Не вернуть

ТОМ II ❝ ВЕРНИ МЕНЯ ДОМОЙ ❞

утром ты уйдешь с первым пением птицы. я в отражении зеркала скрываюсь от лиц, но знаю, что вернешься, заметая следы, с запахом дождя и осенней листвы. три дня дождя — театр теней

せいり

Под лучами солнечными яркие природные цвета красиво переливаются на тонких крылышках бабочки, что аккуратно порхает в воздухе, режет пространство, прилагая большой труд, летя против течения легкого ветра, лишь бы оторваться от маленького преследователя. Топча шуршащую траву под ногами, пробегая через высокие заросли, не обращая внимания на красоту весеннего цветочного поля, мальчик только преследует свою цель. Бабочка летит изо всех сил, понимая, что это предел ее выносливости и ее скорости. Громкий смех разлетается по всему лесу, когда высокая трава щекочет тонкую кожу и попутный ветер развеивает белоснежные волосы на макушке. Бабочка такая красивая, такая быстрая и такая далекая, недосягаемая. Мальчику весело и грустно одновременно, потому что улетающую от него цель он достигнуть не может. Это печалит и зажигает одновременно. Папа с самых малых лет учил, что если чего-то желаешь всем сердцем — ты должен приложить все усилия для того, чтобы достичь свою цель и обрести долгожданное счастье. К тому же, папа отмечал, что цель должна быть реальной и оправданной, но эти слова мальчик пока не в состоянии воспринять должным образом. Мальчик помнил одно: хочешь — добейся. Мальчик не думает о смысле жизни, о бытие и мироустройстве, ему нет нужды задумываться о какой-то философии, о вселенной, о пространстве и времени. Но мальчику правда интересно, почему кто-то рождается людьми, кто-то животными, а кто-то такими красивыми и простыми созданиями, как бабочки, которые проживают свой чрезвычайно малый срок так быстро, но зато умеют летать и радоваться простым мирским вещам. Бабочка распахивает крылья выше и устремляется далеко вверх, мальчик не удерживается на ногах и плюхается в цветочные кусты, провожая темными глазами свою не достигшую цель в небесную гладь. Цель ушла, но веселье от азарта и игры светится довольной улыбкой на детском лице, когда мальчик раскидывает руки и ноги в траве, вглядываясь в пушистые облака, что протекают над головой по голубому глубокому пространству. Какой же этот мир большой, сколько еще всего предстоит впереди увидеть и узнать, думает мальчик? Думается о великом, на удивление, легко. Станет ли он таким же сильным и умным, как папа или ярким и красивым, как мама? Встретит ли в своей жизни он такую же большую любовь, какой друг для друга стали его родители? Узнает ли мальчик когда-нибудь о мире больше, чем он знает сейчас, узнает ли о небе, о земле, о солнце, о луне? Мальчик любит этот мир и рад, что является его частью. — Наконец я тебя поймал! — слышится мужской голос со стороны и мальчик ловко узнает в нем голос папы, что становится все ближе и ближе. — Не поймал! — с весельем кричит мальчик, подскакивая с земли и убегая далеко вперед. Мальчик бежит изо всех сил и смеется, когда оглядывается через маленькое плечо и видит, что папа бежит за ним с такой же веселой улыбкой. Мужчина крепко обнимает сына, когда наконец догоняет его и тут же подхватывает на руки под громкий детский смех. Мальчик ворочается и сопротивляется, громко хохочет, когда папа сильными руками начинает его щекотать. Когда мальчик успокаивается и становится немного тише, мужчина сажает его на свою шею. По пути к дому, мальчик рассказывает папе о своих приключениях во время прогулки, рассказывает о бабочке, которую он так и не смог поймать, попутно перебирая маленькими пальчиками такие же как и у него самого белые волосы на голове мужчины. Мужчина чувствует легкую щекотку от детских касаний на своей голове, но не спускает теплой улыбки с лица и внимательно слушает рассказы сына, время от времени задавая попутные вопросы. Тобирама едва давится воздухом, когда сын вдруг меняет тему с пушистых облаков на девочку из деревни, в которую неожиданно влюбился его сын, когда они последний раз бывали в гостях у дяди Хаширамы. Но после мужчина громко смеется, вызывая смущение у мальчика и жгучий румянец на его щеках. Сына это долго не беспокоило и он продолжил говорить о том, что девочка та очень красивая, милая и очень добрая, а главное — сильно напоминала его маму! Это сравнение приходится вполне по душе Тобираме, особенно в момент, когда он вспоминает первую встречу с Мизуми. Тогда и они сами были едва ли старше собственного сына и его первой любви, если ее так можно назвать. — Как раз к обеду. — улыбается Мизуми, заметив во дворе мужа и сына. — Мамочка! — спрыгнув на траву с рук отца, мальчик стремится во объятия мамы, которая шла к нему навстречу с раскрытыми руками. Учиха прикрывает глаза и обнимает сына, гладит его по пепельным волосам и, кажется, до сих пор не в состоянии поверить своему счастью в полной мере. Мальчик широко улыбается и зарывается носом в темные волосы мамы, вдыхая любимый родной аромат с запахом дождя и осенней листвы. Сердце заливается медом и вызывает теплую улыбку на лице Тобирамы, что все это время смиренно стоял в стороне и лицезрел эту трепетную картину, от которой чувствовал себя неимоверно счастливым и не верил, что когда-нибудь будет готов к такой жизни. Если бы Сенджу в детстве или юности сказали, что все именно так в его жизни и сложится, так еще с неугомонной девчонкой с красно-белым веером на спине из клана Учиха, то он бы рассмеялся тому в лицо. Никогда бы Тобирама и поверить не смог, что когда-нибудь он сможет променять вечные войны на спокойный образ жизни, где он сможет создать семью с любимой женщиной, завести детей и жить в тихом месте, у берега реки, в лесу и в дали от шумных городов, в близи деревни, что создали Хаширама и Мадара. Дождавшись момента, Тобирама наконец подходит к родным, подхватывает сына на руки, приближается к жене и нежно касается ее губ, углубляя трепетный поцелуй и свободной рукой поглаживая округлившийся живот Мизуми. Вот и поздоровались. — Харуки, малыш, чем ты занимался утром? — прожевав лакомый кусочек семги, интересуется у сына женщина, захватывая деревянными палочками комочек риса из чашки. Мальчик с большим энтузиазмом пересказал по-новой о своих приключениях, Тобирама весело ухмылялся, как Харуки с каждым разом больше и больше приукрашивал информацию, которой с ним поделился. Сенджу Харуки всегда был таким — во имя эпика и чужого интереса с восхищением всегда любил быть главным героем своих историй, где он умудрялся, по своим же словам, побороть всех немыслимых чудовищ, хвостатых демонов, всех плохих парней и стать всеобщим признанным героем. Пока в своих легендах Харуки еще не успел дойти о сказаниях об они, екаях и богах. Но отчего-то родители не сомневаются, что как только их сын преисполнится в своем познании, то там и до богини солнца Аматерасу, боге луны Цукиеми и боге неба и ветров Сусаноо будет ой как недалеко. Закончив свой красочный рассказ, попутно поедая все лакомства приготовленные мамой, Харуки не забыл упомянуть о девочке из деревни, построенной его дядями, которую он не побоялся назвать своей первой любовью, вызвав радость и некоторое смущение у мамы. В тот миг Тобирама и Мизуми обменялись многозначным взглядом, после чего мужчина трепетно поцеловал живот жены, тихо что-то прошептав так, чтобы услышала только она. — Мама, ты так мало съела! — заметив, что все тарелки опустели лишь наполовину, спешно отметил Харуки в надежде, что все оставшиеся лакомства достанутся ему. — Братику нужно много кушать, чтобы быть таким же сильным, как я и папа! — указывает мальчик на мамин кругленький живот. Вообще, Харуки всегда было грустно от мыслей о том, что он был единственным ребенком у своих родителей, когда у них самих было много родных братьев и им в детстве не было одиноко. Он давно мечтал о маленьком братике или даже сестричке, для которых он мог бы стать верным старшим братом, что будет учить своих младших всяким техникам и важным жизненным знаниям, и всегда-всегда их защищать! И когда, несколько месяцев назад, родители сообщили крайне радостную для Харуки новость о скором пополнении он был неимоверно рад, что наконец его давняя мечта исполнится. Харуки очень заботился о маме все последние месяцы более настырно и бережно, чем раньше и всегда интересовался тем, как там поживает его братик или сестричка. — Почему же сразу братику? — улыбается Мизуми, нежно поглаживая белые волосы на макушке Харуки, когда он приблизился к ней и обнял ее за живот. — А если будет девочка? — Если у меня будет маленькая сестренка, то я к ней ни одного плохого мальчика не подпущу! — громко восклицает мальчик, прикладывая голову к маминому животу, прислушивается к жизни внутри. — И никто никогда ее не обидит! А если обидит, то старший брат побъет всех злодеев и купит сестричке самые лучшие украшения, и подарит ей красивого пересмешника! Я сделаю все, чтобы видеть ее улыбку… — Почему именно пересмешника, сын? — вдруг с улыбкой интересуется Тобирама. — Потому что это будет ее любимое животное! — стоит на своем мальчик, будто знает ход всех событий наперед и готов быть главным героем жизни сестрички, для которой он завоюет весь мир, лишь бы она была счастлива и никогда-никогда не пролила своих слез. Мизуми прикрывает глаза и искренне верит сыну, потому что так и будет. Харуки станет самым лучшим старшим братом и самым сильным шиноби в этом мире, чтобы всегда защищать то, что ему будет дорого. Тобирама со спины обнимает жену крепкой рукой и касается губами темной макушки, вдыхая родной аромат. — Пинается! — вдруг кричит Харуки и поднимает на родителей расширенные и полные света и радости глаза. — Пинается! Сестричка пинается! И Мизуми в миг открывает глаза. Вся прекрасная картина рушится, превращаясь лишь в руины того, что могло бы быть в лучшем будущем, но чего на самом деле никогда и быть элементарно не может. Не в этом мире, не в этой жизни, не в этой же, возможной, вселенной, но быть может и в другой, где все сложилось и складывается все иным, более простым и красочным образом, где все идет своим чередом безмятежной жизни, где все хорошо, где все живы и счастливы. Не так давно на пути Мизуми встретился один весьма интересный человек, который благодушно поделился одной теорией о некой мультивселенной. Теория заключалась в том, что существует множество параллельных миров, которые существуют и развиваются независимо друг от друга, поддерживая множество различных сценариев. Откровенным бредом это казалось Мизуми, но, сказать честно, логику это пусть и малейшую имело и было интересно об этом размышлять. К тому же, теория была подкреплена тем феноменом, что как раз свои параллельные жизни можно встречать и наблюдать за ними во сне. Пусть и сложно верилось в действительность этой теории, но хотелось верить, что, пусть и в другой вселенной, все протекает хорошо и хоть где-то можно чувствовать себя по истине счастливым человеком, чего Мизуми весьма не хватало в ее мире. Сны о мирской жизни и покое рядом с человеком, который оставил на душе Мизуми глубокую рану, преследуют ее последние полтора года, начиная с первой ночи, которую она провела вдали от родных земель. Учиха и сама не заметила, как минуло полтора года с момента, когда она покинула дом, оставив позади свой клан, старшего брата и человека, что практически прямо признался в любви и остальных, о ком вспоминать не хочется вовсе, но не вспоминать попросту не получается. Сколько себя помнит, Мизуми всегда хотела увидеть этот мир, что всю сознательную жизнь ограничивался только определенным участком в центре Страны Огня, где она жила и воевала. Поскольку ничего больше ее не держало в четырех стенах — ни долг войны, ни многолетняя тихая война со старшим братом, ни нерешенные вопросы и не доказанные слова с Такео и прочее, то Мизуми с великим желанием вырвалась из оков и практически сбежала в новую жизнь. Не сказать, что ей стало значительно лучше, но дышать стало значительно проще. Мизуми за полтора года, конечно, не прошла весь мир и даже его половину, но вполне может похвастаться новыми знаниями, новыми знакомствами, новыми навыками и новыми незабываемыми ландшафтами в своей памяти, красотой и впечатлениями которых, к сожалению, в полной мере поделиться она не сможет. Первым делом Учиха отправилась в Страну Горячих Источников, где в маленькой деревушке Таке, что окружена бамбуковым лесом, она впервые за много лет посчитала, что наконец можно было расслабиться, погрузившись в горячую воду и собственные раздумья. В Стране Горячих Источников, по слухам, имела большую власть секта, которая на прямую поклоняется некому Джашину. Оттуда же она отправилась в Страну Мороза, где не пробыла слишком долго, после чего пересекла границу со Страной Молнии и вот там Принцесса решила задержаться. Страна Молний обрадовала Мизуми своими неописуемыми яркими и неповторимыми ландшафтами, красотой и величием обширных горных хребтов, где регулярно возникают грозы, когда множественные облака сталкиваются друг с другом и рождают природное явление, в честь которого и была названа страна много сотен лет назад. Молния с самого детства пугала Мизуми, однако, всегда тянула к себе. Это природное явление было притягательным, красивым и необузданным, что вполне всегда подходило самой Мизуми и она нашла в этой стихии саму себя, встретившись наконец с умиротворением от медитаций на каменистых склонах далеко в пушистых облаках, которые, она трогала руками. Извилистые побережья многочисленных горных мелких рек сходились в одной точке и тут же впадали в море, что придавало яркую выразительность океанической красоты. К тому же, страна имеет множество горячих источников, что в самом начале путешествия сильно полюбились Мизуми. Так же, Принцесса не смогла отказать себе в удовольствии посетить новообразованную деревню шиноби Кумо, что была создана по примеру деревни шиноби в Стране Огня, которую незадолго до этого создали Сенджу Хаширама и Учиха Мадара, и которую Мизуми еще посетить не успела, но по переписке со страшим братом она знала, что многие страны подхватили идею скрытых деревень шиноби и Страна Молний исключением не стала. Но также Мадара отметил, что название своему новому дому они с Хаширамой еще не выбрали — это казалось задачей сложной и почти невыполнимой, словно они выбирают имя собственному ребенку. Хотя, от части так и было, их деревня — их детище, рожденное следствием их мечты и нерушимой связи. Возвращаясь к Кумо, что весьма высоко оценила Мизуми так то, что Кумо имеет довольно необычный внешний вид. Вся деревня строится в горах и прячется в густых облаках, от чего собственно и вытекает само название деревни, это вполне обоснованно и стратегически верно. Среди людей, что уже успели поселиться в деревне, ходили слухи о том, что Двуххвостая сбежала из Страны Молний и Восьмихвостый вырвался наружу, убив своего джинчуурики и так же покинув родные земли в неизвестном направлении. Возможно, со сторонней помощью. В добавок ко всему, ходили обсуждения о Золотом и Серебряном братьях, что были несколько лет назад отправлены в Страну Огня с миссией захватить Девятихвостого, но так и не вернулись. Похоже, слухи о том, что Лис их поглотил вовсе не слухи. Выходит, что Страна Молний в самом деле горит необходимостью владеть Хвостатыми Зверьми, в которых даже и половина всех ныне живущих в мире не верит. Интересно выходит. Да и что там говорить, если и сама Мизуми, вопреки многолетним бредням старшего брата о Девятихвостом Лисе, до недавних пор не верила вовсе в существование такой силы. Людей и кланов в Кумо пока было не особо много, но негласный лидер уже имелся, кем собственно и была основана деревня, и с которым Мизуми встретилась абсолютно случайно, но посчитала это весьма нужным знакомством и отличной возможностью, которую упускать она не стала. Эй быстро заинтересовался таинственной молодой девушкой да и сообразил достаточно быстро, что она чужестранка, но его интереса к ее персоне это не убавило. Глава деревни был высоким мужчиной, на памяти Мизуми настолько высоким был только Учиха Року — отец Такео и Райдена, крестный отец и учитель Мадары. Но, в отличии от Року, Эй не был столь мускулистым и видным, у него имелась пышная шевелюра темных лохматых волос, темная кожа и грозный взгляд, что становился куда мягче и ярче, когда он глядел на нее. Под долгими уговорами, Мизуми все же согласилась задержаться в Кумо и времени Эй зря терять не стал, умело приударив за красавицей. Учиха не считала Эя привлекательным мужчиной, но не видела причин отказывать ему в ухаживаниях и интересе. Сказать откровенно, Мизуми давно перестала быть паинькой, решая брать все и сразу, особенно, если все готовое падает ей чуть ли не в руки. И так прошло чуть меньше двух месяцев прибывания в Кумо, как Мизуми пошла в полный отрыв от своей прежней жизни, испробовав местный колорит вдоль и поперек, начиная от жаркого романа с главой деревни и заканчивая главными ее красавцами, что чуть ли не в ноги падали инородной красавице с мольбами о том, лишь бы она обратила на них внимание и провела с ними ночь. Кого-то Мизуми выжимала по полной, пока мужчины не дадут ей всего того, что могут дать, с кем-то и времени терять вовсе не хотелось. Такие игры полностью пришлись по душе юной Принцессе и такое внимание терять она, конечно, не хотела, но в Кумо ей наскучило. Однако, в последнюю неделю девушке посчастливилось встретить мужчину, в чьем жемчуге глаз сразу был распознан бьякуган. Мужчина был статный, молодой и холодный, словно выкованная глыба льда, что не сломалась под силой ведьминских чар Мизуми. Учиха весьма сильно возжелала этого мужчину, которого заполучить ей не удалось. Поэтому разорвав отношения с Эйем, который не под каким предлогом отпускать девушку не хотел, но пришлось, Учиха покинула Кумо, проведя последнюю ночь в одиночестве в Долине Облаков и Молнии, после чего покинула и саму Страну Молний, продолжив свой поход. На борту одного из попутных кораблей Мизуми пересекла море Сенсоо и попала в Страну Железа, где шиноби было встретить большой удачей и где они в принципе не особо приветствовались. Поэтому девушке пришлось притвориться обычной мирной, что просто находилась проездом в какой-то экспедиции. В первый же день своей экспедиции Мизуми познакомилась с молодым пареньком по имени Мифуне, что был самураем в девятом поколении и был верен памяти предков и своему ремеслу. Как оказалось, Мифуне с детских лет находится на службе у Дайме Страны Железа и имеет большой потенциал и большое будущее, что тоже могло прийтись на руку Учихе. Страна Железа находилась в активных военных действиях, поэтому задерживаться тут не хотелось. Мизуми терять возможности не стала, проведя несколько ночей с юнцом, который ловко поддался ее чарам и был готов тут же признаться в любви, выложил достаточно много информации своей возлюбленной. Как оказалось, самураи были более приближены к ниншуу — первозданному нинджуцу, — нежели шиноби — самураи были более духовные и идеалистичные, которые сосредоточились на использовании чакры для сохранения связи между людьми. И с одной стороны, это было правильно. Следующей остановкой была Страна Земли, где так же проходила война между кланами и шли планы о создании деревни шиноби. Когда-то Такео упоминал об одном шиноби со способностью разделять себя надвое, отмечая, что это не было клонированием, а именно разделением себя на две равные части, кажется, этого человека зовут Муу, что находился с Такео в дружеских отношениях. Вдруг вспомнив об этом, Мизуми желала лично встретить этого шиноби и узнать его. Порасправшивав у местных, Мизуми узнала, что он все еще жив и активно участвует в военных действиях на данный момент, к тому же, он был одним из приближенных феодала, что как раз и занимается вопросами о создании своей деревни шиноби. Поэтому путешествие Мизуми в Стране Земли без встречи с Муу и информации по Хвостатым закончилось. Девушка отправилась дальше. Пересеча одну маленькую страну, Мизуми через пару дней уже пробиралась через песчаные барханы Страны Ветра, направляясь в самое ее сердце — столицу Кузуха. Бывав в юности в столице Страны Огня — Эдо, Мизуми вполне могла сравнивать, что Эдо по многим параметрам превосходит Кузуху, начиная от климата и заканчивая внешним видом и достопримечательности, как в принципе и брать в сравнении сами страны. Но благо в Кузухе не все поголовно было возведено из песка. — Впервые в Стране Ветра? — в один из ноябрьских вечеров в местной столичной забегаловке, в которой Мизуми решила скрасить свой праздничный день и подкрепиться, поинтересовались у нее со стороны. Учиха задумчиво перевела взгляд на источник звука и встретилась взглядом с изучающими ее фиолетовыми глазами, в которых словно таился целый космос. По неясному взгляду, собеседник улыбнулся и принялся продолжить самостоятельно разговор: — У вас покрасневший нос и растертые опухшие глаза, явно от песчаных бурь, коих на этих землях очень много. У людей, что тут живут давно или бывали уже тут когда-то не возникает такой реакции на такой климат. — разъясняет оппонент, наблюдая за легкой улыбкой девушки. — Обычно, с первого раза вырабатывается привычка. — Я смотрю, — начинает Мизуми, оглядывая мужчину. На нем, как и на всех, традиционные балахоны в несколько слоев ткани, тряпочный головной убор, предназначенный как раз для скитаний по пустыне. — Вы весьма наблюдательны. — кокетливо улыбается девушка, как собеседник смиряет ее лакомым взглядом и она с энтузиазмом отвечает тем же. Мизуми заинтересованно изучает красивые рисунки на лице мужчины, что проходят под разрезом глаз и переходят, возможно на виски, но этого узнать не кажется сейчас возможным из-за головного убора, за которым не видно даже волос. Кажется, это какие-то своеобразные метки или клеймо, коих на лицах местных Страны Ветра полно, поэтому за это Учиха цепляться не будет. — Что-то отмечаете? — подчеркивает мужчина, как юноша за барной стойкой ставит перед девушкой бутылочку местного пойла. — Да. — кратко отвечает она. — У меня сегодня день рождения. — Надо же-е! — протягивает мужчина и загорается сногсшибательной улыбкой, тут же поднимая свое очоко с виноградным сакэ. — Тогда с вашим праздником, красавица! Чтобы на этом изысканной красоты лице никогда не было грустной улыбки! — восклицает незнакомец, радостно приподнимая алые брови и чекаясь с собеседницей бокалами. Мизуми с радостью отвечает и они оба опустошают свои бокалы. — Тору. — представляется мужчина. — Просто Тору. — Мими. — отвечает Учиха. Теперь она просто Мими, как дань уважения памяти Изуны. — Просто Мими. В тот же вечер, как контакт был ловко установлен, Мизуми поделила постель с таинственным незнакомцем, который своей харизмой возымел нечеловеческое влияние на юное, но окаменевшее сердце Принцессы и так просто отпускать его и эти ощущения, что он ей подарил она не собиралась. Да и, что там говорить, было ярко видно, что она сама сильно увлекла и чем-то зацепила Тору, что отрываться от нее он не желал. На только пришедшие письма старшего брата Мизуми не нашла времени и желания отвечать, посчитав, что это может подождать. На утро Тору был неумолим в уговорах посетить новообразовавшуюся деревню шиноби в Стране Ветра, а у Мизуми не было причин не соглашаться. К тому же, мужчина отметил, что давно и лично знаком с ее лидером. К вечеру странники были уже у границ Суны, в укрепленном ущелье позади песчаных утесов и двигались по длинному коридору, в который были допущены без каких-либо проблем — разведчики спокойно пропустили Тору через границу, обращаясь к нему даже с уважением и смирением, что не прошло мимо внимания Мизуми и этот момент тоже был оценен ею высоко. Зайдя в главный кабинет, Тору по-приятельски поздоровался с мужчиной, с которым точно был давно знаком и находился в хороших отношениях, и что был его явно старше и, видимо, являлся главой и основателем Суны. Тору представил девушке его как Рето. Рето был мужчиной средних лет с каштановыми косматыми волосами и глубокими изумрудными глазами, но хитростью прищура напоминал Мизуми старшего брата и тяжестью взгляда человека, чье имя вспоминать больно. В кабинете главы деревни Мизуми углядела большой портрет молодой девушки с такими же изумрудными глазами, заметив женский интерес, Рето отметил, что это была изображена его дочь — Принцесса Песков Сабаку но Мэйуми. По схожим внешним признакам это и была первая мысль, которая не заставила ждать подтверждения. Тору поинтересовался у Рето о Мэйуми, с которой первый тоже был знаком, чем она занята на данный период времени и как в целом у нее жизнь, на что отец Принцессы Песков дал знать, что его дочь получает образование в Кузухе. Зайдя в личные покои Тору, что давно были ему выделены в доме Рето, Мизуми тут же задала несколько вопросов, связанные с хозяином. Мужчина отговариваться не стал и ответил почти прямо на все, конечно, не вдаваясь в подробности. Как оказалось, Рето был весьма сложным и хитроделанным человеком, который быстро прибрал к рукам власть в деревне, что он вовсе не основывал, и который нечестным путем пришел в свое время к власти в своем клане, не побоявшись испачкать руки в крови. Это многое объясняло. Рето был сильным, умелым и властным шиноби, что был готов прибегать к разнообразным методам, если перед ним стояла определенная цель, которую он ловко достигал, тут же ставя новую и делая все для ее достижения. — Ладно, все это неважно. — переключился Тору. — Важно вот что, — потянулся мужчина в карман и тут же достал небольшой потертый холщовый мешочек. — Мой подарок на твой день рождения. — мужчина протянул в покрытой темной тканью перчаток широкой ладони небольшой, но кристально красивый кулон с гранатовым отливом на веревочке. В Суне они много времени тоже не провели, покинув ее менее чем через неделю, вернувшись на ночь в столицу. Тору дал знать, что его дела в Стране Ветра окончены, Мизуми так же отметила, что дел никаких у нее нет вовсе и тогда они решили двигаться дальше вместе еще какое-то время. Из некоторых фактов, Мизуми поняла, что у Тору, в отличии от нее, время ограничено и ему нужно будет вернуться домой рано или поздно. Но пока у них есть время, горячая парочка готова посвятить этот драгоценный ресурс только друг другу. Учихе нравилось проводить время с этим мужчиной — он был вполне умен, харизматичен, силен, общителен и зажигал ее бешеной энергией, чего никто никогда в ее жизни не делал. Вдруг начинало казаться, что Мизуми влюбляется в таинственного шиноби, но все же могла держать свои чувства под контролем, не давая ни себе, ни ему никаких ложных надежд на будущее через прошлый болезненный опыт обоих. Хоть за это девушка может себя благодарить. Тору и Мизуми пришли к решению, что отправятся в Страну Огня, но прежде посетят Страну Дождя и после нее пойдут дальше через границу. Страна Дождя была страной маленькой и славилась лишь границами с тремя большими странами — Огня, Ветра и Земли, из-за чего часто становилась главным полем боя, когда шиноби больших стран воевали между друг другом, и конечно же вечными дождями, от чего и получила свое название. Эта страна была проблемной и даже самые смелые шиноби обходили ее границы стороной по возможности, но так же Страна Дождя была таинственной, тут царствовали беспорядок и жетские правила выживания. Попасть за ее границы было делом не простым и Мизуми была даже рада, что была вместе с Тору, который знал слепые зоны и нужных людей. Тору был человеком умелым и хранил в своем шкафу много скелетов, тайн и секретов, знал многих людей, многие земли и нужные места, явно на этом список его умений не ограничивался и именно поэтому Мизуми все еще была рядом с ним. Что-то было в этом человеке такое, что цепляло в нем еще с первых минут и, кажется, отпустить так просто не могло, но и одновременно пугало. Сразу же выйдя на связь с одним местным шиноби, Тору и Мизуми у самых границ были поприветствованы молодым юношей, которого Тору представил, как Ханзо. Знакомый Тору провел их до деревни через глубокое озеро, которым и была окружена эта деревня, где жили и простые мирные, и боевая редкая мощь в виде шиноби. Деревушка была маленькая, но высоко возведенная в дождливое хмурое небо, через которую проходило множество водных каналов. На улицах было большую часть времени пусто, мирные попросту боялись выходить из дома, детей тут было встретить практически невозможно, как и стариков или молодых женщин. Ни на шаг Тору не отходил от Мизуми и даже плотно прижимал ее к себе, когда мимо проходили группы мужчин и когда они пересекали деревню по темным улицам, ловя на себе изучающие и подозрительные взгляды местных беспризорников и явных бандитов. Но никто не осмеливался подходить ближе, чем на пять метров к Мизуми, когда рядом с ней были Ханзо и таинственный высокий шиноби, чьи жгучие красные локоны тут узнает каждый. Когда Мизуми была оставлена одна в больших пустых апартаментах в одной из главных высоких башен деревни, пока Тору и Ханзо решали личные вопросы, она изучала деревню из высоких окон. Все же, Учихе нравилось находиться тут, пусть к подобному она не привыкла. В Амэ было до ужаса жутко и одновременно странно, но эти ощущения нравились девушке. Вдруг Мизуми поймала себя на мысли, что старшему брату это место пришлось бы весьма по душе. За одно девушка вспомнила о письмах Мадары и принялась их читать и возможно даже раздумывать над ответом, пока есть время и не вернулся Тору. Старший брат пишет о том, что развитие и рост деревни идут своим чередом. Они с Хаширамой занимаются вопросами о привлечении нескольких кланов в свое пристанище шиноби, пока Тобирама занимается организационными вопросами по обустройству жизни деревни. Такео тоже принимает активное участие в жизни деревни и клана Учиха, Мадара отмечает, что им выделили отдельный и целый район. Так же, было отмечено, что представители двора Дайме вновь отбивают порог Такео с письмами и просьбами о военной службе в столице Эдо, которые и до этого не один год отклонял сам Такео. Хаширама и Мадара ведут активные переговоры с кланами Сарутоби, Шимура, Хьюга, Яманака и прочими. Кстати, насчет Узумаки. Мадара пишет, что Узумаки Мито в конце октября переехала в Страну Огня к будущему мужу и в первых числах декабря они с Хаширамой наконец сыграют свадьбу. Казалось, что даже сквозь бумажный пергамент и чернильные столбцы Мизуми прочувствовала особую тоску старшего брата, связанную с Сенджу Хаширамой и его будущим браком и она была готова почти разделить эту боль, что любимый мужчина был обещан другой. Видимо, Хаширама делился с другом очень многой информацией, из которой так же было известно, что Узумаки Сатору находится в очередном походе и никто не знает, успеет ли он на свадьбу младшей сестры, поскольку на данный отрезок времени находится практически на другом конце света. Читая эти строки, Мизуми с весельем усмехнулась. Хьюга Хаджиме находится в длительной командировке в Стране Молний с лета и не имеет возможности находится дома, хотя тоже получил приглашение на свадьбу. Это тоже не прошло без веселья Мизуми. Вроде как, Хаджиме решал какие-то личные вопросы между нынешним лидером клана Хьюга — Хьюга Сейджуро и лидером деревни Кумо — Эйем. И Мизуми все же решила отправить брату ответное письмо. Через пару дней Мизуми и Тору наслаждались красотой, климатом, вкусной едой в столице Эдо и друг другом сумеречными ночами, проводя время в лучших столичных местах. Дальше двигаться они не захотели, решив на какое-то время осесть в столице. Настала зима, первый снег и первые холода, однако, Мизуми было до безумия холодно и пусто, когда в начале декабря Тору по личным делам оставил ее, но обещал вернуться очень скоро. И свое обещание мужчина исполнил, вернувшись в назначенный срок. Все же, Учиха достаточно быстро привязалась к неизвестному путнику жизни, который за такой короткий срок смог перевернуть ее мир, зажечь ее яркими и незабываемыми эмоциями и свести ее с ума. Они пробыли вместе до цветения сакуры в конце марта и сошлись на том, что это красивый конец для их романа и Тору отправился в деревню шиноби Хаширамы и Мадары, после чего и вовсе покинул Страну Огня и отправился в неизвестном направлении, не оставив и источников связи после себя. И Мизуми приняла это. Наконец поднявшись с постели и оттолкнув спящее тело очередного любовника, который скрасил последнюю ночь, за которую Мизуми успела прожить еще один день из параллельной жизни с Тобирамой и Харуки, девушка босыми ногами вышла на балкон. Закурив сигарету и чувствуя, как в сонную голову ударил дым от первого затяга, Учиха прикрыла глаза и полной грудью вдохнула свежесть ноябрьского холодного ветра, что вызвал табун мурашек на оголенной коже. Прокручивая между тонкими пальцами гранатовый кулон на шее, Мизуми параллельно прокручивала в голове воспоминания дней лавно минувших. С ухода Тору прошло больше полугода, если быть точным — восемь месяцев, за которые ментальное здоровье Мизуми усугубилось к чертям. Эдо она так и не оставила, словно влюбившись в этот город и его атмосферу, но ее душе это не особо помогло. Когда Тору был рядом, Мизуми было не до сожалений о прошлом, не до мыслей о людях из прошлого, не до жгучей боли внутри. И как только мужчина переступил порог их небольшого домика с прощанием и тоскливой улыбкой на устах, вся боль, все накопленные обиды и подавленные эмоции в один миг настигли Мизуми, обрушившись на нее валом и чуть ли не вынуждая ее задыхаться от боли и тяжести сожалений. За всю свою не очень и долгую жизнь, Мизуми пришла к выводу, что мы навеки связаны с теми, кто с нами одной крови. И пусть мы не выбираем своих родных, связь с ними может стать великой силой. Или глубочайшим разочарованием. Учиха в один миг прожила свою жизнь по-новой, вспоминая Изуну, Мадару, умерших братьев, родителей, друзей, Такео и Тобираму. Размышляя о том, что она пережила, обрела и потеряла. И вдруг Мизуми поймала себя на осознании того, что вдруг стало легче, словно душа и сознание разделились на две равные части, найдя выход из ситуации, лишь бы выдержать вес этих невыносимых эмоций на плечах. Словно стало на все глубоко плевать. Мизуми приспособилась к этому быстро, словно две части одного целого умело и быстро переключались и менялись местами в нужный момент. Учиха чувствовала, как она сходит с ума и медленно и верно идет ко дну.

せいり

— Черт. — шипит себе по нос Тобирама, когда его, кажется, раз третий бьет током и он изо всех сил сдерживается, как бы не разломать поверхность деревянного стола и не послать к чертям начатое дело. Сенджу за всю сознательную жизнь мало замечал за собой подобные моменты, когда он чувствовал злость и раздражение под давлением сложно выполнимой задачи. Обычно, Тобирама всегда был собран, усидчив и крайне сосредоточен на своей миссии, даже если предстоит работать с чем-то сложным и мало для себя знакомым. Вообще, Тобирама за последние годы многое замечал за собой, будто сам не свой. То сознательно стремится к весьма необдуманным и, сказать честно, рисковым решениям, совершает череду неверных действий, которые непременно ведут к тяжелым последствиям. В голове полная суматоха и все сводится к одному образу с длинными черными волосами и темными глазами, в которых таятся сумерки ночи. Тобирама долгие годы корил себя за эти эмоции, чувства и проклятую связь, которую разорвать он не был в силах и устал бороться с этим. Когда они с Хаширамой в очередной раз подняли вопрос о проводке электричества в деревне, Тобирама с большой уверенностью заверил старшего брата в том, чтобы тот даже не думал о таких, казалось бы, мелочах и что младший сам разберется с этим. Но сейчас, под давлением поджатых сроков и элементарного отсутствия результата после множества попыток провести ток от точки А к точке В, Тобирама очень сомневается в том, что сможет самостоятельно с этим справиться. — С левой стороны проем, — доносится за спиной юный мальчишеский голос и Тобирама медленно оборачивается через плечо, копя в себе раздражение, что пытается подавить и не спугнуть юнца. — Ток вытекает и контакт не устанавливается. — продолжает мальчик, глядя снизу вверх на мужчину. — И что ты предлагаешь с этим сделать? — Тобирама конечно оценил смелость и самоуверенность незнакомого юнца и от части даже прибывал в некотором шоке, что кто-то вздумал его учить и влезать в дело, но все же было интересно узнать, что ему собираются предложить для решения сложившейся проблемы. Или дальше доброго совета ничего не последует? Мальчик перекладывает какую-то картонную папку из рук в холщевую сумку у себя на плече и перекидывает ее ремешок через шею, чтобы ему ничего не мешало. — Молния очень капризная. — вновь проговаривает он и подходит ближе к рабочему месту, к которому его свободно подпускает старший и даже по какой-то инерции отходит в сторону, сам того не до конца осознавая. — И молния очень нежная, пусть так и не сказать. К ней нужен особый подход, терпение и хорошие условия. — отмечает малец, перекрывая слепую зону на кабеле кусочком сжатой резины и по завершению складывая определенные ручные печати. — Но проем — не единственное, что мешало. Тут ничего сложного на самом деле. — Тобирама с интересом наблюдает за действиями мальчика, параллельно оглядывая его с головы до ног, тут же отметив темные жидкие волосы, традиционную короткую темную рубашку и красно-белый веер на спине, который все говорит сам за себя. Ток пошел по проводам, зажигая лампочку в точке В. — Вот и все! — показательно отряхивая небольшие ладони, с легкой улыбкой говорит юнец. Тобирама смиряет оценивающим взглядом проделанную работу и своего помощника. Действительно все пошло как надо и ничего хитроумного, казалось, мальчик не сделал, но до чего сам Сенджу за несколько часов почему-то не дошел. Интересный малыш, — подумалось Тобираме, за одно заметив, что и тот с нескрываемым интересом оглядывал экспериментальное строение для практики провождения электричества. — Вы ведь обладаете стихией молнии, Сенджу-сан, — вдруг спрашивает мальчик и мужчина вопросительно выгнул бровь, с немым вопросом о том, откуда такая информация. — Но не имеете к ней природной предрасположенности, так? — вопрос, скорее, был риторический, но по малиновым глазам мальчик понял, что не ошибся, хотя знал ответ заранее и миловидно улыбнулся. — Из-за этого иногда стихия молнии немного любит капризничать. К ней нужен особый подход. Ко мне, кажется, она благосклонность имеет всегда. — У тебя к ней предрасположенность? — вопрос тоже был риторический, но юнец согласно кивнул. Видимо, поэтому тоже он быстро справился с проводкой тока, но явно тут не обошлось без определенных знаний и практики. — Спасибо за помощь. — все же поблагодарил Сенджу малого, пусть не собирался этого делать. Так и его принадлежность к Учиха весьма смущала Тобираму. — Что ты тут делаешь? — Ах, да! Точно! — возгласил мальчик и тут же потянулся к своей сумке. — Я принес результаты тестов, которые вы передали через Хашираму-сама, который передал уже нам Мадара-сама. Все дети от пяти до пятнадцати лет прошли тесты. — передает юнец папку Тобираме, который тут же открывает ее, беглым взглядам пробегая по нескольким анкетам. — Хотел сказать, что это отличная идея, Сенджу-сама! Когда Мадара-сама стал главой, для детей нашего клана представили обучение, правда знающих и свободных людей было очень мало, а детей много… Но это лучше, чем было всегда — сразу с пеленок без теории переходить к тренировкам, когда даже кунай в руках держать не можешь… — с некоторым тоскливым негодованием бурчал мальчик, пока Тобирама искал определенную анкету, едва слушая то, что говорят. Перебрав порядка двадцати бумаг, Сенджу наконец добрался до нужной, сравнив внешность на фотографии и едва слышно с довольствием хмыкнул, изучая и сразу же проверяя правильность ответов. Все же, Тобирама слышал все то, что сказал мальчик и тоже взял эти рассуждения во внимание, от части даже соглашаясь с юным мнением. — Учиха Райден, тринадцать лет. — произносит с утверждением Тобирама, не переводя взгляда на рядом стоявшего мальца, что поднял на него большие серые глаза во внимании. — Отличный результат. Все правильно. — уголок бледных губ поднялся в краткой улыбке, когда Сенджу, что лично занимался созданием этого тестирования, сверил правильные ответы по памяти и изучил характеристику юного шиноби. — Не списывал? — А было откуда? — не до конца уловив иронию в голосе старшего, спросил Райден. — Ответы были только у вас, а до этого я вас встречал всего несколько раз в жизни. — задумчиво подвел мальчик. — Однако, многое обо мне знаешь. — отметил Сенджу. — Вы фигура известная. Всегда были. Эти слова Тобирама тоже взял на вооружение. Отметив про себя, не только любознательность и высокий интеллект юного обладателя шарингана, но и его внимательность к мелочам и дополнительной информации. Учиха Райден. Тринадцать лет. Из освоенных стихий: молния — природная предрасположенность, огонь, земля. Особые навыки: владение легким холодным оружием, умения комбинировать техники и природные стихии, создание и улучшение техник, трехтомойный шаринган и владение генджуцу. Оружие: клинки-близнецы Рэйки, танто и прочее. Нинджуцу: высокий. Тайджуцу: средний. Генджуцу: выше среднего. Интеллект: высокий. Сила: средний. Скорость: выше среднего. Кенджуцу: выше среднего. Фуинджуцу: низкий. Чакра: средний. Личные умения: высокие познания в области химии и биологии. Сорок правильных ответов из сорока. Живые родственники: старший брат. За эту колонку Тобирама зацепился особенно и вчитался в имя живого родственника еще трижды, надеясь, что ему показалось. Сенджу приложил достаточно выдержки, чтобы не подать перед внимательным взглядом серебряных глаз свое ярое удивление, в принципе, вышло. — Учиха Кагами, семь лет. — вдруг произнес Тобирама, зацепившись за анкету из младшей группы, чьи результаты тоже привлекли его внимание. — Кто это? — Мой ученик! — выпячивая грудь и приподняв голову, с гордостью выдает Райден, как речь заходит про его верного младшего товарища, который его с восхищением называет «семпай». — Его результаты тоже впечатлили вас, Сенджу-сама? — ненароком интересуется юнец, приподнимаясь на носочки. — Впечатлили. — правильных ответов, конечно, было куда меньше, нежели у Учиха Райдена, но значительно больше, чем у ровесников. — Знаете, Сенджу-сама, — задумчиво начал юный Учиха, борясь с размышлениями заводить этот разговор или же нет, но интерес и нужда подать свою идею перевешивает сомнения. Малиновый взгляд плавно перетекает на Райдена с анкеты Учиха Кагами и на этот раз Тобирама сам с интересом готов выслушать младшего. — Было бы отлично создать место, где бы дети разных кланов и простых семей обучались ремеслу шиноби, изучая теорию и по уровню подготовки переходили к практике под надзором умелых шиноби, которые могли бы обучать не только как махать кулаками и оружием. — наконец Учиха поднимает серые глаза и концентрирует внимание на красных отметинах на лице Сенджу. — И что важно! Учились бы дети работать друг с другом! С другими детьми, у которых будут разные умения и таланты. Таким образом, всегда могли бы узнавать и всегда видеть что-то новое. Даже в идеале это сочетать и комбинировать между собой в командах. Ненароком Тобирама вернулся воспоминаниями в один день из своего детства, в день похорон Каварамы, когда они с отцом, Хаширамой и Итамой молча наблюдали за тем, как забрасывают сырой землей высеченный гроб с найденными останками тела их брата. Тогда же Хаширама, не выдержал смирения и равнодушия отца, выговорил все накопленное внутри о несправедливости мира, о безразличии глав кланов к смертям подчиненных и детей, о личном отношении Буцумы к вечным междуусобным войнам и прочем, и сразу же получил тяжелым кулаком по лицу. И когда Тобирама прикрыл неугомонного старшего брата собой, чтобы наконец отец успокоился. После чего братья сидели на лесной опушке и Хаширама делился с младшими своими мыслями и планами на будущее. Тогда же Тобирама впервые и услышал о деревне шиноби и в частности о неком месте, академии, где дети могли бы обучаться искусству шиноби. Сенджу с большим интересом глядел на молодого Учиха, вдруг почувствовав, как он даже проникся этим малым и его философией. Ведь подобные рассуждения весьма не подходят для обычных детей возраста тринадцати лет. Этот мальчик необычный. Поймав себя на осознании этой данности, Тобираме подумалось, что в Учиха далеко не поголовно все безнадежны. Стоит взять этот момент на заметку. — У меня есть лучший друг, его зовут Ацуши и он старше меня на четыре года. — продолжил Райден, так и не дождавшись ответа от Сенджу. — Мне никогда не было интересно дружить с ровесниками, они всегда казались мне слишком глупыми и бесполезными. — мальчик опустил глаза к земле, рассуждая о том, что он копил в себе долгое время. — Но я всегда понимал, что детям важно, чтобы их окружали те, с кем они одного возраста. И в месте для обучения детей важно равенство… Детям важно чувствовать себя комфортно и они могут чувствовать себя так только когда все вокруг равны, хотя бы в начале своего пути. А я просто… — Учиха замялся, подбирая нужные слова, неловко переступая с ноги на ногу. — Никогда не был равен тем, кто меня окружал… Тоска в мальчишеском голосе ярко выражалась и Тобирама это видел отчетливо, вдруг поймав себя на мысли, что в свои годы он ощущал себя точно так же. Сенджу никогда не играл с ровесниками и не любил проводить с ними время в принципе, потому что всех вокруг всегда считал редкими глупцами, даже многие взрослые далеко не уходили. Сколько себя помнит, Тобирама любил коротать свободные часы за изучением чего-то нового или закреплением и улучшением старого. Поэтому Райден напоминал ему самого себя. И Тобирама хорошо помнит, как сложно быть необычным ребенком, который не то что не имеет желания следовать принятым правилам, а просто не может. Но чем отличался от него Учиха Райден, так тем, что сочетал в себе и многие качества Хаширамы — его взгляды на мир, на его систему и на людей. Учиха Райден — ребенок, который видел смерть, который видел кровь и страдания, который, скорее всего неоднократно и убивал сам, который успел столкнуться с несправедливостью этой жизни и который успел многое для себя понять. Зная этого ребенка от силы пятнадцать минут, Тобирама уже понял — у этого мальца большой потенциал, драгоценные знания и трезвый взгляд на мир. — Разве это плохо? — с легкой усмешкой спрашивает Сенджу и Учиха в непонимании поднимает серые глаза. — Когда ты не такой, как все для тебя, конечно, одновременно и закрыты, и открыты все двери. Никто не похож друг на друга, если так посмотреть. — пожимает плечами мужчина. — Но когда ты действительно особенный — ты куда больше, чем просто тот, кто не похож на ближнего. Ты тот, из-за кого вынуждены менять и подстраивать под тебя правила. Необычные люди — те, кто меняют этот мир и позволяют ему развиваться. Озвучивая свои мысли, перед малиновым зором в миг создался образ старшего брата, который точно всегда отличался от тех, кто в разные отрезки времени встречался в его жизни. Пусть Хаширама и был редким идиотом сам по себе, но «идиотом» с горящим сердцем, твердой волей и щедрой душой, который всегда мог зажигать людей вокруг и питать их своим теплом, готовый одарить весь мир своим светом. И что самое главное — Хашираме это было под силу. Казалось, будто этому человеку в этом мире и за его пределами все будет по зубам, если он только сам этого захочет. Он мог окутать весь мир своими широкими крепкими объятьями, при том не истощаясь и даже не тратя собственную жизненную энергию. Такие люди, как Сенджу Хаширама или Учиха Райден и меняют этот мир, ломая систему и выстраивая новую. Старший брат всегда уверял своего младшего в его уникальности, в его силе и великом будущем, которое Райден выстроит правильно и будет счастлив. Такео заверял младшего, что он — солнце, которое всегда будет светить и указывать людям верный путь. Множество дней и ночей Райден прожил в рассуждениях о том, что ему в самом деле нелегко дается его талант. Он гордится тем, чем был одарен по праву рождения и что смог с этим в правильном ключе совладать, но Учиха понимает, что это далось ему высокой ценой. Райден, как и многие, хотел быть простым ребенком, который может радоваться мелочам и жить великими мечтами, но он был элементарно лишен этого из-за своего таланта, что создал между ним и остальными огромную пропасть. И только старший брат все всегда делал для того, чтобы у его младшего было детство. За что Райден безмерно благодарен ему. — Нет, Сенджу-сама, — вдруг произносит Райден и с улыбкой качает головой. — Мир меняют такие люди, как мой старший брат и ваш! А мы можем только помогать им в развитии и улучшении этого мира, потому что мы не верим в других людей и не живем мечтами, мы живем настоящим и правильно планируем будущее, трезво оглядываясь на ошибки прошлого и делаем все, чтобы этих ошибок не повторять. Малиновые глаза широко раскрываются в неподдельном удивлении, слово Тобирама вновь учился ходить и познавать жизнь. Это ведь такая простая истина, которая все это время лежала на поверхности и которую Сенджу долгое время обходил стороной. Самым поразительным казалось то, что именно эту истину давно принял для себя тринадцатилетний мальчик, словно успел прожить долгую жизнь и знал все наперед, но чего не понимал по сей день сам Тобирама. И даже ничего сказать против было попросту нельзя, потому что юнец попал в самую суть, наконец открыв глаза тому, кто, казалось, знал в этом мире все. — Наши старшие братья смело ступают вперед, — с ярым биением сердца выдает Райден, сжимая маленькую ладонь в кулак. — А наша задача — сделать все, чтобы не позволить им упасть.

せいり

Деревня процветала. Жизнь била ключом и активно двигалась в верном направлении. Дети счастливо бегали по улице, играя в догонялки и прочие игры. Женщины с покоем на душе ступали по улице, обходя все продовольственные лавки, сажали цветы на своих подоконниках, встречали детей с прогулок и мужей с работы. Пожилые люди с улыбкой встречали мимо пробегающих детей и обязательно угощали их разными лакомствами. Мирные жители спокойно планировали свой завтрашний день, будучи уверенными, что находятся в безопасности и все невзгоды будут обходить деревню стороной, когда на ее защите стоят великие люди, обладающие большой силой, которую они используют только во благо. Солнце светило ярко. И каждый раз поднимая глаза к чистому, бескрайнему небу, Хаширама мысленно обращался к давно ушедшим близким, братьям, предкам, друзьям и любимой женщине, благодаря их за вклад в счастливое будущее, которое он строит вместе с Мадарой. Отчего-то Хаширама искренне уверен, что там, за небесной синевой слышат его мысли и чувствуют душевную благодарность, отвечая ему каждый день солнечным светом и широкой улыбкой. Минори обещала, что всегда будет наблюдать за Хаширамой, внимательно следить за его успехами и падениями, заряжать его своей энергией и верить только в лучшее. Сенджу, поднимая глаза к небу, всегда обращается к Минори и верит, что навеки она будет частью его души. Прокладывая дорогу в светлое будущее тем, кто будет после них, новым и новым поколениям, детям, что станут когда-нибудь взрослыми и будут учить ходить своих детей, Хаширама сделает все, чтобы жертва Минори и всех павших не будет напрасной! Хаширама будет объединять людей на своем пути, дарить свой свет, свою философию и свою силу каждому жителю деревни, чтобы они передавали своим детям, внукам и правнукам волю к жизни, волю к свободе, волю к любви и единству. Ту силу, ту веру, которую в него вселяла Минори, зажигая его сердце ярким пламенем сохранения мира и лучшего, что есть на всем белом свете. Сколько помнит, Минори всегда отличалась нерушимой волей и не угасающим огнем — и это то, что Хаширама желает и намерен оставить после себя. Воля Огня. На улицах деревни, которая постепенно наполнялась новыми лицами, новыми домами и разными лавками и магазинами, было спокойно. Хаширама часто любил покидать дом с самого утра и просто гулять по деревне — на это он мог потратить целый день и с большим удовольствием таким образом проводить новый — наслаждаться этой умиротворяющей атмосферой, дышать свежим воздухом, вдыхать аромат каких-нибудь свежеиспеченных булочек из продовольственных лавок, смотреть на людей и наслаждаться мирной жизнью, о которой он всегда мечтал. Жители деревни привыкли часто встречать одного из основателей в обычные дни, когда он беззаботно делал обход в несколько кругов, его яркие одеяния тут уже знал каждый, и всегда его встречали с большой радостью и выказывали должное уважение, зазывая Хашираму ни то к себе в гости на обед, ни то просто что-то вручить в качестве подарка или угощения. Проходя мимо цветочной лавки клана Яманака, Хаширама с любопытством оглядывал цветы, маленькая Яманака, заметив гостя, поклонившись, тут же зацвела яркой улыбкой и протянула Сенджу-саме маленький белый цветок, который тут благодушно принял и поднес его к лицу, вдыхая приятный аромат. Большая ладонь легла на каштановую макушку, тут же потрепав девочку по мягким волосам, что вызвало у нее еще большую радость. Мадара, шедший дорогому другу навстречу, с теплом на душе наблюдает за умилительной картиной, но отчего-то не показывает своей реакции, терпеливо выжидая, когда же на него наконец обратят внимание. Хаширама поднимает глаза, когда девочка убегает дальше, и широко улыбается товарищу. Старые друзья активно обсуждают разные темы, сами того не заметив, как уже оказались у врат детского центра, который по планом в будущем должен стать чем-то вроде академии или школы для юных шиноби. Мадара в миг отвлекается от разговора, когда замечает, что куда-то бегущая из врат центра девочка, не удержавшись на ногах, падает на землю, и мужчина стремится на помощь. Поднявшись на ноги и подняв большие кукольные глаза, девочка сильно пугается, смотря на своего спасителя с длинной косматой челкой темных волос. Вглядываясь в это суровое выражение лица, она замечает удивление и некоторую неловкость, тут же одаривая своего хмурого спасителя яркой улыбкой, что вызывает у мужчины еще большее стеснение. Девочка, приняв маленький цветок из рук Сенджу, благодарно кланяется основателям и направляется дальше. Хаширама забавно улыбается, но сталкивается с недовольством друга, прекрасно понимая, что за этим «недовольством» скрывается яркое смущение, которое Мадаре не удалось утаить до конца. — Помнишь, когда мы тут часто проводили время и болтали о будущем, о наших планах и мечтах?.. — оглядывая с высокой скалы крыши домов, людей, дворы, дальний лес и горы, вдруг начинает Мадара. — О нашей деревне… — легкий ветер кружит зеленые листья и Мадара удивляется тому, что в первых числах ноября они все еще словно несут в себе летнее тепло и сохраняют свой цвет, не сменяясь на золото. — Да. — с улыбкой кивает Хаширама. «— Построим наше селение прямо здесь, — широко распахивая объятья, трепетно на эмоциях говорил Хаширама, глядя на большой лес с горной вершины. — Сделаем так, чтобы дети больше никогда не убивали друг друга! Создадим школу, где дети будут учиться вместе и становиться только сильнее! — сжимая ладошки в кулаки, Хаширама с горящими счастьем глазами уже представлял деревню их мечты. — Придумаем задания, которые юные шиноби будут получать в зависимости от своих способностей! А задания будут давать лучшие из лучших! Это будет место, где детей никогда не будут отправлять на поле боя! — Ты либо гений, либо просто дурак! — смеясь, отвечает на пламенные речи Мадара. — Так что скажешь? — не взяв во внимание не серьезное замечание, интересуется Сенджу. — Звучит неплохо. — подумав, выдает Учиха, и говорит куда меньше, чем думает на самом деле, не выдавая полного удивления и радости от слов друга. — Если селение будет прямо тут, то я всегда смогу приглядывать за братом и сестрой! И защищать их от всех бед!» Как сейчас Мадара помнит этот момент, еще до всего того, что произошло после. До того, как младшая сестра сдала старшего брата отцу. До того, как Мадаре пришлось предать лучшего друга и стать его полноправным врагом, сдавшись под тяжестью обстоятельств. До того, как их хорошие отношения с Мизуми не были разрушены. До того, как Мадара стал притворяться тем, кем на самом деле далеко не является. — Честно признаться, — темные глаза с интересом изучают попавшийся в руки покалеченный зеленый лепесток и вглядываются в отверстие по середине. — Я думал, что все это детские сказки и такие недостижимые бредни, в которые мы так яро верили. Все говорили, что это глупость, это нереально и этого никогда не будет… — задумчиво выговаривает Мадара, все еще не в силах оторваться от лепестка в своей ладони. — Даже сейчас я… — Наша мечта становится явью. — не дав договорить другу, перебивает Хаширама, только с целью не позволить сказать Мадаре того, в чем он не должен себя убеждать. Сенджу словно чувствовал груз этих эмоций на душе близкого друга и понимал, как это тяжело, но он обязательно поможет с этим справиться и смотреть трезво только вперед. — И нашей деревне нужен лидер, который будет защищать Страну Огня, находясь при этом в тени. Назовем его Хокаге! — выдав по своим предположениям гениальную мысль так просто, Хаширама с детским трепетом ожидал реакции. — Что скажешь, Мадара? — О чем ты? — не до конца улавливая ход мыслей своего друга, отвлекается Мадара от созерцания горизонта сквозь призму зеленого лепестка. — Страна Огня требует, чтобы мы избрали представителя деревни. — со спокойствием на душе отвечает Хаширама, уже все давно запланировав и уже надеясь на положительный ответ. Мадара с интересом и интригой выжидающе глядит на лучшего друга. — Я хочу, чтобы это место занял ты. Чтобы именно ты стал Хокаге. — Сенджу переводит взгляд в зеленую даль. — У тебя больше нет родственников, кроме сестры, которой уже очень долго нет рядом. Поэтому я хочу, чтобы вся наша деревня стала для тебя семьей, которая примет и Мизуми по ее возвращению. — Хаширама даже не глядя на своего друга, ощущает тяжесть его размышлений и о предложении стать лидером, и о жителях деревни, и о сестре, о которой невзначай напомнил друг. — Со своей силой ты обязательно сможешь всех защитить. Мадара не размышляет долго о накопившемся, возвращая ясный взгляд на деревню. — Как можно так говорить, если я не смог защитить даже Учиха? — прокручивая между пальцев стебелек лепестка, подавляя тоску, вдруг спрашивает Мадара больше самого себя, нежели Хашираму. — Даже если моя родная, единственная оставшаяся из живых, сестра сбежала от меня и своей прежней жизни скитаться по свету в поисках жизни новой… Чувствуя биение сердца, Хаширама ловит себя на мысли, что и он, по сути, не отличился от Мадары, когда и сам не смог защитить своих близких людей. Мать, Кавараму, Итаму… Минори… До сих пор со свинцовой болью на душе и сердце Хаширама прокручивает в голове многие моменты, что порой приходят кошмарами во снах. Как он крепкой хваткой сжимал окровавленные руки матери на последних минутах ее жизни. Как с непониманием и несмирением с судьбой он наблюдал, как гроб с останками Каварамы забрасывали землей. Как он рыдал навзрыд, сжимая холодное тело Итамы в крепких объятиях, только думая о том, что он мог успеть прийти на помощь брату и тогда бы все было по-другому. Как он закрывал стеклянные синие глаза Минори, не позволяя себе лишних эмоций на глазах у всех и как он темными ночами корил себя за то, что позволил вновь родному человеку умереть на поле боя. И как он каждый раз, из года в год, приходил к берегу реки Тэнрю в надежде, что всю боль и душевную тоску смоют холодные водные потоки. Когда в определенный день, после смерти Итамы, Хаширама был готов вывернуть свою душу наизнанку человеку, которого он видел всего раз в жизни до этого, потому что считал, что это правильно. Что этот мальчик по имени Мадара сможет по-настоящему и в полную меру понять его, разделить эту боль, потому что еще в самую первую встречу они оба ощутили родство душ, словно судьба их свела вместе в нужный момент. И в этом Хаширама с каждым разом только убеждался больше, когда говорил о том, что уже потерял троих братьев и на тот момент оставались только Мизуми и Изуна. Сенджу поклялся сам себе, что никогда и никому не даст в обиду Тобираму, потому что он был последний, с кем осталась кровная и душевная связь. И кто бы что не сказал, Хашираме было действительно жаль, когда его собственный брат лишил жизни младшего брата Мадары. В определенный момент, без раздумий Хаширама был готов с чистой душой и открытым сердцем заплатить цену за жизнь Изуны, что была отнята его самым дорогим человеком. — Не время предаваться грусти! — разбросав руки по сторонам в привычной манере, с улыбкой заявил Хаширама, вновь обращая на себя внимание дорогого друга. — После того, как Сенджу и Учиха объединились, к нам хотят присоединиться кланы Сарутоби и Шимура! — Да ладно?! — отбросив лишние мысли, Мадара не верил своим ушам, с большим удивлением и плохо скрываемой радостью возгласил он. — Ты шутишь! — На днях я переписывался с главой клана Сарутоби — самим Сарутоби Саске! — с некоторым волнением произносит Хаширама, чувствуя как ладони потеют. — Он приглашен на званный ужин глав кланов! Как и главные представители Хьюга и Узумаки! — посвящая друга в курс дела, Сенджу, стоит признаться, и сам не до конца верил в реальность происходящего, но все происходило наяву и они с Мадарой чувствовали одно и то же. — И кланов в нашей деревне будет становиться только больше! Наша семья будет расти. — Не верю… — едва слышно проговаривает Мадара. — Нашей деревне нужно достойное название. — вспоминает о главном Хаширама. — Так какие у тебя мысли? Учиха раскрывает глаза и ловит себя на мысли о том, что с последнего разговора с другом на эту тему он ничего так особо и не придумал. И вдруг вспомнив о покалеченном лепестке в своей руке, Мадара поднимает его и вновь вглядывается в отверстие посередине, отчего-то так размышлять ему было проще. Приложив зеленый лепесток к глазам и вглядываясь в разноцветные крыши домов внизу, дальний лес и хребты гор за деревней, Учиха неожиданно думает, что его посетила гениальнейшая мысль в жизни! — Как насчет… — неуверенно, но стойко начинает он. — Деревня скрытого листа?.. Со стороны не слышится ничего, кроме тяжелого вздоха. — Как глупо и просто!.. — Хашираму в миг окружила поникшая аура, он опустил голову к земле, думая, что самый великий дурак в мире — далеко не он сам! — Что вижу, то и говорю, да?!.. Мадара ежесекундно зажигается недовольством, крепко сжимая ладони в кулаки, но все так же аккуратно сдерживая лепесток. Уже предвещается дружеская перепалка, словно они вновь вернулись в детские беззаботные дни, когда они проводили долгие часы вместе за разговорами, тренировками и передразниваниями! — А чем твой Хокаге лучше, а?! — на эмоциях выговаривает Мадара и тут же испытывает нужду отдышаться от накопленных эмоций. — Эй, ты! Хватит унывать постоянно! Проходящие внизу люди странно оглядывались на скалу, где два уважаемых человека — основатели деревни в конце концов! — перекрикивали в споре друг друга, а после заливались громким смехом и по-новой о чем-то спорили, пытаясь отстоять свое мнение и вновь громко хохотали так, что, кажется, горы вдалеке сотрясались от смеха двух лучших друзей. Все же, это именно то, чего Хашираме и Мадаре не хватало долгие и долгие годы, когда они были вынуждены воевать друг против друга, отстаивая интересы своих кланов и подавляя свои собственные чувства по отношению к себе и друг к другу. Прошло очень много времени и множество событий, но все еще они оба смогли вернуться к тому, с чего все когда-то началось. Два лучший друга, две родственные души, два мальчика с большой любовью к миру и большими мечтами на будущее, которые они смогли объединить, создав нерушимую связь. — Так этот твой Хокаге… Его роль представлять и защищать деревню, так? — Да. — приложив ладонь к подбородку, задумчиво отвечает Хаширама. — Но не только это. Как только деревня разрастается у Хокаге будет много-о дел… Вот почему я хочу увековечить твое вечно хмурное лицо на вот этой скале! — топает ногой Сенджу, указывая на участок прямо под ними, на резкий склон со скалы. — Как символ защитника деревни! — Ты точно надо мной издеваешься! — с заметной неловкостью и заметно выделяющейся капелькой пота на лице, с улыбкой восклицает Мадара. — Хотя, у тебя лицо такое действительно хмурное, что никому и не пожелаешь! — еле сдерживая рвущийся наружу смех, с улыбкой во все тридцать два задорно подмигивает Сенджу. — Придется слезно вымаливать скульптора слегка его подкорректировать! — Да ты свою-то вечно грустную рожу видел-то?! — не уступая другу, подначивает Учиха, не спуская с лица улыбку. — Вечно… грустную?.. — вновь поникает Хаширама, что даже, кажется, морщинки между бровями выделяются, что не может не веселить Мадару еще сильнее. — Да! — срывается на смех Мадара, не выдержав внутренней радости и ликования от некой победы в передразнивании друг друга. — Я бы даже смело сказал — унылую! — заливается мужчина громким смехом. — Что… серьезно?.. — негромко произносит Хаширама, мирясь с поражением и по-детски надувая нижнюю губу, что только подзадоривает друга на веселье. Все же, Мадара готов согласиться с тем, что именно этого ему не хватало все долгие годы, что он провел вдали от Хаширамы, не имея даже банальной возможности встречать его за пределами поля боя, и говорить с ним так просто о каких-то мирский вещах или наоборот вещах великих, но именно как с близким другом, а не официально названным врагом исключительно на темы войны и кланов. В свое время Мадара был готов отдать все, что только имеет в своей власти и за ее пределами, лишь бы только вновь так просто находиться рядом с Хаширамой и заливаться весельем от разных глупостей. Даже несмотря на свои многолетние и уже осознанные чувства к этому мужчине — именно как к мужчине, а не просто другу — которые он уже и не пытается отвергать, все равно понимания, что на эти чувства никогда не ответят в нужном контексте, Мадара и без того счастлив, что Хаширама просто есть рядом и им больше нет нужды прятаться за маской безразличия или ненависти. С последней встречи пару дней назад у Учихи накопилось достаточно вопросов и тем, которые он желал обсудить — и одной из них была тема Узумаки Мито, их взаимоотношений, которые на данный момент, по словам Хаширамы, складываются очень туго, об их женитьбе и прочем. Но он даже рад, что сегодня все сложилось так, как сложилось. Узумаки Мито в сегодняшнем дне не нашлось места и они с Хаширамой даже не вспомнили о ней, найдя другие темы для разговора. И Учиха так всем сердцем желал, чтобы этот момент длился вечность, не находя своего неизбежного завершения, чтобы им никто не смог помешать, разрушив этот момент искренности и душевной близости. — Вот вы где! — неожиданно со стороны раздается до режущей боли знакомый голос, прерывая эту идиллию. — Чего это ты тут коры травишь?! — с ярым возмущением выкрикивает мужчина, привлекая внимание Хаширамы и Мадары. — Лорд-феодал Страны Огня со своей делегацией будет с минуты на минуты, а я должен, как умалишенный бегать в поисках тебя по всей деревне! — Тобирама… — с неявным негодованием тихо произносит Мадара.

せいり

— Мадара?! Хокаге?! — искренне надеясь на весьма неудачную шутку, с недобрым смешком, кажется, раз третий переспрашивает Тобирама и прожигает выжидающим взглядом старшего брата. Но по прикрытым глазам, смиренной стойке и сложенных на груди руках, младший понимает, что Хаширама настроен серьезно и явно не торопится отвечать и даже обращать внимание на скептицизм брата. — В любом случае, — сдавшись, продолжает Тобирама. — Это не тебе решать. Ты, конечно, можешь предложить кандидатуру Мадары на роль лидера деревни. — бесцеремонно мужчина усаживается на стол. — Но такое решение надо принимать, выслушав и приняв во внимание мнение Страны Огня и посоветовавшись со старейшинами. Нельзя решать, руководствуясь или хотя бы оглядываясь на политику отца. — Но… — вдруг нерушимая стойкость Хаширамы рушится, но продолжить и возразить ему не дают. — Кроме того, Учиха Мадару никогда не выберут лидером. По крайней мере, адекватные люди точно… — мужчина оборачивается и в пол оборота смотрит на брата. — Все прекрасно знают, что эта деревня построена и все еще держится только благодаря тебе, старший брат. Если хочешь знать, с этим… согласны даже Учиха. — поймав прямой и недовольный взгляд Хаширамы, Тобирама не сдается. — Что, ты еще разве не слышал слухи? Чем сильнее их ненависть, тем больше сила в их глазах… Никогда не предугадаешь, что от них можно ждать. Они — рабы своих эмоций. — твердо и по слогам выдает младший Сенджу. — Для будущего деревни… — Хватит вечно об этом, Тобирама. — возвращая брату должное, перебивает Хаширама, хмуря брови. Хотел было сказать старший еще что-то, как вдруг его внимание привлекло какое-то движение за окном. Старший Сенджу поднялся с кресла и тут же направился к окну под заинтересованный и больше непонимающий взгляд младшего. — Что такое? — недоуменно спрашивает Тобирама, через плечо следя за действиями брата. — Кажется мне, тут кто-то только что был… — отодвинув оконную раму и оглянувшись по сторонам, неуверенно отвечает Хаширама. — Тобирама, ты же должен был почувствовать что-то… — Нет… — прислушиваясь к ощущениям, задумчиво отвечает младший. — Сейчас я не чувствую ничьей сторонней чакры. Слабая попытка уйти от темы, старший брат. — нервно замечает Тобирама, зло покосившись на брата. Хаширама, словно не слыша младшего, твердо стоит на своем и все же уверен, что за окном кто-то точно находился и, скорее всего слышал разговор братьев Сенджу. Оглядывая территорию лесных владений Сенджу, мужчина настроен найти чужака, но все тщетно. И только собираясь принять к сведению слова брата, о том, что он ничего странного не почувствовал, и принять для себя факт, что за окном в самом деле никого не было, Хаширама опускает темный взгляд на козырек крыши нижнего этажа и моментально узнает рваный зеленый лепесток с отверстием посередине. Взяв в руки найденный объект, который говорит все сам за себя, мужчина в миг собирает пазл. С очередным порывом осеннего ветра, лепесток наконец ломается на две части и его верхушка срывается с основания и улетает, словно что-то предвещая. — Отныне устанавливаем демократическую форму правления. — не желая уходить от главной темы, продолжает Тобирама, даже не желая знать, что так сильно привлекло внимание брата у окна. — Возражения есть? — Нет… — все еще вглядываясь в сломанный лепесток, произносит Хаширама. — Возражений нет. И все же, Тобирама рад, что здравый смысл взял вверх над эмоциями, и, если так подумать, то у первого не было сомнений, что Хаширама придет к верному решению, но сложно было поверить, что это произойдет так скоро и так легко. В противном случае, Тобирама при любом бы исходе так просто не отстал от брата и все равно они бы пришли к тому, к чему надо. Конечно, младший Сенджу был даже удивлен, что старший отбросил свой выбор так скоро, видимо, что-то пришло этому на подмогу. Но Тобирама сомневается, что причина крылась именно в том, что Хаширама что-то углядел за окном или просто передумал, созерцая красоту их внешнего двора. Однако, младший углубляться в это не стал, хотя, вероятно, стоило бы… — Так что там у тебя насчет той, чье имя у нас под негласным запретом? — вдруг спрашивает старший брат, возвращаясь к своему столу с находкой, которую тут же прячет в небольшой деревянной шкатулке в верхнем ящике. Ненароком Хаширама переходит на новую тему, которую он, честно, обходил стороной достаточно долгое время и с большим трудом старался не расспрашивать брата о его любовных похождениях. Потому что даже если между братьями заходили темы дел женских, то почему-то они чаще обсуждали именно любовный багаж Хаширамы — что по большей части касалось, конечно, в свое время Минори — или каких-нибудь нейтральных женщин, а своими похождениями Тобирама не особо хвастался. А старшему брату ведь чертовски интересно, как там на любовной передовой у младшего! Вдруг что подскажет… Особенно сильно, естественно, Хашираму интересует история многолетней давности с Учихой Мизуми, из-за которой Тобирама явно не просто так поступился со своими железными принципами. — О ком ты? — умело сделав вид, что он не уловил яркий намек на весьма яркую личность, Тобирама увел взгляд в сторону. — Ну, о той, «чье имя у нас под негласным запретом». — имитируя пальцами обеих рук кавычки, с хитрым смешком на детские манеры повторил Хаширама. — О той, чье имя даже я боюсь произносить в слух в твоем присутствии… — поймав злостный взгляд младшего, мужчина улыбнулся. — Мне что, сказать конкретнее? Или, быть может, сразу прямо? — Да, будь так добр. — и в ту же секунду Тобирама пожалел о сказанном, на миг забыв о том, что старший брат готов топить на своем до самого конца. И ведь Хаширама действительно скажет все сразу и прямо. — Ее имя начинается на «М»… — с иллюзией загадочности иронизирует старший Сенджу. — Заканчивается на… — Все, заткнись! — не выдержав этой идиотской игры, сдается Тобирама, раздраженно соскакивая со стола и тут же сцепляя руки по обе стороны талии, ходя по кабинету из стороны в сторону. — Даже не смей ржать надо мной! — выговаривает младший, горящими малиновыми глазами смиряя старшего брата, который уже без стеснения и тормозов сорвался на хохот. — Боже… да за что мне все это. Самое худшее, что сам Сенджу прекрасно знал за что. — Так что, не посвятишь? — убирая кончиками пальцев выступившие слезы на глазах, интересуется брат. — Поверь, я ждал этого слишком долго, Тобирама! — Нет! — восклицает младший, готовый тут же покинуть кабинет старшего. — К черту тебя! — но все же продолжает он. Интересно Тобираме, с чего брат вдруг долго ждал этого и так резко, именно сейчас, в самый неподходящий момент, пришел к теме, о которой не думать элементарно не может сам младший? Да и, что там говорить, Тобирама сомневается, что для этой темы в самом деле есть подходящий момент. — Почему ты спросил? — все же, сдается мужчина, в досаде усевшись на лавочку у стола брата. — Я отвечу тебе. — вроде как, сохраняя спокойствие, произносит старший. — После того, как ответишь ты мне. Тобирама поднимает поникший взгляд на Хашираму и понимает, что бороться было уже бессмысленно. — Насчет «той самой» у меня ничего. — отвечает на первоначальный вопрос младший. — Все? — Нет, не все. — Хаширама стоит на своем. — Что было между вами вообще? Тобирама вновь опустил голову к полу, раздумывая. И следующие от силы полчаса Тобирама выворачивал душу старшему брату, излагая сухие факты, которые смог вспомнить за все годы — помнил он абсолютно каждую встречу с ней. Начиная от первой встречи в лесу, когда они только познакомились, находясь по совместительству на задании по слежке старших братьев — об этом Сенджу тоже упомянул. Продолжая перечислением мелких встреч лесу в детском возрасте, которые, по сути, ничего за собой и не несли. Почему-то Тобирама посчитал важным отметить, что пусть они несколько лет и не виделись вовсе — точнее будет сказать, Мизуми не видела его, а он часто встречал ее в лесу, скрывая свою чакру и просто наблюдая за юной чужеродной красавицей из тени, пусть и даже тогда не считал это нормальным, но большего на тот момент он себе позволить не мог. Следующая полноценная их встреча случилась в день столкновения Сенджу и Учиха на территории феодала Тоетоми Накэучи, как раз в момент, когда Хаширама и Мадара вели основной бой, а Тобирама и Мизуми встретились лицом к лицу прямо в комнате, где прятался дряхлый старикашка. Было бы большим упущением не отметить, что долго их идиллия не продлилась, как им тут же помешал Тихий Убийца, соответствуя своему прозвищу, тихо убив Тоетоми прямо за спиной у Тобирамы и тут же бросившись спасать Принцессу из лап большого и злого Сенджу. После они с Мизуми смогли встретиться вновь через несколько дней, в лесу, после чего как раз и были пойманы шиноби из клана Сенджу, которые следили за младшим сыном главы по приказу самого Буцумы и поймали крупную добычу, которой Тобирама их лишил достаточно быстро. Попрощавшись с принцессой, которая на последок оставила на щеке своего спасителя памятный поцелуй, что до сих пор не покидает его грез. И после этого они не виделись еще достаточно долгое время, как вновь очередная «случайная» встреча в лесу, когда они стали уже значительно старше, многое для них изменила и их свидания — если можно было это так назвать были уже в дальнейшем запланированными, пока в один из таких вечеров Тобирама не позволил себе большего и не увлек принцессу в сладостный поцелуй. А на следующую встречу они решили превзойти предел встречи прошлой и перейти, так сказать, на новый уровень. Прижав принцессу к коре дереве, Тобирама, сколько помнит, уже не сдерживал себя и своих естественных желаний, как и сама Мизуми. — Так получается, — делая выводы из всего сказанного, Хаширама задумчиво потер подбородок. — Вы переспали всего один раз? — Это была наша последняя «мирная» встреча. — уже удобно расположившись, лежа спиной на деревянной лавочке и прикрывая лицо, говорил Тобирама. — После этого все пошло вверх дном. На горизонте нарисовался Сатору, что не сотрешь. Нападение Учиха на долину Эчиго. Смерть Изуны от моих рук. Мирный договор… И после этого я не видел Мизуми, как она отправилась странствовать по свету. — Ты не хотел последовать за ней? — с прежней задумчивостью интересуется Хаширама. — У меня были дела важнее. — отстраненно ответил младший брат, наконец поднявшись на ноги. Конечно, Тобирама изредка думал о подобном, но он счастлив, что решение сорваться за десять земель в неизвестном направлении и выискивать следы принцессы не взбрело в голову в серьез. Хоть в этом здравый смысл сыграл свою должную роль. Да и был ли в этом смысл? Конечно, Сенджу желал увидеть Учиху, поговорить с ней, решить много вопросов, что-то разъяснить, хотя бы просто для начала извиниться за то, что он сделал… Тобирама не идиот и прекрасно осознает, какую боль он причинил девушке и насколько ей был важен младший брат. Наверняка, он бы в этой ситуации мог чувствовать то же самое. Но Сенджу уверен в одном — вернувшись во времени назад, он бы не поступил по другому и на это было много причин. Учиха Изуна всегда был его врагом, у них бы никогда не смогли сложиться отношения, даже приближенные к отношениям их старших братьев. К тому же, Изуна обладал провокационной информацией, чего Тобирама до сих пор понять не может, с которой лично поделилась с братом Мизуми. И сам Изуна, который едва ли уступал по силе и умениям Сенджу, был намерен его убить. Выбора особо и не было. Да и ко всему прочему, Тобирама хорошо понимал от чего и почему сбежала Мизуми. И отчего-то он уверен, что причина была и в нем. Мизуми было необходимо время, новая обстановка и новые лица, чтобы жить по-новой и восстановиться. Эти полтора года Сенджу было чем занять себя, чтобы меньше терзать себя мыслями о принцессе, но было практически невозможно не думать об этой чертовке вообще. Особенно, на утро после пробуждения ото снов, в которых была практически только ее фигура и какой-то фантастический, фальшивый сценарий. Тобирама, все же, хорошо понимал, что Мизуми нужно было сбежать от прошлого, но его призраками всегда будут следовать за каждым, где бы и кем бы они ни были. Но чего на самом деле боялся Сенджу больше всего — того, что по своему возвращению он больше не будет значить для Мизуми ничего. — Кстати говоря, — отвлекает старший брат младшего от раздумий. — Ты упомянул про Такео-сана. — дождавшись от брата подтверждающего и увлеченного взгляда, Хаширама продолжил. — Кажется, он многие годы влюблен в Мизуми-чан… — исходя из информации, которой как-то делился с ним Мадара, Хаширама все же посчитал, что все понял правильно. Тобирама не до конца может понять, почему сегодняшний день — против него. Почему-то многие вещи, на которые ему открывают глаза и которые почему-то имеют важное место и значительное влияние — напрямую связывают его с Учиха Такео. С человеком, которого Тобирама практически не переносит на дух, хотя по сути за все годы, что они знают друг друга, ничего такого и не происходило между ними. Но факт «влюбленности» Такео в Мизуми, а возможно и чувств более высоких и глубоких, весьма цепляет Тобираму. С другой стороны, это что-то да объясняет. Тот вечер во владениях Тоетоми Накэучи… Слова, которые на тот момент Тобирама не особо воспринял всерьез, но отчего-то надолго их запомнил. «Когда-нибудь мы поборемся за нечто большее». Откинув навязчивые мысли, Тобирама вернулся к реальности. — И давно ты так дружишь с Такео? — даже с некой ревностью интересуется Тобирама, смиряя брата странным взглядом, в котором мешались многие чувства. — Ну… Мы пару раз с ним выпивали… — с некой неловкостью отвечает Хаширама, почти стыдливо опустив глаза к полу. — И Мадара ему весьма сильно доверяет… Он практически заместитель Мадары и решает многие вопросы клана Учиха, которые напрямую связаны с нашей деревней, между прочим! — еле выдерживая пытливый и даже ревнивый взгляд младшего, Хаширама держится из последних сил. — И не то чтобы мы прям дружим… Но Такео-сан человек приятный. — Вот как. — с нервным смешком и детской обидой выдает Тобирама. Но вспомнив кое-что, а вернее, кое-кого важного, младший Сенджу сменяет гнев на милость. — В прочем, плевать я хотел на Такео. — В самом деле? — с неловкой досадой спрашивает Хаширама, словно ступая на тонкий лед. — Да! — выговаривает Тобирама. — Но… его младший брат… — не успевает он продолжить мысль, как оказывается перебит. — О, Рай-кун! Славный малый! — с душевным трепетом и восторгом восклицает старший Сенджу, тут же ловя на себе очередной сердитый взгляд. — Ну так… Пару раз его встречал… — неумело сделав вид, что в принципе там ничего особого не было, но вышло, сказать честно, так себе. Хаширама никогда врать не умел, особенно в подобных ситуациях — особенно, когда Тобирама был в подобном настроении. — Так что там его младший брат? — Меня очень впечатлил сегодня. — сосредоточенно отвечает младший Сенджу, обдумывая сегодняшнюю встречу с юным Учиха. — Этот паренек очень смышленый и даже подкинул мне парочку идей. И сдал проверочные тесты на абсолютный балл. Хочу узнать о нем как можно больше. — Вот как? — с интересом спросил старший. — Он мальчик действительно смышленый и очень своеобразный. Мадара тоже о нем высокого мнения. Если ты хочешь, я могу узнать о Рай-куне больше. — Хочу. Не задумываясь, в миг согласился Тобирама, потому что так ему даже проще — не придется переступать через себя и идти на контакт с Мадарой или тем более Такео. С одной стороны даже хорошо, что старший брат такой социальноприспособленный и с каждым он всегда найдет о чем поговорить. Вдруг Сенджу вспоминает слова, что были сказаны Учихой Райденом несколько часов назад и сейчас, отчего-то, Тобирама считает нужный момент сказать важные слова. — Старший брат, я буду защищать мир, который ты создаешь.