— Надеюсь, это конец
Глеб потерял самоконтроль и не находя себя в пространстве, морально готовился к любому исходу. Где-то за пределами люди продолжают жить,***
Михайлов пытается привести разум в еле живое тело. Он вернулся домой и застал друга лежащего на полу, без сознания. Сначала Слава подумал, что Глеб рухнул из-за изнеможения, но белые следы у ноздрей четко расставили всё на свои места. Ещё у порога на тумбе младший увидел пакет с рецептурными лекарствами и недоверчиво попятился искать Голубина, вдруг что. И правда, случилось, перед ним открылась «прекрасная» картина, как в комнате распласталась на полу бледнеющая физиономия. По полу ходил жуткий сквозняк от приоткрытой форточки, неприятно бил по ногам, но больше всего вводило в глубочайший шок то, что блондин всё ещё был в этом мире и его не нашли в обледеневшем виде с остановившимся сердцем, но независимо от обстоятельств, Слава успел. Оставалось только молиться на то, чтобы наркотическая кома пошла в пользу жизни и дала хотя бы последний шанс человеку призадуматься о ценностях существования. Легкие потряхивания не помогали, пульс был слабо ощутимым как и редкое обрывистое дыхание. Михайлов с каждой минутой находясь наедине с бессознательным парнем сходил с ума, чувствуя свою беспомощность. Бесполезные массажи сердца постепенно переходили в удары по лицу. Тихие просьбы превращались в истеричный крик и мольбу. Проснись Проснись Проснись — Мне не выжить без тебя. Сильнейший страх сковывал конечности. Осознание того, что больше никто не будет рядом. Никто не поможет. Ты останешься сам с собой. Пару секунд и трясущаяся рука сама тянется к телефону набирая номер. — Пиздец, Глеб, медики нас сольют.****
Осень подходила к концу. Дни становились всё короче и холоднее. Артём спокойно проводил время с домашними заботами и единственным растением на подоконнике. Федяй заходит почти каждый день чтобы Шатохину не было скучно. Дружить стали ещё со школьных лет и спустя годы полноценно начали считать себя братьями. Их обоих связывал один интерес к творчеству. Оба по-своему уникальные. Вдвоём рисуют, правда один из них склонен к порче государственных структур. Артём искренне не понимал как можно ограничивать себя какой-то тканевой дощечкой, ведь даже стены в его укромной квартирке расписаны сплошь до потолка. Старые советские обои в розочку перекрывали красочные граффити, они отражали его настроение и внутренний мир. Приходов считал это ахуенной творческой обстановкой заряженной на шедевры, так он притаскивал к шатену все свои холсты с непонятными обычному человеку идеями. Шатохин привык к его видению ещё давным давно. Чудаковатые пришельцы-осьминоги, ядерные цвета — что-то явно не классическое, скорее оригинальное, авторское. — Подумать только, что у тебя в голове. Артём лежал с прикрытыми глазами и пытался кое-как забыть о возникшей головной боли. Федя стоял у холста и слушал Шатохина долго замешивая какие-то краски. — Бля, карминовая закончилась. — Чего? — Красный оттенок, не хочешь прогуляться со мной за сигаретами? Парень неохотно поднялся, попутно натягивая тёплую кофту, молча пошёл в сторону коридора. На улице быстро стемнело, на удивление спокойная обстановка. Люди уже не ходят, голодные своры бездомных собак бесстрашно шастали по районам в поисках какой-либо еды. Нет, больше не боимся. Свыклись. Артём быстро шёл, кое-как успевая за высоким другом. До ближайшей лавки вроде бы недалеко, но ходить всё-таки стоило группами. Недавно весточка летала о том, что местные жители слишком часто устраивают драки на пустом месте между мирными прохожими. Дикость. Противно от мысли, что это касается только обычных людей, а не дорогих шишечек с массивной охраной. Шаг за шагом и вскоре тусклая вывеска круглосуточного магазина встречала своих будущих покупателей. Недалеко за условной парковкой стоял полицейский бобик. — Заходи в супер магазин, — в слух иронично прочитал вывеску Приходов. Он видел её слишком часто, теперь она вызывает лишь грустную улыбку. — Годы идут, а ничего не меняется. — Ага, уже заходим. Скудный выбор на полках. И не скажешь, что ты можешь найти здесь хоть что-нибудь. Продавец с подозрением прикрывался огромной газетой, сидя за кассой, робко поглядывая на редких посетителей. — Берём может быть эти… ещё купим пиво. Федя долго стоял и что-то выбирал, попутно вел свой монолог. Шатохин проходил вокруг полок и осматривался. Вроде новая расстановка, а кто-то уже успел оставить зиплок с сюрпризом между банками. В магазин зашёл сотрудник полиции и уверенно пошёл в сторону шатена. — Артём Сергеевич, какая неожиданная встреча. Парень от неожиданности содрогнулся, но услышав знакомый голос резко повернулся с улыбкой: — Вечер добрый, офицер Джангирян — У нас зачастили недобрые граждане, делают из магазинов свои тёмные обменники, — полицейский повернулся к кассе, сделал вид, что не причастен к облаве. — Наверное не показалось, мне придётся арестовать вас для дачи показаний, жду на улице. Артём вопросительно посмотрел на окружающих, но всё же согласился и вышел за знакомым. Федяй не собирался оставаться, ему всегда интересно, он не против побороться за справедливость и любым способом отмазать друзей. Молча развернулся и ушёл так и не купив ничего. За пределами уже ожидала машина, а рядом облокотившись стоял полицейский. — Слушай, Давид, ты же знаешь меня. Шатохин был в полнейшем недоумении и шоке, уже собирался разбираться с ситуацией. — Тёмыч, начальство бушует, надо отлавливать, но мне сейчас для вида требуется кого-то привлечь хотя бы за что-либо. — Влететь на десяток не хочется. Абсолютно неприятная ситуация. — фыркнул Приходов. — Извините пацаны, помощь нужна, отпущу сразу же, а оформлю на левые фио, всё равно никто не перепроверяет. Парни пожали плечами и сели на задние сидения. Впереди дорога к участку.