Безмолвный

По счастливому стечению обстоятельств, в Финиксе проживала только одна Рене Дуайер. Джаспер быстро нашел ее дом и буквально перевернул его вверх дном в поисках подсказки. В самом дальнем углу встроенного шкафа в спальне, среди хлама и пыли, он нашел папку. Туда в беспорядке были сложены детские рисунки, какие-то фотографии, письма, а также что-то вроде диплома. Документ удостоверял, что Изабелла Мари Свон отзанималась столько-то часов в балетном классе, и по итогам финального конкурса заняла предпоследнее место. Запомнив адрес, Джаспер ринулся туда. Удача снова улыбнулась ему: студия находилась в том же квартале. На полпути он учуял и Джеймса, и Беллу, и вздохнул с облегчением. Бедная девушка жива и скоро ее мучения кончатся. Еще немного, и они с Джеймсом встретятся снова. Джаспер, как наяву, представил ту волну темной, затягивающей страсти, что чуть не погребла его под собой во время первой встречи в лесу. Во рту пересохло, а низ живота будто стянуло сладкой судорогой. Не без труда справившись с собой, он бегом продолжил путь. Здание студии, как гласила вывеска на входе, закрыли на ремонт, а курсы — перенесли в другое место. Балетный класс был погружен в темноту. Джаспер торопливо нашарил выключатель на стене — зажглась одна крохотная бледная лампочка. Он сделал это скорее для того, чтобы Белла не испугалась, приняв его за Джеймса, чем для себя. Он-то отлично видел в темноте. Еще не видя Беллу, Джаспер чувствовал ее страх. К несчастью, нежный, соблазнительный аромат, усиленный этим страхом, стал еще привлекательнее и ужасно отвлекал. Джеймс тоже находился где-то совсем рядом. Его эмоций видно почти не было, словно бы ищейка полностью положился на инстинкты — все человеческое стихло и спряталось, остались лишь настороженность зверя, желание напасть и жажда крови. Но запах — горьковатый, напоминающий запах дыма и содранной древесной коры, явно указывал, что Джеймс тут. Скоро, совсем скоро они будут стоять лицом к лицу. От одной мысли перехватывало дыхание и во рту появлялся яд, как от голода. Белла сидела в углу, обхватив себя руками. На лице отчетливо виднелись следы слез, волосы спутались. Девушка дрожала, как в лихорадке. Ее страх был так велик, что Белла уже плохо понимала, где находится, и что происходит.       — Белла, я здесь, все хорошо! Я заберу тебя отсюда, — громко произнес Джаспер.              Бедняжка подняла голову, слепо вглядываясь в полумрак.              — Не так быстро.        Джеймс спрыгнул откуда-то с потолка и приземлился между Джаспером и Беллой. Одет кочевник был так же, как и при первой встрече — потертые джинсы и кожаная куртка. Шею украшал тонкий кожаный шнур с парой подвесок-талисманов. Он то и дело мелькал из-под расстегнутой куртки, невольно привлекая внимание. Ведь ни футболки, ни рубашки под курткой не было. На Джаспера снова обрушилось та самая, темная, завораживающая энергия, что и тогда на бейсбольном поле. Желание сделать его своим. Окружило со всех сторон, овевало, как горячий пустынный ветер. Джеймс неторопливо осмотрел его с головы до пят. Слегка откинул голову назад, вдыхая воздух небольшими глотками, поймал запах Джаспера и слегка улыбнулся каким-то своим мыслям. Сделал пару шагов вперед, явно готовясь напасть. Резкий выпад, удар рассек воздух — Джаспер уклонился и повторил его маневр.       — Неплохо, — кочевник поразился, но внешне это никак на нем не отразилось. — Честно говоря, я удивлен.              — Почему же? Хотя подожди, я знаю. Наверно, все дело в моем лице, — Джаспер усмехнулся, — ведь я был так молод, когда меня обратили. Я точно не могу быть опасен, не правда ли? Ты не первый, кто покупается на иллюзию.        Он стремительно сорвался с места, собираясь ударить Джеймса в грудь и сбить с ног, но промахнулся. Тот плавно, словно бы ему это ничего не стоило, уклонился от удара. Они ходили по кругу, как два зверя. Каждый оценивал сильные и слабые стороны соперника, выбирал подходящий момент. Белла испуганно всхлипнула. Джаспер невольно отвлекся на нее, и в то же мгновение Джеймс кинулся на него. Они сцепились, покатились по полу, ломая доски паркета и врезаясь в стены. Щепки так и летели в разные стороны. Осколки зеркал сыпались на них сверкающим дождем. Несмотря на всю опасность, Джаспера охватило ликование. Наконец-то! Он борется с кем-то, не уступающем ему ни в силе, ни в коварстве. Он может не ограничивать себя, не щадить своего противника! Как же ему этого не хватало все эти годы! Азарт, возбуждение, желание одолеть, подчинить, снова почувствовать то темное, сводящее с ума — чувства завладели Джаспером целиком и заставили забыть обо всём. Джеймс прижал его к полу, схватив за горло, но внезапно его рука пришла в движение. Он провел ладонью по груди и животу Джаспера, опустил ее ниже:       — Я смотрю, ты рад меня видеть, — кочевник хмыкнул и слегка сжал его член через брюки. — Я знал это, еще когда ты был за дверью.        Джаспер зашипел сквозь зубы, отбрасывая руку Джеймса. Его снова со всех сторон охватило чужими эмоциями. Страсть, жажда обладания и секса — они заполнили собой все помещение, каждую клетку тела. Он и не понял толком, что из этого принадлежит ему, а что нет. Да это его и не заботило. Эмпат впервые за многие годы наконец-то позволил эмоциям взять верх над рассудком, и это было прекрасное, ни с чем не сравнимое ощущение. Сильным ударом сбросил Джеймса с себя, оказался сверху, придавливая его к полу и фиксируя руки. Впился в его губы, укусил, когда не сразу почувствовал отклик. Ощутил железистый привкус крови во рту и не смог сдержать стона. На тысячную долю секунды все эмоции Джеймса исчезли, будто кто-то нажал на выключатель. Затем они вернулись с утроенной силой, и замелькали, сменяя друг друга с сумасшедшей скоростью. Шок. Изумление, негодование, гнев, стремление хорошим ударом прекратить все это…. и удовольствие. Любопытство, желание попробовать что-то новое, и снова жажда обладания. Горячая, затягивающая в водоворот дьявольских страстей похоть в чистом виде. Джеймс ответил на поцелуй, его руки мгновенно вырвались из захвата и оказались у Джаспера на плечах, погладили спину, пробрались под рубашку. Случайно он задел кончиками пальцев один из многочисленных шрамов. Кожа вокруг них была более чувствительной, чем нетронутая, здоровая. Джаспер застонал в голос, настолько это было хорошо. Джеймс понимающе ухмыльнулся и продолжил осторожно поглаживать его. Удивление, интерес, изумление, желание посмотреть возрастали на глазах, стоило Джеймсу обнаружить ещё один рубец. Немного огрубевшие кончики пальцев скользили по спине, снова и снова возвращаясь к чувствительным участкам. Вожделение кочевника витало в воздухе, оно было почти осязаемо. Джаспер жадно впитывал его в себя, чувствуя, как разгорается все сильнее и сильнее его собственное желание. Каждое прикосновение будто приходилось по оголенным нервам, заставляло стонать и выгибаться под ласкающей рукой. Никто ещё не дотрагивался до него подобным образом. Элис понадобилось время, чтобы привыкнуть к шрамам. Она просто смирилась с ними. Ведь следы от ранений были частью Джаспера, и убрать их не представлялось возможным. Но она никогда не прикасалась к ним специально, и радости ей это не доставляло.       — Я пришел за Беллой. — Джаспер наконец-то нашел в себе силы разорвать поцелуй.              — Кто сказал, что я ее отдам?              — Вообще-то я не собираюсь тебя спрашивать.       — Однако, — хмыкнул Джеймс. — А если я поделюсь с тобой? Я же вроде как пригласил тебя на ужин.       — Не пойдет, — покачал головой Джаспер. Требовательные настойчивые поглаживания отвлекали и мешали думать. Приятно… Боже, как же приятно.              Но не настолько, чтобы забыть, зачем он здесь.              — Разве ты не чуешь запах? Это же самая аппетитная маленькая крошка на свете. Нам хватит на двоих.              — Нет. Белла — почти член семьи. Моя будущая невестка.        Джеймс схватил его за ворот рубашки, притянул к себе ещё ближе:       — И что я получу, если позволю ей уйти?              — А что ты хочешь?       — Тебя. Он резко скинул Джаспера на пол; они поменялись местами. Джеймс лег на Джаспера, раздвигая ему ноги коленом, зашептал на ухо:       — Поставить тебя на четвереньки и оттрахать так, чтобы ты еще неделю ходил в раскорячку. А потом повторить. Снова, снова и снова, — и слегка прихватил ухо зубами.              — Кто сказал, что это ты будешь меня пялить? — Джаспер сгруппировался, вскочил на ноги, сильным ударом отбрасывая Джеймса к противоположной стене. На пол снова посыпались осколки.        Эмпат злорадно улыбнулся, наслаждаясь обескураженным видом кочевника и его смятением. Впрочем, Джеймс недолго пребывал в растерянности. И его влечение, что удивительно, не утихло. К нему лишь добавилось желание настоять на своём.       — Думаешь, я не знаю, кого ты видишь, когда смотришь на меня? — Джаспер медленно обходил вокруг Джеймса, примериваясь для следующего броска. — Мальчика, не так ли? Красивого невинного мальчика, который никак и никогда не мог совершить ничего дурного, — он усмехнулся. — Дитя, которое ты соблазнишь и введешь в мир чувственных удовольствий. Ты так себе это представлял? Ну, ты не первый, кто попытался.              — Я буду первым, у кого получится, — у Джеймса загорелись глаза.              — Осторожнее, Джеймс. На самом деле, я намного опаснее тебя. Взгляни.        Джаспер распахнул рубашку, демонстрируя шрамы. На его торсе вряд ли нашлась бы хоть пара квадратных дюймов чистой, не обезображенной рубцами кожи. Шрамы покрывали ее везде, образуя причудливый узор. Джеймс уставился на него, чуть приоткрыв рот, и присвистнул. К изумлению Джаспера, кочевника переполняло восхищение, азарт, и желание заполучить любой ценой.       — И что ты скажешь теперь? — спросил Джаспер, внимательно следя за Джеймсом — его реакция озадачивала.              — Мне нравятся твои шрамы. Хочешь посмотреть мои?        Не дожидаясь ответа, Джеймс рывком снял куртку и бросил ее на пол. Его кожа не была сплошь усеяна отметинами, как у Джаспера, ее «украшала» лишь десяток или дюжина, не больше. Полумесяцы — от вампирских укусов, и несколько прямых, почти выцветших. Должно быть, еще человеческих. Собственные шрамы всегда казались Джасперу чем-то очень непривлекательным. Тем удивительнее было смотреть на Джеймса и понимать, что того это совсем не портит. Просто следы перенесенных испытаний, «сувениры» от давних врагов, свидетельство, что Джеймс оказался сильнее их. Еще удивительнее оказалось с головой погрузиться в восторг такой силы. Понять, что тобой любуются, именно той твоей чертой, которая всегда тебе самому претила. Ощутить, как восхищение окутывает тебя, поглаживает кожу теплыми волнами, как кончиками пальцев, вибрирует в воздухе, возрастая с каждой секундой. Это самозабвенное, почти экзальтированное любование все усиливалось, а затем за ним потянулось желание дотронуться. Джасперу с самого начала было трудно отделить свои чувства от чувств Джеймса, и то же самое желание захлестнуло и его. Тогда, на импровизированной бейсбольной площадке, он в первую очередь оценил не внешность, а «темную душу» Джеймса. То, что он играючи делал то, на что Джасперу так трудно было решиться. То, что выглядел и действовал, как хищник. Сильный, свободный и… красивый? Да, пожалуй, красивый. Джеймс немного выше ростом, чем Джаспер, хорошо сложен. Не такой массивный, как например, Эммет, но в каждом движении чувствуется сила и поистине звериная ловкость. Четко очерченные мышцы, перекатывающиеся под светлой кожей, так и манят прикоснуться к ним. Каково это, провести ладонями по этим широким плечам и мускулистой груди? А самому оказаться в кольце сильных рук? Взгляд темно-красных глаз — дерзкий, раздевающий, жадный, обшарил Джаспера, прослеживая каждый шрам линию за линией. Джеймс улыбнулся — интерес и возбуждение Джаспера не остались незамеченными — и скользнул вперед, сокращая расстояние между ними. Протянул руку, собираясь прикоснуться — Джаспер перехватил ее и мгновенно завернул Джеймсу за спину, другой схватил за горло. Он плотно прижимался грудью к спине Джеймса, кожа к коже. Джеймс был слегка теплым, его мускулы напряжены. Удивительное, странное, прекрасное ощущение — одержать верх над кем-то, кто сильнее, чем ты сам. Джасперу пришлось приложить немало усилий, чтобы не раствориться в их общем возбуждении:       — Веришь теперь, что внешность обманчива? И что я отнюдь не невинное дитя? — прошептал он Джеймсу на ухо, потянув за кожаный шнурок на его шее, принуждая откинуть голову назад. С трудом подавил желание зарыться лицом в светлые волосы и вдохнуть их запах. Не сейчас. Позже.              — Собрался меня трахать? — фыркнул Джеймс. — Для начала, попробуй уложить на лопатки.              Живот пронзило болью, из легких будто выбили весь воздух. Джаспер и сам не понял, как Джеймсу удалось врезать ему свободной рукой и вывернуться из надежного захвата. Кочевник стоял напротив него — ноги слегка согнуты, руки разведены в стороны. Будто раскрывая объятия.              — Ну давай, попробуй меня завалить. Посмотрим, как это у тебя получится.              — Так не терпится оказаться подо мной? Ну иди сюда, — Джаспер ухмыльнулся и поманил Джеймса пальцем.        Но тут из угла, где сидела Белла, вновь послышались всхлипы. Джаспер смешался: он совсем забыл про нее.       — Не беспокойся, — Джеймс перехватил его взгляд. — Я успел немного познакомиться с Беллой. У нее есть одно несомненное достоинство — она не болтлива. И не любопытна, не так ли? Тебе ведь все равно, по какой причине ты уйдёшь отсюда живой, сладкая?              На последних словах Джеймс повысил голос, а рыдания Беллы усилились.              — Прекрати ее пугать.              — Пугать? Я еще даже не начинал.        С улицы донесся какой-то шум. Джаспер и Джеймс синхронно повернулись к двери.       — Матерь божья, ну почему именно сейчас?! Я был уверен, что у меня еще пара дней в запасе! — Джеймс оторвался от пола, перепрыгнул через Джаспера и схватил Беллу в охапку.              Его разочарование было почти материально, оно остудило их обоих, как неприятный, пронизывающий сквозняк. Как заметил Джаспер, Белла была близка к обмороку.              — Твои родственники умеют приходить не вовремя, — ищейка принюхивался, определяя число возможных противников.              — Проклятье, — Джаспер в замешательстве замер посередине балетного зала. — Как так получилось, что я ничего не заметил?        Он понятия не имел, что ему делать. Эдвард и остальные пришли, чтобы убить Джеймса. Судя по их настрою, понадобятся все способности Джаспера, чтобы уговорить семью передумать. И не факт, что удасться.       — Если уж я ничего не заметил, чего говорить о тебе. Мы оба отвлеклись. — Джеймс подмигнул ему.              — Давай Беллу сюда и уходи. Найдёшь меня, когда все утрясется, и мы продолжим этот разговор.              Джаспер изо всех сил пытался приглушить жажду крови Джеймса и вытащить на первый план его здравый смысл. Так как тот держал Беллу на руках, сделать это было непросто.        Джеймс уткнулся лицом девушке в волосы, глубоко вдохнул. По комнате, как холодный ветерок, поползло сожаление и уныние, но ненадолго. Их сменила знакомое обволакивающее, непроглядно-темное желание. Оно словно заструилось по телу, как темный мед. Джеймс сделал шаг по направлению к Джасперу и протянул руки, собираясь отдать ему девушку. Но в этот момент в балетную студию ворвались все Каллены разом.       — Стойте, я его переубедил! — воскликнул Джаспер, пытаясь успокоить, уменьшить жажду мести и желание убить. Но вид Джеймса с Беллой на руках подействовал на Калленов, как красная тряпка на быка.        К нему бросились сразу трое — Эммет, Розали и Эдвард. Прежде, чем Джаспер успел что-то сделать, Джеймс оскалился и с безумной улыбкой впился зубами в запястье Беллы. Затем бросил раненую девушку Эдварду и кинулся к ближайшему окну. В воздухе разлился запах крови. Самый яркий, чистый, соблазнительный, какой Джаспер только мог себе представить. Своей уловкой Джеймс оказал и Джасперу, и самому себе медвежью услугу. Та малость, что кочевник успел проглотить, отозвалась в нем таким сильным удовольствием и желанием большего, что это почти сшибало с ног. Как в бреду, Джаспер сделал шаг к Белле — и его тут же скрутили чьи-то сильные руки. Запахи, звуки, эмоции — все смешалось. Все, что Джаспер хотел, это вырваться и попробовать ее. О том, чтобы удержать Эдварда и остальных от убийства, он уже и не мечтал. Это было больше не в его силах. Краем сознания Джаспер чувствовал рядом Элис, ее любовь и беспокойство, но его это не волновало. Он не слушал, что она говорит ему, не обращал внимания и на Карлайла — именно приемный отец удерживал Джаспера сейчас. Джеймсу не удалось сбежать. Джаспер чувствовал, что тот сейчас как пьяный — отчасти из-за крохотного глотка крови Беллы. Но также и по его, Джаспера, вине. Из-за страсти, полностью захватившей его, он дрался вполсилы. К тому же, Джеймс же не мог знать, что Каллены — настоящая любящая семья, что им чужда иерархия и жестокость обычных вампиров. И, видя, как Карлайл заломил Джасперу руки за спину, испугался за него и позволил страху себя отвлечь. Белла кричала и билась в судорогах на полу. Запах крови усиливался. Джаспер отдал бы что угодно лишь за одну каплю…       — Карлайл, что делать?! Мне кажется, еще чуть-чуть и будет поздно, — услышал Джаспер голос Эсми.       Его приемная мать сидела рядом с Беллой. Одной рукой держала ее, чтобы девушка не поранилась, другой — зажимала себе нос и рот.        Послышался треск досок, щелкнула зажигалка. В зеркальных стенах балетной студии отразились сотни костров. Каллены зажали Джеймса в кольцо, уже пятеро против одного. Элис и даже Эсми присоединились к остальным. Сквозь красную дымку, как в бреду, Джаспер видел, как Джеймс мечется, пытаясь вырваться. Как борется из последних сил. Элис отлетела в сторону от его удара, врезалась в зеркальную стену. На пол посыпались осколки. Розали отшатнулась со злобным шипением — ее щеку отныне и навсегда украсил полукруглый шрам от укуса. Названным братьям Джаспера тоже пришлось несладко, но все же, численный перевес был на стороне Калленов.       — Нет! — закричал Джаспер изо всех сил, услышав хорошо знакомый звук. Скрежет, будто бы разорвали железную пластину. А по нервам резануло чужой болью. — Не надо, прекратите! Я уговорил Джеймса отпустить Беллу, слышите? Уговорил, пока вы не ворвались! Нет нужды убивать его!        Но Джаспера, конечно, никто не слушал. Элис вскочила Джеймсу на плечи, обхватила его голову обеими руками; Эммет и Эдвард удерживали кочевника за руки. Джаспер отвернулся, чтобы не видеть сцену расправы. Но отключить свой дар эмпат не смог бы, даже если бы и захотел. Не видя Джеймса, он чувствовал его. Боль, ярость, желание расквитаться, отомстить. Неукротимая жажда жизни, горькое сожаление; страх за него, тоска по тому, что уже никогда не сбудется. И грусть. Удивительно светлая, тихая грусть… а потом и она пропала. Все было кончено. Сгорело в костре и развеялось вместе с пеплом.