RUSTREEL

Тяжелый воздух, тусклое освещение. Небольшой вестибюль, узкий коридор, ведущий в дежурную часть с камерой и решётками. Артём всё это время неспешно ковылял в конце смотря под ноги. Предвкушая почему-то увидеть какого-нибудь буйного психопата, несмотря на то, что Давид не единожды успокоил всех. — Здесь никого больше нет? — удивлённо спросил Федя. — Была уборщица и пару наших ребят, а высшие сегодня точно не появятся. — ответил Давид протягивая руку к двери. Все медленно прошли дальше, за решёткой на лавке показался блондин, он лениво листал какую-то книгу. Заметив движение, парень артистично запрокинул голову назад и томно вздохнул, прикрыв глаза. — Небось всю конституцию перечитал? — поинтересовался мимо проходящий офицер. — Да, когда там уже конец? — Глеб резко посмотрел на людей стоящих напротив. Артём обнаружив обидчика по голосу, застыл, безмолвно оставаясь на одном месте. Пары секунд ему не достаточно чтобы переварить происходящее и хоть как-нибудь отреагировать. Однако, спустя время он поменялся в лице и уже самоуверенно подошёл ближе: — Слишком ожидаемо, обезьянка попалась? Вопрос задиры был проигнорирован. Глеб сделал вид, что человека по ту сторону никогда и не существовало. Шатохин продолжал насмехаться, пока Давид не появился на горизонте, тот неторопливо приблизился, наворачивая ключами вокруг пальцев. — Тёмыч, проходи, присаживайся, других мест нет. — Заявил Джангирян и тотчас ушёл куда-то вместе с Федей. Шатен без раздумий переступил через ограду и сел на другой конец к знакомому. Лавка явно не славилась комфортом — посидеть тут минут сорок и задница, откровенно, станет квадратной. Но это явно не мешало персоне (узнать о присутствии которой можно было ещё до решёток): с правой стороны в позе арабского шейха развалился бомж. Ему было явно уютно, в отличии от его сокамерников. Глеб прочистил горло и продолжил втыкать в стёртые историей надписи государственных законов. Артём старался дышать как можно реже — запах запрелой одежды, пота, по всей видимости не смывался годами, дичайший перегар отпечатывался на подкорках дыхательных путей. — Ебать… — прищуриваясь выдал Шатохин. — ЭЪ эасуъкаъ! — невнятно простонал бомж. — Он, кстати, ебанутый, близко не подходи. — предупредил Голубин указывая на лежащую массу, отдаленно похожую на человека. — Как это вообще здесь появилось? спросил Артём, прикрывая нос локтем. — Без понятия, он валялся ещё до меня Снова в камере воцарилось молчание. Разве что источник вони начал храпеть. Чувствуя, как затекает пятая точка, шатен встал и подошёл к решеткам. Голубин равнодушно посмотрел на него, отложил книгу и стал колупать носком щель между плиток. Интерьер в участке был даже скучнее школьного класса, который он так ненавидел. Грязная плитка и дверь в туалет, в который, судя по запаху, заходить уж точно не хотелось — не вызывали ничего, кроме чувства отвращения. Серые стены и висящие на них фотороботы преступников, людей в розыске. Один из которых помечен больше остальных: на портрете был изображен мужчина лет тридцати с короткой стрижкой и татуировками на лице. Фотография развешена по всем доскам с восклицательными знаками. Подумать только, прошло около десяти минут, а уже заебался, вспомнив про то, что сидеть осталось неизвестно сколько, не зная чем себя ещё занять, Артём отошел в дальний конец помещения и начал бродить по нему. — Хули тебе не сидится? — фыркнул блондин наблюдая за каждым шагом парня. — Потому что только тебе вкатывает торчать здесь. — громко ответил Шатохин. — Снова нарываешься, я думал тебе ещё тогда хватило. — улыбаясь сказал Голубин. Он во время нахождения вместе наконец-таки смог осмотреть парня подетальнее. Всё тот же низкий рост, большая одежда. Если смотреть издалека, Артёма можно было принять за потерявшегося ребёнка, который сбежал от матери в поисках новых проблем приключений. Но всё равно, его агрессия никак не отталкивала, почему-то только заставляла узнать о нём чуть больше, чем ранее. Взгляд не врёт, как бы человек ни пытался скрыть характер. Глеба привлекало его дурное внимание, но больше всего — то, что у синеглазого напрочь отсутствует чувство страха перед ожидающими его пиздюлями. Доски за спиной шатена жалобно заскрипели и дикая вонь ударила ему в нос, прежде, чем её источник в спину. Алкаш навалился на него сзади и начал таранить будто танк. Голубин успел отойти в сторону, когда мимо него пронесся бомж вместе с Шатохиным. Артём под натиском сделал несколько широких шагов вперёд и со всей силы пнул, из-за чего напавший по инерции пробежался и с грохотом навалился на решётку со звериным рёвом. — Неплохо, Артём. — блондин подошёл ближе. Парни стояли рядом и вместе наблюдали за тем, как «нечто» медленно сползало с железных прутьев. — А тебя как зовут? — вдруг спросил шатен. — Глеб. — Будем знакомы, Глеб. Блондин пожал руку, как будто до этого между ними не было никаких конфликтов. После достал телефон и немного удивился. Время уже давно к ночи, но Михайлов так и не позвонил, как тот обычно делает. Хотя, утром поведение младшего достаточно отличалось от обычного. Много суетился, злился, игнорировал вопросы. Обычно такое случалось, когда у Славы появлялись какие-то нерешенные проблемы, но он никогда не озвучивал и не делился ими. Потому Голубин даже волновался за друга, ведь тот нередко вляпывался в какие-то неприятности. Оставалось только надеяться, что тот, по крайней мере, просто спит и видит десятый сон. Глеб устало побрел обратно к лавке, в ожидании Давида, который и без того куда-то испарился, оставив троих наедине друг с другом. Артём решил не выделяться и просто сесть рядом, от скуки одолжить у знакомого книгу. Двое продолжили наслаждаться компанией с храпящим бичом и даже смогли неплохо поговорить о литературе, рассказать немного о себе.