то, принадлежности сомнительной. В нынешнее время каждый фермер был не прочь обзавестись мушкетом. А некоторые и на дороге остановить могли. И снять все, вплоть до сапог.       Шэй поспешил подобраться поближе и успел услышать голос Андрэ:       — Господа, надеюсь, вы из нашей партии?       Шэй внимательнее оглядел форму парня из патруля. Форма была гессарианской, такую носили британские наемники. Но вопрос был не лишен смысла. Многие гессарианцы разбегались, как только находили заработок получше, чем на службе Георга.       — Из какой? — уточнил тот, что был в форме.       — Из самой верной, — отрезал майор Андрэ.       Шэй ухмыльнулся. Типичный ответ типичного шпиона.       — О да, — с присвистом выдохнул немолодой патрульный в потертых штанах и фермерской шляпе. Судя по присвисту, у него не хватало, по меньше мере, дюжины зубов.       — Хорошо, — уверенно заявил Андрэ. — Я офицер британской армии, и у меня срочное дело.       Заявление было смелым, и Шэй видел, как переглянулись патрульные. Однако Андерсон-Андрэ этого не видел, потому что так же уверенно продолжил:       — Спишем инцидент на вашу усталость.       Тот, что был в форме, обманчиво опустил мушкет и даже сделал шаг вперед с насмешливой полуулыбкой:       — Но мы не британцы. Вы арестованы.       В этот момент Шэй отметил, что «гессарианец» очень симпатичный, а на щеке при улыбке у него появляется ямочка. Остальные патрульные отступили и взяли шпиона на прицел. Шэй невольно обратил внимание и на них. Тот, беззубый, немолод, лет, пожалуй, шестидесяти, но на вид крепкий и сильный. Мушкет он держал от плеча, и руки его не дрожали. Возможно, действительно фермер — из тех, кто не выдержал бесконечных поборов и выбрал сторону. Второй тоже имел примечательную внешность. Ростом он был не меньше шести футов, а таких лиц Шэй не видел ни в Англии, ни во Франции, ни в Италии, ни в Португалии, — нигде, куда закидывала его судьба. Блондин с яркими светлыми глазами от своих спутников отличался как небо и земля. Скандинав, наверное.*       Вот чего у Андрэ было не отнять, так это владения собой. Даже поняв, что прокололся, он не выдал растерянности и повел себя абсолютно естественно. Не среагировал на поднятые мушкеты и снисходительно объявил:       — Это была проверка, и вы ее прошли. На самом деле, я офицер Патриотов. Вот мои бумаги, — на последних словах он закопался в поясной сумке, а патрульные обменялись мнениями:       — Врет он, — бросил «гессарианец». — Убьем его, а голову отнесем в штаб.       — И то дело, — просвистел «фермер».       «Скандинав», как и раньше, промолчал.       — Нет, не убивать, — Коннор неожиданно шагнул откуда-то сбоку, Шэй даже не увидел, откуда. — Обыщите его.       Шэй поразмыслил и из кустов вылезать не стал. Кто его знает, как дело повернется? Уж лучше быть готовым, если что, ловить Андрэ, страховать Коннора... В общем, остаться дополнительной силой для ничего не подозревающего врага.       Патрульные снова переглянулись. Шэй их, в общем-то, очень даже понимал. Сначала они задержали подозрительного типа в английской форме, потом появился не менее подозрительный индеец, весь увешанный оружием, который отдавал приказы таким тоном, как будто имел на это право. «Гессарианец» помедлил, убедился, что его соратники держат врага на прицеле, и медленно опустил мушкет на землю.       Андрэ явно занервничал, попытался отступить, но позади него был Коннор, и унизительной процедуры обыска избежать не удалось. Шэй машинально отметил, что на одном колене «гессарианец» тоже выглядит симпатично, и с негодованием эти мысли отмел. Да и дело требовало.       Патрульный отступил, сжимая в руке несколько сложенных листов, и снова усмехнулся. Развернул верхнюю, после чего удивленно воскликнул:       — Бог ты мой! Перед нами, оказывается, некий майор Андрэ из британских войск. При нем письмо от имени генерал-майора Бенедикта Арнольда.       «Фермер» даже чуть опустил мушкет:       — Но генерал Арнольд — наш командир.       — Сам почитай, — предложил «гессарианец».       — Откуда мне уметь читать, — заворчал «фермер». — Вот как кобылу с жеребцом случить, знаю, а этой вашей грамоты — не знаю.       — Я тоже не умею, — вдруг подал голос третий. Букву «о» он произносил как «ö».       Коннор на эти препирательства внимания не обратил, а приказал, тыча в Андрэ пальцем:       — Связать его немедленно и доставить главнокомандующему.       — А ты кто вообще, парень? — «гессарианец» подхватил мушкет одной рукой и сощурился. — Думаешь, мы вот так запросто к Вашингтону на обед попадем?       — С этим, — Коннор подбородком указал на Андрэ, — он вас и в туалете примет. Меня зовут Коннор Кенуэй, и я на обедах Вашингтона бывал.       — Не слышал про такого, — прошепелявил «фермер».       — Я заберу письмо и отправлюсь к Арнольду, — безапелляционно заявил Коннор. — Если не доберетесь до Вашингтона, обратитесь к мистеру Лафайету или... на худой конец, к мистеру Чарльзу Ли.       — А вот про Ли я слыхал, — обрадовался «фермер». — Хороший мужик, и жена у него добрая. Под Бостоном дело было...       Коннор качнул головой:       — Миссис Ханна Ли покинула этот мир. А в остальном... да, все так.       Кажется, именно эти слова заставили недоверчивых патрульных поверить непонятному индейцу. «Гессарианец» протянул Коннору письмо и сердечно попросил:       — Если генерал Арнольд и впрямь нас сдал, то покажи ему, как с такими имеют дело у нас в Америке. Кстати, недурной костюмчик у тебя, я бы примерил. Лучше, чем мой, трофейный.       Коннор впервые улыбнулся, но, забрав бумаги, быстро посерьезнел. Патрульные взялись связывать пленника, все катилось своим чередом.