Lovesongs

[Дан] Не перестаю удивляться параллельной реальности, одной на двоих, живущей внутри меня, когда её не было рядом. Это было не так заметно, если мы были вместе, ведь всё объединялось в одну действительность. Но когда оказывались порознь, открывался какой-то внутренний портал, в котором чувство нашей разобщённости практически исчезало. И мне так нравилось, что близость была настолько естественной, что не мешала работать над музыкой, общаться с друзьями, или даже погружаться в свои мысли. В обычном состоянии не было одержимости, как в страсти, или рассеянности, как в фантазии, только её вдохновляющее присутствие. Хотя при желании я мог раскручивать энергию из этой базовой точки, как мне хотелось, заводя наше чувственное с пол-оборота. Разные сферы, маленькие миры, уживались во мне, не воюя между собой за внимание, и сменялись в такт обстоятельствам или настроению. Но сфера с ней, конечно, всегда звучала по-особенному в моём оркестре, просто то тише, то громче. Позволил себе сегодня домашний день тишины, отоспаться после насыщенной недели. Как только я расположился перед экраном с ведёрком мороженого, посмотреть фильм-рекомендацию от малышки, запиликал видеозвонок от мамы. В последние дни меня развлекали её небольшие пляжные приветы с отдыха. — А вот и я, не ждал так рано? Солнечная моя. — Ждал, конечно, — поднял в кадр ведёрко. — Даже мороженое прихватил, чтобы интереснее было слушать. Рассказ об актив-программе сегодняшнего дня занял треть ведерка, но я был очень рад её радостным глазам, светившимся от новых эмоций и впечатлений. — Жаль, что тебя с нами нет. — Ну, одному мне там точно делать нечего. Мама вздохнула. — Вы всё в работе, а жить когда будете? — Да мы, вроде как, и не перестаем жить, — улыбнулся я, облизывая ложку. — Или ты о чем-то конкретном? Её хитрая улыбка подкинула мне догадку. — Внуков много не бывает. Ну, конечно. — Реки вина, горы добра, — мягко подтрунивал над ней. — И на свадьбе погулять хочется, да? Мама легко понимала мою иронию. — И спеть, между прочим, — она рассмеялась и покачала головой. — Даник, не упусти счастье. — Настоящее счастье не убежит, ты же знаешь. В том, что это было «оно самое» я не сомневался. — Философ мой… будь посмелее. У меня было её «да», оставалось завершить это так, чтобы пронести воспоминание через года, пока не придумал как именно, да и кольцо казалось слишком банальным. Не переживай, мам, осталось недолго. — Разве я бываю другим? Смелым судьба помогает. Мы посмеялись ещё немного над её рассказами о племяшках, и договорились, что в ближайшее время всё-таки должен приехать к ней, хотя бы на пару дней. И желательно не один. Доедая своё сливочное зелье, прокручивал в голове точки отношений, начиная с самой первой влюбленности. Первые чувства… девочка отвечает мне взаимностью, но не той, с которой я открылся ей. Ощущение неполноты и желание сделать всё, чтобы восполнить это, почувствовать от неё больше. Первое «слишком много тебя» в мою сторону. Уходит, потому что никто не хочет в таком возрасте, чтобы было сложно, и его пытались заставить любить «как нужно». Ни в каком возрасте это не сработает. С ней мы не зашли дальше поцелуев, объятий и лёгких интимных прикосновений. Но тот первый опыт, тесно переплетенный с сильными чувствами, не последнюю роль сыграл в моей любви к чувственным играм. Непроизвольные параллели с какой-то чистотой момента, желания ещё за порогом непорочности, вплетались в тактильные ощущения, делая эти нюансы для меня такими магическими. Девушка, с которой был первый секс, не вызывала таких сильных чувств, зато хотела меня. Конечно, это не могло не разбудить ответное желание во мне, хотя в чувствах я просто переносил на неё то, что всё ещё испытывал к другой. Странное комбо, но она не замечала, а мне было хорошо, даже не видел в этом неискренности. Имитация глубины в том возрасте меня вполне устраивала. Шаг за шагом учился различать, как это всё работает во мне. Другие девушки, разные чувства. Популярность подарила мне широкое поле для познания. Чем чувства многогранней и глубже, тем интереснее и разнообразнее могло быть их отзеркаливание в сексе. Но в обратную сторону связь не работала со мной, какие бы острые штуки не придумывали девушки, это не могло разбудить во мне что-то глубокое, даже эмоциональную привязанность, только желание. Со временем я понял, что самый сок скрывался там, где душевное продолжалось в телесном, а телесное — в душевном, сплетаясь в единый чувственный процесс, не имеющий ни начала, ни конца, как знак бесконечности. Непрерывный обмен. Бесконечное вдохновение. Дыхание и движение. Чем точнее была созвучность, чем больше совпадали и стремились друг к другу, тем чётче проявлялся этот знак во всём. Счастье, существующее в таком обмене почти абсолютно. И я смеял надеяться, что наконец-то нашёл ту, с кем мы сможем испытать его в полной мере или хотя бы максимально приблизиться. Как ты там, глубина моя? [Тина] Central Park. Огромный зеленый оазис среди каменных небоскребных джунглей. Толп людей не было, то ли будний день сказывался, то ли продолжающийся полукарантин. Глоток природы после рабочего дня — без него никак, несмотря на то, что добираться было не особо близко. Тенистые ухоженные аллеи с ветвистыми деревьями, большие зеленые лужайки, дружелюбные люди. Карантинный режим здесь соблюдали относительно, дети бегали без масок, взрослые часто ходили со спущенными до подбородка. То ли расслабляющий эффект парка сказывался, то ли здешнему люду тоже поднадоела чрезмерная паника, и хотя бы в парке хотелось подышать нормально. В глубине прятались несколько озёр, на самом большом можно было даже прокатиться на лодке. Аккомпанемент шуршащей над головой листвы действовал убаюкивающе, как метроном во время гипноза. Здесь меня поджидала точка ностальгии — наша лодочная прогулка и тот тёплый день всплыли светлым воспоминанием, обострив ощущение присутствие Дана рядом. В последнее время часто ловила в пространстве странное ощущение его близости, иногда даже взгляда со стороны, хотя понимала, что физически это нереально. Вначале казалось жутковато, но потом прониклась особым кайфом от момента. Моя магическая крипота. Немного в стороне от маленького озера, где дети запускали наперегонки маленькие яхты на радиоуправлении, возле скульптурной композиции с персонажами Алисы в стране чудес, играли несколько малышей с рядом наблюдавшими родителями. Подошла поближе рассмотреть её. Особенно милыми были мужчина и маленькая девочка лет шести, которой он помогал перепрыгивать с гриба на гриб, чтобы добраться до фигуры самой Алисы. Малышка не выпускала из рук большое мороженое и, в конце концов, по закону детской неожиданности, оно упало прямо на папу, вымазав его рубашку полностью. Сочувствую, коллега. К моему удивлению, мужчина просто рассмеялся и даже съел кусочек мороженого с рубашки. — Next time you should leave some for yourself, dear. Девочка наклонилась к нему, и, сняв пальчиком остаток, слизнула его, тоже залившись смехом. Как же мне нравилась такая лёгкость отношений с детьми. Я не строила иллюзий, что все люди здесь такие, но по окружающим меня семьям в парке было очевидно, что это скорее правило, чем исключение. Говоря о детях с Даном, ни разу не обсуждали что-то большее, чем сам момент их появления, а стоило бы, наверное. Хотя я ведь сама всё стопорила, неудивительно, что не заходили дальше. Смогла бы я сейчас отпустить так ребёнка, как когда-то Веню? Особенно дочку. Отпустил бы Дан? Как мы вообще справимся с этим всем? В голове продолжали крутиться шестерёнки бесконечных вопросов. Неужели мысли о детях всерьёз? «Прогресс, малышка». Забавляли эти реплики его голосом в моей голове. Раньше там был только Паша, а до него — Женя. «Жить в твоей голове», как у Земфиры. «План на жизнь — быть счастливыми», — его слова грели меня, но… вечно это практичное «но». О, если бы всё было так просто. Вдруг будет, как в поговорке. Хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах. А смешить мы оба умеем. Рядом с ним иногда мне казалось, что я — его маленькая девочка, которая не хочет ничего решать, а просто хочет на ручки. Мне так нравилось забываться иногда в такой беспечности среди всей серьёзности меня окружавшей. Взрослый даёт гарантии, обязуется, строит конкретные стратегии, рассчитывает вероятности, пытаясь подчинить всё своей воле. Если отношения больше обрастут «взрослостью», какая часть нашего волшебства уйдёт? Боялась признаться себе в том, как это меня пугало. Странно, как страх неопределенности перекатывался от него ко мне, и обратно, и каждый раз мы успокаивали друг друга, находя равновесие только вместе. Как будто катали по полу запутанный клубок, постепенно распрямляя смысловую нить, из которой потом можно будет сплести уже то, что мы захотим. Сама ведь недавно говорила ему о главном условии, что всё будет к лучшему, если его держаться. «Вот и держись, малыш», — прозвучало в голове голосом Дана. А может нас ждёт «нечто третье», как он говорил. Оптимальное сочетание «взрослости» и «детскости». Ещё один подарок Вселенной. Жизнь показала, как бессмысленны в отношениях иногда эти «взрослые» стратегии, даже если они искренние. Не всё зависит от нашего желания, воли и даже тонны прилагаемых усилий. С тех пор как я потеряла мужа, не могла увидеть в них смысла. Даже если представляла картины будущего, «строила» планы, не принимала их всерьёз, как раньше. Без надежды жить невозможно, но не строя привязки к результату, мои надежды не смогут быть обмануты, ведь я их не возлагала, а просто позволяла быть во мне вдохновением. Вся наша история — сплошная спонтанность и сплошной момент «сейчас», практически без обязательств, потому нам так легко и свободно рядом. Но будет ли так, когда появятся малыши? Веня сосуществует со мной такой нормально, потому что уже взрослый, но даже ему иногда не хватает меня в той мере, в которой хотелось бы. Но маленькие… сложно было представить. Дан первым почувствовал, как это возможно для нас, поделился и показал мне это ощущение, в чём определённо какой-то намёк свыше. Может, в нашей паре более «взрослый» как раз он, хотя всё время казалось иначе. Его не пугает эта перспектива, а наоборот, радует, и в силе его интуиции я уже убеждалась не раз. Ум всё время тянулся к практичным «взрослым» опорам за и против, но если вся прелесть в том, что в нашем случае эти моменты не подчиняются логике, и сколько бы я не ломала голову, правильной отгадки умом не найти. Ни ответа нет, ни «правильности», только стимул и чистый потенциал. То, что можно найти только в сфере чувств. Как загадка в сказке про Алису, которую задавал ей Шляпник за столом во время «Безумного чаепития». Внезапно кто-то начал дёргать меня за штанину, спасая из карусели мыслей. Светловолосый мальчишка лет трёх с удивительно голубыми глазами протягивал мне машинку. — Thank you, dear, — присела к нему, приняв подарок. — You look like a fairy. Can I fly with you to Wonderland? — нежным голосочком промурлыкал кроха. Милый зайка. Он был очень похож на маленького Веньку в его возрасте, только ростом чуть повыше. Пока я терялась от детской непосредственности, не зная, что ответить, подбежала его мама и, извинившись, увела по аллее в сторону большой поляны. Когда спохватилась, что машинка так и осталась у меня в руке, они уже скрылись из виду. Забавный сувенир мне достался. «Fly to Wonderland». Скорее всего, малыш имел ввиду совсем другое, но в моей голове уже складывалась аллегория, связанная с мыслями, за которыми он меня застал. Страна чудес. Алиса и её любимый шляпник. «Всё чудесатее, и чудесатее!» По дороге домой, я прокручивала машинку в руках, смотря на мелькающие за окном здания, проваливаясь в какое-то странное состояние, где окружающий мир казался декорациями, а главные события разворачивались параллельным миром внутри меня. Разница во времени сказывалась, спать хотелось рано по здешним меркам, и это добавляло трансовости ощущениям. «И настоящие оба, и одновременно оба сны», — напомнил мне его голос. Хорошо, что на сегодня все дела окончены, усталость навалилась как-то слишком внезапно. Поужинав, все спешили разбрестись по комнатам, поскорее отдохнуть. Но разговор с моим волшебником перед сном уже стал почти традицией, без которой засыпалось трудно. — У меня почти час ночи, но я всё-таки дождался. В течение дня не было чувства, что скучаю, но только увидела его полные нежности глаза и этот голос, сердце сразу участило бег. — Даник, ну как так-то, — вырвалось у меня. Он удивлённо поднял брови. — Как? — Целый день — серьёзная wonder woman, но только вижу тебя, и единственное желание — свернуться клубочком в твоих объятиях. — Какой ужас, никому не говори. Мой мастер постиронии. — Дан… — Я здесь, родная, — он коснулся экрана пальцами и постучал по нему. — Не в моих силах проходить сквозь экран, как бы ни хотел, потому шутки — всё, что мне остаётся. Порция неповторимого тепла. Еду можно только на обед, а на завтрак с ужином только его, пожалуйста. — Ты вроде дома уже? — Планета Земля, а завтра — кто знает, куда занесёт. Как раз в тему моих сегодняшних размышлений. — В Страну чудес? Ко мне в Централ парке малыш подошёл и спросил, можно ли ему со мной в Wonderland. — Просто взял и подошёл? — улыбнулся Дан. — Да, и машинку подарил… вроде ничего такого, но сам момент… то, о чём я думала перед этим… И он сам так похож на сына. Возле скульптуры Алисы и персонажей из сказки, если знаешь её. Потому и сказал Wonderland… хотя, может, не только поэтому, кто знает. Мой задумчивый взгляд выдавал меня, он не мог не спросить. — И о чём ты думала там? Тема так себе для сонной беседы, но я сама ведь её подняла. — О том, почему меня слегка «пугает» мысль о детях, — фраза его сразу напрягла. — Ну, чего ты, дослушай. Думалось о том, в какой стране нашим детям будет хорошо, какие изменения нас ждут, если переезжать. Во-вторых, сцена, музыка, вот это всё сочетать между собой ради них. О том, что ты не любитель «взрослости» с её обязательствами, а с детьми в это необходимо вовлекаться, особенно с маленькими. Сразу такая гора вопросов без ответов, потому назвала это таким словом. Неудачное, согласна, но другого не подберу пока. — Думаешь, мы можем не справиться? — Чувствую, что может быть непросто, и не знаю, как это может повлиять на отношения, которыми дорожу. — Вспомни то чувство полноты сердца, и тревоги уйдут. Мне бы его лёгкость, но, увы, это воспоминание было лишь одним из ощущений, из которого могла сложиться моя картинка. — Представь, сидишь, погруженный в написание песни, как ты любишь. Чтоб никого вокруг и никто тебя не беспокоил. И вот, поймал мелодию, надо быстро записать, чтобы ничего не упустить, ты весь в этом, а тут срочно бежать менять подгузник, или на руках укачивать часок, потому что у маленького колики и он орёт как резанный. У меня, допустим, в этот момент свои дела. Ты оторвешься ради него? Конечно, можно всё переложить на няню, но тогда и эмоциональная связь у ребёнка будет с ней, а не с тобой. Пока он кроха, няни должны быть только на экстренный случай. Насколько тебя хватит? Чувства помогут смягчить это, но не избежать. — Тань, не секрет, что для меня это всё только теория, и не пойму, что ты хочешь от меня услышать. Я могу быть разным, но ты же знаешь, что для меня главное. С совсем маленькими понятно, самый сложный период, и всё же не перестану быть хорошим папочкой, если пару раз ребёнок пооорёт минут пятнадцать, пока я допишу мелодию. Рассмеялась, но посмотрела на него с легким укором. — Умеешь успокоить. — А ты не волнуйся попусту и не надо будет успокаиваться, — вздохнул он. — Лучше сама подумай, насколько тебе дорога сцена на фоне остального. — Не представляю жизни без неё, ты же знаешь. — А без нашего продолжения представляешь? Умеет повернуть в самую внезапную сторону. — Разве нужно выбирать? Мозг немного подвисал от усталости, я прилегла на руку, не отрывая взгляда от его родных глаз на экране. — Только не надо отвечать вопросом на вопрос. Ты поставила нас в гипотетическую ситуацию выбора и попросила меня ответить, теперь и я прошу. Замешкаюсь — обижу его, меньше всего хочу этого. — Не представляю жизни без тебя. — Опять увиливаешь, — он слегка улыбнулся. — Но будем считать, что я услышал то, что было важно. Фух, пронесло. — Прости, кажется, засыпаю. Глаза и вправду сами смыкались. — Спеть тебе колыбельную? — мило наклонил голову набок. Кивнула с улыбкой ему в ответ. — Когда я был в NY, Ленни Кравитц жил почти по соседству… Сейчас спою одну песню его, — он поднял взгляд вверх. — Как же там… о, вспомнил…

You are the flame in my heart, you light my way in the dark, you are the ultimate star. You lift me up from above, your unconditional love takes me to paradise…

Самый успокоительный голос в мире.

I belong to you and you… you belong to me too.

Тихонько подпевала ему с полузакрытыми глазами.

You make my life complete, you make me feel so sweet.

Мой океан нежности. Так спокойно засыпать в нём. Береги его, Вселенная, а я… … буду любить… Утро началось с пробежки. Рядом с отелем на набережной был парк, с уютными аллеями, идеально для бега. Выбрала самый длинный маршрут, оббегая парк по периметру. Часть пути проходила как раз вдоль набережной, с которой открывался вид на Бруклинский мост. На последнем кругу остановилась, чтобы полюбоваться напоследок утренней красотой. Опёршись на перила, наблюдала, как солнечные блики бегают по воде, а облака медленно плывут по небу, и вспоминала вчерашний разговор, потирая на пальце колечко, подаренное им. За спиной по дорожке периодически носились люди на велосипедах, скейтах, на своих двух, но я почти не замечала их, мысли слишком увлекли меня. Неужели я ему сказала. Но ведь это и вправду так. Не представляю жизни без него. Почему-то эти слова заставляли меня волноваться так же, как и «люблю тебя». Редко говорила их, и всегда сердце учащенно билось, будто в первый раз. Слишком отвыкла от таких признаний. «You make my life complete». Прости, Ленни, но в исполнении Дана это звучит куда лучше. Рассмеявшись, сняла колечко, пытаясь бриллиантом поймать лучик солнца, чтобы увидеть, как он засияет изнутри, рассеивая свет спектром. Кто бы знал, что в следующий момент жёсткий fail встряхнёт моё утро. Подросток на скейте влетел в меня со спины, толкнув на перила, и моё кольцо выскользнуло из рук, улетев в мутную воду Ист-Ривер. Твою же мать. Момент падения крутился в slow motion в моей голове, пока я беззвучно материлась по кругу, в растерянности смотря на парня, рассыпавшегося в извинениях. Чёрт, ну не вызывать же водолазов. Да какие водолазы, нужно быть в студии через час. Молча побрела в сторону отеля, офигевая от абсурдности произошедшего. Дёрнуло же меня надеть кольцо на пробежку. Дёрнуло меня его снять. Дёрнуло парня делать этот трюк напротив меня. Это же просто кольцо, но я прекрасно помнила, что было вложено в него. Что я ему скажу теперь? «Милый, я утопила твою верность в Ист-Ривер». Зато как поэтично. К концу дня смирилась с потерей, благо музыка забрала почти всё внимание на себя. Спасала меня в который раз от ненужных мозговых качелей. Была мысль найти такое же, тем более тут, я бы ещё успела до отъезда, но это же cheat, как сказал бы Веня. Только не с ним. С ним любой cheat вылезет потом таким боком, что мало не покажется, а вот честность всегда приведёт туда, куда нужно. Выбираю второе без вариантов. — Ты почти не спрашиваешь меня о работах, — прилегла на кровать, подняв телефон над собой на вытянутых руках. — А зачем спрашивать? Уверен, Антоша там следит за всем. Если чем-то хочешь поделиться — сама рассказываешь. Мысли и впечатления за день, вот что я бы послушал. — Мысли и впечатления о том, что мороженое тут классное, но в большинстве кафе не посидишь, а на террасах в центре шумно. Проще где-то на набережной устроиться. Интересно, если разместиться с бутылкой вина возле реки — копы будут против? — Если прямо в открытую — нельзя, но никто не мешает захватить стаканы кофе с крышками и держатель для них из кофейни, а дома наполнить их, чем нужно, и так уже пойти к месту. Ну и не привлекать внимание танцами и песнями. — Уроки выживания молдаванина в Нью-Йорке, — рассмеялась его находчивости. — Почти как у Стинга… «I'm an alien, I'm a legal alien». За Стинга мне достался воздушный поцелуй. Самое время сказать. — Дан… колечко, которое ты дарил, — опустив глаза, и спустя пару секунд, решительно поймала его взгляд. — Упустила его в реку. — Убежало от тебя? — Ну, не совсем… я игралась им, опираясь на перила, и если бы меня случайно не толкнули, не уронила бы. Дан вздохнул и тоже упал спиной на кровать, подняв камеру над собой. — Ну, что же, символ преданности утрачен, всё кончено, тушите свет. — Шутки шутишь. — Что мы можем поделать, когда символу пора в плавание. — Он мне был очень дорог… Точнее то, что было вложено в него. Его неожиданная невозмутимость почему-то заставила меня волноваться. — Но именно то, что вкладывал, никуда не делось, малыш, — не отрывая взгляда, успокоительно улыбался мне. — Потому и переживать не о чем. И не нужны никакие cheats, что и требовалось доказать. — Завтра с утра сходишь к тому месту, где потеряла, и послушаешь песню, скину её попозже, — он коснулся пальцами своих губ и перенёс поцелуй к экрану. — Поймешь, что я вижу в этом. Не волнуйся, потеря меня не расстроила, как раз наоборот. Всегда умел заинтриговать. — Хорошо, — поставила телефон на стол, оперев о лампу. — Подожди, пожалуйста, я переоденусь ко сну. Достала футболку из шкафа и вернулась к кровати. — Мне можно посмотреть? — не сводил с меня игривый взгляд. — Тебе можно всё. Пара медленных движений — и я осталась перед ним в одном белье. — Давай сыграем в одну игру… Смотри прямо мне в глаза и слушай внимательно… не пропуская ни звука… укутайся в голос, пусть проникнет в тебя, почувствуй, как он вливается в тебя теплом, достигая каждой клеточки… а теперь плавно коснись плеч так, как я их касаюсь, когда мы занимаемся любовью, — его гипнотический тембр подчинял мои руки, будто он управлял невидимыми нитями, соединенными с ними.- Плавно, нежно… да, вот так… миллиметр за миллиметром… Прикосновения, запускавшие мириады мурашек по моей коже, физически шли от моих пальцев, но энергия была почти полностью его. Такая явная и завораживающая своей силой. Грани снова стирались, тысячи километров ничего не значили. — Расстегни замочек сзади, — очередной заряд его голоса заставил меня томно вздохнуть и последовать указанию. — Такая красивая… жаль, не можешь за меня сама себя поцеловать. Слегка коснулась губами своего плеча и мгновенно поймала его вспыхнувший взгляд. — Могу, — прикусив губу, наклонила голову набок. Дан хитро улыбнулся и вернулся к гипнотону. — Плавно сними шлейки и отбрось ненужное в сторону. Невинный момент переодевания в его руках превращался в целый перфоманс. Оставшись в одних трусиках, прервала «сеанс», и, взяв телефон в руку, решила немного подразнить его. — Ты помнишь, что я всего лишь собиралась переодеться в футболку? Он рассмеялся. — Нет-нет-нет, в этот раз никаких отмазок. Ты ведь сама балдеешь, признайся. — Я и не отрицаю, что всё ещё под гипнозом, — легла на кровать, поймав ракурс, который заставил его непроизвольно облизнуть губы. — Что дальше, повелитель? Мою иронию не угомонить, хорошо, что это нравилось нам обоим. — Спустись ладонью к внешней стороне бедра, — он вернулся в магический шепот, — и едва касаясь, проведи линию нежности до груди так, как провожу её я. Пальцы сами коснулись кожи и скользили вверх, огибая талию, вдоль живота до солнечного сплетения, остановившись на нём, прямо перед телефоном. Переключив камеру на фронталку, отвела руку в сторону, расширив обзор. — На три пальца выше, малышка… да, вот так. Круговыми движениями гладила кожу пальцами. — Секретная чакра? — точка слегка пульсировала под пальцами. Он хитро улыбнулся. — Представь, что это центр знака бесконечности, и нарисуй его, ведя линию вокруг каждой груди по очереди, и заканчивая её там, где начала… медленно-медленно, слегка надавливая… помни, твои руки — это мои руки… моё тепло — это твоё тепло… Плавные линии выжигали на моей коже его узор, круг за кругом, заставляя тепло разливаться по всей груди. — Как тебе? Хорошо? Как завороженная, продолжала водить по контуру символа. — Дальше, Дан… дальше. Казалось, его голос действительно стал воздухом, которым я дышала… хотелось вдыхать глубже и глубже. — Нежно вверх… по шее… к губам… судя по пальчикам, ты уже и сама ловишь поток, зайка, — мои движения опередили его слова на секунду. — Знаешь, что делать? Мои руки — это его руки. Губы и язык сделали всё сами. Боже, что происходит. — Моя девочка, нравится тебе? Низ живота мгновенно вспыхнул от этих слов, а мои руки продолжали следовать за его голосом. — Рисуй влажную линию от этих губ к тем, что ниже пупка… перенеси телефон так, чтобы я увидел момент… — Почти поцелуй, — выдохнула я, дойдя до конечной точки. Мои пальцы уже заводили чувственный механизм, пытаясь угнаться за пульсирующим в каждой клетке желанием, когда раздалось внезапное: — Стоп, малышка. Как бы ни так, милый, эксперимент вышел из-под контроля. Телефон полетел в сторону. — Эй, малышка… Ти-и-ина-а… если ты думаешь, что я замолчу, то нет… Ти-на, Ти-на… Тии-и… Да, блин. Знает, как сбить настрой. — Ты невыносим. Взяла телефон обратно в руки и недовольно уставилась на него. — И что это было? — улыбаясь, хитро смотрел прямо в глаза. — А ты как думаешь? — Ты должна была слушать меня. — Ничего я не должна, хочу — слушаюсь, хочу — нет, — показала ему язык. Обламывать меня вздумал. — Но есть же правила игры. — Дан… я живая женщина, между прочим — твоя. Зачем так делать? Его глаза снова засверкали огненными искрами.  — Ты же сама не так давно сделала нечто похожее, вспомни, как было крышесносно, когда я приехал… так интереснее… так вкуснее.  — Да ты издеваешься, — в эмоциях бросила одну из подушек в стенку. — Вкуснее ему. Дан, не отрываясь, смотрел на меня своими игривыми глазищами, улыбаясь как Чеширский кот. — Ты ещё сексуальнее, когда злишься. Как на него можно обижаться. — Жди реванша и не расслабляйся. Так нравилось быть в его власти, знал бы только. — Надеюсь, меня ждёт много-много пыток, — продолжал меня поддразнивать. — Или долгое-долгое воздержание. Он рассмеялся. — Из нас двоих первой не выдержишь ты. Театрально надула губки и отвела взгляд. — Когда вернёшься, ни на секунду не прекращу тебя любить, если только захочешь… космос мой, не дуйся и посмотри на меня… пожалуйста. Космос мой. Поймала его взгляд, теплом своего дав понять, что всё хорошо. — «You can be a sweet dream or a beautiful nightmare… Either way I don't wanna wake up from you». Музыкальные ответы были уже нашей фишечкой. Его улыбка и самый нежный из возможных взглядов дали понять насколько он кайфует от этого. Потянулась за футболкой и одним движением надела её на себя. — Sweet dreams, honey, посмотри на время, — уложившись на подушку, послала ему воздушный поцелуй. — Не забудь песню мне прислать. — Не забуду. Мне так хотелось встретиться с ним во сне, но почему-то здесь они не снились мне совсем. «Это потому что мы с тобой реальность превращаем в них». Его голос всегда со мной. В этот раз на набережную я вышла очень рано. Прохожих почти не было и вряд ли кто-то меня потревожит, как вчера. Jacob Lee от него, не слышала раньше. Надев наушники, погрузилась в трогательную мелодию его послания под плавное покачивание волн и переливы солнечных бликов, отражающихся в моих глазах.

I'd travel the world with you 'cause I know where you'd go And I know you've wanted to since I let you close And I see the water, as we fly to Rome If we have a daughter, I'll make sure she knows…

Чувствовала, как он обнимает меня со спины… и вокруг нас большое бело-золотистое облако… наш дар свыше, невидимая поддержка всегда с нами.

She said I'd wait I said I'd stay As long as you marry me

Сердце выпорхнуло птицей из груди и парило сейчас над рекой, широко расправив крылья самых светлых чувств. Изменения — то, что неизменно в жизни. Только чувствовать, в чём на самом деле их смысл. В тот момент, когда нам кажется, что мы теряем — мы находим. Неожиданно находим. Ожидаемо теряем.

I would travel the world with you, you just have to ask Perhaps we should plan it through, with three seats at last And I feel the water, as we run a bath For our three-month-old daughter, who's just learnt how to laugh…

Дышать, не надышаться. «Поймешь, что я вижу в этом». Написала ему короткое: «поняла, родной». Он поймёт к чему. Всегда понимает.

She said I'd wait I said I'd stay As long as you marry me I said, maybe You'll come with me And we'll start a family.

Завтра один из особенных дней в моей жизни, дней цвета грусти. Но сегодня… … моё сегодня — цвета надежд и цвета неба… … цвета радости полёта… … цвета вновь обретённых смыслов…

My Wonderland.