Не вернуть

Сидя в душной комнате битый час за обсуждением плана предстоящей схватки, Мизуми, честно говоря, утомилась. Не то чтобы она устала, ей просто, впервые в жизни было скучно. Мадара, Изуна и Мизуми сидели напротив отца. Первые же двое, хоть и без особого энтузиазма, но внимательно слушали главу клана. Каждый чертов раз, когда Таджима упоминал того парня, старший брат косо поглядывал на Мизуми, злостно сводя брови в переносице. Девочка и не решалась смотреть на Мадару, она знала, что виновата. Одно понимание своей вины не поменяет ситуации и пошатанных отношений с братом и одного «извини» точно будет недостаточно. Мадаре явно было некомфортно, даже куда больше, чем обычно. И все присутствующие в этой комнате знали причину апатии и в тот же момент его злости, потому лишних вопросов не задавали. Одно дело, когда он шел в бой с людьми, которых действительно считал врагами, другое же дело, когда он со своими близкими людьми готовит засаду против друга. Это разные вещи. Старший брат всей душой не желал всего этого, но сейчас он точно не был в праве выбирать, как и перечить отцу, что давно вошло ему в привычку. Перспектива стать изменником клана тоже не особо его радовала. Выбора не было. Отец не планировал собирать специальный отряд, решил, что на одного мальчишку пусть и Сенджу, хватит и двоих вместе с Мадарой. — Двоих?! — вздрогнув как от пощечины, громко и возмущенно выпалила девочка, чем привлекла внимание отца и братьев. — То есть, вы меня не берете? Почему? — Ты уже сделала все то, что от тебя требовалось. — злобно оскалившись, резко выплюнул Мадара, в адрес младшей сестры, даже не дернув глазом в ее сторону. Девочка нахмурила тонкие брови, бросив на старшего брата разгоряченный взгляд. Девочка чувствовала как обида наполняет ее изнутри и как слезы подбираются к глазам. Мадара всегда знал куда бить, но не всегда это делал. Она виновата перед ним, она знает, но сейчас не время показывать слезы и устраивать драму. — Твоя миссия выполнена, — начал отец, но тут же послышался горький смешок со стороны Мадары. — Дальше мы справимся сами. Это, в принципе, не должно занять много времени или же отнять много сил. — спокойно продолжил Таджима, не желая концентрировать внимание на показной обиде и хамстве старшего сына. Последние слова мужчины с гулким эхом отдались в голове Мадары, от чего он только шире распахнул глаза и сильнее стиснул от злости зубы. Таджима Учиха довольно спокоен для человека, что посеял раздор и недоверие между собственными детьми, и для того, кто рушит одну из немногих причин своего старшего сына, чтобы чувствовать себя счастливым. Это спокойствие на лице и заметный азарт от сладкого предвкушения завтрашней миссии вызывали еще большую агрессию внутри Мадары, полное непонимание Мизуми и равнодушие Изуны. Изуне было все равно против кого идти проливать кровь «во имя чести Учиха», он даже начал забавляться этим, ему было интересно лишь то, так что такого особенного в этом дружке старшего брата, что он так часто пропадал с ним и сейчас битый час сидит и кипит от злости. — Я тоже хо… — съедая слоги и нервно перебирая тонкие пальцы рук, тихо начала Учиха, опустив серые глаза в пол, избегая встречи глазами с отцом. — Можно мне тоже с вами? Я не хочу быть дома или где-либо еще… чтобы довести миссию до конца… — подняв глаза, последние слова она произнесла более уверено, прекрасно понимая, что эта фраза так же разозлит старшего брата. — Все будет хорошо, сестра. — теплая ладонь Изуны легла поверх руки девочки и он широко улыбнулся, а его улыбка была такая детская, такая настоящая. Улыбка Изуны всегда была такой солнечной, что словно на душе становилось легче. Она в ответ улыбнулась брату. Ей стало спокойнее. Мадара бросил на младших робкий взгляд, полных гнева и разочарования, черных глаз. Мизуми и Изуна близки, даже больше чем Мадара с каждым из них. Они любили и ценили старшего брата, он для них был как идол, но с самого детства они росли и играли рядом друг с другом, пока брат, как старший сын и главный наследник клана, тренировался изо дня в день, обучался всем азам шиноби, проходя персональные тренировки. Он не хотел терять расположения братьев и сестры, становясь для них не просто старшим братом, а иконой и главным примером, к силе которого младшие тянулись и стремились. Мизуми всегда вдохновлялась братом, сохраняя до сегодняшнего дня хорошие и доверительные отношения, несмотря на многочисленные споры и выяснения отношений, в большинстве случаев, споря о том, кто умнее и главнее. Мадара тоже хорош, нет бы уступить девочке, так и еще и младшей любимой сестре. — Давай с этого дня вместо приветствий кидать камни? — не выдавая беспокойства в голосе, изо всех он держал себя в руках, сохраняя обычную интонацию в речи. — Давай. — послышался ответ с того берега не широкой реки. В тот же момент оба парня достали из-за своих рубашек камни, которыми обменялись еще во время последней встречи, договорившись сохранить их. Уже привычный всплеск воды и камни вновь вернулись в руки к своим прежним хозяевам. Ничего нового и ничего удивительного пока не происходит. «Все как всегда» — подумала Мизуми, наблюдая за привычным процессом игры в блинчики из-за ствола какой-то старой лесной ивы. Она все же уговорила отца и увязалась с ним и братьями, но с тем условием, что она будет чуть дальше от берега реки просто наблюдать и на случай «если вдруг что». Хотя что такого могло случится, думал старший Учиха. Таджима и Изуна были же гораздо ближе к берегу реки, у места встречи, соответственно, ближе к Мадаре. Как только камни оказались в руках у мальчишек, те сразу же и одновременно распахнули глаза, моментально сделав вид, что все нормально, все как обычно, сменив выражения своих лиц на привычное. — А знаешь, Хаширама, — Мадара улыбнулся, неловко почесав затылок, будто что-то забыл. — У меня сегодня были дела, поэтому, давай встретимся позже? — спешно проговаривал он. — Да? Ну тогда я тоже домой пойду. — так же торопливо ответил Сенджу, поддерживая диалог. — Пока, Мадара! — мальчишка помахал на прощание и одновременно с Мадарой отскочил по разным сторонам, как можно быстрее унося ноги. Пусть все это и выглядело как дешевое театральное шоу, но Мизуми искренне хотела верить, что сейчас все этим и закончится. Хотела она только облегченно выдохнуть, как из-за кустов выпрыгнули отец и Изуна еще до того, как Мадара и Хаширама успели скрыться из поля ее зрения, в то же мгновение с того берега реки появились двое шиноби, одного из которых она уже знала. Концентрируя чакру в ступнях, как и учат мало-мальских шиноби, двое Учиха стоят против двоих Сенджу на прозрачной реке, что не прекращала своего течения. — Только не это... — не веря своим глазам и вообще никак не желая верить в действительность происходящего, одними губами произнесла девочка, уже готовая к чему угодно. Она проклинала отца за этот чертов план по шпионажу, за план сегодняшней миссии, но она и подумать бы не могла, что Сенджу придут ровно к тому же, к чему пришли и они. Как банально, думала она. — Учиха Таджима. — не без довольной ухмылки на лице произнес мужчина в красном одеянии клана Сенджу, плотно сжимая мозолистыми руками рукоять своего оружия. — Сенджу Буцума. — ответил отец, так же довольно ухмыляясь и приветствуя, видимо, своего давнего знакомого. — Давно не виделись. — Учиха с полной готовностью держал холодную ладонь на рукояти своего меча, в предвкушении бойни в честь встречи с давним врагом. — Рад встрече. Самое страшное, подумала Мизуми, что отец действительно был рад. И, судя по всему, это и есть тот «давний знакомый», о котором отец говорил вчера наедине с дочерью. — Взаимно, Учиха. — видимо они, действительно, давно не встречались друг с другом в бою и были рады видеть друг друга вновь. — Сенджу Тобирама, верно? — демонстрируя свои белоснежные зубы, Изуна ярко ухмыльнулся. — Учиха Изуна, я полагаю? — прикусывая кончик языка в предвкушающей азарта ухмылке, ответил Тобирама, так же держа наготове меч за головой, устремив взгляд малиновых глаз прямо в детское лицо Изуны. Ответы никому из них не требовались, они знали, перед кем они стоят. Как только двое взрослых резко подались вперед, подпрыгнув над водой вверх, их сыновья моментально сошлись в первой схватке друг с другом скрещивая заточенные мечи перед лицами друг друга. Изуна уже не ухмылялся, а был серьезен, фокусируя внимание уже на битве. Пусть Изуна и силен для своих лет, каждого шиноби учат — недооценивать своего противника — значит умереть, и он всегда придерживался этого правила. Тобирама же не спускал с лица самодовольной ухмылки или же его тоже увлекали войны, либо был слишком уверен в своих силах. Пусть давние враги и хотели позабавиться в очередной схватке друг с другом, но и понимали, что нельзя упустить идеальный момент для того, чтобы нанести первый удар. Их сыновья сильны и это было видно, поэтому, не теряя времени Сенджу даже не целясь запустил в Изуну заостренный клинок, а Учиха же, в свою очередь — заточенный кунай в альбиноса. Мгновение. В это мгновение Мизуми была готова сама броситься под этот клинок, лишь бы тот не постиг Изуну и плевать на то, что отец не давал команды вступать в схватку, когда та только набирала и набирала обороты. Мгновение в которое оба ребенка могли лишиться жизни, если бы не камни, что ударили прямо по своим целям, а после пошли на дно прозрачной реки вместе с холодным оружием шиноби. Тут же вперед выпрыгнули Хаширама и Мадара становясь впереди своих отцов и младших братьев. — Я никому не дам в обиду своего брата! — громко воскликнул Мадара, зло смотря на Сенджу. — И я тоже! — тут же ответил Хаширама, серьезно нахмурив брови и смотря на своего друга. Мизуми было непривычно видеть этого паренька таким, когда за неделю она слышала его заливной громкий смех, видела его солнечную улыбку, счастливое выражение лица и кратковременные приступы депрессии, как только Мадара колол его словом или действием, это он умел точно. И ей тяжело было представить, что такой солнечный человек серьезен в своих намерениях и действительно зол. — Трое на трое. — сложив нехитрые математические сложения, произнес Буцума. — Четверо на трое. — исправил его Таджима, не спуская с лица самодовольной улыбки. В тот же момент Учихи приобрели численное превосходство над Сенджу, как на ровне с Изуной встала в стойку принцесса Учиха. Грея рукоять своего клинка, она устремила взгляд ярко-красных глаз по два томое на каждый. Увидев уже знакомую фигуру, темно-вишневые глаза широко распахнулись в удивлении. Конечно, Тобирама запомнил эту девочку еще с их первой встречи на лесной поляне, которой назвал свое имя. Сердце Мизуми билось так, что казалось, вот-вот и выпрыгнет из грудной клетки. Усиленно оно билось не потому что она боялась Сенджу, она сама не раз убивала их соклановцев, но дело было не в этом. Сейчас все иначе. Учиха внешне умело не показывала того, что творилось внутри нее и никто бы не подумал, если бы напротив не стоял еще более опытный сенсор. Тобирама чувствовал как не ровно бьется ее чакра. Страх, он бы подумал в любой другой ситуации и с любым другим человеком, но только не с ней. Такие как она боятся не битвы, не крови, не смертей, они боятся за узы. Он смотрел прямо на нее, прямо на ее чертов шаринган, из-за чего биение ее сердца только учащалось. — Нет, отец! Мы отступим. — Мадара выставил руки по сторонам. — Пусть нас и больше — это не значит, что победа за нами. Хаширама сильнее меня, а сестра в бой не пойдет. — твердо ответил Учиха, не отрывая взгляда от друга. Или, уже бывшего друга? — Отец, этот парень сильнее братца? — спросил Изуна, удивленный тем, что его старший брат впервые на его глазах не впереди всех. Ответ же на его вопрос не был получен. — Но, как же наши мечты, деревня?.. — Хаширама смотрел на своего друга с надеждой и тоской одновременно. Учиха всегда ценили и дорожили любыми важными для себя узами и для них не было ничего хуже, чем эти самые узы разрывать и терять навсегда. — Видимо, этим мечтам действительно не суждено сбыться. — опустив голову, спокойно выдал старший брат, но Мизуми и сам Хаширама знали, как тяжело ему даются эти слова и этот выбор. Подняв голову и обернувшись в пол оборота, Мадара вновь устремил взгляд на друга, демонстрируя новоиспеченный сияющий шаринган по одному томое на каждый глаз. — В следующий раз мы встретимся на поле боя, Хаширама. Мадара выбрал будущее имени Учиха. Выбрал новый путь, что был полон войн и кровопролития, когда он сам же всей душой желал положить этому конец. Этого Мизуми боялась больше всего.

せいり

— У меня не было выбора! — воскликнула Учиха, с уверенностью и злостью смотря на старшего брата. Их отношения и споры никогда не выходили за какие-то определенные рамки. Они никогда не кричали друг на друга напрочь срывая глотку, никогда не смотрели друг на друга с такой злобой, никогда не доходили до этого. — Выбор есть всегда, мать твою! — крикнул Мадара, ударив ладонью по обожженной катоном Мизуми деревянной стене позади себя так, что мебель в комнате заходила и с кипящей ненавистью в глазах прожигал взглядом сестру. Они уже и сами не поняли в какое мгновение перешли грань. — Да, старший брат, — она натянула на лицо надменную улыбку, не спуская внимательного взгляда с его оскаленного лица, она смотрела уверенно и вполне могла выдержать даже свирепый взгляд отца, потому что после пробуждения шарингана и взгляд самого Мадары изменился. Она была готова противостоять брату в этой психологической пытке глазами и это ей удавалось. — Выбор есть всегда, поэтому ты выбрал большее из двух зол.