***
Закат. Эта парочка шлялась по магазинам до самого вечера и только сейчас направилась домой. У них пакетов с вещами намного больше, чем забинтованный сжёг. Просто наткнулись на распродажу. Просто Чуя давно не менял гардероб. Просто Осаму захотелось купить толстовку. Просто... Очень много просто превратились в кучу потраченных денег. Ладно, не кучу, но тоже не мало. Накахара все-таки адекватный, в отличии от некоторых, и умеет считать сумму расходов, чтобы потом не есть новокупленное, так как денег на еду не останется. Но ту злополучную шляпку он все же купил. Жутко понравилась, хотя спутник неоднократно назвал ее дурацкой. «Вот и дурак! Раз ничего не понимаешь, лучше бы вообще молчал. Тем более за неё плачу я!» В это время суток, когда солнечные лучи все ниже спускаются к горизонту и небо переливается от ярко-алого внизу до темно-синего на самом верху, когда высоко-высоко начинают виднеться очертания звёзд, Чуя особенно прекрасен. И это не только мнение Дазая. Его рыжие волосы вспыхивают ярким пламенем. И так худые очертания становятся еще более заострёнными, придавая аристократической грациозности парню. Чем ближе к дому, тем темнее и темнее на улице. Они идут по коридорам бетонных джунглей в перемешку с небольшими деревцами, на которых уже почти нет листьев, завядшими клубами. Конец ноября. Сейчас прохладно, и Накахара в чёрных кожаных перчатках. Как они ему идут, вы просто не представляете! У забинтованного похоже появился новый фетиш. У него дикое желание когда-нибудь использовать эту деталь в плотских утехах. Но до этого надо еще дожить, ведь рыжий омега пока неприступная крепость. Ну, это только пока. Альфа уверен. - Эй! Ты чего такой хмурый, скумбрия? - Да ничего. - кратко ответил тот и отвернул голову в противоположную сторону, якобы рассматривая что-то. - Ты что до сих пор дуешься на того парня? Он же просто помог мне не растечься лицом по полу! - голубоглазый усмехается. - Неужели ты.. ревнуешь?! - шатен продолжает идти, отвернувшись. - Серьезно?! Скумбрия, ты идиот ещё больше, чем я думал! - Чуе весело. Он никогда не видел, как забинтованный злится по-настоящему. Надо же проверить реакцию? - Прекрати дуться, иначе я... Накахару резко хватают за руку и прижимают к стене. Они в небольшом переулке, совсем недалеко от квартиры, и сейчас здесь никого нет. Из-за близко расположенных домов свет почти не проникает сюда. Пакеты падают. Одной рукой Дазай держится за предплечье пойманного, другой упирается в стену около его головы. Прям сцена из фильма с изнасилованием, не находите? Что, не смешно? Вот и омеге сейчас не до смеха. - Иначе что? Уйдёшь? - без доли обычной веселости начинает тот. - Ты мой! И никто не должен даже дотрагиваться до тебя! - Ты придурок! И что ты собираешься сделать?! Запереть меня под замком? Убить того парня? Что?! - собрав все силы в кулак, рыжий стоял стойко. Он может позволить себе кричать на удерживающего, ведь это Осаму. Альфа не причинит вреда даже в порыве гнева. - Вот это! Шатен резко наклоняется к шее и оттягивает чокер прежде, чем омега успевает что-либо сделать. Парень ощущает как место отметки жестко кусают почти до крови. Нет, все-таки до. Пару алых капель теперь стекает по его плечу. Чуя откидывает голову назад и крепко сжимает кулаки. Больно. Больно, но ударить он не может, так как слишком сильно зажат. Да, и этот дурманящий запах. Картинка перед глазами немного расплывается, но ноги ещё держат. - Отпусти... - слабо шепчет тот, чувствуя, как напавший протыкает глубже, а затем отстраняется, слизывая остатки проступившей крови. - Теперь ты - мой. - Дазай накидывает на Чую свой темно-коричневый шарф, аккуратно завязывает его, чтобы не давило, и поднимает упавшие сумки. - Пойдём! - его голос снова обрёл ту беспечность и привычную веселость.***
- Ты слышала про нового препода с юридического? Говорят, что красивый! Как жаль, что я на филологическом... - А мне он показался немного пугающим. У него такой взгляд, что прям коленки трясутся! - Ты его уже видела?! И что, это правда, что он из России? Я ещё слышала, что он чем-то болеет. Вроде бы анемией или чем-то таким. - Ну, на русского он и впрямь похож. Да, и скорее всего, действительно болен - худой очень и бледный. Ты правда так хочешь его увидеть, Наоми-чан? - Очень! Ой! - девушка посмотрела на часы, что висели на стене напротив. - Две минуты до пары! Бежим, Харуна! - она схватила подругу за руку, и они вместе скрылись в соседнем коридоре.***
Близится конец декабря. Все студенты волнуются, ведь скоро сессия. Хотя, чего я вру? Почти никто не переживает: не успевающим все равно, у отличников - автоматы, а средний слой потихоньку отрабатывает. Ничего необычного. ВУЗам не выгодно содержать плохих учащихся, но от количества студентов зависит зарплата преподавателей. Чем их меньше, тем меньше. Именно поэтому неквалифицированные, то есть без званий кандидата или доктора наук, учителя из-за всех сил стараются вытянуть даже деревянного ученика до тройки, Ну, или до зачета, у кого как. А ещё скоро Рождество, Новый год и другое зимнее веселье! Все уже начинают покупать подарки, планировать где и как их проведут. А главное: с кем. Я не буду расписывать то, как досталось забинтованному после той выходки на улице. Скажу одно: Чуя потом сам замазывал фингал под глазом ревнивой рыбешки и перематывал его колено эластичным бинтом. Откуда у омеги взялся тональник даже не спрашивайте. Ладно-ладно, рыжик сам сгонял за ним - надо же скрыть следы домашнего насилия (надеюсь, за такие слова он меня не убьёт) и к тому же закрыть тот дурацкий укус. Красное пятно вышло за пределы уже привычной полоски ткани и жутко болело. А что он хотел? Его же со всей силы прокусили! Но самое противное то, что голубоглазый слишком легко его простил! Что-то внутри не позволяло долго держать обиду. Накахара понимал? Он понимал, почему Дазай так поступил. И на маленькую долю процента был согласен. Да, крохотная частичка его тела и сознания догадывалась о том, что тогда двигало парнем. Но большая часть все равно против. Именно поэтому Чуя замазывает след и вновь скрывает его за чёрной тканью, а на улице ещё и шарфом сверху. Ему достаточно того, что их запахи уже давно смешались. «Страшно представить, что случится со мной, когда мы... Ой, нет, Накахара, только не это! О чем ты думаешь?! Чтобы ты и с ним?! Неа...» - последний ответ, как обычно, был очень неуверенным. Парень хочет. Хочет того же, что и Осаму, но не говорит. Снова врет самому себе. И снова надо возвращаться к рассуждениям, что будет если наша планета завтра взорвется. Хорошо, пусть пока побудет за закрытой дверью. Но от природы не сбежать. И от себя тем более... Они все также сидят на парах вместе. Ничего не поменялось: Дазай пристает, парень отбивается. Может только чуть-чуть менее активно. Но со стороны не особо заметно. Первая пара: Латинский. Предмет, на котором тебя учат вызывать дьявола, чтобы тот подменил все документы и подкупил судью... Шучу-шучу! Но дисциплина все равно странная и муторная. Причём, скажу честно, ни одному юристу, прокурору или судье это не понадобилось. У них в голове могло остаться лишь: «Memento mori» и алфавит. Да и это в лучшем случае. Но я отвлеклась. Суть в чём - у них новый преподаватель. Все сидят, ждут. Всем интересно, что из себя представляет этот новенький русский. Великие слухи никого не обделили. В кабинет за минуту до начала заходит мужчина. Хотя, его сложно назвать мужчиной, скорее заколебавшимся от жизни юношей. Ему где-то под тридцать, может и меньше, но слегка засаленные темные с отливом в фиолетовый волосы, мешки под глазами, болезненная худоба и белена не делают его писанным красавцем. Но он и не урод. Просто очень уставший человек. На нем белый классический костюм с сиреневыми вставками и такое же белоснежное пальто с меховым воротом. Почему он его не оставил на кафедре, остаётся загадкой. - Доброе утро. Я, Фёдор Михайлович. Фамилия моя: Достоевский. Дабы развеять лишние слухи и ненужные вопросы, коротко о себе. - в аудитории тишина. Всем интересно узнать хоть немножко о такой необычной личности и немного неловко. Всегда так бывает, когда знакомишься с начальством. А в данном случае с преподавателем. - Я из России. Переехал по личным причинам и теперь преподаю латынь здесь. Мне 24. У меня действительно анемия, но это не значит, что я какой-то жалкий больной. Единственное на что это влияет - мой голос. Я не могу, не хочу и не буду кричать. - Достоевский стоял около своего стола, облокотившись на него поясницей. Все глаза были направлены на него: кто испуганно, кто изучающе, кто удивленно. Все смотрели по-разному. Некоторые девушки, коих было в группе всего ничего, улыбались. - И последнее... - тут новый учитель глубоко выдохнул и сел за свой стол. Он перекинул голову через спинку, а затем снова посмотрел на собравшихся. - Я занят. Поэтому, огромная просьба, не приставать ко мне с вопросами о личной жизни. Осаму, что все это время прожигал нового препода взглядом, немного успокоился. После того случая в магазине у него развилась некая неприязнь к представителям славянского этноса. (Как не хорошо, Дазай! Всего из-за одного недоразумения списывать со счетов огромную группу людей!) На перемену его состояния повлияло ещё и то, что Чуя, видя всю запущенность картины, взял его под столом за руку. Омега умудрился это сделать так, что никто этого не заметил. Он просто продолжал слушать Фёдора, не подавая ни единого признака содеянного. Но шатену это действительно помогло и заставило невольно улыбнуться. Дальнейшая лекция прошла довольно скучно и обыденно. Более интересно то, что произошло после... Пара закончилась, и все начали расходиться. Как-то так получилось, что наша парочка вышла одновременно с учителем. Фёдор шёл чуть впереди. Из-за угла на бедного русского выскочили с криком: «Приветики!» Забинтованный сжал сумку в руке сильнее. Очень сильно. Попадись на его пути кто-либо, можно было смело сказать, что альфа его пристрелит, только потому, что тот оказался в не то время, не в том месте. Хорошо, что рядом только рыжик. Этим самым провокатором был Николай...