Разлука — вот какая штука: не ожидая ничего, мы вздрагиваем не от стука, а от надежды на него. Булат Окуджава
***
На протяжении длинной холодной зимней поры всё в лесу как будто замирает. Многие животные впадают в спячку. Птицы улетают на зимовье в более тёплые края. Растения и деревья засыпают под снежными подушками до первых теплых дней. Но с наступлением весны всё вокруг начинает потихоньку оживать. С приходом первых оттепелей в лесу всё словно просыпается после тяжелой зимней поры. Весенняя пора для многих людей — это самое любимое время года, потому что с её наступлением природа пробуждается к жизни после зимней спячки. Хмурое небо становится всё более голубым. Всё чаще из-за туч выглядывает приветливое солнышко, под ласковыми лучами которого тает прошлогодний снег и начинается весенняя капель. Из земли пробивается молодая зелёная травка, радуют глаз кое-где показавшиеся первые подснежники. Весело звенит бегущий ручеёк. На ветках деревьев и кустарников набухают почки, а в скором времени распускаются и зелёные листочки. Первые цветы робко показывают свои зеленые росточки на многочисленных лесных проталинах. Совсем скоро они расцветут и подставят — пока ещё скромному — солнцу свои первые лепестки. Радостной трелью скворцы оповещают о своём возвращении из дальних стран. Вслед за ними появляются и другие перелётные птицы, которые щебечут не менее громко и весело. Весенняя музыка сменяет завывание ветра. Люди меняют зимний гардероб на более лёгкую одежду. Дни постепенно становятся всё длиннее и теплее. Начинаются весенне-полевые работы. Воздух наполняется непередаваемым разнообразием запахов. Весенняя природа неповторима и очаровательна. С весной в лес возвращается привычная суета. Повсюду кипит деятельность лесных жителей, всюду слышен гомон зверей и птиц. Все радуются тёплому солнцу и празднуют окончание зимы. Теперь у животных будет много хлопот. Ведь нужно обустроить жилище, добыть пропитание, завести новое потомство и обязательно запастись всем необходимым для следующей долгой зимы. Бесконечная череда дел ожидает животных на протяжении весенней и летней пор. Весенний лес наполнен множеством звуков и запахов. Всё просыпается, движется, живёт. Начало весны — как начало нового жизненного цикла, как новый рассвет после тёмной ночной поры. Лес наполнен прохладой, пряными ароматами, бесконечным движением. Находиться в весеннем лесу — сплошное удовольствие. Можно бесконечно наблюдать за возрождением лесного мира, наслаждаться птичьими трелями и дышать чистым ароматным воздухом весеннего леса.***
В деревне Квилетов кипела жизнь. Все активно готовились к приходу долгожданной весны — уж очень сильно все её ждали. Женщины наводили порядок в домах, убирая подальше зимние тёплые вещи и доставая более лёгкие. А мужчины работали на улице. Внезапно к Джейкобу подбежал Эмбри, выражение лица которого не предвещало ничего хорошего. Оно было… испуганным. — Джейк! Где Элизабет? — Не знаю, я думал она в доме. — Её там нет. — Эмбри, объясни нормально, что случилось? — в голову Джейкоба начали медленно прокрадываться неприятные для него мысли. Он с самого утра не видел девушку, что само по себе было очень странно. Но как-то не придал этому особого значения, подумав, что она может быть занята чем-то. Да и мало ли. — Кто-то из наших видел в лесу — недалеко от утёса — вампира. — Каллены? — сквозь зубы прорычал Джейкоб, при этом сжимая кулаки. Природные инстинкты брали над ним вверх. Хотелось взять и пойти перегрызть им всем глотки! Мерзкие кровососы! — Нет, — Эмбри покачал головой, — раньше мы его не видели. Тут уже Джейкоб не на шутку испугался. Новый, неизвестный никому вампир, непонятно откуда-то взявшийся, бродит где-то рядом с ними, а при этом к тому же внезапно пропадает Элизабет — всё это явно было не с проста. Бросив недоделанную работу, Джейкоб побежал в глухую — теперь уже пугающую всем своим видом — лесную чащу.***
POV Элизабет. Весна чудесна! Как же я люблю этот запах жизни и свежести! Март — а ведь именно в этом месяце я когда-то родилась. Десятого марта. Но свои дни рождения я уже перестала отмечать уже как лет семьдесят. Зачем? Всё равно же буду жить. Странно, что я вообще до сих пор помню эту дату. Вздохнув полной грудью, я прошла вглубь леса. Отчего-то с утра пораньше меня прям потянуло сюда. Таяние снега, разноцветные краски, журчанье ручейка, пение птиц — ну разве это всё не прекрасно? Как давно мне этого не хватало. Мышки сейчас сладко спали дома в деревне, а меня вдруг потянуло прогуляться одной. Как же красиво вокруг! В лесу ты рад и шуму листьев на ветру, и дальнему гулу. Рад отдельным движениям листьев, переходящим в неровно резкий, а после постоянный глубинный шум, вызывающий в тебе странное состояние умиротворения, когда к тебе точно прикасается что-то родное, единственно подлинное, что-то безмерно весомое и одновременно лёгкое. Этот шум — отовсюду — заполняет все уголки твоей памяти, твоих мыслей, он есть твоё начало и есть твоё продолжение. Более того, он и есть — условие твоего существования… При шуме ветра мы движемся по бесконечному пути, на ходу подбирая драгоценные минуты и дни нашей прошлой жизни, нет, даже больше, — превращая их в драгоценности. Но тут моя кожа неожиданно покрылась мурашками, хотя одета я была достаточно тепло. В душе внезапно образовалось непонятное чувство. Какой-то маленький, но ощутимый осколок проник в неё и осел тяжелым осадком — что-то знакомое и в то же время неизвестное легло на сердце. Но что это? Отчего? Внезапно за моей спиной хрустнула ветка. Я резко обернулась, вглядываясь в глушь среди деревьев, но никого не увидела. Снова хруст и шорох, однако теперь уже в другой стороне. Дикий стук моего сердца и пульс отдавались в ушах, ноги подкосились, а тело онемело. Кровь в венах застыла, заледенела. Вдруг с ветки сорвалась одинокая чёрная птица и, пролетая мимо меня, тоненько прошептала: — Беги… Меня словно током ударило. Я бросилась наутёк так быстро, как позволяли ноги. Я бежала, не смея обернуться, зная, что за мной кто-то бежит. Кто-то чужой. Кто-то, кого я не знаю. Я нутром чувствовала его. Он близко! Очень близко! Он быстрее меня! Тут я почувствовала удар по лицу. Всё произошло так стремительно быстро, что я ничего не успела понять. Споткнувшись обо что-то, я полетела на землю, но тут же поспешила подняться. Передо мной стояла обыкновенная женщина. Однако что-то в ней было не так… У неё были очень красивые, ангельские черты лица, бледная ледяная кожа и до плеч длиною каштановые волосы. Сама она была облачена в чёрное платье в пол, подчёркивающее длинные стройные ноги и тонкую талию. Глаза же её были яркого рубинового цвета. «Вампирша…» Это была единственная и самая первая мысль, что пришла сейчас ко мне в голову, ибо такие глаза, как у неё, не могут принадлежать человеку. А исходящий от неё могильный холод и её чрезмерная бледнота не могут принадлежать живому. Мне стало по-настоящему страшно за свою жизнь. Я не знала её возможностей, зато понимала, что против неё я маленькая сошка. Холодный пот проступил у меня на лбу. Я не могла пошевелиться. Меня словно парализовало. Теперь это лесное место давило, словно змея, которая вьётся и душит. Я чувствовала себя просто невыносимо, я чувствовала всю тяжесть и мрачность страха, нависшего надо мной в этом тёмном — теперь таком пугающем — лесу. Однако это существо не спешило действовать. Оно видело, даже чувствовало всю мою беспомощность. Оно питалось моим страхом — он доставлял ему истинное удовольствие. Тварь упивалась моей безысходностью, расплываясь в коварном остром оскале. Я чувствовала, что не смогу вырваться из его цепких когтей и просто уйти. Я чувствовала, что обречена. Всей душой понимала, что это конец… А женщина тем временем наступала, делая в мою сторону крохотные шаги, подобно кошке, запугивая. А я также медленно старалась отступать, при этом не делая резких движений. Шаг… Хитрый оскал… Бросок… И тут я почувствовала пронзительную боль в шее. Хотелось кричать. Кричать так, как никогда не кричала, точно как в последний раз. Я не узнавала собственного голоса, крика, визга. Он звучал словно со стороны, словно был не мой. Чужой. Я чувствовала что-то скользкое и щекочущее в области шеи, которая адски горела. Больно. Страшно. Холодно. Я осязала холод, вдыхала сырость, чувствовала жестокую, дикую борьбу и мучительное ощущение удушья. А перед глазами — она. Её нахальная улыбка. И больше я уже ничего не соображала. Пара минут, и в глазах начало темнеть. Постепенно, медленно. Сначала всё было эффектом «негатив», а потом и вовсе ничего не видно. Одна темнота расплылась вокруг. Слабость, я чувствую, как силы покидают тело, и уже подсознательно понимаю, чем это кончится. Я старалась держаться, но не справилась. Короткий сон — видение — непонятно о чём. Очнулась, наверное, спустя минуту от дикого, душераздирающего женского крика. Шею так и обжигало поистине адское пламя. Я кричала. Но силы уходили. Голос сорвался на хрип. Через силу, но я сумела широко распахнуть глаза, и крик вновь вырвался из потайных закоулков моей души, сорвавшись с губ с новой силой. Я увидела огромного светло-коричневого волка, разрывающего напавшую на меня вампиршу. Это было поистине жуткое зрелище. Одно из самых жутких, которые я когда-либо видела за девяносто лет своей жизни! Закончив с женщиной, волк обернулся ко мне. Я уловила взгляд его тёмных глаз, но отчего-то они показались мне человеческими и такими… знакомыми. Может, это просто игра воображения? А может, у меня просто помутился рассудок? Волк быстрее молнии «подлетел» ко мне и что-то грустно проскулил, но я его поняла… — Не умирай, Элизабет. Помощь скоро будет. Я точно сошла с ума. Откуда он знает, как меня зовут? Откуда?.. Откуда?.. Эти вопросы закрутились в моей голове, ужасно давя на мозг! Отчего голова тут же закружилась. — Джейк, как она? Отойди! — какой-то парень — его голос показался знакомым, но мой мозг отказывался сейчас воспринимать хоть какую-то информацию — отодвинул волка и наклонился ко мне, присаживаясь на корточки, при этом осматривая рану. Снова болевой шок. Снова это жжение, пронизывающее насквозь все клеточки моего тела. А потом я вдруг почувствовала лёгкую дымку, окутывающую меня, и свободу, такую манящую… Конец POV Элизабет.***
— Как вы такое допустили?! Вы обещали следить за ней! — Мы не могли предвидеть подобного! — Должны были! С меня хватит! Теперь мы позаботимся о ней! — Эсми была не на шутку озлоблена, и не столько на оборотней, сколько на весь этот мир в целом. Впрочем, всё, что касалось Элизабет, она воспринимала очень близко к своему сердцу, хотя то было неживое и давным-давно перестало биться. — Не посмеете! — Джейкоб принял оборонительную стойку, готовый, вдруг что, сразу броситься в бой. Он просто не хотел прощаться с Лизой. Не сейчас. Не так. — Как же ты остановишь нас! — это был не вопрос, а скорее утверждение. Каллены были, как никогда, уверены в себе. И у них был для того весомый повод: их договор, можно считать, был аннулирован. По нескольким причинам. Первая — Элизабет здорова — по крайней мере, от простуды её вылечили. Вторая — она пострадала. И третья, что и стало решающим, пострадала она от рук вампира! Следовательно, только вампир и сможет излечить её. И Квилеты это прекрасно понимали… Собравшиеся в комнате перевели взгляд на Элизабет, лежащую на своей кровати. Её глаза были закрыты, но девушка дрожала всем телом, словно от озноба. Если подойти к ней ближе, можно было почувствовать её холодное дыхание. Или, вернее, холод исходил от всего её тела. Кисти рук приобрели синеватый оттенок, а на лице проступили странные пятна. Сухие, искусанные ею самой же губы что-то активно бормотали, но разобрать, что именно, не удалось даже вампирам. Красноватое пятно и след от укуса всё ещё виднелись на её шее. Благо Каллены смогли вовремя высосать яд из организма, иначе всё бы закончилось слишком быстро и далеко не так, как хотелось бы… На прикроватной тумбе сидели трое беленьких мышат. Их лица сейчас были не лучше, чем у вампиров и оборотней. Глазки — тоненькие, чёрненькие пуговки — блестели от набежавших слёз. Усики мелко подрагивали. Никто не видел, но сейчас они были готовы расплакаться. Видеть, как страдает твой лучший друг — это последнее, что можно пожелать в своей жизни. Да вообще такого пожелать нельзя даже врагу! Они были готовы сделать всё, что угодно, лишь бы их подруга жила. И сейчас они винили себя только в одном — что не пошли вместе с ней, ну или не заставили её остаться дома. Хотя Элизабет — личность упёртая — даже ослы и бараны с ней вровень не идут! — Она была так называемым ужином для той вампирши, — покачал головой Карлайл, глубоко вздыхая и трогая лоб девушки. Тот был просто ледяным. — В таком случае, — видя, что ситуация может выйти из-под контроля, Джейкоб уже не мог сдерживаться. Элизабет была дорога ему, и поэтому он очень не хотел терять её. А согласиться с предложением Калленов — было единственно-правильным решением. Это всё ради неё, ради её здоровья. — Я согласен. Можете спокойно забрать и излечить её. Парню было довольно больно говорить эти слова. Он не верил, что вообще говорит их, и тем более — добровольно! Но он оправдывал это тем, что делает это ради неё. Они всё равно не смогли бы вылечить раны, нанесённые вампиром, надлежаще и полноценно. Эдвард подошёл к Элизабет, коснулся губами её ледяного лба, при этом беря её на руки. Та обмякла в его объятиях, точно тряпичная, старая испорченная кукла. Джейкоб сильно сжал кулаки и клацнул зубами. В нём вдруг вспыхнула дикая злость, перемешивая все бурлящие в нём отрицательные чувства в единый коктейль. Это была болезнь. Болезнь ею. Тяжкая, неизвестная немочь — словно какое-то инородное тело проникло к тебе под кожу и осело на груди. Каждый раз, когда приступ начинается, оно давит на лёгкие и сердце. Воздух поступает хуже, от чего дыхание становится тяжелым и рваным. Этот недуг изнуряет, разъедает тебя изнутри, губя всё на своём пути и заставляя причинять боль себе и окружающим. В голове стали мелькать неприятные картинки. От которых тянущие и гложущие эмоции болезненно сжимаются в груди, а маленький монстр, поселившийся в голове, напротив, ликует. Ему так нравится, когда злость его хозяина выходит наружу. Внезапно возникшее чувство кипит в нём, жжёт, словно огонь. Но почему сейчас? Что в этом моменте и движение Эдварда такого особенного, что смогло настолько сильно разозлить Джейкоба? Может, и ничего, но его внутренний монстр почему-то так не считает — ему омерзителен чей-то мужской запах на ней, кроме его собственного. Почему, скажем, Элизабет не взяла на руки Элис, Розали, Белла или Эсми? Они же не чувствуют тяжести, так что для них поднять девушку — нормально. Так почему именно Эдварду необходимо было сделать это? Когда Эдвард, держа Элизабет на руках, проходил мимо него, Джейкоб, глядя на вампира со всей злостью, что сейчас кипела в нём сейчас, сквозь зубы процедил: — Тебе своей жены мало? Эдвард с недоумением взглянул на Блэка. Затем его брови поползли вверх, а уголки губ расплылись в ехидной ухмылке. — Не ревну-у-уй, Джеки, — ухмыльнулся вампир. Казалось, если руки его не были бы заняты, он вдобавок похлопал бы его по плечу. Но прежде чем Джейкоб вконец разъярился от злости и не выпроводил из дома «любимых» гостей, вампиры поспешили скрыться.***
Весь день Джейкоб не мог найти себе места, впрочем, как и мышки. Они ходили по комнате взад-вперёд, задумчивые и нахмуренные, скрестив руки и лапы за спиной в замок, что-то активно обдумывая. В их головах кружилось столько мыслей, что, казалось, справиться с этим «штурмом» они никогда не смогут. За всё это время они не сказали друг другу ни слова, даже не поссорились ни разу. Сейчас им было далеко не до этого. Мышки хотели всегда быть рядом с подругой. Но в тот момент они просто не догадались запрыгнуть на руки к вампиру, что нёс Элизабет. У них было что-то вроде ступора или беспамятства — они просто не соображали, что делать и как. Мозг словно отключился, действовало только тело. И то не факт, что оно вообще в тот миг действовало. Когда Элизабет ушла, в душе Джейкоба поселились паника и дикий страх. Он остро их чувствовал. Было такое странное ощущение, что что-то должно произойти, но он пытался об этом не думать. Обернувшись в тело волка, он побежал по её запаху. Ступив вглубь леса, его взору представилась до нестерпимой боли в груди страшная картина: Элизабет лежала на земле, раскинув руки по обе стороны от себя, а над ней, впившись зубами в шею, склонилась не́кая женская фигура. Джейкоб сразу понял, кто она. С самого начала — от самой деревни — он чуял запах Элизабет, но через несколько метров к нему примешался ещё и запах вампира. Незнакомого вампира! Страх огромным, тягучим и липким комом зародился в его груди и разлился в каждой клеточке его тела. Но вдобавок к тому он остро ощущал чувство ненависти и ярость. Джейк точно пылал изнутри — его так и разрывало на части, на мелкие кусочки. Он чувствовал, как поднимается давление, учащается пульс. Подлетев к вампирше, он вцепился той в глотку, желая поскорее оторвать голову от тела. И у него это получилось, несмотря на то, что та упрямо пыталась защититься. Одержав победу над соперницей, Джейкоб подбежал к Элизабет. Та была очень бледной. Видимо, вампирша выпила слишком много её крови. Она вся дрожала, словно осиновый лист на ветру. Капельки пота проступили на её лбу, мокрыми дорожками стекая по лицу. Карие глаза потускнели и стали сухими, пустыми, полными боли и страдания. «Что же делать?! Как помочь?!» — подумал Блэк и тихо проскулил в надежде, что она услышит и поймёт: — «Не умирай, Элизабет. Помощь скоро будет.» То ли боль утихла, то ли девушка его поняла, но её тело вдруг обмякло на земле, дрожь в теле ещё присутствовала, но уже не такая сильная. Ногтями она вцепилась в только-только подросшую молоденькую травку, выдёргивая её с корнями, и судорожно сглатывая, ловя ртом воздух, словно задыхалась. Её глаза пристально следили за ним. Она была испугана. Конечно, не каждый день встретишь волка, который спасает твою жизнь, да ещё и всё о тебе знает. — Джейк, как она? Отойди! — Сэм отодвинул собрата и присел на корточки рядом с девушкой, осматривая рану. Дотронувшись до двух свежих маленьких ранок на её шее, из которых текли струйки крови, окрашивая одежду, землю, траву, кожу и волосы в алый цвет. Девушка вновь вымученно простонала и внезапно закрыла глаза. Если бы не грудь, слегка поднимающаяся и опускающаяся, то они наверняка уже подумали бы, что она умерла. «Эх, Элизабет, что же ты такая проблемная?» — без зла и упрёка подумал Джейкоб. А после её доставили домой, и уж тогда появились Каллены…