Чем более странным нам кажется сон, тем более глубокий смысл он несёт. Зигмунд Фрейд
***
POV Элизабет. Темнота. Пустота. Тьма. От неё рябило в глазах до такой степени, что, казалось, вокруг и вовсе ничего не существовало, кроме неё. Она окутала меня, точно кокон, заставляя нырнуть с головой в её объятия, при этом забирая и высасывая из меня все последние соки, силы, энергию, жизнь… Но умерла ли я? Нет. Или да? Стало страшно и холодно. Маленькие иголочки кололи кожу, нагоняя ещё больше паники. — Девочка моя, доченька, не умирай. Этот голос… Женский. Он отчётливо показался мне знакомым, но… Но я не могла вспомнить, чей он. «Доченька»? Однако… Неужели это?.. А потом вдруг тьма рассеялась, и появились смутные очертания не́коего помещения, с каждой секундой становившегося всё более чётким. Комната были оклеена голубыми обоями, из-за чего казалась ещё светлее. На большом окне висели лёгкие занавески. На подоконнике стояли горшочки с орхидеями. На полу лежал мягкий и пушистый бежевый ковёр. У окна стоял стол с компьютером, справа — коричневый диван и шкаф, а напротив — «стенка» с телевизором. Комната была очень большая, комфортная и уютная. Я, мышки, вся семья Калленов и знакомые мне Квилеты сидели в гостиной и смотрели наш старый семейный фотоальбом. Как мои фотографии могли в нём оказаться — не знаю. Перелистывая очередную страницу, я увидела, что на фотографиях глаза у всех были выжжены, а на их месте чернели дыры. По телу разом прошёлся табун мурашек, всё похолодело. Я испугалась и откинула фотоальбом от себя, резко встала и побежала в ванную комнату, чтобы ополоснуть лицо, выпить стакан воды и успокоиться. Было нереально страшно. Как только я повернула кран, то вместо воды оттуда начала выливаться красная жижа с остатками человеческой плоти. Это были не просто кожа и кости. Это были маленькие человеческие эмбрионы. Вскоре раковина забилась, и все это начало выливаться на пол, окрашивая белый кафель в грязный тёмно-бордовый цвет. Я кричала не своим голосом, до дрожи в теле, но никак не могла найти выход из комнаты. Вокруг — только белые стены, и всё. Коробка без выхода. В очередной раз я попыталась найти дверь, но внезапно та сама приоткрылась в противоположной от меня стене, и в проёме я увидела своих друзей с выжженными глазами, как на фото… Я проснулась от крика, не помня, как оказалась сидящей на своей постели. Мои мокрые от холодного пота лицо и грудь буквально горели, словно плавились изнутри. Я судорожно хватала воздух с ощущением, будто меня только что спасли из ледяной проруби замерзшей реки… Перед глазами всё ещё стояли ужасающие картины, которые я была не в силах выбросить из головы. Только потом осознала, что кричала именно я, ведь в комнате больше никого не было. Неужели это сон? Всего лишь кошмар? Не наяву? Голова так раскалывалась, а где-то слева в области шеи кожа просто горела адским огнём. Дотронувшись до больного места, я почувствовала лёгкий укол боли. Встала и подошла к зеркалу. Мои глаза округлились, когда в отражении на шее я увидела две еле заметные красные дырочки. Я нервно сглотнула. В сознание начали просачиваться нехорошие мысли. Вампиры… Укус… Каллены?.. Неужели… Как же это?.. А потом меня вдруг ослепила яркая вспышка света. Смутные воспоминания всплыли в памяти. О недавних событиях. Вот я иду по лесу… Шорохи вокруг… Мне страшно… Вампирша. Она напала на меня. Я потеряла сознание. Вот кто оставил на мне свой знак — она! А я уж было подумала на Калленов. Не хорошо. Они ведь спасли меня. Кстати, о спасении — кто тогда спас меня от той женщины? В моей голове всё ещё стоял тяжёлый туман, вспомнить ещё что-либо сейчас было очень сложно, но если попытаться, вполне можно было. Я напряглась и зажмурилась. В голове сейчас была пустота, серые очертания, тяжесть. Отчего-то вдруг захотелось плакать. Рыдать, зарывшись с головой под одеяло. Уйти, убежать куда-нибудь подальше и не оборачиваться. Пропасть, забыть, спрятаться. Я вдруг всё вспомнила… Конец POV Элизабет.***
Эсми тихонько приоткрыла дверь в комнату Элизабет и с облегчением выдохнула. Девушка уже стояла на ногах, глядя на себя в зеркало. Женщина натянула улыбку, пряча под ней нервы и дикую радость, чтобы не подпрыгнуть, броситься к ней в объятия, но при этом стараясь её не задушить и не сломать кости. Но она была так рада. Несколько часов подряд она сидела у её кровати, прикладывала холодное полотенце ко лбу… Карлайл говорил: она выживет. И Эсми верила в это. Она не могла потерять её. Не сейчас. И какова же была её радость, когда она наконец увидела Элизабет живой и здоровой! — Элиза! — Эсми крепко прижала девушку к себе, буквально душа в своих объятиях. — Эсми, я тоже рада тебя видеть, вот только… — замялась Элизабет, от чего Эсми сразу забеспокоилась. — Как я здесь оказалась? Но вампирша была готова поклясться, что девушку волнует что-то другое, нежели только это. Её выражение лица было грустным и задумчивым. Может, это последствия укуса? — Ты очень быстро поправилась. И суток не прошло, — попыталась обойти скользкую тему Эсми. Ведь Лиза очень привязалась к Квилетам, а если она узнает, каким образом оказалась здесь и что произошло с ними там, накануне, — будет очень плохо… Даже для вампиров. — Наверное, это из-за твоего дара регенерации. Но, видно, ту не сильно волновал заданный ею самой вопрос. Её волновало что-то другое, что-то не менее болезненное. Может, даже более. Эсми видела, как на её лице пробежалось множество эмоций, от удивления и растерянности и вплоть до лютой злости и обиды. — Тебя что-то тревожит? — не выдержала и спросила Эсми, присаживаясь рядом на край кровати. — Нет, — уж слишком быстро ответила та. — Элиза, — мягко произнесла женщина и обняла девушку, бережно кладя её голову себе на грудь и целуя в висок. POV Элизабет. Боль. Просто тупая боль в сердце. Нет отдельных мыслей. Только воспоминания и отдельные фразы врезаются, будто занозы в сердце. И бежишь от них, рвёшь и мечешь, пытаешься стереть воспоминания и просто забыть. А как? Он не рассказал… Он даже не пытался рассказать… Хотя, а кто я ему такая, чтобы он рассказывал, что на самом деле — оборотень? Никто. Просто девушка, случайно встретившаяся ему на пути. А он, как истинный джентльмен, не мог пройти мимо. Но как теперь-то, а?! Кто подскажет ответ?! Вампиры и оборотни не могут ужиться вместе. Это война с рождения. А я мечусь меж двух огней… Но… Но… — Тебя что-то тревожит? — туманный голос Эсми прозвучал словно издалека и вернул меня из собственных мыслей обратно в реальность. — Нет, — на автомате ответила я, хотя на самом деле хотелось сказать «Да» и, ещё как, «Да»! — Элиза, — мягко произнесла женщина и обняла меня, кладя мою голову себе на грудь и целуя в висок. И вдруг я почувствовала не́кое незнакомое мне чувство. Оно, словно ураган, ворвалось в меня, наполняя все клеточки тела изнутри, растекаясь по венам и всему организму. Стало вдруг так легко, тепло и спокойно. Это чувство было ни с чем не сравнить. Такое родное. Я никогда не чувствовала ничего подобного прежде. Это — когда ты маленький, и тебе очень больно и страшно. Ты очень хочешь, как можно быстрее нащупать и схватить, словно спасательный круг, ту единственную руку, которая тебя и вылечит, и отведёт от тебя все ненастья. Это — когда тебе очень плохо, но приходит она — Светлый Ангел, который поможет, спасёт и защитит от любых боли и бед. Это — когда ты знаешь, что где бы ты ни был, в каком уголке планеты ни жил бы, в единственном родном доме, где-то там, тебе всегда рады и с нетерпением ждут. Ты уезжаешь из дома. Надолго. Она шутит, тихо напевает, суетится. Но ты точно знаешь: она не спит уже пять ночей кряду. А потом, через N-ное количество лет, «посетив с визитом» родные места, вдруг обнаруживаешь, что твой Ангел — старенькая. Как же быстро… Непонятно… Одинаковые, повторяющиеся вопросы. Об одном и том же. О тебе. О твоём здоровье… Это та, с кем ты можешь быть открытым. С кем тебе легко и хорошо. Та, кто позаботится и никогда не бросит, всегда придёт на помощь. Та, кто любит и всегда простит. Она — Святой Ангел. И имя её поистине бесценно. Мы зовём её «Мама», и на душе вмиг становится тепло. Сейчас я почувствовала именно такие ощущения. Я вдруг почувствовала защищённость, тепло, добро, любовь и уют, которых у меня не было с самого рождения. В объятиях Эсми было так тепло, что не хотелось отпускать её. Хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Эх, ну почему она не моя мама? — Девочка моя, доченька, не умирай… Я широко раскрыла глаза. В сознание ударили знакомые, но отчего-то забытые слова. Я точно помню их! Кто говорил их? Сомнений нет. Обычный прохожий не мог назвать тебя «доченька». Значит… Значит, это была моя мама? Бред! Она ведь умерла. А если нет? Я доверяю Эсми. Она не могла соврать. Я мельком взглянула на неё. Её доброжелательность, доброта, лучезарная улыбка, от которой тоже хотелось улыбаться, смеяться и возникало желание сделать всех вокруг счастливыми — нет, она просто не могла соврать. Но тогда получается, что эти слова — просто плод моего воображения? Помутнение рассудка? Желание обрести родителей вышло мне боком, вызвав… Галлюцинации? «Ну вот, первый признак шизофрении», — усмехнулась я. — Ну вот, ты уже улыбаешься! — от глаз Эсми ничего не ускользнёт. — Итак, тебе нужно набраться сил, пошли на кухню. Заодно и с другими поздороваешься. — Пошли. Честно говоря, общение с Эсми пошло мне на пользу. На душе стало легко и спокойно. Мысли о Джейкобе ускользнули куда-то далеко, отошли на второй план и уже казались не такими важными. Кухня встретила нас вкуснейшим запахом чего-то печёного и сладкого. И только сейчас я осознала, что не ела уже очень долго. А когда я увидела на столе множество всяких яств, мои глаза округлились, а изо рта потекли слюнки. Я даже не заметила, как уже уплетала последние ложки кукурузной каши, запивая её горячим чаем с лимоном. А затем я принялась за картофельное пюре с рыбной котлетой. К еде я не привередливая — ем всё, что дадут. И только когда я почувствовала на своих губах вкус сладкого домашнего шоколадного пирожного, я покачала головой — настолько оно было вкусным — и заметила напротив себя всю семью Калленов в полном составе, которые внимательно следили за каждым моим движением. От этого мне стало как-то не по себе. — Что? — спросила наконец я. — Ничего, — ответил Карлайл, улыбнувшись. — Мы рады, что ты поправилась. — А благодаря регенерации ты выздоровела ещё быстрее, — «посветлела» от счастья Элис. Я улыбнулась и перевела взгляд в окно. Солнце ярко светило, освещая собой практически весь лес. Высокие, гордые деревья властно раскинули в стороны свои роскошные ветви, словно защищая от кого-то или чего-то. Снег почти растаял, появились маленькие островки зелёной травки и белые подснежники. — Как я здесь оказалась? — вдруг всё же спросила я, не отводя взор от окна. — Мы помогли тебе. Забрали и вылечили. Такие, как они, не смогли бы вылечить тебя от укуса вампира, — Джаспер осёкся, но я и бровью не повела, задумчиво витая в собственных мыслях. Повисла неловкая пауза. Но никто не собирался нарушать её. Говорить сейчас было просто не о чём, да и не хотелось. И Каллены понимали это, поэтому тоже молчали, за что я им была очень благодарна. — Мне нужно вернуться к ним, — спустя несколько минут тишины тихо прошептала я себе под нос и вмиг прикусила язык. Но Каллены услышали и сразу поняли, кто такие эти «они». — Зачем? — монотонно спросила Розали, нахмурившись. Видно, с оборотнями у неё явно натянутые отношения. Впрочем, как и у них всех. — Забрать моих мышек, — я оглядела каждого из вампиров, остановив свой взгляд на Карлайле и Эсми, мысленно спрашивая у них разрешения. Те переглянулись и вымученно кивнули. Точнее, кивнул только глава семьи, а Эсми глубоко вздохнула. Я опустила глаза в тарелку. Аппетит пропал, словно по щелчку. Что же теперь будет? Что будет дальше?..