Нет такого понятия, как «пробные семьи». Семья является семьей и не определяется свидетельствами о браке, документами о разводе или об усыновлении. Семья создается в сердцах и единственное время, когда она становится «нулевой», — когда созданные связи в сердце сокращаются. Но, даже ненавидя данные связи, эти люди по-прежнему будут вашей родней, потому что все, что вы ненавидите, всегда будет с вами.
***
POV Элизабет. Феликс резко перекинул меня через плечо, и они уже хотели скрыться в объятиях ночи, когда их вдруг остановили другие, не менее леденящие кожу голоса: — Отпустите её! Я не видела, кто это был, так как висела на плече у Феликса, но вот голоса… Они были слышны очень отчётливо. — О, — протянул Деметрий, — подоспели. Однако поздно. Мы уходим. Они развернулись, собираясь уйти, и это дало мне возможность рассмотреть «подоспевших». Их, как оказалось, было больше семи человек… Хотя я уже начинаю сомневаться, что среди них вообще есть «люди». Один из них — наверное, самый главный — стоял чуть спереди ото всех, ближе ко мне. В темноте я рассмотрела, что это был светловолосый мужчина не меньше тридцати лет. Наравне с ним стояла женщина с тёмными волосами и, кажется, была ровесницей мужчины. А позади все остальные. Было в них что-то нечеловеческое, что-то потустороннее. А когда мой взгляд встретился с их глазами, меня словно током ударило, а по коже прошёлся неприятный холодок. Даже в кромешной тьме их глаза отдавались неким золотистым сиянием, не красным, как у тех двоих, а другим, но не менее устрашающим. — Отпустите её! — повторила женщина, подаваясь чуть вперёд. — Вам нужны проблемы с Вольтури? — процедил сквозь зубы Деметрий, вполоборота разворачиваясь к нежеланным гостям. А я перестала вырываться и просто обмякла на плече Феликса, вслушиваясь в каждое слово, хотя и не понимала их смысла. Казалось, в их голосах проскальзывало что-то отчётливо знакомое, но давно забытое, а с другой стороны — что-то чужое, незнакомое и далёкое. — Что она сделала? — продолжила настаивать женщина. — Она ведь ничего не нарушила! — поддержал её спутник. — У нас нет времени на пустую болтовню с вами! — сказал, как сплюнул, Феликс, поправляя меня на плече и постепенно скрываясь в объятиях тьмы. Но тут дорогу им перегородил один из семёрки, не менее высокий и накаченный, чем Феликс, мужчина с золотистыми глазами. Деметрий сделал рывок, пытаясь освободить дорогу, но на него со спины напал ещё один, под стать ему противник. Кажется, дело пахнет керосином. Больше я ничего не смогла различить, всё смешалось в голове, перед глазами всё словно подёрнулась густой пеленой. Чёткие очертания происходящего стали мутными и непонятными. Мозг отказывался что-либо воспринимать. В голове крутилось множество вопросов: «Зачем всё это? Кто они? Что вообще происходит?!» Внезапно я почувствовала что-то холодное и сырое, разливающееся по всему телу. Ощущение было таким, словно меня окунули в дождевой луже. Я попыталась привести себя в сознание, но вокруг было слишком много шума, голосов и каких-то обрывков фраз, не желающие восстанавливаться, складываться в целую картину. Но спустя мгновение моё сознание само пробудилось. Нет, перед глазами стояла всё та же пелена, но теперь я могла адекватно мыслить и хоть что-то рассмотреть. Что произошло-то? И увидев перепалку своих красноглазых похитителей и желтоглазых спасителей — а спасителей ли? — я тут же всё вспомнила. Воспоминания нахлынули, заставляя переживать те минуты снова и снова. Я попыталась подняться и обнаружила, что лежу, облокотившись спиной о сырую стену одного из домов. Голова ужасно болела и кружилась, но я всё-таки устояла на ногах и поспешила просто убежать отсюда куда-нибудь подальше. Куда угодно, лишь бы не быть здесь. Но вовремя вспомнила ещё кое-что. Где мои мышки?! Где Колобок, Долговязик и Умник?! Я впопыхах начала оглядываться, молясь, чтобы никто из тех ненормальных меня не увидел, и заметила, что у самой стены на мусорном мешке в углу лежат в хаотичном порядке трое белых маленьких мышек. Быстренько, но и при этом и аккуратно, подняв их на руки, я побежала прочь — куда глаза глядят. Я бежала через переулки, огибая деревья, по дороге, только вот куда — и сама не знала. Главное — подальше от всего того кошмара, что сейчас творится на одной из улиц, покрытых полным мраком. Я забежала в парк, больше похожий на лес, и опёрлась о ствол толстого, высокого дерева, сползая по нему на снег, с трудом переводя дыхание. Сейчас мне было всё равно — заболею я или нет. Сейчас меня волновали только мои маленькие мышки. Конец POV Элизабет.***
А тем временем в тёмном и мрачном переулке, куда не попадал даже тоненький свет от луны, шла бойня между двумя самыми сильными кланами — Калленами и Вольтури. Люди были либо слепы и не замечали, что у них под носом происходить битва между самыми настоящими вампирами, либо они просто не хотели этого замечать, ссылаясь на потасовку между бездомными или представителями очередной «золотой» молодёжи. — Деметрий, — позвал напарника Феликс, отбиваясь сразу от троих — Эмметта, Джаспера и Карлайла, — где девчонка? Деметрий обернулся, ища глазами Элизабет, но когда попытка оказалась безуспешной, ещё сильнее сжал зубы и кулаки, принюхиваясь и настраиваясь на её волну. Она близко. Он чувствовал её запах недалеко от этого места. Не став более ждать, он рванул на её поиски. Однако не один он стремился найти девушку. Эдвард прочитал мысли ищейки и отправился за ним, рассуждая: «Он приведёт меня к ней». Наперегонки они бежали так до самого парка. Хотя Деметрию, с помощью вовремя подоспевшего Феликса, всё-таки удалось ненадолго вывести Эдварда и остальных Калленов из игры, совершив хитрый манёвр.***
POV Элизабет. Слава богу, мои маленькие мышки дышали! Слабо, медленно, но дышали. Правда, в сознание до сих пор не приходили и ни на что не реагировали. Я не хотела этого! Что сделать, чтобы снова оказаться в приюте? Переехать в другой детский дом, в новый город. Вновь быть обычной, но одновременно с тем и необычной девушкой. Хотелось, чтобы никогда не появились те парни с леденящими глазами. Хотелось снова жить, как раньше! Чтобы никогда не было всего этого кошмара! Я даже не заметила, как начала медленно всхлипывать, прижимая к своей груди своих маленьких друзей-разбойников. Из-за меня они пострадали! Если бы не я, они были бы сейчас целы и здоровы! Бегали, прыгали, веселились, в шутку подтрунивали друг над другом, но… Они мои самые лучшие, самые родные и единственные на всём белом свете! По моей вине они могут умереть! Я не могу их потерять! Я просто не отпущу их на тот свет! Хотя они наверняка попали бы в свой мышиный Рай. Такие, как они, попадают именно туда. Да о чём это я вообще?! Они ещё живы, а я их уже хороню! — Маленькие мои, очнитесь, пожалуйста. Вы слышите меня? Но всё безуспешно. Они обмякли на моих руках, словно испортившиеся, безжизненные тряпичные куклы. — Вы не можете бросить меня здесь одну! — я рыдала, не помня себя от настолько беспощадно режущей во всем теле боли. Я боялась внешнего мира, но ведь вчетвером преодолеть трудности гораздо легче, чем одной. Но, вполне возможно, вскоре я останусь как раз таки одна… Утерев рукавом куртки свои слёзы, я затихла и прислушалась — ведь охоту на меня всё-таки никто не отменял. Но никаких признаков того, что за мной кто-то следит, не было. Однако не стоит недооценивать противника. Как показал мне мой опыт, это самая глупая ошибка, которую могут совершить люди. Луна всё ещё освещала своим, хоть и не таким ярким, как у солнца, светом улицы дороги, дома, и от него снег начал блестеть и искрится, напоминая и погружая нас словно в волшебную атмосферу сказки. — Так-так-так, — послышался уже знакомый, но по-прежнему ненавистный мне и до костей пронизывающий голос. Я вскрикнула, устремив свой взгляд на появившегося из ниоткуда Деметрия, при этом машинально убирая трёх маленьких друзей в карман, застёгивая тот на молнию, дабы они не выпали. — А вот и наша потеряшка, — Деметрий сделал огромный шаг ко мне и тут же оказался рядом со мной настолько близко, что свело дыхания. — Не надоело бегать от нас? Я промолчала, но отступила назад, желая, чтобы всё это оказалось сном, и на самом деле я сейчас сплю в своей кровати, мышки живы и здоровы, а эти существа — просто плод моего воображения. — Мне уже очень надоели эти прятки-догонялки! Пора заканчивать! — он вмиг оказался передо мной, поднимая моё правое запястье, и впился в него зубами. Нет, даже скорее клыками! Я почувствовала невообразимую боль. Такую, словно твоя кожа расходится по швам, образуя глубокую воронку, а из тела, через неё высасывают, выпивают всю кровь, всю твою жизнь. Я почувствовала дикую усталость. Даже на крик сил не хватило. Перед глазами вновь всё поплыло, а тело задрожало, онемело, опустело. Я не чувствовала правой руки. А потом и вовсе обмякла на его холодных руках, проваливаясь в забвение.***
— Аро, пожалуйста! — послышался сквозь пустоту и мрак голос уже знакомой женщины. — Вы совершили фатальную ошибку, скрыв от нас правду! — послышался другой голос, не знакомый, но молодой и такой же красивый, переливающийся, словно трель колокольчиков. Но было в нём что-то и ужасное, нечеловеческое, до костей пронизывающее и отталкивающее. — Я согласен с Каем, — еще один голос, на этот раз мягкий и бархатный. Правда, с толикой чего-то фальшивого, чего-то не такого. — Мы… Больше я ничего не услышала, вновь проваливаясь в неизвестную темноту бездны беспамятства.***
Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я отключилась, но стоило мне открыть глаза, как я вновь невольно зажмурилась. Голова ужасно раскалывалась, перед глазами всё плыло. У меня даже не было сил подняться — я вообще не чувствовала своего тела. Так и лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к голосам вокруг. — Она ничего не знает! — если я ничего не путаю, это тот самый женский голос, с которым я уже успела «познакомиться» ранее. — А кто же в этом виноват, дорогая Эсми? — вновь бархатистый, лестный голос, словно как у демона-обольстителя. Почему я сравнила его именно с этим существом? Да потому, что в нём то и дело проскальзывали фальшь и наигранность. Но с другой стороны — он был таким же «музыкально» красивым, как и у всех ранее прозвучавших. Эх, а я до последнего надеялась, что это всё-таки сон. — Мы не… — Девчонка очнулась! — отрезал голос уже знакомого мне Феликса. Разговоры стихли, а мне всё-таки пришлось насильно разлепить глаза. Светлый, просторный зал, похожий на пещеру или башню древнего замка. Наверное, это и правда башня. Двухэтажная, с длинными узкими окнами, сквозь которые на каменный пол падали яркие прямоугольники света. Из мебели только несколько массивных, высоких… — Трона? — расставленные вдоль плавно изгибающейся полукругом стены. На двух из них, те что по краям, сидели двое мужчин. Один, как я смогла рассмотреть, был с белокурыми до плеч волосами и… алыми, словно кровь, глазами. На его лице отчётливо читалась неприязнь. У второго — тёмно-каштановые волосы кудрявыми прядями спадали на плечи, были такие же малиновые глаза, которые не заметит разве что слепой, на лице застыли равнодушие и бесконечная скука. Чуть поодаль от них стоял ещё один — третий — мужчина, с чёрными как смоль волосами чуть ниже плеч, с красными глазами и бледной мраморной кожей. Все трое были облачены в чёрные накидки, похожие на мантии. Возле выхода — около толстой, массивной и двустворчатой двери — стояли уже знакомые мне Деметрий и Феликс. А напротив тронов, рядом с черноволосым мужчиной стоял ещё кто-то, но мне просто не дали как следует их рассмотреть, грубо поднимая на ноги. Нахмурившись и ругнувшись про себя, я кое-как устояла на ногах, пытаясь сфокусировать свой взгляд на окружающих меня людей. Или, если быть точнее, существ. Их кожа от попадающих на неё солнечных бликов ярко светилась, отдаваясь многочисленными переливами мозаики из блёсток. Необычные глаза. Даже очень необычные для обычных людей! Можно предположить, что это просто линзы, но что-то внутри меня сразу выбросило это предположение в мусорный мозговой контейнер. Но есть ещё одна странность, помимо ужасающего холода, что исходил от них, — их глаза. Да, снова вернёмся к глазам: они были разного цвета. У одних они были выразительно ярко-красного цвета, а у других золотистые, с некими тоненькими чёрными ниточками, сплетёнными воедино, образуя что-то наподобие узора. — Да, наша гостья наконец пришла в себя, — многозначительно улыбнулся черноволосый мужчина, оглядывая меня с ног до головы, от чего мне сразу стало как-то не по себе. — Подойди ко мне, дорогая, — он протянул ко мне руку, но я помедлила, взирая долгим взглядом на неё — на такую бледную, но изящную, с ровным изгибом пальцев. Внезапно ко мне подошла женщина — та самая, пытавшаяся спасти меня — с длинными каштановыми волосами чуть ниже плеч, чарующими золотистыми глазами и добродушной, не предвещающей ничего плохого улыбкой. Она положила мне руку на плечо, от чего по телу сразу прошёлся морозильный холод, но я не отстранилась, а наоборот завороженно наблюдала за женщиной. — Не бойся, — улыбнулась та ещё шире, точно заботливая и любящая мама, которой у меня никогда не было. Я не могла произнести ни слова, будто немая, просто стояла и смотрела в её глаза, не в силах отвести от них взор. В них так и читались искренняя доброта и любовь. Эти чувства никак не вязались с её внешними странностями, такими как холод, исходящий от её тела. — Ну же, — поторопил всё тот же черноволосый мужчина. Я перевела взгляд на него, при этом делая несколько неуверенных шагов в его сторону. Потянувшись, словно для рукопожатия, мужчина дотронулся до меня полупрозрачной — как у призрака — ладонью. Она оказалась твёрдой, но в то же время какой-то хрупкой и скорее напоминала застывшую глину, чем камень. Подёрнутые дымкой глаза, радужка которых по окружности была малиновая, а ближе к зрачку — черная, улыбались. И разорвать зрительный контакт я просто не смогла, хотя ощущение и было довольно неприятным. Его глаза меня точно загипнотизировали. Его лицо менялось: уверенность сменилась сначала сомнением, затем недоверием и, наконец, на нём вновь застыла дружелюбная маска. — Очень интересно, — он выпустил мою ладонь, не спуская с меня свои малиновые пугающие глаза. А затем перевёл их на остальных: — И почему вы скрывали от нас такой потрясающий дар?.. Точнее, дары. Я была в недоумении. Про что это он говорит? Про какой такой дар? Если про то, что я могу говорить с животными, то откуда он узнал об этом? Потрогал ладошку и теперь всё знает? Может, это тоже что-то наподобие дара? А может, они все здесь просто психи? А может, это я сошла с ума? — Аро, прошу… — начала было женщина, но тут же была прервана рядом стоя́щим с нею светловолосым спутником: — Так было нужно. — Надо же! И она ничего не знает? Да что я ещё не знаю?! Я вообще, выходит, здесь ничего не знаю! — О чём я не знаю? Кто вы и что здесь происходит? — я просто не выдержала такой гнетущей, давящей на мозг неизвестности и решила всё прояснить. Хотя бы что-нибудь! Послышался весёлый смех Аро — теперь я знала, как зовут черноволосого мужчину в мантии, — но в то же время произведший эффект раската грома в начале августа. Я даже вздрогнула. — Бедная девочка! — грациозно пройдясь вдоль тронов, улыбнулся он. — Итак, что же нам с вами делать? — он вдруг остановился, сложив руки «домиком» на уровне подбородка. — Мы ничего не нарушили, — делая шаг вперёд, грозно сказал мой светловолосый защитник. — Элизабет ничего не нарушила. Ты не имеешь права удерживать нас здесь, Аро. — Не указывай, на что я имею право, а на что не имею, Карлайл, — он говорил вроде спокойно, но какая-то нотка угрозы и раздражения полыхнула в его голосе. — Вы скрыли от нас уникальное и единственное, на данный момент, существо! И я даже не буду читать твои мысли, ведь и так всё понятно, картина сложилась. Надо же! Хоть кому-то что-то понятно! — А причём здесь я? — спросила я, переводя взор то на Аро, то на именуемого Карлайлом. Аро многозначительно глянул на оппонента. Тот было раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но… — Стойте! — раздался вдруг бархатистый приказ Аро. Он мигом оказался возле своего трона и мерно присел на него, вальяжно закинув ногу на ногу. Но с какой скоростью он это сделал! Затем сложил руки «домиком» и, положив на них подбородок, с улыбкой чеширского кота и азартным блеском в глазах продолжил: — Мне интересно будет понаблюдать, как вы, Каллены, будете выкручиваться, — он вновь глянул на меня, — перед ней. А? Что? Теперь я совсем запуталась и ничего не понимала! Этот Аро запутал ситуацию ещё больше и будто нарочно! — Здесь не цирк, — прозвучал новый для меня женский голос. В нём проступило столько злости и раздражения, что мне даже стало как-то некомфортно. — Мы не обязаны рассказывать всё здесь и сейчас! Ох, как же я хотела возразить в этот момент! Не обязаны? Обязаны! Как раз здесь и сейчас! Это касается и меня тоже, в конце концов! Но что-то мне подсказывало, что лучше всё же промолчать. — Зачем вы похитили её? — вдруг спросил ещё один чарующий женский голос. Надо сказать, она задала вопрос, который мучил и меня тоже, причём с самого начала. — О, моя дорогая Изабелла, — возвёл руки к небу Аро. — Почему сразу похитил? Навестил. Почему это я не могу просто навестить девушку… Частично девушку. Что это значит? Почему он с сомнением подчеркнул мою принадлежность к человеческой расе? — Только ли поэтому? — в дело вступил молодой парень — шатен лет семнадцати-восемнадцати, стоящий рядом с так называемой Изабеллой, и с неким прищуром глядя прямо на Аро. — Довольно! — отрезал белокурый мужчина, восседавший на троне. — Брат, пора заканчивать с этим! — Думаю, ты прав, Кай. Кай? Мне кажется, или я уже где-то слышала это имя? — Вы совершили фатальную ошибку, скрыв от нас правду! — Я согласен с Каем. Точно! Значит, я здесь уже достаточно давно. А характер у этого Кая, видимо, ещё тот! Только вот… О какой правде всё-таки идёт речь? — Что ты хочешь? — спросил Карлайл. — Ничего, — легко пожал плечами Аро. — Я же сказал, что хотел только проведать нашу дорогую Элизабет, — он многозначительно глянул на меня с улыбкой чеширского кота на губах. От этого мне стало как-то не по себе и даже боязно. — Значит нам можно идти? — спокойно спросила Эсми с долей упрёка и раздражения. — Да-да-да, — закивал головой Аро. — Не смею вас больше задерживать. Но обязательно приезжайте в гости. Я получил огромное удовольствие от нашей встречи, Элизабет! Я стиснула зубы, но заставила себя кивнуть, на что Кай самодовольно ухмыльнулся. Ко мне подошла Эсми и радушно улыбнулась, словно говоря, что они мне не враги. Кстати, о врагах и друзьях. Меня резко пронзила адская стрела воспоминаний. Я поспешно оглядела себя и с ужасом поняла, что на мне нет моей куртки, в кармане которой спали мои маленькие мышата. Я с надеждой взглянула на Аро: — Моя куртка… На мне была куртка… Где она? — Ах куртка! — спохватился он, хлопнул в ладоши, подзывая к себе ещё одного участника, которого я раньше здесь почему-то не заметила. — Принеси куртку нашей дорогой гостьи. Тот кивнул, услужливо поклонился и удалился. Спустя какое-то время он вернулся, неся в руке мою чёрную куртку с ободком меха на капюшоне. Аро кивнул, и мне её тут же отдали. Я сразу проверила карманы и облегчённо выдохнула. Мои мышки — все трое — были на месте. Какое счастье, что я их не потеряла! Только вот… Неужели они до сих пор без сознания? — Наша гостья почему-то погрустнела, — заметил Аро, склонив голову набок. — Нет, всё в порядке, — поспешно заверила я. Эсми обняла меня за плечи, и мы направились к выходу. И почему я доверяю этой группе неизвестных мне людей с очень красивыми — грех не признаться — глазами? Деметрий знаком велел следовать за ним и двинулся к каменному вестибюлю, который, судя по всему, был единственным выходом. Он вывел нас к огромной башне с часами. Но до самой неё мы не дошли, остановившись в небольшом холле, скрытом тенью. Солнце светило сегодня поразительно ярко и находилось как раз в зените. И от вида этой картины меня смутило одно огромное и толстое «но»! Даже два! Где я нахожусь?! Я побывала во многих штатах Америки, но нигде не видела именно таких мест. Второе: где снег? Там, откуда меня выкрали, сейчас зима! А тут ни намёка на нее, даже наоборот, будто здесь лето в самом разгаре! — До наступления темноты не уходите, — напомнил Деметрий и, окинув меня напоследок хитрым взглядом, поспешил прочь. — Ты в порядке? — тихо спросила меня Эсми. — Лучше усадите ее, — посоветовал Карлайл. — Она едва на ногах стоит! Только сейчас я поняла, что сильно трясусь. Дрожь колотила всё тело, даже зубы стучали, а улица покачнулась и поплыла перед глазами. — Тише, Элизабет, тише! — Эсми и ещё несколько пар рук поддержали меня под локти, от чего я разом почувствовала ледяные прикосновения и могильный холод, разливающийся по всему телу. — У нее истерика, — послышался обеспокоенный голос, если не ошибаюсь, Изабеллы. Я и вправду чувствовала себя не очень хорошо. Всё тело содрогалось. Только сейчас я осознала, сколько всего пережила за этот день, а может, и два дня! Казалось, только вчера всё было хорошо, я готовилась переехать в новый для себя приют, позабыв прошлый, кроме, конечно же, друзей наших меньших. А сейчас я нахожусь не понятно где, недавно похищенная странными парнями, напугавшими меня до́ смерти своими неестественными, но вполне настоящими красными глазами! Всё не так и слишком быстро! Как же тут избежать истерики?! — Девочка, соберись, — у моих колен присел на корточки тот самый Карлайл. Теперь я могла рассмотреть его более внимательно. У него были светлые волосы, подтянутое среднее телосложение, нежные золотые глаза, внутри переплетающиеся с тоненькими чёрными ниточками, сооружаясь в некий замысловатый, но очень красивый узор. Я могла бы смотреть в них вечно, настолько они были чарующие и необычные. В них было много доброты и ни единого намёка даже на каплю злобы. Мужчина выглядел очень молодо — на тридцать с небольшим хвостиком лет. — Кто вы? — я подняла на них глаза, полные мольбы и надежды. Они все замялась и разом переглянулись. — Мы друзья, — рядом со мной присела миниатюрная улыбчивая девушка. Маленький рост, короткие тёмные волосы и голос, звучавший словно перезвон колокольчиков, делали её похожей на эльфа. — Я Элис. Я всё ещё не понимала происходящего. Кто они? Что им от меня нужно? И почему спасли от красноглазых? Что тут вообще происходит?! Сейчас я и хотела прокричать этот вопрос, и вытрясти из них ответ, но меня вдруг опередил один из парней, тот, спутник Изабеллы: — Как там твои мышки? Мои глаза округлились. Я вдруг почувствовала укол в сердце. Запустив руку в карман, я достала своих маленьких белых друзей. Они всё ещё «спали», и я ничего не могла поделать, а так хотелось! Хотелось, чтобы они открыли глазки и вскочили, выкрикивая, что с ними всё хорошо. Но, увы… Они обмякли на моих руках, как безжизненные, измученные куклы. Я сильно сжала губы, едва сдерживая навернувшиеся на глаза слёзы. — Откуда ты узнал про них? — прислонив свою драгоценную ношу к груди, спросила я, глядя куда-то в сторону. В голове зародились нехорошие мысли. А что, если они не выживут? Что, если я опоздала? Что, если… — Да брось! — отмахнулся самый высокий и накаченный парень лет двадцати — ну точно громила. — Их запах нормальный вампир учует за километр. — Вампир?! — ахнула я, резко вставая и делая осторожный шаг назад, при этом не сводя с них пристального взгляда. Картина потихоньку начала складываться. Ну, конечно! Могильный холод, мертвенно бледная кожа, необычный цвет глаз — золотистый и ядовито-красный, неестественная красота и голос. Какая же я глупая! Как я не обратила должного внимания на это раньше?! Но разве всё это возможно? Такого просто не может быть!.. Или может? Я уже ни в чём не была уверена… Семь пар укоризненных глаз уставились на громилу, обжигая неподдельной злостью. Тот, видно понял, что сморозил что-то не то, и попытался оправдаться. Но очень быстро смолк, так как эффекта от его слов, как такового, всё равно не было.