Не вернуть

Райден любил утро. Райден любил весну. А еще Райден очень любил весенним утром возвращаться домой и заставать старшего брата врасплох. Было даже интересно узнать, чем и с кем на этот раз брат коротал свое время. И так было каждый, свободный от миссий и прочих дел, четверг. Братья Учиха любили друг друга, дорожили друг другом, больше, чем кем-либо вообще, готовые друг за друга убить любого, кто решит встать между ними. Но, тем не менее, отдых друг от друга им так же непременно требовался. И таким традиционным днем среди недели был именно четверг. Иногда на ночь уходил Такео, а иногда Райден, но так, чтобы старший брат обязательно знал о том, где находится младший. Почти всегда Райден проводил с Ацуши, несмотря на то, что последний старше юного вундеркинда на пару лет — это никак не помешало им быстро найти общий язык и неплохо сблизиться. Райден, вообще, всегда любил проводить время с людьми, что были его старше, они казались ему куда интереснее ровесников. Наверно, дело было в том, что юный Учиха шел в своем развитии куда быстрее своих одногодок, был во многом лучше, сильнее, даже, местами, мудрее. Ацуши стал отличным напарником для Рэйи. И Такео со спокойной душой будет проводить время, зная, что его младший брат в отличной компании. — Давай встретимся через двадцать минут? — вдруг остановившись и прервав спешный бег, обратился к другу Райден, привлекая его внимание. — Я возьму дома сюрикены и займемся тренировкой! Ацуши согласно кивнул и улыбнулся напоследок, Райден вернул ему улыбку, помахал и побежал в сторону своего дома. На сегодня друзья договорились не в лишний раз попрактиковаться в сюрикенджуцу. К слову сказать, несмотря на свои юные годы, Райден был во многом хорош и даже лучше некоторых взрослых. Его шаринган был пробужден, когда ему едва исполнилось пять лет, и при весьма прискорбных обстоятельствах, однако, освоение новой силы мальчику далось не сразу и довольно непросто. Но, конечно же, старший брат не бросил драгоценного младшего разбираться с этим один на один и многому научил. Райден, вообще, мальчик смышленый, потому постижение природной силы клана Учиха прошло более чем успешно. На данный момент у юного Учиха уже два томоэ! Кроме этого, Райден со временем тоже проникся большой любовью к холодному оружию, на пример своего брата, потому он твердо решил стать мастером в области кенджуцу и на данный момент неплохо владеет разными видами оружия. А также, юный гений твердо намерен в полной мере обуздать стихию молнии, к которой имеет природную предрасположенность, но одной стихией молнии он себя ограничивать не собирается. Никто и не сомневается, что с таким талантом и ярым рвением в ближайшие лет десять Райден точно может обучиться и другим четырем возможным стихиям. Такео даже порой не стыдно пустить гордую слезу за младшего брата, конечно же, то, что умеет Райден на сегодняшний день — так же, вполне, и заслуга брата. Братья Учиха относятся к одной из тех главных ветвей клана, как раз той, что специализируется на генджуцу совсем иного уровня, чем принято считать. Шаринган, а тем более мангекье шаринган, этой ветви клана имеет крайне мощные техники манипулирования иллюзиями в разуме жертвы. Члены этой ветви могут накладывать длительные гипнозы, подчинять разум себе, читать мысли, читать воспоминания и накладывать ложные вплоть до того, чтобы полностью переписать воспоминания человека и тот ничего абсолютно может не заподозрить. Эти глаза способны взять в свою власть даже самых опытных выходцев из кланов Сенджу, Узумаки, что славились огромными запасами чакры, нечеловеческой выносливостью и крепкой силой воли, что и давало им огромное преимущество в схватке против мастеров генджуцу, как и, к слову, другие пользователи прочих доджуцу, к примеру, не менее слабый клан Хьюга. Ведь только опытные шиноби могли выстраивать неуязвимые барьеры, даруя себе практически абсолютный иммунитет к иллюзиям, но даже над всем этим мангекье шаринган определенных выходцев Учиха мог брать вверх. Но, конечно, их глаза не лишены риска и возможности потерять свет навсегда. В совокупности имеющихся возможностей, которые улучшаются день ото дня, из Райдена выйдет сильный и крайне способный шиноби, который, в первую очередь не лишен ума и смекалки — а это уже почти половина дела, так еще и намерен помимо стихии молнии обуздать и оставшиеся четыре, уже неплохо владеет холодным оружием, а также со временем овладеет большими знаниями и умениями в области генджуцу. На сегодняшний день малец Учиха уже озадачен мыслями о том, каким образом можно перенастроить поток чакры так, чтобы можно было провести электрический ток через лезвие клинка, и чтобы ток достиг своей цели. Так этого мало! Нужно еще позаботиться о том, чтобы на эти хитроумные махинации ушло минимальное количество чакры. В своем немалом потенциале Райден вполне может со временем превзойти очень многих, в том числе и своего брата, и своего отца, и многих знакомых. Такео прекрасно понимает, что рано или поздно младший брат может пробудить мангекье шаринган и этого будет невозможно избежать, как бы старшему этого ни хотелось. Старший Учиха искренне боится этого самого момента по многим причинам. Первая: Такео всем сердцем не хочет, чтобы его младший брат пережил такой момент своей жизни, когда душевная боль будет адски бить через край, ломать кости, сжигать в своем пламени душу, сердце и разум. Не хочет, чтобы Райден видел смерть близкого человека. Не хочет, чтобы Райден был кем-то предан. Элементарно не хочет, чтобы младший брат задыхался от терзающей изнутри боли, хватаясь за грудь, за голову или оружие. Вторая: Вполне зная о том, что Райден сам по себе человек порой несдержанный и ненасытный, которому нужно все и сразу, то уже можно понимать, что он может непростительно рано потерять свой свет. Человек, однажды познавший вкус силы и свободы, всегда будет стремиться к ней. И третья, пожалуй, самая главная и самая страшная причина: Когда Райден пробудит свой мангекье шаринган он сможет увидеть все когда-то стертые воспоминания из своей памяти. Одним из таких воспоминаний как раз является тот самый момент жизни, когда мальчик и пробудил шаринган в свои пять лет. Такео уверен, что сделал все правильно, стерев из детской памяти тот роковой момент, который, мало того, что мог остаться на всю жизнь тяжелой травмой в психике, но и вполне бы мог поспособствовать тому, чтобы младший брат в конец свихнулся. Такео спас Рэйи от таких страшных последствий, что даже жутко подумать, но он более чем уверен, что брат со временем может его всем сердцем возненавидеть за то, что тот скрыл от него такую чертовски важную вещь, вынудил забыть, выбросить из памяти, практически обманул и предал. Для старшего Учиха не было ничего страшнее в жизни, чем однажды потерять самого дорого для себя человека — младшего брата. Райден любит эту жизнь, любит мир, любит людей, даже несмотря на те условия вековых войн, в которых они живут. И Такео не имеет никакого права обернуть всю эту безграничную любовь и жизнерадостность в безграничную ненависть и презрение. Было раннее утро, хотя солнце уже почти полностью поднялось над горизонтом, когда Рэйи переступил порог родного дома, оставив свои маленькие сандалии у входа и ступая босыми ножками по деревянному полу. В доме стоял странный запах, такой непривычный и чужой, но не сказать, что неприятный. Мальчик почти брезгливо сморщил нос, когда этот запах окутал рецепторы. Пахло, как обычно, древесиной и углями, — с недавних пор, как старший брат вернулся домой из госпиталя — пахло разными лечебными травами и спиртом, но сейчас в скупе с уже знакомыми домашними ароматами пахло полевыми цветами и свежестью дождя. Не сказать, что Райден сильно разбирался в ароматах, но имел некоторые знания из-за того, что их мать когда-то была увлечена и занималась парфюмерией и в их доме часто стояли разные благовония, и из-за матери мальчик умеет разбираться в травах. Пройдя чуть дальше, Учиха заметил разбросанные тряпки и бинты, чернила и свитки, — в которых Такео часто любил изливать душу, ведя личные дневники. И что тут происходило? Ему даже стало интересно, давно старший брат стал таким неряшливым? Через пару секунд мальчик выдохнул, ладно, все же он это спишет на не лучшее состояние и самочувствие брата, в ином бы случае провел воспитательную беседу! Позор. Серые глаза вдруг зацепились за приоткрытые седзи в комнату старшего брата и на остром слуху было поймано размеренное двойное сопение. Честно, Райден правда-правда хотел пройти мимо, наконец взять так нужные ему сюрикены и снова убежать на тренировку с Ацуши, но побороть такое искушение он оказался не в силах. Дикий интерес всегда оказывался сильнее его выдержки. Маленькие пальцы тихо и аккуратно раздвинули бумажные седзи и Райден удивленно раскрыл глаза и рот. Мягко будет сказать, что увиденное его шокировало, даже если в принципе чего-то подобного он и ожидал, вчерашним вечером покидая дом и оставляя старшего брата с принцессой одних. Такео смиренно и небрежно спал на футоне, лежа на боку, а его свободная рука крепко обнимала женскую талию, прижимая вплотную к себе девушку, что спала рядом, прижимаясь спиной к оголенной горячей мужской груди и криво забинтованному прессу. Райден весело хмыкнул, широко раскрыв серые глаза. Он, конечно, давно знал о том, что между его старшим братом и принцессой что-то в самом деле да происходит, но чтобы оказаться так быстро в одной постели!.. — Фу… — Райден высунул язык и помотал головой, брезгливо сощурив глаза. А что если эти двое еще и целовались в родном доме! Ему было даже дурно и страшно подумать о подобном. Благо, они были одетыми, Рэйи пусть и довольно мал, но очень сомневается, что чем-то подобным можно заниматься в таких балахонах, что носят представители их клана. Да и на брате еще эти дурацкие штаны… Последнее послужило весьма весомым аргументом, чтобы откинуть лишние мысли и не делать поспешные выводы. Мальчик вполне бы мог взять и уйти, ведь свой интерес он уже сполна удовлетворил, теперь можно заняться и делами. Но нет. Этого мало. Надо будить этих идиотов! И он твердо настроен это сделать, в ином случае затейник Райден — не Райден! — Кхм! — негромко и даже как-то скромно театрально прокашлялся мальчик. Реакции ноль. Даже не дернулся никто! — Кхем-кхем! — повторил юнец уже настойчивее и громче. В ответ все то же самое. Абсолютная тишина. Это начало уже злить Рэйи, отчего он гневно свел темные бровки в переносице и топнул босой ногой по полу, на что тоже никто не поспешил отреагировать, все еще видя седьмой сон. — Гадство! — недовольно пробурчал малой себе под нос. Учиха начал раздумывать над тем что бы сделать такого, чтобы эти два идиота наконец раскрыли глаза и заметили его. Неизвестно почему, но отчего-то Райдена так и раздражало то, как на талии Мизуми в крепкой хватке покоится рука старшего брата — он и сам понять не мог, по какой причине это так его злило и не устраивало. Но нужно было срочно решать этот вопрос и завязывать с этим. Вдруг светло-серые глаза зацепились за металлические инструменты, что небрежно были разбросаны недалеко от футона старшего брата и в хитроумной голове в момент созрел идеальный план. Но пока малой направлялся к своей цели, он был так настроен тем, чтобы самодовольно разрушить такую тихую сонную идиллию Такео и Мизуми, что даже не заметил под ногами алюминиевый тазик с водой. Споткнувшись об него, Райден, пока падал на пол, закричал от неожиданности и боли, пронзившей большой палец на ноге. Пока малец фокусировал свое внимание на боли в ноге, он уже не успел заметить, как ударяется головой об пол. Зато шум юный Учиха успешно создал, на этом его миссия была закончена, пусть и не обошлось без жертв. Девушка в мгновение ока соскакивает с подушки от шума и крика в комнате, сон снимает как рукой. Старший брат просыпается сразу за ней не только от шума, но и от того, что Мизуми во время своего резкого пробуждения довольно сильно прикладывается, ударяя локтем по его лицу. Они оба подскакивают на футоне, абсолютно не понимания, который час и что вообще происходит. Ах, еще и голова раскалывается на две части после бурной ночки. Райден поднимает голову, тяжело отрываясь от пола и хватаясь ладошками за лоб, и тут же сталкивается с двумя парами удивленных и раскрытых глаз. Разбудить-то он их разбудил, цели своей достиг. И что дальше? А вот на дальнейшее развитие событий у юнца плана действий не нашлось. — Ой, — этот невинный тон уже выводит Такео из сумрака, особенно в скупе с этой дурашливой улыбкой на лице младшего брата. — Я что, вас разбудил? Невинно хлопает большими глазками мальчик и мило улыбается, когда замечает, что взгляд старшего брата начинает свирепеть. Уж Такео-то точно знает обо всех этих приемчиках. — Простите, я такой неуклюжий! — восклицает Рэйи и, сказать честно, выглядит довольно убедительно, особенно со стекающей струйкой крови из носа, когда он поднимается на ноги и отряхивает ладошками свою одежду. Старший Учиха прекрасно понимает, что младший сделал все это специально, привлекая внимание к своей не особо-то и скромной персоне, но его взгляд становится мягче, смотря в детское хитрое личико. Мужчина выдыхает и поднимается с футона, опираясь на колени и хватая брата за руку. Как бы Рэйи не пытался сопротивляться — против крепкой хватки брата он бороться не смог. — Больно? — хриплым голосом интересуется Такео, поднимая голову мальчика за подбородок и внимательно разглядывая раненный нос. Райден раздраженно фыркает и мотает головой. — Говнюк. — выдыхает мужчина и сильнее стискивает мягкие щеки брата, удерживая крепче и пресекая его попытки вертеться. — Мизуми, — наконец он обращает внимание на девушку, что в томном ожидании сидела за его спиной, не зная, что делать и что сказать в этой дурацкой ситуации. — Не подашь мне свежий влажный бинт? Принцесса кивает и тут же поднимается с футона с такой же дурашливой улыбкой, какая загорелась на лице Рэйи еще минут пять назад. Ее крайне сильно зацепила и умилила трогательная забота Такео о младшем брате, что она сама непроизвольно вспомнила о том, как о ней заботились Мадара и Кента — два ее старших брата, пока с одним отношения были значительно лучше и пока второй был жив. Было такое ощущение, что Такео рядом с Райденом казался каким-то другим, но оставался все таким же искренним и заботливым человеком. При падении юнец перевернул таз с водой, что вода разлилась по полу, но хватило одного касания ладони Такео к полу, чтобы при помощи чакры он нагрел деревянную поверхность и вся разлившаяся и впитавшаяся вода в момент испарилась. Райден удивленно и восторженно ахнул, его впечатлила такая реакция и нагрев руки без складывания печатей. Благо, был небольшой ковш с водой, чтобы не бегать далеко. Такео поблагодарил девушку и слабо улыбнулся, когда она протянула ему влажный бинт, но его рука вдруг неожиданно вздрогнула, когда их кожа соприкоснулась. Это не прошло мимо внимания Мизуми, что ее саму крайне смутило, она резко обернулась в сторону, пряча от мужчины покрасневшие щеки и взгляд. Райден вскинул в удивлении брови, потому что он ловко заметил эту взаимосвязь между братом и принцессой, и, конечно, их реакцию тоже — от дрогнувшей руки брата при соприкосновении с девушкой до ее румяных щек. — Я не маленький уже! — недовольно восклицает младший и снова вертит головой, когда Такео собирает влажной тканью светлую кровь с его носа. — Да хватит, старший брат! — Райдену было просто стыдновато за то, что старший рушит его, казалось бы, нерушимый брутальный вид, нянькаясь с ним прямо на глазах у Мизуми-сан! — В самом деле? — секундная усмешка озаряет лицо мужчины. — А твое поведение говорит мне об обратном, Рэйи. Учиха отпускает брата только в тот момент, когда поток крови из носа останавливается, конечно, не забыв потрепать младшего по жидким темным волосам, на что Райден только вновь с раздражением фыркает, словно лис. Мизуми забавно улыбается, наблюдая за шалостями братьев, было интересно и трогательно наблюдать за тем, как Такео словно сам становился ребенком рядом с младшим братом. Поведение говорит об обратном, да? Ладно. Шалить так шалить! — Мизуми-сан, — вдруг обращается мальчик уже к девушке, показывая старшему брату язык и корча вредную гримасу. Принцесса переводит свой заинтересованный взгляд на мальчика, встречаясь со светлыми серыми. Мизуми все еще не может поверить смириться с действительностью того, что у братьев Учиха такие необычные для их клана глаза, учитывая, что они оба чистокровные. — А что вы тут делали с моим братом? Один вопрос от одиннадцатилетнего мальчика застает двух взрослых людей врасплох. И, пожалуй, Учиха Райден — единственный, кто мог практически любого человека сконфузить, едва только открыв рот, а что касается старшего брата да уже и принцессы, то уже и подавно. Поразительно! В принципе, Райден подобного эффекта и ожидал. Милая, такая насквозь пропитанная театральной безвинностью, улыбка вновь появляется на лице мальчика, и он снова так невинно хлопает серыми глазками, глядя на брата и девушку.

せいり

Слабак. Хаширама перематывает, словно на нескончаемой пленке, один единственный фрагмент в своей памяти, ровно с того момента, как девушка развернулась на месте и покинула темную комнату среди ночи, оставив его одного с поглощающими ядовитыми мыслями наедине. С этой секунды прошло чуть больше шести часов, за которые Сенджу не сделал ровно ничего, потому что ни о чем другом он думать не мог. Одно только слово вновь и вновь раздается в голове больным эхо, разбиваясь о мысли и сожаления о несбыточном, о том, что никогда уже не произойдет, о том, что никогда не вернется и не повторится. Он потерял ее, пусть и имеет абсолютное понимание того, что иначе быть элементарно не могло. Винить было некого, да Хаширама и в голову не брал таких мыслей, что в этом есть чья-то сторонняя вина, кроме его собственной трусости. Встретив брата на рассвете, что прогуливался вдоль небольшого пруда у ворот территории клана, Тобирама был удивлен со стороны таким безмятежным и умиротворенным состоянием брата, ведь хорошо знал о том, что прошедшей ночью состоялся крайне неприятный, но, как бы того ни хотелось, неизбежный разговор с Минори-тян. Пришлось побороть свое желание подойти к брату и поинтересоваться его состоянием, потому что было, к сожалению, не до этого, ведь шла бурная подготовка ко встрече с дорогими гостями, которую Тобирама взвалил на свои плечи. Вообще, младший брат был готов взять все на себя: начиная со временного руководства делами клана и заканчивая тщательной подготовкой к приезду Узумаки, лишь бы Хаширама больше сосредоточился на разговоре с Минори и не отвлекался на сторонние факторы. Да и потом, Тобирама хорошо понимал, что старшему брату надо побыть одному, ну, хотя бы до того момента, пока территорию их клана не пересечет Узумаки Сатору и не наведет лишней суеты. Кстати о Сатору, как бы Тобирама ни пытался усмирить свой пыл по отношению к наследнику Узумаки, а вернее будет сказать, по отношению к громким и вполне правдоподобным слухам о нем, — у него не вышло. Сенджу без того достаточно долгое время живет словно на иголках, все не находя себе хоть немного времени на отдых, хотя, очень согревают и успокаивают мысли о позапрошлой ночи и девушке, в чьей компании он провел и ту ночь. Интересно, как у нее там были дела? Но, к превеликому сожалению Тобирамы, еще неизвестно, когда появится свободное время для новой встречи с Мизуми или просто свободная минутка, чтобы остаться наедине со своими мыслями. Так еще и этот заносчивый Узумаки со своим неожиданным визитом нарисовался на горизонте великих планов на долгожданный отдых и душевное умиротворение. — А мне вообще обязательно встречать его и присутствовать на всех пиршествах и попойках? — с максимальной дозой скепсиса и презрения в голосе ненавязчиво интересуется Тобирама. — Он ведь едет не ко мне. — Не к тебе, — соглашается Тока. — А к твоему старшему брату, которому ты, позволь напомнить, являешься не только родным братом, но и правой рукой. — деликатно замечает она и смиряет кузена стойким взглядом. Тобирама в ответ только тяжело вздыхает, отчаянно понимая, что даже возразить кузине нечем, ведь она-то, по сути, как всегда права. В любом случае, деваться ему было некуда, придется в очередной раз через себя переступить и пожертвовать драгоценным временем и не менее драгоценными нервными клетками. — Чисто из интереса спрошу, — заранее уточнила куноичи, вновь обращаясь к Тобираме. — Откуда такое скептическое отношение к Сатору-сану? Вы ведь еще даже не знакомы. — мужчина обернулся к кузине, отмахивая надоедливую серебристую челку в сторону, и вопросительно изогнул бровь. Ему это казалось почти очевидным. — Или я чего-то не знаю? — вечно непоколебимое выражение лица дрогнуло в легкой ухмылке. — Не неси ерунды. — словно вредный лис, фыркнул мужчина и по-детски надул губу — да-да, и такое порой замечалось за серьезным и непробиваемым Сенджу Тобирамой. — Обычное у меня к нему отношение, просто... Просто меня жутко выводят из себя люди, которых я даже никогда не знал, но заранее уверен, что они с огромнейшей вероятностью испоганят день. — то есть, ему так нужно было сказать? На деле-то говорить и вовсе ничего не стоит, уж Токе-то не знать обо всем этом чуть ли не лучше всех, как и о вредности кузена и сложности его характера. — Просто ты слишком склонен видеть в людях только худшие их стороны, — тут же перебивает серебристоволосого она. — Как и верить плохим слухам, навязывая себе все эти чертовы предубеждения. Тока была невероятно права и Тобирама понимал, что не согласиться с ней — все равно, что предать самого себя и отказаться от своей же сущности. Да, скрывать этого Сенджу не намерен, он и его воля действительно слабы перед лицом предубеждения . Ему так живется даже легче. — Это экономит время, — соглашается Тобирама и пожимает широкими плечами, разводя руки по сторонам. — Люди редко оказываются лучше, чем я о них изначально думаю. Младший Сенджу привык так жить, так думать, так действовать, и таким образом строить и формировать свои жизненные убеждения. Он, все же, не жизнерадостный и солнечный Хаширама, что привык в каждом встречном на своем пути видеть только лучшие черты, которых, к слову, чаще оказывается меньше, чем худших. Хаширама привык разглядывать даже в самих исчадиях ада — вроде Учиха Мадары — лучи света, даже если этого света нет и вовсе, то Сенджу всегда готов поделиться своим собственным, лишь бы всегда наставить нуждающихся на лучший путь. Честно сказать, Тобирама никогда не понимал этого, как бы ни пытался, но, с другой стороны, не считал, что позиция, убеждения и жизненная идеология старшего брата являлись неверными. Порой, младший даже считал, что, наверно, даже хорошо и так должно быть, что они такие разные. Это и есть баланс. Они дополняют друг друга. Тобирама не был обидчивым человеком, он просто делал определенные выводы о вещах и о людях, с которыми было связано то, что когда-то обернулось чем-то плохим и неприятным. Сенджу зла не забывал. Как и не может простить, забыть и закрыть глаза на то, каким темным и кровавым пятном навсегда в истории его клана и его собственной жизни останется клан Учиха. Раньше все казалось таким простым и понятным — Сенджу ненавидел Учиха и спокойно с ними воевал всю свою жизнь, как и его братья, как отец, как дед и многие, кто был до них. Это было будто в крови обоих кланов — убивать и ненавидеть друг друга, конца этому видно не было. Все было в его жизни понятно и просто ровно до того момента, пока Тобирама не позволил себе дать слабину перед лицом искушения узнать девушку, как оказалось позже, с горящим дьявольским шаринганом в глазах и с проклятой символикой красно-белого веера на спине. Теперь-то Сенджу познал о своих внутренних дьяволах и действительно понял, что такое внутренний конфликт с самим собой. — Тобирама, — вдруг из подробных внутренних рассуждений мужчину вырывает женский голос, отвлекая и возвращая к реальности. — Если ты так сильно не хочешь проводить много времени с Сатору-саном, то я могу взять на себя роль сопровождающего. — Зачем это тебе, Минори? — Скажем так, — девушка тяжело выдыхает и опускает синие глаза к пыльной земле, но тут же возвращает их на мужчину, смотрит твердо, не ломаясь, как очень многие, под пронзительными малиновыми. — Мне нужно чем-то заняться, иначе я сойду с ума. Младший Сенджу согласно кивает, это звучит вполне убедительно. Кроме того, Минори-чан человек серьезный и ответственный, ей вполне можно доверить сопровождение нахального наследника Узумаки — она-то с ним, в случае чего, точно справится и управу найдет, опыт есть. Да и потом, Тобирама не такой и черствый, как общепринято о нем считать окружающим, и довольно понимающий человек, поэтому у него не было причин отказывать Минори. Отвлечься ей действительно стоит. — Узумаки прибыли! — тут же раздался голос одного из соклановцев, что прибежал сообщить командиру о прибытии гостей. Раздался на расстоянии гул от растворившихся высоких деревянных врат, что впускали дорогих и долгожданных гостей на просторную территорию клана Сенджу. Был слышен нервный и шустрый трепет среди соклановцев, что мешался со стуком лошадиных копыт об каменные тропы, что брали свое начало еще далеко до главных врат клана и простирались до центрального двора, в котором и ждали гостей главные представители Сенджу. В сопровождении наследника Узумаки, шедшего в центре и впереди всех на седовласом коне, было еще пять человек, что смиренно направлялись за своим командиром, и каждый на своем коне. У Тобирамы, как и у почти всех присутствующих, кажется, в глазах зарябило от такого контраста цветовой гаммы. Слишком много огненно-красного. Было сразу ясно, кто находится посредине и впереди всех. Находясь сверху на добротном коне, уже можно было понять, что Сатору довольно высокий молодой человек с крепким телосложением. Его волосы были ярко-красными, кажется, даже отливали огненным блеском на солнце, они собраны в низкий и длинный хвост. Но, что удивительно, лицо Сатору было закрыто маской, которая походила на лицо какой-то дьявольской сущности. Тобирама глухо ухмыльнулся, не отрывая глаз от прославленного шиноби и находя даже в этой дьявольской аналогии что-то забавное. От красноволосого юноши действительно веяло величественной и дьявольской, тяжелой энергией. Всякие сомнения сгорали с течением секунд. Сенджу только больше убеждался в том, что Узумаки Сатору — демон во плоти.