— Ты поднялся, — только и смог вымолвить ошарашенный Джаспер.
В ответ Джеймс зло сощурился, его рука дернулась, пальцы медленно сжались в кулак.
«Черную душу» наводнила жажда мести, злоба и стыд; теперь она казалась не просто черной, а непроглядной, как бездна. Мускулы задрожали, напряглись еще раз, и сжатый кулак упал на покрывало.
Взгляд алых глаз прожигал насквозь. Если бы Джеймс был хоть наполовину так силен, как
раньше, голова Джаспера уже катилась бы по полу. Такая резкая смена удовольствия на
ненависть почти причиняла боль.
Джаспер напряг все силы и принялся утихомиривать этот ураган чувств. Окружил Джеймса
ощущением своей безобидности, мягким и уютным, как пуховое одеяло. Снизил градус
ненависти до неприязни, а злобы — до простого раздражения. Внушил уверенность в своем раскаянии и в том, что такое больше не повторится. Попытался разглядеть за другими чувствами жажду обладания и с ужасом почувствовал, что маленький темный огонек еле мерцает. Его почти не видно. Нет, только не это! Пожалуйста, только не угасай… Эмпат сосредоточился, корректируя эмоции и одновременно подбирая подходящие слова:
— Джеймс, прости меня. — Проникновенный взгляд будет к месту, но вот от прикосновений пока лучше воздержаться. — Мне очень жаль, что я был так несдержан.
Джаспер вложил в улыбку все свое обаяние, и еще раз постарался передать Джеймсу, как сильно раскаивается. Одновременно успокаивал его и сдерживал агрессию. Непокорные эмоции кочевника вздымались, как волны, и не желали утихать.
— Так обрадовался, что у тебя… — замялся, подбирая безобидные слова, — … что все в порядке. Просто потерял голову. Поставь себя на мое место — ты разве смог бы сдержаться?
Презрительный взгляд просвечивал его, будто рентгеновские лучи. Эмпат не удивился бы, если бы охотник и правда почуял, что творится у него внутри. Что наряду со смущением и шоком от своего собственного поведения, Джаспер чувствует и желание повторить.
— Я так давно хотел прикоснуться к тебе… Сразу после того, как ты с друзьями появился в лесу, где мы играли в бейсбол.
Он прервался, сглотнул неожиданно выступивший яд. Сейчас нужно быть чертовски осторожным. Не переборщить, но в то же время — вернуть интерес к себе и то самое, тайное и темное. Не разговор, а прогулка по минному полю.
— Я думал о тебе все это время. И о том, что… что я мог бы с тобой сделать.
Губы Джеймса дернулись в усмешке, он приподнял бровь — пренебрежение и издевка во плоти. «Ты со мной? Не много ли на себя берешь?», будто бы читалось на его лице. Джеймс смерил Джаспера уничижительным взглядом, но вдруг могнул и опустил глаза. Яркое и четкое плотское желание осветило его душу, как молния освещает затянутое черными тучами небо в грозу.
Когда Джаспер мыл его, то закатал рукава до локтей, чтобы не замочить рубашку. Воротник так и так был расстегнут на несколько пуговиц. Шрамы Джаспера хоть и не выставлены напоказ, но их можно разглядеть без особого труда. Именно они вызвали этот всплеск.
— То есть, что мы могли бы сделать. Вместе.
Джаспер лихорадочно соображал, как бы использовать неожиданное преимущество и извлечь из него максимум пользы, и совсем смешался. Он старался говорить так, как говорила бы его человеческая ипостась — Джаспер Уитлок, семнадцати лет от роду и джентельмен до мозга костей. Осторожно, иносказательно, безобидно. Только бы не спугнуть то желанное чувство неосторожным словом.
— Ну и, я подумал, мы же с самого начала понравились друг другу, так почему бы и нет.
Эмпат придвинулся ближе, сканируя внутренний мир своего собеседника. Тот занервничал,
а на оголенные участки груди и руки старался не смотреть.
— Что тебя злит? Я тороплю события?
Почти на две секунды закрытые глаза дали ясный и четкий ответ.
— Хорошо. Это больше не повторится, пока твои силы не вернутся. Мне правда очень жаль.
Взгляд Джеймса оставался недоверчивым, все тело — напряжено, как у хищника перед
прыжком. Даже не верится, что то неземное блаженство, окутавшее Джаспера буквально
пару минут назад, исходило от него. Сейчас на смену удовольствию пришли гнев и
возмущение, не уступающие ему по силе. А наслаждение, желание большего и возбуждение испарились без следа.
«Но почему?! Он первый хотел меня с самого начала! Хочет даже сейчас!», возмутился
Джаспер про себя. «Ладно, я поторопился. Был слишком возбужден и обрадован. А кто бы
не был? Я нравлюсь ему. Джеймс хотел, чтобы я до него дотрагивался. Какого черта он так
себя ведет?!»
Неожиданная вспышка собственной агрессии удивила, но он смог ее смирить. Эмпат еще
раз сосредоточился на негативных эмоциях, приглушая их. Придвинулся немного ближе.
Сделав вид, что поправляет воротник рубашки, распахнул его еще на пару сантиметров. Как и ожидалось, Джеймс уставился именно туда.
— Я обещал, что мы вернёмся к нашему разговору не раньше, чем ты сможешь ответить. И я выполню обещание.
Несколько торжественным жестом Джаспер протянул Джеймсу руку. Тот вновь напрягся,
мускулы заходили под кожей, но он все-таки смог ее приподнять. Их ладони соединились в
рукопожатии. Джаспер, делая вид, что придерживает ладонь Джеймса, слегка сдвинул его
пальцы. И с чувством удовлетворением увидел у охотника растерянность, тщательно
скрытое восхищение и вновь вернувшуюся чувственность.
Все дело в том, что запястье Джаспера украшал маленький полукруглый шрам от укуса. Когда Джаспер положил пальцы Джеймса на него, ищейку, как говорится, проняло. Пальцы еле заметно дрогнули и слегка дернулись. Джаспер тешил себя мыслью, что Джеймсу хотелось до него дотронуться, просто сил пока не хватает.
— Ты мне веришь?
Исполненный искренности и раскаяния теплый взгляд способен был растопить даже ледяную глыбу. Что же говорить о Джеймсе. Тот, не сводя глаз со шрама на запястье, медленно кивнул.
— Обещаю, ты не пожалеешь об этом. Давай я помогу тебе привести себя в порядок. Просто одеться, честное слово.
И приложил руку к сердцу, улыбаясь. Самой нежной, обаятельной и милой из своих улыбок. Еще совсем молодым человеком, Джаспер Уитлок отлично знал, как его улыбки действуют на окружающих.
Губы Джеймса чуть дрогнули — не улыбка, а лёгкий намек на нее. Но гроза прошла: ему больше не хотелось ни отыграться, ни злиться. Ищейка слегка потряс головой и окинул комнату внимательным взглядом. Казалось, Джеймс подмечает то, что раньше не мог разглядеть.
Джаспер же выудил из своей памяти эпизод сражения с враждующей вампирской армией: оскаленные зубы, оторванные конечности, дикий рык и хрип умирающих. Про себя попросил у Всевышнего помощи и принялся за дело.
Быстро прошелся полотенцем по телу Джеймса, уничтожая все следы своего срыва. При этом на лице Джаспера возникло виноватое выражение, он опустил глаза — и с удовлетворением отметил, как внутри у Джеймса зарождается прощение. Тот вот-вот готов его извинить. Эмпат усилил ощущение своей безобидности — оно очень подходило к выражению лица, и потянулся за одеждой.
Простые белые трусы-боксеры, продранные в нескольких местах джинсы, черная футболка с ярким принтом — рот с высунутым языком, какая-то рок-группа. Черная кожаная куртка осталась пока лежать в кресле. Вещи хорошо подходили друг к другу и к ожерелью Джеймса. Элис бы осталась довольна его выбором, невольно подумал Джаспер. Но сразу же отогнал эти мысли. Слишком тяжело было думать о бывшей возлюбленной сейчас.
Одевая Джеймса, дотрагиваясь, приподнимая его, Джаспер то и дело старался прикоснуться чуть сильнее и дольше. Мысленно он надеялся, что органы чувств ищейки пока что не работают в полной мере и тот ничего не заметит.
Кожа теплая после ванны, на ней остался легкий цитрусовый запах. В глазах людей любой вампир бледен, но Джаспер мог различать сотни оттенков бледного. Джеймс был немного темнее его самого. Это факт наводил на мысль, что при жизни тот был более загорелым. Интересно, почему? Каким человеком он был?
Под кожей обрисовываются сильные мышцы. То тут, то там ее прочерчивают шрамы: большинство полукруглые, но есть и несколько прямых. Так и хочется проследить каждый из них пальцами, но пока нельзя.
За окнами тем временем светлело. Летом солнце встает рано. Первые лучи пробрались в комнату и осветили двух вампиров. По стенам запрыгали крохотные солнечные зайчики. Джаспер неожиданно подумал, что уже очень давно не видел ни себя, ни других бессмертных в солнечном свете. Он и забыл, насколько это прекрасно. И поторопился надеть Джеймсу куртку — от греха подальше.
Солнце не только осыпало его кожу бриллиантовой крошкой. Оно позолотило каждый волосок на груди и руках — теперь они похожи на тонюсенькие золотые ниточки. На чуть смуглой (с вампирской точки зрения) коже это выглядело очень красиво.
У Джаспера уже не было сил удивляться, с какой это стати ему кажутся красивыми даже такие мелочи, на которые он не обратил бы внимания, иди речь о ком-то другом.
Волосы Джеймса отливают рыжим на солнце; по ним так и хочется провести рукой. «Пожалуй, это неплохая идея», Джаспер вспомнил о реакции на прикосновение к волосам и бросился за расческой.
Он начал медленно расчесывать его волосы, начиная с кончиков, поднимаясь все выше. Заметив, что подозрительность ушла, принялся зачесывать волосы назад, и помогать себе руками. Осторожно дотрагивался до мокрых прядей, пропускал их сквозь пальцы, перекидывал из стороны в сторону — «так быстрее просохнут», заявил Джаспер с совершенно невинным выражением лица. Эмпату не нужно было догадываться: он точно знал, что прикосновения приятны.
Но вдруг Джеймс повернул голову в его сторону и пристально посмотрел в лицо. Джаспер было испугался, что опять выдал себя.
— Что-то не так? Прекратить? — заволновался он.
Долгий прямой взгляд в глаза — нет, не нужно.
— Что тогда?
Джеймс слегка кивнул головой в сторону окна.
— Посидеть у окна?
Раздраженное фырканье, взгляд в потолок.
— Выйти на улицу?
Первые утренние лучи уже скрылись за тучами, привычными для Сиэтла, прогноз на сегодня был более, чем благоприятен для вампиров. Почему бы и нет. Как он только раньше об этом не подумал! Запирать кочевника, вроде Джеймса, который, может быть, многие годы не проводил две ночи подряд в одном месте, в четырех стенах — какая ужасная глупость! Конечно, ему не хватает этого: свежего воздуха, ветра, и запахов, что он приносит.
Не долго думая, Джаспер подхватил его на руки и направился к выходу.
— Не волнуйся, — ответил он на незаданный вопрос. — Наши соседи совершенно очарованы мной и не задают дурацких вопросов. В их глазах, я выхаживаю любовь всей моей жизни после тяжелого ранения в Ираке. Мы не вызовем подозрений. - И привычным жестом взял с тумбочки в прихожей две пары солнечных очков.
В душе Джеймса вспыхнуло удивление, смешок, и еще что-то. Это последнее очень быстро спряталось, будто бы Джеймс не хотел показывать это чувство. Джаспер даже не успел понять, что это было.
***
Дом был новым, но вот участок — нет. Множество мелких примет говорили о том, что люди
живут тут уже давно. Внезапно возникающие на лужайке перед домом яркие пятна
одичавших тюльпанов, нарциссов и прочих цветов, о которых Джаспер знал лишь то, что их
место — либо на клумбе, либо в парнике. Более мягкая и неровная земля возле подъездной
дорожки: остатки то ли клумб, то ли грядок. Также о прежних владельцах напоминали несколько старых раскидистых деревьев на заднем дворе. Их кроны сплетались так тесно,
что сквозь листву не мог проскочить ни один случайный солнечный лучик.
Джей Дженкинс, видимо, ожидая, что в доме поселятся мистер и миссис Хейл, по собственной инициативе распорядился поставить под деревьями стол и скамьи. Венчала их
какая-то странная конструкция из тонких балок. Джаспер не сразу разобрался, что это беседка. Летом, когда посаженный тут же вечнозеленый плющ начал бы расти, он оплел бы ее целиком. Что ж, если они задержатся здесь, она, возможно, будет полезной. Насколько можно судить, плющ полностью скрыл бы находящихся в беседке от посторонних глаз.
Джеймс с любопытством осматривался и глубоко вдыхал. Джаспер посадил его на одну из скамей и ненадолго отлучился — на соседнем участке, отделенном низеньким белым
заборчиком, показалась соседка.
В своей прошлой жизни Джаспер и представить себе не мог, что будет охотно идти на контакт с человеком. Не для того, чтобы насытиться кровью, а просто поболтать. Во время
жизни с Калленами все люди вызывали у него лишь раздражение. Жалкие, неуклюжие, никчемные создания, со своими ничтожными чувствами. Стоило выйти из дома, и их
эмоции окружали Джаспера вместе с толпой, сводя с ума своей похожестью друг на друга и банальностью. И запах людей… аппетитный, дразнящий… От него горло сводило болью, а
душа наполнялась отвращением к себе, сожалением и жаждой. Ведь Джаспер не мог напасть на них. Не смел и пальцем тронуть. Ни одного, даже самого пропащего. Все, что он мог, лишь рисовать в своем воображении картины кровавой расправы и ненавидеть себя за это. Раздражение копилось годами и почти переродилось в мизантропию. Но сейчас все
чудесным образом изменилось.
Стоило Джасперу вернуться к человеческой крови, как он понял, что вовсе не ненавидит все человечество. Конечно, люди по прежнему возбуждали в нем голод — но этот факт не вызывал раздражения. Стоя сейчас возле заборчика и вежливо улыбаясь соседке — пожилой леди с короткими седыми волосами, Джаспер был совершенно искренне рад ее видеть. Ее запах будил в нем аппетит — но это не беда. Ведь он может утолить голод немного погодя, если захочет. И совершенно необязательно для этого нападать на нее. В трущобах у него будет более богатый выбор. Злость на людей сменилась благодарностью — за то, кем они были и что могли ему дать.
Он приветливо поздоровался и позволил втянуть себя в разговор.
Да, миссис Бейкер, немного лучше. Сегодня даже смог сесть. Вот, вышли подышать свежим воздухом. Прекрасная погода сегодня, не правда ли? Парк Рейнир*? Нет, не были. Да что вы говорите, обязательно съездим! Инвалидное кресло? Что вы, Джеймс ни за что не согласится, слишком гордый. Да мне и не трудно носить его на руках, я только рад…
Джаспер улыбался, выслушивая рассказ миссис Бейкер о приключениях ее той-терьера, каких-то мелких житейских происшествиях, любимом телешоу, что шло вчера вечером по
телевидению. Поразительно, насколько изменилось его отношение к людям. Раньше он бы уже через пару минут начал вынашивать планы по убийству старушки.
Попрощавшись, Джаспер направился в беседку и устроился напротив Джеймса. Тот сидел,
опустив взгляд вниз. Еще во время разговора с соседкой Джаспер начал ощущать его уныние, и сейчас оно разрослось до невиданных размеров. Грусть, отчаяние, нежелание во что-то верить, злость и агрессия смешались и как будто подпитывали друг друга.
— Извини, что задержался. Миссис Бейкер — вдова, ей совершенно не с кем поговорить. Что с тобой?
Джеймс медленно поднял голову. Из-под черных очков мелькнули красные глаза, губы сжались в тонкую линию. Ищейка с большим трудом поднял руки, медленно поднес их к лицу и закрыл нос обоими ладонями. Затем все так же медленно опустил руки на
столешницу, не переставая смотреть Джасперу в глаза.
— Ты не чувствуешь запахов? — догадался тот. — Но… меня же ты чуешь? И вонь краски и лака в комнате?
Джеймс коротко прикрыл глаза и вытянул руку вперед, едва не коснувшись груди Джаспера в вырезе рубашки. Снова открыл их и, с видимым усилием, махнул рукой направо, налево, и вверх. Во взгляде появилось мрачная обреченность.
— Близко — чуешь, далеко — нет? — догадался Джаспер. — Не беда. Наверняка, просто вопрос времени.
Тот, казалось, даже не услышал. Отчаяние переполняло душу Джеймса, настолько глубокое и черное, что Джаспер чуть было не отчаялся сам. Он мог прочувствовать все его грани. Эмпат будто бы сам ощутил, как теряет себя.
Джеймс — охотник, все его существование — в преследовании других. Перестать быть тем, кто ты есть, потерять особенность, которая отличает тебя от остальных, составляет немалую часть твоего «я» — тут бы и более рассудительный вампир поддался хандре.
— Все наладится. — Джаспер сел рядом, повинуясь порыву, положил руку Джеймсу на плечо, другой охватил его лежащую на коленях ладонь.
Возмущения и злости не последовало.
«Все наладится. Все будет хорошо. Ты станешь прежним». Уверенность, надежда на лучшее, вера в себя. Джаспер направил Джеймсу эти ощущения, из всех сил усиливая их. Против такого сильного негатива нельзя было действовать обычным методом. Он почти вычерпал
свою душу до дна, будто бы поменялся с Джейсом. Отдал ему все светлое и позитивное и забрал себе все плохое. Джаспер не удивился бы, если бы вскоре после этого его настиг
голод и моральная усталость.
Наконец черные вихри в беспокойной душе кочевника утихли. Эмпат перевел дыхание.
Джеймс внимательно смотрел на него — ни гнева, ни презрения во взгляде. Ни капли
неудобства или неловкости, несмотря на объятия. Ни малейшего желания освободиться.
— Солнце сюда не заглядывает. Хочешь еще посидеть тут? — спросил Джаспер и попытался встать.
Беспокойство, удивление, и... просьба? Ярко-красные глаза были переполнены ей. Неужели это…?
— Мне остаться? — с затаенной радостью произнес Джаспер.
Джеймс кивнул.
***
Как долго они просидели в беседке, Джаспер не знал. Солнце успело подняться в зенит.
Соседи слева — съездить за покупками и вернуться на своем огромном рычащем джипе с кучей пакетов: неприятный запах готовой еды заставил ненадолго задержать дыхание.
Миссис Бейкер прошлась туда-сюда по улице со своей собачкой и исчезла в доме. Тучи то коротко расходились, то снова набегали, сверху в кронах время от времени кто-то чирикал и шубуршился.
Джеймс не хотел уходить. Он жадно рассматривал окружающий его мир, глубоко вдыхал, пытаясь ловить запахи. Джаспер пытался как-то общаться, рассказывал, что за люди живут вокруг, куда он привык ходить на охоту, в какие места они могли бы отправиться вместе, когда Джеймс окрепнет. Чтобы никто ничего не заподозрил, Джаспер пару раз проходился вокруг дома, создавая видимость уборки, приносил и уносил бутылку с водой и стаканы. Джеймса очень развеселил маленький спектакль, что они вынуждены были разыграть.
Он улыбнулся — впервые с тех пор, как они вернулись из Вольтерры. А затем изумленный Джаспер услышал тихий смех.
С распущенными волосами, улыбающийся, Джеймс выглядел моложе и беззащитнее, чем был. В таком Джеймсе невозможно было заподозрить жестокого зверя, которому доставляет удовольствие охота на людей. Его душа также ощущалась очень умиротворенной и спокойной.
«Если я сейчас поцелую его, он не будет возражать. Точно не будет», подумал Джаспер, но осуществить свое намерение не успел.
Их идиллию нарушил посторонний запах, принесенный теплым ветерком. А вместе с запахом Джаспер почуял агрессию, желание подраться и гнев.
Он встал, оставив пока что ничего не понимающего Джеймса за спиной и приготовился встретить незваных гостей.
