Ты помнишь меня?

Перемены не радовали. Все говорило в пользу Ван Со, но от каждого нового успеха, от каждой новой взятой вершины у Чже И замирало сердце и хотелось плакать. Даже Чжон, не особо чувствительный к чужим переменами настроения, спросил ее, все ли в порядке. Чже И ответила, что да. Ну, а что еще она могла сказать? Что поверила знаку звезд? Кроме Со и Джи Мона никто не воспринимал ее разговоры о другом времени всерьез. Лишь им двоим было известно, как сильно она стремится обратно, но сейчас делиться переживаниям даже с ними было не совсем уместно. Ей очень хотелось домой, ей было страшно уходить. Ей очень хотелось остаться. Чхэ Рён, оказавшаяся не только шпионкой Ука, но и главной движущей силой в вопросах отравления короля, справлялась со своими обязанностями отменно: галлюцинации Ё усиливались, а вместе с ними и волнения. Народ бунтовал и скандировал имя Со. Как Чже И узнала, в переворот был втянут даже принц Вон, которому хотелось лучшей жизни, чем предоставил ему Ё. Ван Вон, прожив всю жизнь в тени брата и поддерживая его во всех злодействах, ожидал разительных перемен для своего общественного положения. Воздвигая Ё на трон, он уже мнил себя его правой рукой, а не получил ровным счетом ничего — измученный вечными ссорами с женой, король и думать забыл о приспешнике. Ван Вон сам решился на измену. Обратился к Уку с мыслью отдать власть в руки другого брата, а так как Ван Ук уже тогда обдумывал план продвижения Со на престол, то увидел в предложении брата отличную возможность. Притворившись, что прежде не думал ни о чем подобном, но заинтересовался идеей, Ван Ук расспросил Вона, какие у того есть соображения на этот счет. У того они были: взять в союзники бывшую жену Ё и с ее помощью настроить против короля всю знать. Подобный метод понравился Уку как дополнительный, который мог усилить эффект от его собственной диверсии. Все это Чже И узнала от Со: с момента того откровенного разговора он вознамерился ввести ее в полный курс дел, и не скрывал ничего из происходящего. Слухами полнился весь дворец, но Чже И знала все равно больше. Она знала, что основная защита, которая есть у нынешнего короля — армия дома Хванбо. Знала она и то, что эта армия верна принцу Уку, что значило: в нужный момент силы обернутся против Ё и даже против его королевы. Во дворце стало опасно. С наступлением вечера даже слуги боялись покидать свои комнаты — дух надвигающейся грозы наэлектризовал воздух. А потом грянул гром. Грянул сразу с нескольких сторон, и эти залпы подкосили остовы дворца. Превратили в прах многовековые стены: короля свергли. Это случилось вечером, самым обычным из всех вечеров. Королевская семья поужинала, затем для разнообразия снова разругалась, а после у короля Чонджона случилось очередное помутнение рассудка. Спровоцировала его, как ни странно, Ён Хва. За долгие месяцы брака Ё уже должен был привыкнуть к ее претензиями и перестать на них реагировать, но в этот раз отчего-то взорвался. Вазу, которую намеревалась разбить она, король перехватил и запустил ею в саму королеву. Ён Хва с окровавленными ладонями, которыми в последний момент успела прикрыть голову, появилась на пороге королевских покоев, и Ук понял: пора. Тотчас король Чонджон был взят под стражу. Чиновники и знать наводнили Чондокджон и, убедившись, что слухи правдивы, и что королева действительно пострадала, прямо на месте потребовали смены власти. Ван Со, терзающийся угрызениями совести, не участвовал в происходящем, как не позволил он впутать в это и Бэк А с Чжоном. Но их вмешательства и не потребовалось: Ук и Вон все сделали сами — советом, длящимся до самого утра, решено было лишить нынешнего короля всех привилегий и сослать в провинцию без возможности возвращения, новым же королем единогласно признали Со — принца-волка, принца со шрамом. Корё может и не было готово к переменам, но перемены сами пришли к нему. Чже И плакала. Когда следовало поздравлять, она не могла сдержать слез. Со шептал, что нуждается в ней, а она не могла отделаться от мысли, что час расставания близок. Он вытирал ее слезы, даже не догадываясь об их причинах. Обнимал, прижимая к себе со всей любовью и нежностью, а Чже И лишь шмыгала носом и заранее мысленно прощалась. А потом нового короля короновали. Ван Со, ныне сделавшийся королем Кванджоном, взошел на престол в первый день зимы 949-го года в возрасте неполных двадцати пяти лет, и никто из приближенных не знал, как тяжело ему далось это восхождение. Никто, кроме Чже И. Только она видела обратную сторону медали. Только ей одной было дозволено разглядеть за внешним блеском, силой и уверенностью внутренние страхи и тревоги. Со потерял покой, перестал улыбаться. Часами изучал законы для правителя, написанные китайским императором, с одной лишь целью: стать достойным монархом для своей страны. Хмурился. Кусал костяшки пальцев чуть не до крови. Правление было ему чуждо и ненавистно, но он пообещал, что сделает Корё лучше. Снизился налог, крестьянам вернули землю, незаконно взятых в рабство людей отпустили. Со дня на день ожидалось возвращение в страну Ван Ына и Сун Док, а к лету обещал приплыть и принц Му с семьей. Со очень старался угодить всем: матушку, которая продолжала осыпать его проклятиями, он переселил в лучшие покои и окружил самыми внимательными слугами, Уку и Вону даровал новые земли и достойные их должности при дворе, устроил свадьбу Бэк А и У Хи, неожиданно оказавшейся беглой принцессой захваченного не столь давно Хупэкче. Чже И не удивилась, что и Бэк А, и Ван Со были в курсе истинного происхождения бывшей кисэн, но поразилась, как долго они сумели хранить эту тайну. Пока у власти был Ё, разглашение секрета могло стоить У Хи жизни или как минимум свободы — для укрепления своего влияния король Чонджон мог пожелать сделать ее своей второй женой, а там бы Ён Хва живо свела ее со света. Но тайна осталась тайной, У Хи сохранила и жизнь, и свободу, и не просто вступила в брак с любимым, но и сумела помочь своей стране: в честь этого союза всякие военные действия против народа Хупэкче были остановлены. Слава о справедливом правителе разнеслась по всему Корё. Ван Со назвали императором. Снова этому порадовались все, кроме него самого. Новый титул накладывал на него еще больше ответственности, к тому же разрушал отношения с киданями. И снова только Чже И могла видеть, как тяжело Со переживает происходящее. Она все время была рядом, как он и просил. Ее отлучили от всякой работы, предоставили покои, граничащие с императорскими, и большую часть времени, когда не был занят делами государственными, Со проводил с ней. Он даже спать не мог, если она не сидела рядом и не гладила его по голове. Его привязанность, и до того крепкая, стала просто безграничной, что ввергало Чже И в еще большее отчаяние. Она так же нуждалась в Со, как и он в ней, тянулась быть рядом не меньше, чем он. Император Кванджон был ее лучшим другом, но, разумеется, к середине весны за Чже И прочно укрепилось звание императорской любовницы. — Все, хватит, не могу этого слышать, — не выдержал Со, когда Ук в очередной раз попенял на рояшиеся сплетни. Чже И, сидящая на полу возле трона, вскинула голову. Не императоре лица не было. — Я не могу отказаться от твоего присутствия, но не могу себе позволить компрометировать тебя и дальше, — объяснил он и снова перевел взгляд на брата. — Народ ведь любит ее, верно? — Приносящая удачу, — безучастно пожал плечами Ван Ук. — В ее обществе, по крайней мере, не видят нечего зазорного. — Только я вижу… — проговорил Со недовольно и жестом отпустил брата. Дождавшись, когда Ук уйдет, он соскользнул с трона на пол и устроился рядом с Чже И. — В такое непростое время ты не оставляешь меня, — заговорил он, мрачно нахмурившись. Его действительно беспокоило происходящее. — Когда мне кажется, что рядом только враги, одни твои прикосновения даруют мне покой. А что взамен? Ты не императрица, не жена, не наложница — любовница? На тебя клевещут, и я не могу слушать это. Пока ты здесь, пока твое время не забрало тебя обратно, ты не должна жить с подобным клеймом. Он взял ее руки в свои, и Чже И ощутила, как дрожат его пальцы. Со, император Корё, волновался как мальчик. Она заверила, что ей все равно. Что никакое клеймо не пугает ее и что жить в этом мире, возможно, ей осталось не так и долго. В том, что это твердая уверенность, а не простое предположение, она не призналась, но хотя бы перестала мучиться тем, что скрывает от Со неизбежное. Он, однако, и слышать ничего не захотел о быстротечности жизни. — Пять с половиной лет, — напомнил он, — ты живешь в этой стране, среди нас. И, как знать, может проживешь еще столько же. А может, не уйдешь никогда. И все это время ты будешь ждать своего Сан Пиля? Все это время ты будешь отказываться от любой жизни здесь? Нет, — он твердо качнул головой, — так не пойдет. Я поклялся защищать тебя. Поклялся перед самим собой, и эту клятву я не нарушу. Пока ты здесь, ты должна жить хорошо. Тем более, что сами звезды на твоей стороне. — Крепче сжав ее ладони в своих, Со подался ближе и прошептал: — Чже И, пожалуйста, не отвергай моего предложения сразу, выслушай. Я обещаю быть тебе другом и никогда не желать большего, но перед моими людьми разреши звать тебя своей императрицей. Я не стану тебя держать и отпущу сразу, как только твой мир позовет тебя. Но до тех пор будь женой императора. Это не только положит конец всем слухам, но и укрепит мое положение на троне — ты нравишься народу. Я привожу этот довод только потому, что он единственный может заставить тебя согласиться, но сделай, пожалуйста, вид, что ты не понимаешь моих мотивов. Просто скажи, что ты поможешь мне завоевать любовь народа. Просто скажи «да», Чже И. Сияй рядом со мной. Ярко. Джи Мон предупреждал и об этом. Его звезды знали обо всем еще полгода назад. Она засияет ярко, как королева. Но нет, Со предлагал ей сиять еще ярче. Императрица — такого Чже И допустить не могла. Они заигрались. Даже фиктивный брак не должен был возвысить ее, обычного адвоката из Сеула, настолько. Она открыла рот, намереваясь отказать. Открыла и случайно бросила взгляд в окно. Звезда императора светила ярко. Рядом блестела другая. Всего одна. Звезда королевы погасла. Время пришло — поняла Чже И. Ее жизнь в Корё достигла финала. Она не знала, что ждет ее дальше, знала лишь, что осталось очень мало времени. А в этот короткий промежуток она должна была сделать Со настолько счастливым, насколько могла. И она сказала «да». *** — Отчего плачет невеста императора? Ей не нравится свадебный ханбок? Пройдя в комнату, Чжон жестом отослал всех прислужниц — с приобретением нового статуса Чже И получила и ненавистную ей свиту. Свиту, напоминающую о том, что дни, которые ей еще отведены, пройдут совершенно не так, как ей бы того хотелось. А хотелось бы ей побыть еще немного с Со. История их дружбы теперь казалась такой древней, словно началась она в день сотворения мира. День, когда она, мокрая до ниточки, получала удары хлыста на площади перед Чондокджоном, казался теперь бесконечно далеким сном. Образ Со — мрачного, черного, скрытого за маской и забрызганного кровью коня — походил на видение. Но Чже И помнила как сейчас ту надежду, с которой бросилась ему навстречу, тепло его рук, прижимающих ее, незнакомую девушку, служанку, к себе, с целью защитить. Чже И знала, что даже если скоро ее путь в Корё подойдет к концу, она не забудет Со. Как хранила в памяти образ Сан Пиля, так она запомнит и его. Навсегда. Запомнит, как любила его и как он любил ее. Запомнит, каким он был с ней, а она с ним. Никогда не забудется ни ритуал защиты от злых духов, ни плачущий под дождем Со, ни грязь, летящая в них во время ритуала дождя. Она не забудет его лицо, когда он так неожиданно вынырнул из озера прямо перед ней — уязвимый, открытый, боязливый. Не забудутся его глаза в день рождения Ына, когда тот велел снять маску... В тот день Со ее поцеловал — этого Чже И также не намерена была забывать. Как и его признания на берегу. Она собирала все эти воспоминания, словно бы упаковывала в чемодан. Конечно, они не вмещались. Норовили вывалиться, проливаясь с ее щек слезами. Ей предстояло стать императрицей уже послезавтра. И прожить с Со совсем короткую жизнь. Ее звезда ушла с небосвода — даже Джи Мон это подтвердил. Сказал: время пришло. Его слова Чже И тоже не хотела забывать. — Небеса послали тебя, — сказал астроном с легкой грустью, — чтобы превратить злого серого волка в императора. Его путь был таким, потому что ты́ сопровождала его. А теперь пришла пора сиять другой звезде. Ее свет еще слаб, но постоянен. Звезда императора сияет ярко рядом с ней. Чже И не знала, кто станет этой, другой звездой, но хотела верить, что рядом с ней Со будет счастлив. И все же она плакала, потому что очень не хотела бросать его. Чжону она, однако, ничего не сказала. Сослалась на мигрень и предположила, что хороший сон мигом поправит дело. Праздничный ханбок давил на плечи. Прекрасный, как рассветное солнце, он лишь напоминал о быстротечности времени и о том, что ей совсем недолго осталось блистать. Этот ханбок не гарантировал счастья. Все, что Чже И видела, глядя на собственное отражение: всему приходит конец. Это рвало ей сердце. — Завтра прибудет Ын, — сообщил Чжон радостно, словно не замечая ее смятения. — Му, к сожалению, не успеет на свадьбу, но Сун Док раздобыла самых быстрых коней, так что они совершенно точно приедут еще накануне. Не терпится увидеть их. Ын сообщил, что наконец нашел в браке покой и счастье — хочется поздравить его с этим поскорее. Однажды и я женюсь. Обязательно по любви. Она будет похожа на тебя. Такая же боевая и решительная. Вот увидишь. — Он прошел глубже в комнату и встал возле окна. Чже И кивнула. — Уверена, так и будет. Хотелось бы ей увидеть избранницу Чжона. Хотелось бы пожелать им счастья, а может даже дождаться их детей. Но внутренний голос противно нашептывал, что этому не бывать. — Знаешь, матушка просила в честь вашего союза даровать Ё помилование. — Чжон усмехнулся абсурдности просьбы и постучал пальцем по подбородку. — Ён Хва писала, что его душевное здоровье почти пришло в норму и он может стать полезным для страны. Они с матерью выбивают для Ё место полководца. Император обещал подумать. Зная Со, он вполне может пойти на уступки. Хотя… — Чжон задумался. — Ё мой единокровный брат, и я был бы рад увидеть его при дворе, но понимаю, что тогда никто не сможет чувствовать себя в безопасности. Император также не может этого не понимать, так что, уверен, в итоге он все же ответит отказом. Чже И подошла ближе. Она понимала смятение Чжона и ей было искренне жаль его. Брат, с которым он провел всю жизнь и который всегда относился к нему хорошо, конечно же, не мог исчезнуть из его памяти бесследно. Чже И помнила, как теплилась в ней привязанность к Ча Мун Сук, даже когда она узнала, как много убийств вышло из-под руки этой женщины. Да, умом ей хотелось наказать судью за все злодейства, но маленькая девочка глубоко внутри нее продолжала вспоминать ту добрую к ней женщину, которой судья Ча много лет была. Эти чувства мешали, приводили в смятение и делали несчастной — Чжон, должно быть, ощущал примерно то же самое. Чже И вспомнила Сан Пиля, который не оставил ее в тот момент. Который помог ей пережить такой болезненный период. Сан Пиля — бесконечно важного для нее. Как могла она вообще уйти от него? Как могла поверить, что ему будет лучше без нее? Как могла разбить ему сердце? Теперь, если верить Джи Мону, ей должен был предоставиться шанс все исправить, вернуться к нему. Вернуться, наконец, после такого долгого путешествия. И разбить сердце уже Со… — Надеюсь, принц Ё обретет достойное будущее, но вне пределов дворца, — сказала она, становясь рядом с Чжоном. Хотелось быть уверенной, что Со, хотя бы, не останется в окружении врагов. — Невеста императора все еще плачет, — заметил Чжон, бросив на нее косой взгляд. — От радости, — солгала Чже И. — От радости. *** Она попрощалась с Со ночью. Трусливо, когда он спал. Сидела на краю его постели, перебирала волосы и говорила обо всем, что наболело. Постаралась объяснить ему, а заодно и самой себе природу своих к нему чувств и попросила быть счастливым и простить ее. Император дышал ровно, лицо его было как никогда умиротворенным и практически счастливым. Он не услышал ее признаний. Ни одного из них, а Чже И знала, что не посмеет их повторить. Вслух. Тогда она написала. Это было самое длинное из ее писем к нему. Она писала почти до самого утра, рассказала обо всем, что ей важно, обо всем, что унесет в своем сердце. Было больно, но Чже И ведь обещала попрощаться. Это было последнее ее письмо ему. Сложив его в аккуратный конверт, она опустила его на десятки других писем в своем сундуке и прикрыла сверху заколкой. Маленькая птичка норовила вот-вот улететь, острый гребень обещал оставить на сердце глубокие рубцы. — Я люблю вас, Ваше Величество, — прошептала Чже И, закрывая сундук. Ключик она еще до зари отнесла Джи Мону. Астроном, как и ожидалось, не задал никаких вопросов, но огорошил новостью, к которой Чже И не была готова. — Сегодня! Ей показалось, она ослышалась. Показалось, он шутит. Все не могло случиться уже сегодня — уйти накануне свадьбы это, пожалуй, еще хуже, чем оставить Со после нее. — Ближе к вечеру ожидается полное солнечное затмение. — Слова Джи Мона не оставили шансов. — Такое, которое принесло тебя в этот мир. Оно же заберет тебя обратно. Стоило рассказать об этом Со. Чже И даже планировала сделать это, но как только вошла в императорские покои, язык отняло. Император выглядел таким счастливым! Заключив ее в теплые объятья, он напомнил, что сегодня возвращается Ын, и что отныне дела государства пойдут только в гору. Чже И не смогла нарушить его покой горькой вестью. Она хваталась за него так крепко, будто хотела навсегда к нему прикрепиться. Насмешливые звезды знали все давным-давно, и хоть они готовили ее постепенно, Чже И не была готова. Она понимала, что никогда не будет готова к подобному. — Обещайте не грустить, когда я уйду, Ваше Величество. Обещайте прожить долгую и счастливую жизнь. Он отстранился. Взглянул на нее так, словно понимал: это прощание. — Я каждый день просыпаюсь с мыслью, что этот день последний, — признался он глухо, очертив контур ее лица пальцами. — Открываю глаза и боюсь, что не найду тебя. Я не могу пообещать тебе не грустить, Чже И. Не могу обещать стать счастливым без тебя. Поэтому пока ты здесь, рядом, позволь мне просто забыть об этом. Позволь обмануться и поверить, что ты со мной навсегда. — Я с вами до последнего стука моего сердца, — заверила Чже И. Она не лгала: она пронесет любовь к Со до самой смерти, сквозь пространство и время — она твердо знала это. — Мой друг. Мой Волк. Мой император… «Надеюсь, вы простите меня, Ваше Величество…» Но вслух она не сказала больше ничего. *** На стене стояли трое. Император, заложив руки за спину, вглядывался вдаль, высматривая младшего брата. С самого утра он был очень взволнован, потому сразу после завтрака притащил Чже И сюда, ждать. Она не возражала. Это был последний ее день в Корё. Хотелось провести с Со каждую свободную минутку. Даже просто постоять и помолчать. Пока он рассматривал город, она любовалась им. Пять лет изменили его, и пусть он и переживал, что многие поступки сделали его хуже, Чже И знала: он стал лучше. Не хотелось приписывать успехи себе. Пусть что бы Джи Мон ни говорил, Чже И знала, что весь свой путь Со прошел сам. Выдержал каждый косой взгляд, каждое грубое слово. Он сделал себя сам, выткал из черноты своих одеяний доброго и мудрого императора. Чже И не помнила уроков истории, но была уверена: его имя сохранилось в истории, как имя великого человека. Человека, чье сердце она собиралась забрать с собой совсем скоро и кому планировала оставить свое собственное… Город перед ними жил своей жизнью. Чже И могла разглядеть рынок и даже ту часть леса, куда однорукий утащил Чжона в попытке расквитаться. Это было так давно… Сегодня… Ближе к вечеру этот мир станет лишь воспоминанием. Сном… А Со… Он останется один. Чже И старалась не заплакать, но глаза все сильнее жгло. Подойдя ближе, она коснулась его плеча, и Со, мягко улыбнувшись, взял ее за руку. Он не знал. Все еще не знал, что расставание так близко. Он все еще представлял себе завтрашний день. День, когда должна состояться их свадьба. День, в котором ее уже не будет. — Я люблю вас. — Признание показалось столь естественным, что произнести его оказалось несложно. Теперь — нет. Теперь нужно было успеть сказать все. Пальцы Со сжались крепче. Он склонился и поцеловал ее в висок. Без слов, но они не требовались. Чже И видела все в его глазах. Видела и пыталась запомнить. Унести в свое время, и там, среди неоновых огней, вспоминать этот яркий свет. Самый яркий свет, исходящий из самого сердца. — Все это просто прелестно, — подала голос королева Ю. Чже И успела забыть о ее присутствии. — Но может мы поговорим о деле? — Хоть мать императора была здесь — стояла чуть позади, — но пришла она совсем не из-за Ына — королеву Ю заботила исключительно судьба ее старшего сына. — Вы возвращаете опальных принцев, — продолжила она, недовольно сжав губы. — Могу я рассчитывать на то, что однажды еще увижу вашего старшего брата на территории дворца? Со поморщился. Чже И знала, как сильно он пытался добиться любви матери, но он не ошибся, сказав, что даже если станет королем, угодным для нее он не будет. Подтверждение этого Чже И видела каждый раз, когда королева Ю посещала Чондокджон. То, как мать смотрела на Со — даже Ча Мун Сук в худший из моментов не смотрела на Чже И с такой ненавистью и брезгливостью. Император Кванджон все еще не был достоин любви этой алчущей власти женщины. Враг, который должен был остаться рядом с Со и после отбытия Чже И — враг, против которого у него не было средств — королева Ю обещала сделать его жизнь нелегкой и печальной. «Надеюсь, вы научитесь защищать себя даже от нее», — подумала Чже И, и в следующий миг Со словно бы подтвердил эти слова. — Ё не вернется в Сонгак, — отрезал он. — Я все еще не забыл, как много раз вы, матушка, и мой старший брат играли жизнями других. Но если вы тоскуете по сыну, я не буду противиться вашему отъезду. Как знать, может вдалеке от дворца вы сумеете почувствовать себя счастливой. Королева Ю явно ожидала от разговора другого. Желая устроить жизнь Ё, она уж точно не думала, что сама может оказаться на грани изгнания. Она хотела что-то ответить — не успела. Со снова устремил взгляд к горизонту и, присмотревшись, выдохнул облегченно: — Скачут. Чже И и правда разглядела с десяток всадников — Ын с сопровождением вот-вот должны были пересечь рыночную площадь. — Жаль, что мы не пришли к общему решению, — проговорила королева Ю разочарованно и медленно двинулась в их сторону. Со никак не отреагировал на приближение матери, Чже И же бросила мимолетный взгляд. Бросила и застыла: что-то показалось ей очень неправильным, она лишь не сумела понять — что. А затем пришло озарение, и время остановилось. Королева была совсем рядом с Со, а в руке ее… В руке ее был тонкий кинжал. Мысли спутались — к счастью, быстро реагировать Чже И умела. Перед глазами как никогда ярко замаячила перспектива вернуться домой — такая желанная, хоть и пугающая, но, бросаясь наперерез, Чже И чувствовала, что теперь может потерять все это. Потерять не только Корё с дорогими ее сердцу людьми, но и Сеул с ее родными. Она не знала, что будет делать и как поступать, не знала, выживет ли при этом сама, но знала, что сделает самое важное: защитит жизнь любимого императора. Выставив ладони вперед, под кинжал, она практически натолкнулась на королеву. В глазах той плескалась злоба. Чже И не просто помешала ей — она была костью в горле не один год. И теперь королева хотела расплатиться сполна. Кинжал обжёг ладонь, рассекая кожу надвое. Позади выросла фигура Со. Быстро сообразив что к чему, он ухватил мать за руку в попытке ослабить давление. А дальше произошло что-то невообразимое. Толчки, пинки, удары. Королева Ю старалась вырваться, размахивала кинжалом, но теперь уже он встречал лишь пустоту: Со отволок Чже И в сторону и теперь пытался выбить оружие из рук обезумевшей матери. — Ненавижу тебя! — кричала королева. — Нужно было убить тебя еще тогда! Ненавижу! Ненавижу! Чже И, прижав к кровоточащей ладони ткань юбки, бессильно наблюдала за противостоянием, которому все не было конца. Кинжал был выбит из безумных рук и лежал теперь у ног королевы Ю, но схватка продолжалась. Королева извивалась ужом. Кусалась и царапалась, с каждым рывком толкая Со все ближе к краю стены. Чже И рванула вперед. Она не могла оставаться в стороне. Подбежав со спины, она попыталась ухватить королеву Ю за плечо, но та успела прежде. Сжав в руке ткань рукава Чже И, она толкнула ее назад, к краю. Рука Со лишь в последний миг успела предотвратить падение. Сжалась на запястье, не дав рухнуть вниз. Для этого ему пришлось отпустить мать. Мать, явно не ожидавшую этого и продолжающую рваться из его рук до последнего. Он отпустил ее, вероятно, понимая, что дальше последует. А последовало то, что, потеряв противовес, королева Ю слишком резко отклонилась назад. Она скрылась из виду так неожиданно, что Чже И вскрикнула. Со сжимал ее в объятиях, нашептывая слова утешения, хотя глаза его были полны слез. Королева Ю была где-то там, за стеной, далеко внизу. Они не решались проверить, но Чже И прекрасно понимала: после такого не выживают. — Мне так жаль… — прошептала она, глотая слезы. — Так жаль. Со хотел что-то ответить. А может и ответил — мир вдруг завертелся так сильно, что стало сложно воспринимать происходящее. Чже И потеряла слишком много крови — должно быть, дело было в этом. Хотелось просто прикрыть глаза и спать. Спать… А потом мир погас.