Правду видеть всегда больно, но необходимо. Реванш.
***
Как же так? Если этот сон что-то да значит, то… Нет-нет-нет!.. Мне нужно всё узнать! Прямо сейчас! Теперь понятно, почему у меня болит рука. Эсми сломала мне её в глубоком детстве. Я вышла из своей комнаты и направилась прямо к кабинету Карлайла. Я чувствовала, что именно там находится то, что мне нужно. С каждым новым шагом я боялась, что пол под ногами начнёт скрипеть, точно в фильмах ужасов, но, слава Богу, нет. Я даже не думала, что будет, если меня застанут на «месте преступления». Я даже не знала, где сейчас были сами Каллены. Тихо вошла, точно в душ. Комнату освещали первые лучи солнца, пробирающиеся через окно и предвещающие новый день. Стол был чист. Только телефон и ручки в стаканчике одиноко стояли на его поверхности. Я подошла к нему и начала открывать ящики один за другим. Во втором снизу нашла какие-то книги и бумаги. Ничего необычного. В самом верхнем были какие-то медицинские заключения пациентов Карлайла, конверты со счетами и Библия. Не знала, что вампиры читают подобные книги. Удивлена. Я потянула за ручку самого нижнего ящика, уже ни на что не надеясь. Сверху лежало какое-то страховое свидетельство, под ним медицинская страховка, а ещё ниже папка… Я с трясущимися от предвкушения руками вытащила бумагу из неё и невольно вчиталась в чёрные буквы на светло-бежевом фоне. Свидетельство о рождении. Имя: Элизабет Эсми Платт. Дата рождения: 5.03.1921 год. Место рождения: Коламбус, штат Огайо. Мать: Эсми Энн Платт. Отец: Неизвестен. Сердце непроизвольно кольнуло. Меня охватил шок, как это бывает после раскрытия большой лжи. Я просто глядела широко раскрытыми глазами на этот несчастный пожелтевший от времени лист бумаги, не в силах даже пошевелиться. В голове было пусто, только одна единственная мысль вертелась где-то там на просторах моего сознания: «Всё это был обман». Но как такое возможно? Что это значит? Что здесь вообще, чёрт возьми, происходит?! Конец POV Элизабет.***
— Какое вы имели право решать, нужно мне знать или нет?! — Мы можем всё объяснить, — капитулируя, выставила руки Эсми, при этом в душе понимая, что это было неизбежно, что рано или поздно Элизабет обо всём узнала бы. — Какое это теперь имеет значение? — Элизабет была полна гнева, но в то же время обида и ужас тоже присутствовали в ней. — Что вы ещё от меня скрываете? — девушка оглядела каждого Каллена по очереди, но взгляд её постоянно возвращался к Эсми. — Ты лгала мне, а я тебе верила! Эсми опустила голову и впервые не знала, что сказать. И правильно ли будет сказать? Ей было плохо и противно от того, что она день изо дня обманывала её. Ту, которую меньше всего хотелось обманывать. Женщина понимала, что скажи она правду, то может потерять Элизабет навсегда. И этого ей как раз таки не хотелось больше всего. Она только обрела её. Но знала, что рано или поздно время придёт, и тогда… Время пришло. — Прости меня, — только и смогла вымолвить женщина, глядя на Элизабет со всей болью и сожалением в глазах. Остальные Каллены просто стояли молча. Они правильно считали, что пока не время вмешиваться. Одной из немногих причин было — не попасться под горячую руку. — Как ты могла? Почему было просто не сказать мне правду? — теперь девушка тоже не сдерживала себя. Она плакала и кричала одновременно. В ней бушевали гнев и обида. Ярость и злость. — Неужели я бы не поняла? Ты скрыла то, что очень важно для меня! Для моего сердца! Это подло, Эсми! — девушка развернулась и хотела уже выйти из гостиной, но голос Эсми заставил её на минуту остановиться. — Элизабет, прости меня, я… Я просто боялась, что ты не поймёшь. Посчитаешь, что я бросила тебя. — А это разве не так? — не оборачиваясь, через плечо бросила девушка. — Нет, конечно! Я хотела уберечь тебя… — Откуда мне знать, что это не очередная ложь?! — сквозь зубы процедила Элизабет и вышла из комнаты, мельком глянув на призрак Уильяма, который стоял на лестнице, хмуро сложив руки на груди, вслушиваясь в каждое слово дискуссии. Он проводил разгневанную девушку взглядом, а затем перевёл его на Калленов, а точнее, на Эсми. — Как ты это допустила, Эсми? Как позволила, чтобы наша дочь страдала? Женщина словно услышала его слова и перевела полные боли глаза на лестницу, туда, где стоял Уилл, но, конечно же, никого не увидела.***
POV Элизабет. Обман… Такой весомый обман, чёрт возьми! Как она могла? Почему просто не сказала правду? Я бы поняла её! Да, сначала бы обижалась, но уже знала бы, что она моя настоящая мать, а не жила в неведении. Это нечестно по отношению ко мне! Значит, не было никакой подруги? Нет! Но кто тогда мой отец? Мать: Эсми Энн Платт. Отец: Неизвестен. Неизвестен? Нет, он как раз таки известен, но только самой Эсми. Она-то точно должна знать, кто он! Я присела на пенёк дерева в лесу и прикрыла лицо ладонями. Капельки моих слёз стекали по рукам на траву и цветы. Мне было так плохо. Я чувствовала себя обманутой всем миром. Никогда не думала, что Каллены… Каллены! Я ведь верила им. Я считала их своей семьёй. Теперь понятно, почему они спасли меня. Но неужели Эсми и впрямь бросила меня? Как-то же я оказалась у семьи Суон, чью фамилию сейчас и ношу? А тот сон… Это был даже не сон, а скорее воспоминание. Какая дикая ирония во всей этой истории! Я вскрикнула от неожиданности и подскочила, когда кто-то коснулся моей ноги. Но с облегчением выдохнула, поняв, что это никакой не леший — его-то мне для полного счастья вот прямо позарез как раз и не хватает! И так уже живу, как в сказке! Вампиры, оборотни, призраки… Но то были всего лишь трое моих маленьких мышек. Они выглядели очень расстроенными и огорчёнными. — Лиз, — вновь коснулся моей ноги Колобок, — не грусти. Всё… Это… Образуется… Со временем. — Угу, — хотя я в это слабо верила. Сегодняшнее происшествие сильно поколебало нас, подкосило наше доверие друг к другу. — Элизабет, она хотела как лучше, — уверенно сказал Умник, выступая вперёд. Я перевела на него строгий взгляд, говорящий: «Как лучше?! Ты сам себя слышишь?!» — Она любит тебя, как и все мы. — А мне кажется, она должна была сказать, — вступил в разговор Долговязик, ковырявший кору на пне, даже не глядя на нас. Мы все перевели на него взгляды. Я — удивлённый, сменяющийся благодарностью за понимание. Умник и Колобок — осуждающие и строгие. — Помолчал бы! — шикнул на брата умный мышонок. — Не надо, не надо тут мне! — покачал головой Долговязик, идя прямо на брата. — Она могла хотя бы заикнуться об этом. Лиза имеет право знать, не так ли? К тому же это правда касается её напрямую, так что… — Не тебе судить Эсми, — настаивал на своём Умник. — Так, хватит! — разъединила я двух мышат, которые, ещё чуть-чуть бы, да точно вцепились друг в друга. И непонятно, чем бы дело кончилось. — Пойми, Элизабет, — посмотрел на меня Умник. — Все совершают ошибки. И Эсми не исключение. Когда ты что-то делаешь не так, мы тебя не осуждаем. Просто представь себя на её месте. Как бы ты себя повела? Ты ведь даже не знаешь всей правды, — констатировал мышонок, и я поняла, что он всё-таки прав. Прав! В моей голове вдруг что-то щёлкнуло, словно сменилась пластинка. Я обвинила Эсми, даже не зная всего. Но обида — такая странная штука, осевшая на глубине души и теперь пускающая корни по всему телу, заражая, словно эпидемия. И я позволила ей это сделать. Сама впустила эту заразу в свой организм. Ох, какая же я глупая! — Спасибо вам, мои хорошие! — чмокнув троих мышек, я побежала обратно к дому. А те так и остались на той поляне. Но я не могла видеть того, что эти трое сорванцов пожали друг другу лапки и дали «пять», означающий жест «Получилось!». А Умник и Долговязик кивнули друг другу и улыбнулись победной улыбкой.***
Ох, с одной стороны мне было так стыдно. Я ведь не знала всей правды и уже разобиделась, как избалованная, капризная девица. А с другой — эта обида была ненапрасной. Эсми и впрямь могла рассказать всё намного раньше, а не придумывать небылицы. Хотя, как верно сказал Умник, не мне её судить. Сама не лучше. Добежав до дома, я вдруг вспомнила, что оставила мышек совсем одних в лесу. В лесу! Где много диких зверей! Но какое-то чутьё подсказывало мне, что они смогут о себе позаботиться. Да, они у меня боевые. Но всё равно… Они ведь маленькие мышата. «Ты должна быть здесь и сейчас!» — твердил внутренний голос. — Элизабет, — послышался знакомый голос за моей спиной. Я обернулась и встретилась с полупрозрачными глазами Уильяма. — Все люди совершают ошибки. Порой правда не так сладка, как хотелось бы. Но лучший подвиг — простить эту самую ошибку. Все имеют на это право, помни. Я кивнула. За это время Уилл стал мне настоящим другом, советником, наставником и даже — каким никаким — другом. Если признаться, то я даже рада, что у меня есть такой дар — видеть потусторонние силы — призраков. Глубоко вздохнув и ещё раз взглянув на лес, покусывая нижнюю губу, я вошла в дом. С порога на меня сразу набросилась Элис. — Лиза! Ты пришла! — она заключила меня в свои крепкие объятия. Да такие, что я чуть не задохнулась. — Ой, прости, — виновато хихикнула она и отошла. Но ко мне тут же подошёл Карлайл и проговорил: — Поговори с ней, Элизабет. Всё совсем не так, как ты думаешь. — Всё гораздо сложнее, — добавил Эмметт. Я кивнула, поджала губы и пошла к гостиной, где, как я чувствовала, меня и ждала Эсми. Остальные Каллены остались на кухне или и вовсе ушли на улицу — я не знаю точно. Я немного задержала руку на уровне дверной ручки, обдумывая, а стоит ли мне вообще идти туда и слушать Эсми? А вдруг это снова ложь? Помотав головой, отгоняя навязчивые мысли, я всё же вошла. Нежные пастельные тона были просто фишкой всего дома Калленов, что делало его уникальным, уютным и неповторимым. Такой домашний стиль, но одновременно и с ноткой классики и современности. Высокие потолки, панорамные окна, открывающий прекрасный вид на лес, белый кожаный диван, а напротив маленький кофейный столик и телевизор. Нет, я до сих пор задаюсь вопросом: «Откуда вампиры берут деньги?» Обычный врач в местной больнице, архитектор, куча школьников — это же огромные затраты. Откуда такие зарплаты? Не удивлюсь, если у них тут неподалёку, во дворе, сокровища зарыты. В одном из кресел сидела Эсми. Стоило мне только войти, как она вмиг встала и направилась ко мне. — Лиза… — Нам нужно поговорить, — опередила её я. Она кивнула и попыталась улыбнуться. Но улыбка получилась скорее натянутой, чем естественной. Мы обе знали, что разговор предстоит не из лёгких. — Элизабет… Лиза… Я даже не знаю с чего начать… — как-то невесело усмехнулась женщина, когда мы присели на диван. — С самого начала. — Ох, — Эсми замялась и перевела взгляд на свои ладони, будто на них были написаны подходящие слова. — Понимаешь, Лиз… Да, стоит сказать, что я — твоя настоящая мама. А ты — моя дочь. И мне очень важно, чтобы ты меня простила. Но сначала послушай… Это случилось в далёком 1918 году в одной деревеньке штата Огайо. Тогда мне было двадцать три года и я была ещё человеком. Мне посчастливилось повстречать одного мужчину — твоего отца. Я без памяти влюбилась в него. Просто не могла жить без него… — Я люблю тебя, — девушка с длинными угольного цвета волосами нежно поцеловала парня напротив, прижавшись к нему всем телом, словно больше никогда не увидит, словно это в последний раз. Тот ласково обнял её в ответ. Их одинокие фигуры посреди леса мягко обдувал несильный ветер, а яркие лучи солнца опаляли лицо, предвещая о новом дне. — Я тоже очень сильно люблю тебя, Эсми. — Мы любили и были очень счастливы друг с другом. Но наши родители… Точнее, мой отец… Был против наших отношений, — женщина вмиг поникла, нервно сминая ткань своей кофты. — Чтобы ноги его не было в моём доме, ты меня поняла?! — статный, аристократического вида седовласый мужчина буквально вышвырнул молодого парня на улицу, где во всю шёл ливень, не щадя собой никого и ничего вокруг. — Или ты хочешь отправиться следом за ним?! — он обернулся к девушке, чьё лицо было полностью заплаканным, указывая пальцем на парня. — Но, папочка, пожалуйста! Я же люблю его! — девушка ещё больше заплакала и припала к ногам отца, становясь на колени, всеми силами умоляя, но тот попросту отшвырнул её прочь от себя. — После этого он запер меня в доме и не выпускал целый месяц. Да, мой отец был очень строгим мужчиной… — на этом Эсми вдруг запнулась, а спустя минуту продолжила: — Но нам всё же удалось сбежать, — она улыбнулась. — Сбежать очень далеко. Но когда об этом узнал мой отец… — Какого чёрта?! — седовласый мужчина откинул от себя худощавого маленького паренька. — Где были ваши глаза?! Как она могла сбежать?! Найдите мне её, а иначе, — он схватил за жёсткий ворот первого попавшегося слугу, стиснув зубы, — я убью каждого из вас. И очень медленно, наслаждаясь моментом, оттягивая смерть, но упиваясь вашими муками, ясно?! Испуганные слуги вмиг разбежались, обыскивая каждый уголок штата в поисках пропавшей дочери богатого купца… — Нас разыскивали. Но я не хотела возвращаться домой. Мой отец бы точно убил меня за побег… Нас… Да и я уж очень сильно любила твоего отца. — Я боюсь, — девушка крепко обняла парня, прижимаясь к его широкой груди. — Он найдёт нас… Всё равно найдёт, — она уже открыто плакала, но парень обнял её и прижал к себе ещё сильнее. — Ни за что! Я не позволю ему забрать тебя у меня, слышишь? — парень взял в ладони лицо девушки и прижался к её губам своими. — Прошла неделя с нашего побега. Денег на поезд у нас не было, а пешком далеко не уйдёшь. Но и сдаваться мы так просто не собирались. Но в мире всё-таки остались добрые люди. Они-то и помогли нам уехать, устроиться на новом месте, сменить имена и фамилии. Всё ради того, чтобы отец не нашёл нас. Так прошло три года. И вот однажды… — Ну что, доченька, не ждала? — седовласый статный мужчина и его «армия» буквально влетели в дом. Девушка прикрыла рот ладонями, дабы не заплакать, увидев нежданных гостей. Но когда его взгляд зацепился за выпуклый животик дочери, глаза мужчины налились кровью, молнии ярости так и стреляли из них. — Ты беременна? — его голос прозвучал глухо, но отчётливо. — Дура! — мужчина замахнулся на дочь, но вовремя сдержал себя. А затем перевёл взгляд на парня: — Ах ты щенок! — Папочка… Папа… Не надо, прошу… — плакала девушка, но была не в силах что-либо изменить… — Он пытался убить его. Отрубить голову мечом. Да, мой отец рассуждал, словно выходец из средних веков, — глубоко вздохнула Эсми и продолжила: — Но моя мама отговорила его. Она была полной его противоположностью. Мягкая, ранимая и великодушная женщина. Однако моему отцу удалось вернуть меня обратно домой, в деревню. Да, я была беременна тобой тогда. Это-то и взбесило отца. Он приказал мне избавиться от бремени. Но я наотрез отказалась… — Ни за что, слышишь?! Это мой ребёнок! Я не могу убить его! — кричала девушка. Её тёмные, шёлковые волосы прилипли к лицу от диких слёз и рыданий. Однако мужчина напротив был непреклонен, а слова дочери, наоборот, только вызвали в нём неподдельную ярость. Он внезапно схватился за ту часть, где должно быть сердце и скривился от колющей, парализующей и стремительно нарастающей боли. Девушка испугалась и вмиг подбежала к отцу, придерживая его под локоть, но тот упал на пол. — Эсми, я… я люблю тебя, дочь моя… — это были последние его слова. А девушка расплакалась пуще прежнего… — …Чем и довела до сердечного приступа, — Эсми прикрыла лицо ладонями, закрывая бо́льшую его часть, поэтому я не смогла посмотреть ей в глаза, но была уверена, что в них сейчас столько боли и печали, которые не сравнятся ни с чем. Её жизнь показалась мне очень тяжёлой. Я даже не думала, что всё настолько сложно. Мне стало так стыдно за это — за своё недавнее поведение. Я перевела взгляд на противоположную стену, напротив двери из комнаты, и изумилась, увидев Уильяма, который стоял у окна спиной ко мне. Я не видела его лица, но задалась вопросом: «А долго ли он тут стоит и много ли услышал?». Но вслух произносить его не стала. А Эсми тем временем всхлипнула, вытерев невидимые слёзы — «Вампиры ведь не могут плакать», подумалось мне — и вновь начала говорить: — Похоронив отца, мы с матерью остались совсем одни. Беременная дочь и вдова. До родов оставалось всего ничего. А твоего отца я не видела чуть меньше месяца. И вот однажды он пришёл… Но вот только идиллия продлилась недолго… — К-как?.. Скажи, что ты шутишь, — на глазах женщины навернулись слёзы. Она смотрела в лицо мужчины, пытаясь найти нужный ответ, но оно не выражало ни одной эмоции, пускай и самой малой. — Это не правда… Я не верю, не верю! — женщина билась в истерике, сметая всё на своём пути, начиная с посуды и заканчивая книгами. — Это не шутка, Эсми, — холодно отчеканил мужчина и направился к выходу. — Я ухожу. Больше ты меня не увидишь. — Но почему? Что я сделала не так? — Дело не в тебе, — не глядя на неё, ответил он. — Дело во мне. Я не тот, кто тебе нужен. — Нет! — женщина бросилась к мужчине, сходу обнимая его и целуя. Лицо её не просыхало от солёных слёз, что на пару с услышанными словами от любимого человека так сильно ранили душу. — Я люблю тебя! Ты не можешь уйти! В чём проблема? — Эсми… — глухо отозвался мужчина. В его глазах тоже стояла дикая боль и печаль. Он целовал её руки, а затем резко скинул их с себя, словно какой-то мусор. — Я монстр! Ты не можешь любить меня! — Что ты такое говоришь? — Моя семья… Мои родители… Ты ничего не знаешь обо мне! — Так расскажи! — женщина схватилась за живот. Этот разговор очень дорого ей обходится. — Объясни мне, пожалуйста. Умоляю тебя, а иначе… Я не переживу и просто что-нибудь сделаю с собой. Видно, мужчина ничего и не собирался объяснять ей, но что-то глубоко внутри него… Какие-то чувства… Он до сих пор любил её. А сейчас — сильнее, чем когда-либо. Он не мог допустить смерти её и ребёнка. Ему было плохо от грязных слов, которые он говорил ей, но обстоятельства… То, кем он стал и был с рождения… Да, сейчас он выглядел подлецом, который бросает беременную женщину за пару месяцев до родов, но ничего не мог поделать. Так было нужно. Так безопаснее. Эсми заслуживает большего, чем он. — Моя мать Джесси… Она была дочерью вожака очень древнего племени Квилетов. Они обосновались не здесь, а в маленьком городке Форкс в штате Орегон… — Но Квилеты — это же… — Да, «фальшивые» слухи не врут, — кивнул мужчина и продолжил: — Это древнее племя оборотней. Они тщательно скрывали своё существование, как и вампиры, с которыми у них была война. Да, наш мир полон всяких неведанных существ… Моя мать была волчицей и имела навыки профессионального бойца и феноменальную выдержку, чем очень гордилась. И вот однажды она встретилась с одним вампиром. На своей территории. Она должна была убить его, как гласил закон, но не смогла. Я не знаю, что её остановило, однако… она отпустила его. Просто взяла и отпустила. Но вскоре судьба вновь свела их вместе. У них завязался роман, и спустя несколько месяцев Джесси узнала, что беременна мною. Это стало огромным шоком и потрясением для обоих. Дочь вожака волчьей стаи забеременела от своего заклятого врага — вампира. Это смешно! Но на деле очень страшно. Моя мать хотела избавиться от меня, пока не поздно, но отец остановил её и не позволил. Она очень горевала и пролила много слёз — ведь такое произошло впервые за всю историю вампиров и оборотней — прежде, чем сказать об этом своему отцу. Тот, конечно же, воспринял это… мягко говоря, сложно. Был ужасный скандал. И после этого мать ушла из стаи… Но вскоре она вышла замуж за моего отца. Спустя несколько месяцев подошло время родов. И только плод — то есть я — покинул её тело, как… мама сразу умерла. Словно по щелчку пальцев, понимаешь? Это было ужасно, но все понимали, в чём дело. Сперма вампира очень ядовита для оборотня. Пока она носила меня, гены отца берегли её, выступали чем-то вроде противоядия. Но стоило ей родить, яд вампира уничтожил её окончательно. Квилеты были подавлены, узнав об этом, особенно вожак стаи. Он хотел найти моего отца и убить, отомстить за дочь, но не смог. Тот, словно сквозь землю провалился. Я не знаю, что с ним случилось. Но говорят, он долго переживал смерть матери, а потом нервы сдали и… Больше его никто не видел. Я даже не догадывался обо всём этом!.. До одного момента… Когда мы зачали ребёнка, когда ты узнала о своей беременности, я почувствовал, что что-то не так с моим организмом. Я не знаю, как это объяснить, — мужчина замялся, подбирая нужные слова, а потом просто выдохнул и сказал: — Я стал оборотнем, Эсми. От таких слов женщина даже опешила, не в силах что-либо сказать. Она не понимала, что вообще происходит. — Я должен уйти. Моя жизнь опасна для ребёнка. Прощай, Эсми, — с этими словами мужчина вышел из комнаты, даже ни разу не обернувшись на женщину, которая, схватившись за живот, громко плакала, упав на колени. Эсми опустила голову так низко, что я даже не видела её глаз. Мне было настолько тяжело, но я понимала, что Эсми ещё тяжелее. Я не могла поверить, я… Неужели это всё происходит со мной? Неужели история, которую мне рассказала Эсми, — это история любви её и моего отца? Неужели она моя мать? Неужели всё это не сон, а реальность?! Сколько информации! Слишком много информации за один день! Нужно всё переварить, усвоить, понять. Столько мыслей в голове, что просто не успеваешь складывать их «по полочкам». Нет слов, чтобы описать сложившуюся ситуацию. Нет слов, чтобы описать эмоции, которые я сейчас испытываю. Но лидируют всё же смятение и растерянность. Эта история… Это реальная история Эсми, а не какая-то драматическая история любви, написанная школьницей*. Мне очень жаль Эсми. Жаль, что ей пришлось столько пережить. — Когда пришло время родов, — вдруг снова начала говорить женщина, тем вновь привлекая моё внимание, принуждая отложить свои размышления на потом, — я была на грани. И я бы умерла, если бы не Карлайл. Он обратил меня с последним вздохом. В первые дни я была просто неуправляемая. Мне хотелось крови, крови и ещё раз крови. Но когда инстинкты чуть поутихли, я села на нашу «диету» и решила полноценно заботиться о тебе как мать. Но стоило мне только взять тебя на руки, ты начинала кричать, чувствуя могильный холод и опасность, что исходили от меня. Карлайл говорил, что так нельзя жить и… у нас оставался только один выход. — Отдать меня, — поняла я, уже даже не осуждала её, что в любой другой до этого день сделала бы. — Да… Но пойми, Лиза, — Эсми подняла голову и взяла меня за плечи. Я ужаснулась и вздрогнула, взглянув в её глаза. Такие печальные, полные горя и боли. Хотелось обнять её, прижать к себе, гладить по волосам, успокоить и как-то помочь. Она сейчас выглядела, словно маленькая хрупкая девочка-первоклассница. Никакие слёзы не покажут то, что я увидела в её глазах. Это не сравниться ни с чем. — Я очень люблю тебя. Я не могла допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я желала тебе счастья, даже если ради этого придётся пожертвовать своим материнством. Я считала, что с такими же как ты — людьми — тебе будет проще жить. Но, видимо, ошибалась, учитывая, что с тобой случилось после. — Зачем я была нужна Вольтури? — задала я вопрос, который мучил меня с самого начала всей этой «сказки». — Ты первая, в ком присутствуют все три существа: вампир, оборотень, человек. Ты уникальное и, на данный момент, единственное такое создание, поэтому Аро и решил посмотреть на тебя. Я поджала губы и вдруг ощутила себя каким-то древним экспонатом в музее, на который все желают посмотреть. Словно я какая-то драгоценная вещь. — Эсми, — позвала я. Та вопросительно посмотрела на меня. Видно, этот разговор тоже давался ей очень сложно. Даже в некотором роде сложнее, чем мне, так как ей приходилось проживать не самые лучшие моменты из своей человеческой жизни вновь, — как звали моего отца? Только сейчас я осознала ту мысль, что Эсми ни разу не назвала моего отца по имени. Мне вдруг стало очень любопытно. — Уильям Тёрнер. Для меня это было словно гром среди ясного неба в пустыне. Шок. По-другому и не скажешь. Я резко перевела изумлённый взгляд на призрака, который всё это время стоял в этой же комнате возле окна, оперевшись на подоконник, внимательно вслушиваясь в каждое слово, сказанное Эсми, и ни разу не перебил. Я встретилась с ним взглядом. И ужаснулась во второй раз. Он был точно таким же, как у Эсми — печальные, полные горя, скорби и боли. Казалось, вся вселенская боль и печаль уместились в одних лишь глазах. Я не могла поверить… Это просто невозможно… Или всё же возможно?