Ты помнишь меня?

За пять дней пребывания Ван Со в Сонгаке, Чже И уяснила две вещи: играть в прятки он мастак, избегать разговоров — тоже. Им довелось столкнуться лишь раз, причем как нельзя удачнее — лоб в лоб в пустом коридоре, однако Чже И не успела и рта раскрыть. Отругав себя, что совершенно забыл отправить письмо в Согён, Со рванул в противоположном направлении, оставив ее недоумевать, что только что произошло и как это понимать. Она уже хотела отправиться разыскивать его — новый выходной приближался, и у нее могла появиться такая возможность, но после того столкновения Ван Со неожиданно сменил тактику — прятки кончились. С утра он обнаружился завтракающим на террасе с Бэк А, в обед был найден, отрабатывающим технику боя с Чжоном, а вечером — прогуливающимся с Ён Хва по саду. Королева, хоть и отводила глаза от изувеченного шрамом лица, все же была весела и довольна, и Со, пройдя мимо Чже И, даже ответил на ее взгляд уверенно и твердо. Впрочем, лицо его при этом не выразило никаких эмоций. Полтора года разделили их — возможно, Ван Со действительно стал ей чужим? Возможность выяснить это предоставилась уже на следующий день. Они столкнулись в саду — Чже И направлялась навестить березку, Со читал, устроившись на камнях у воды. На ее приближение он, хоть и вяло, но отреагировал: повернул голову, окинул равнодушным взглядом и снова опустил глаза к страницам книги. Он не думал бежать, но и в разговор вступать явно не собирался. Вот только Чже И вовсе не думала сдаваться. — Дворец построили? — спросила она, подходя ближе. Нейтральная тема показалась ей удачной в качестве первой фразы. — Вам больше нет необходимости возвращаться в Согён? — Скоро король Чонджон перенесет в Согён столицу, здесь не останется никого, причастного к королевской семье, — ответил Со и перелистнул страницу книги. На нее он не смотрел. — Ничего не известно о принце Му и принце Ыне? — задала она новый вопрос и подошла еще ближе. Медленно, как к дикому зверю, которого боялась спугнуть. Со остался сидеть. — Они предатели короны — по-твоему, я должен что-то о них знать? — спросил он жестко и захлопнул книгу с такой силой, что с камня взметнулся столб пыли. — У тебя ко мне какое-то дело или возомнила, что можешь просто подойти — поболтать? Он все еще сидел, но явно порывался встать. Ее присутствие действительно напрягало его? — Мы были друзьями, — ответила она осторожно. Со не двинулся с места. — Это в прошлом, — бросил он, отворачиваясь. — Я говорил, что не различаю дружбы и любви. Я больше не испытываю к тебе никаких чувств, так что другом твоим быть я тоже не желаю. Если это все, иди. Чже И ушла. Хоть хотелось остаться. Ушла, позволив лжи остаться между ними. Лжи — она твердо знала, что сказанному не стоит верить. Не совсем разобралась в причинах, но понимала, что словами Со движет какой-то мотив. Какой? — лишь время могло дать ей ответ. *** Король болен — в какой момент слухи перестали быть просто слухами, Чже И не знала, но чем ближе был день переезда — масштабного переноса всего двора в Согён, — тем нервознее становился Ё. Однажды он сорвал с постели покрывало и весь день проходил, завернувшись в него. На любую попытку отобрать самодельную мантию, он взволнованно отвечал, что не позволит лишить его защиты — без покрывала волчьи тени покусают его ноги. В другой раз он отправился в сад, прихватив лук и стрелы — закончилось все тем, что одной из служанок пришлось накладывать швы на ногу — королю показалось, что из нее выйдет неплохая мишень. А потом… Потом возмутилась знать. Чиновники подняли вопрос о смене власти, Ён Хва призвала в Чондокджон армию. О переезде в Согён больше не говорили — во дворце разразилась настоящая война. Чже И на правах придворной дамы все еще могла посещать каждое помещение, а, стало быть, сумела побывать по обе стороны баррикад. На стороне короля — Ван Ук, Ван Вон и Королева, а против них — весь дворец. Со, Чжон и Бэк А до сих пор держались в стороне, не поддерживая ни тех, ни других, но необходимость все же сделать выбор висела тенью над их головами. Ван Со почти не ел и совсем не спал. Чже И не могла не замечать, как он изводится, пропуская сложившуюся ситуацию через себя. Она не могла больше молчать — им нужно было поговорить. Отпустив девушку, приставленную служить принцу Со, Чже И в очередной раз сама принесла ему обед. Собрала все блюда, которые он любит больше прочих, заварила его любимый чай и вошла в покои, которые ныне он занимал. Со снова был с книгой, но его озабоченный вид говорил о том, что он мысленно далеко отсюда. На ее появление он не отреагировал никак, словно даже не заметил ее, поэтому Чже И, пользуясь случаем, отставила поднос на столик и подошла к креслу, в котором принц сидел. Не давая опомниться, она обняла его со спины и поцеловала в затылок. Со, будто бы пробудившись, напрягся. — Сук Мён… — начал он почти зло и вцепился в ее руку в попытке оторвать от себя. — Хватит, — резко оборвала она его. Снова не так, как полагалось говорить девушке ее положения с принцем. — Прекратите мне лгать! Вы и Сан Пиль — вам кажется, вы так оригинальны в своей лжи. Но хватит, надоело. Моя жизнь — не игрушка, и не вам решать, как ею распоряжаться. Не вам, не Сан Пилю. Я не отпущу, можете потом хоть высечь, хоть казнить. Не отпущу, потому что не верю и никогда не верила: ваши чувства не прошли. Вы просто пытаетесь защитить меня. В который раз. От чего, Ваше Высочество? От чего? Скажите… Несколько раз Со порывался ее перебить. Он то сильнее впивался в ее руку, то пробовал заговорить, но каждый раз останавливался. Под конец пальцы его расслабились, голова отклонилась назад, дыхание стало тихим и тяжелым. На вопрос Чже И он не спешил давать ответ, но больше не пытался избавиться от нее. Скорее — наслаждался присутствием. — Я должен был помнить, — наконец заговорил он. Так тихо и надрывно, словно каждое слово приносило ему боль. — Не стоило забывать, какой ты бываешь упрямой и бесстрашной. Глупо было надеяться, что очередной заговор пройдет мимо тебя. Как ни пытаюсь оградить — лезешь в самое пекло. — Резко развернувшись, Со ухватил ее за плечо и рванул на себя. Не ожидавшая подобного, Чже И неловко завалилась к нему на колени, и он, словно того и добиваясь, поспешил обнять ее так крепко, что стало больно. — Чже И… — прошептал он сдавленно, словно одно ее имя вырвало ему сердце. — Глупая, храбрая Чже И… Ты и твоя береза — я не ожидал, что все будет так. Не думал, что сторониться тебя окажется так сложно… Зарывшись носом в ее волосы, Ван Со просто сидел, повторяя ее имя, а Чже И, забыв о том, что его объятия лишают дыхания, а корешок книги больно впивается в бедро, гладила его по плечам и заверяла, что все непременно будет хорошо. Они смогут, выстоят, как и всегда. Она не знала, какие опасности подстерегают впереди и от чего так старается оградить ее Со, но иначе просто не могла. Полтора года она нуждалась в нем. Теперь ничто не могло заставить их разлучиться. *** Еще утром Чже И представить себе не могла, что они с Со проведут вместе весь день и всю ночь. И пусть она не верила в его равнодушие, но даже не знала, что в его душе столько тепла. Тепла, направленного на нее одну. Велев никого не впускать, Ван Со просто запер двери и, сбросив на пол матрас и одеяло, обустроил уютное гнездо, в котором они устроились, как двое маленьких детей, выстроивших из палок шалаш. Принесенный обед оказался кстати — его разделили пополам. А после долго сидели, разговаривая обо всем на свете, и темам для разговоров не было конца. Со расспросил о березке, и Чже И охотно рассказала, с таким трудом добывал ее Бэк А. Со поразился их затее, а после высказал предположение, что однажды, пусть и не очень скоро, из деревца вырастет приличная последовательница Там-там. Чже И в ответ услышала долгий рассказ о проживании Со в Согёне и о всех тысячах случаев, когда он хотел написать ей письмо. Ни разу, однако, он так и не сел за кисть, решив, что их переписка только обозлит Ё и доставит ей хлопот. — Я хотел убедить весь мир, что мне больше нет до тебя дела, — признался он, зажигая свечу — прежняя догорела до основания, а до утра оставалось еще очень много времени — надеяться на скорый рассвет не приходилось. — Я приложил все усилия для того, чтобы Ён Хва поверила в нашу с тобой ссору. Но ты упертая, напористая — настоящий вол. Сумеешь тут что-то скрыть, когда ты буквально преследуешь и с душой признания выдираешь. Вновь присев рядом, Со набросил ей на плечи край одеяла, и Чже И, не церемонясь, усадила его рядом и положила голову ему на плечо. — Вы не смогли убедить меня — неужели думаете, что обманули брата или сестру? И наверняка не убедили свою мать — уж ее-то едва кто сумеет провести. Упоминания о матери оказалось неприятным для Со. Плечи его поникли, ладони сжались. — Мать короля — она, наконец, обрела тот статус, к которому стремилась, — горько обронил он. — Хорош тот сын, который позволит ей жить безбедно и в почете. Но не я. Я никогда не буду хорош для нее, даже если стану королем. — А вы хотите им стать? — Чже И знала, что Со чужда жажда власти, но полтора года могли многое изменить — она не могла не спросить. — Не хотел и не хочу, — ответил Со сердито. Однако сердился он явно не на нее — скорее уж на самого себя. — Но мне, вероятно, придется. Покосившись на дверь, он придвинулся ближе и заставил Чже И взглянуть на себя. — Все время, пока был в Согёне, я получал донесения от генерала Пака. Зашифрованные, ведь Ё все контролировал. Но достаточно понятные, чтобы быть в курсе: народ голодает. Налоги повысились, порядки ужесточились. У крестьян стали отбирать пахоти, мужчин принудительно забирали в армию, женщин — на службу во дворец. — Он говорил взволнованно, почти шептал, сжимая в пальцах ткань ее рукава. Говорил вещи, о которых Чже И даже не догадывалась. Очевидно, сомнения отразились на ее лице, и Со поспешил объясниться: — Ты не могла этого знать — такое едва ли способно просочиться сквозь дворцовые стены, — но ты прекрасно понимаешь, что так и было. Король растерзал страну в угоду королеве — поведение, недостойное правителя, я не мог так просто ему спустить. Так что, когда Ук изложил мне свой план, я согласился. Согласился, хотя это было подло и противоречило всему, во что я всегда верил. Эти слова причиняли ему боль — света свечи было достаточно, чтобы разглядеть тоску в его взгляде. Он подвел историю к какой-то очень непростой теме, и эту тему никак не мог решиться озвучить. — Согласились на что? — подтолкнула Чже И, коснувшись кончиками пальцев его ладони. Его тепло, которое она уже никогда и не надеялась ощутить, подняло в груди очередную волну радости. Пусть что ни беспокоило Со, но теперь рядом с ним был человек, который всегда готов выслушать и помочь, Чже И поспешила напомнить об этом: — Мне вы можете сказать все. — Могу… — Со улыбнулся и взял ее ладони в свои. Бережно, будто она фарфоровая, не иначе. — Тебе я всегда мог рассказать все, смогу и сейчас. Но… — Он поднес ее руку к губам, коснулся каждой косточки. Оттягивал момент, как мог. Наслаждался близостью, набирался храбрости. — Правда может оттолкнуть тебя. — Нет! — Чже И была тверда в своем заверении. Что бы ей ни предстояло услышать, она была уверена, что поймет мотивы Со и всегда сможет его оправдать. — Оттолкнуть может лишь ложь. Правда всегда ценна. Со медлил. Было видно, что он стыдится того, что предстояло сказать, так что Чже И погладила его пальцы, придавая сил, и напомнила, что она рядом. Ван Со кивнул. — Несколько месяцев назад я получил письмо. Оно разделило мою жизнь на «до» и «после». Прежде я был Волком, зверем, чудовищем, братом, да, наконец, Посланником Небес, но всегда это был просто я — четвертый принц Со из дома Ван, сторонящийся политики и грязных игр. Во всем и всегда я стремился быть честным, в первую очередь перед самим собой. Я был честен в своих слабостях, в своих привязанностях, и, да, я наговорил тебе грубостей перед отъездом, но себе честно признался в мотивах этого. А то письмо… — Он помолчал, с шумом выдохнул, отпрянул. — То письмо… Ук написал мне. Ввел в курс столичных дел, дабы я убедился — лучше не стало. Народ измучился за это время, просвет не предвиделся, так что у моего брата возникла идея. Чже И слушала, затаив дыхание, хотя ей казалось, она уже поняла, к чему Со ведет. Оставалось получить подтверждение. — Ук сказал, что верит в меня, и что Му и отец совершенно точно поддержали бы его в этом: я должен стать королем. — Подтверждение прозвучало, а вместе с ним Со, казалось, покинули последние силы. — Конечно, я не стал и рассматривать подобное. Поначалу. Но время шло, Чхэ Рён, посланная Уком разведать ситуацию, подтвердила худшие опасения: в монаршей семье раздрай, а попадает больше всего простому народу. Тебя, как придворную даму, это не касалось, но слугам перепадало за малейшую провинность. Наложницы короля срывали на девушках свой гнев, и никто даже не подумал остановить их. Тогда… Тогда Ук повторил свое предложение, а вернее, поставил в известность, что уже начал претворять свой план в жизнь. Единственное, о чем он просил: не задавать вопросов и позволить ему освободить для меня дорогу к трону… Ван Со явно было что добавить, но он окончательно выдохся, Чже И дала ему время прийти в себя. Когда он заговорил опять, голос его был уже более спокойным. Словно он смирился и принял неизбежное. — Я готовился стать королем, прекрасно понимая, что это не дастся мне малой ценой. Чтобы правил я, трон должен быть пуст — я знал это, но позволил Уку взять весь грех на себя. На пути к престолу не один правитель обезвредил своих братьев. Эта участь подстерегала Му, затем едва не настигла Ына, но я не хотел, чтобы руки Ука обагрялись кровью. Не хотел, но позволил ему действовать. Вот тогда я предал себя, предал всех своих близких, облекшись в доспехи Тьмы. И это еще одна причина, почему мне так важно было оттолкнуть тебя — я уже не тот человек, каким ты знала меня. Я — худшая версия себя. Внезапно все стало понятно. Не только прибытие Чхэ Рён обрело свой смысл, но и резкое ухудшение психического состояния короля Чонджона — тоже. — Короля травят? — на выдохе спросила Чже И и огляделась — нервозность передалась и ей. — Это не яд, — качнул головой Со. — Ук не убийца, Ё получает небольшие порции галлюциногенной травы с пищей. Еду короля проверяют на яд — ни одна проверка не выявит этой смеси. Да и разум его не пострадает — помутнения временные; как только трон отойдет мне, мой брат пойдет на поправку. — Резко вскочив на ноги, Со прошагал по комнате, и Чже И показалось, она слышит скрип зубов. — Даже говорить о таком противно, веришь? По его приказу вырезали всю семью Ына, и все равно я не могу простить себе, что действую подобно крысе. — «Когда закон нельзя изменить, обойди его», — процитировала Чже И. — Вы не крыса, Ваше Высочество, вы Беззаконный. Я знаю, вы не ищете власти — лишь желаете помочь народу, в вашем порыве нет ничего плохого. Человек, незаконным путем пришедший к власти и не добившийся за время правления ничего хорошего, просто отдаст вам то, что полагается по праву. Я склонна верить принцу Уку — ваш старший брат и ваш отец выбрали бы вас. Народ до сих пор предан вам, и никто не задаст лишних вопросов, если вы взойдете на трон. Она знала, что слова мало чем помогут. Ван Со не просто корил себя за предательство — он был за шаг от судьбы, которой никогда не желал, даже сторонился. Счастья ему это принести не могло. — Что бы ни произошло, — добавила она, потому как чувствовала, что слов не хватает, — как бы ни разворачивались дальнейшие события, вы не должны забывать, что вы не одни. Ваша семья поддержит вас, а судьбы многих в ваших руках. Принц Му, принц Ын — они смогут вернуться на родину, если вы придете к власти. Помните об этом, Ваше Высочество. Быть может это придаст вам сил? Со задумался. Он явно не думал о ситуации с подобной стороны. Теперь он увидел перспективы, и они должны были пересилить все сомнения. — Кажется, мне нужно научиться быть Беззаконным, — проговорил наконец он, присаживаясь возле Чже И. — Джи Мон видел рядом со мной две звезды и уверял, что их свет делает мою звезду ярче, так? Что ж, я готов поверить в это. Смотрю на тебя и твердо знаю: одна из этих звезд — ты. И — Небеса! — знала бы ты только, как сильно я хочу, чтобы эта звезда горела рядом с моей вечно… Его ладонь легла ей на голову, прошлась в привычном поглаживании, после чего Со запечатлел на ее лбу целомудренный поцелуй. Чже И не могла обещать. Ее все еще ждал Сеул, ждали родные люди — от них она отказываться не планировала. Но ощутила, что уверенность прежних лет пошатнулась. Она была нужна Со, как никогда. На тернистом пути сомнений и предательства ему нужен был друг, на которого он мог положиться. Чже И всерьез задумалась над тем, что ей хотелось бы стать тем другом. Хотелось бы пройти этот путь с ним, рука об руку. Горькое понимание прошило болью: она близка к тому, что предсказал астроном. Наступало время, указанное звездами. Она и правда желала остаться в этом мире. А это значило только одно: очень скоро ей предстояло покинуть его. Навсегда.