RUSTREEL

Муть вокруг глаз, лютые туманы сгущаются. Чувство потерянности, нарастающего страха не могут никак покинуть разум. Утрата близких, а главное, постепенно самого себя. Глеб не заметил как отключился. Во сне всё было слишком реалистично. В голове мерцало миллион воспоминаний, которые проносились быстрее, чем парень мог расставить последовательность. Всё те же кошмары прошлого, открытые раны, крики и мольбы. Кровь. Много крови. Родной милый дом, двушка на окраине города, которую суждено было покинуть вопреки воспоминаниям всей жизни, горьким слезам и долгим стадиям принятия тяжелых обстоятельств. Маленький беззащитный Голубин, сидя на корточках, осматривает лежащего на полу отца. Рядом в истерике бьётся мать, которую кое-как пытается успокоить пришедшая на визг соседка. Мальчик не осознает почему под его родителем разрастается бурая лужа крови, почему больше не открывает глаза. Равным счетом успел рассмотреть абсолютно всё: гримасу застывшую на измученном теле, множество колотых ран на животе — несовместных с жизнью, которые тщетно попытался перекрыть рукой отец. Никто не успел, да и вряд ли смог бы. [] В семье Голубина существовали большие долги, несмотря на это, глава — Геннадий, был довольно организованным человеком и вовремя отдавал отложенные. Но в один момент всё покосилось: горки с работой, вечные ссоры и выгорания. Последнее, что помнилось — его увольнение. Сидящий у стопки отец следующие полгода, уже не такой как прежде. Оскорбления в сторону сына, что он никогда ничего не добьётся, станет таким как его горе-папаша и закончит род с петлёй на шее. Не верилось, ни за что, ни при каких жестких условиях. Никто даже подумать не мог, что хороший муж, лучший отец в один день будет сломлен. Как раз после этого он стал более жестким и бесчувственным. Часто соседи приходили на крики женщины, на что пятилетний Глеб быстро бежал к двери и умолял не вызывать полицию, потому что папа рассердится ещё больше. Побои в сторону обоих. Алые синяки по хрупким детским конечностям заклеенные разноцветными пластырями. Постоянные разборки без возможности дать сдачи или сбежать. Жутко, больно и обидно. [] Запятнанная кровью записка, небрежно валяющаяся прямо на лице убитого, в которой корявым почерком вырезано: « Вы следующие » — вводила в тихий ужас. Глеб был единственным, кто прочитал её и уничтожил сразу после похорон. Но коллекторы сделали своё дело, таков исход с самого раннего начала мелькал черной тенью возле многочисленных подписей на бумаге. В квартиру скопом забежало много незнакомых лиц, кто-то оттянул ребёнка от тела, кто-то уводил из квартиры кричащую супругу. Приехавшие через время люди в халатах только констатировали факт смерти и покинули вызов, положив все обязанности на судмедэкспертов. *** — Подъем! — эхом прошлось по всему коридору, приглушенные шаги направлялись к клетке. Артём легонько пошатнул спящего Голубина, тот дёрнулся и сразу открыл глаза. — Чего ты шуганный такой? — спросил Шатохин смотря на съёжившегося парня рядом. — Тебе вообще какая разница? — риторически кинул младший уткнувшись лицом в колени. Сломанные часы на ближайшей стене указывали одну и ту же цифру. За время пребывания в корпусе погас везде свет, кроме дежурной части с камерой, оставался только сторож снаружи и пропавший куда-то Давид с Федей. Спустя такое большое количество времени нахождения никто точно не выйдет радостным и энергичным. Можно было сойти с ума и не только от скуки, а ещё от замкнутого пространства с потёртыми решётками и неудобными деревянными лавами. Через пару минут наконец-таки подошёл заебанный Джангирян и открыл скрипучую дверь. — Что произошло? — на лице Давида можно было прочесть неподдельное удивление — Почему он лежит на полу в луже? — Какая лужа? — непринуждённо пролетело между парнями. — Господи… — офицер отрицательно пошатал головой — Это уже неважно, я вас отпускаю, выходите. Решётки открылись, Глеб аккуратно переступил через лежащего бомжа, тот в свою очередь, контрольно ухватился за ногу Артёма, который в спешке собиралась проскочить следом. Дебошир попытался повалить парня на пол, блондин заметив краем глаза подозрительную возню, схватил и потянул Шатохина за руки, тем самым помог ему избавиться от нежелательных схваток. Артём, выбравшись за грань решеток, напоследок кинул на растерзание одолженную потрёпанную конституцию. Давид сразу же закрыл дверцу, чтобы нарушитель порядка больше и не пробовал напасть на кого-нибудь снова. Он грозно предложил разбойнику полежать ещё как минимум пятнадцать суток в наручниках за спиной, а взамен получил неразборчивую трёхэтажную ругань и харчок в сторону.

На улице давным-давно воцарилась тьма. Первые дни зимы проявляются ощутимым холодом, деревья скинули листья и угрожали своими острыми ветками. Город с приходом мороза стал ещё более устрашающим, чем в любое другое время года. Медленно летят снежинки заполняя сырую землю. Полуживые фонари приветствовали мигающим светом, кое-как освещая малые участки района. Парни покинули территорию с полной потерей ориентации во времени, с сильным убеждением больше никогда не появляться там ни при каких обстоятельствах. — А где Федяй? — не обнаруживая друга, спросил Артём. — Мы всё заполнили, я его подвёз домой, по-моему часа два-три назад. — растерянно ответил Давид. — Круто, а нас оставил сидеть с дикой бомжатиной — вкинул Голубин шарясь по карманам. — С меня любая помощь, — обнадежил Джангирян, — Ему устроят смирение, только вот бы уборщицу дождаться. — Мне её искренне жаль. — усмехнулся Артём морально собираясь уйти. — Вас подвезти? — Я ещё погуляю — ответил Голубин. Глеб неохотно посмотрел на экран, на котором отображались уведомления сообщений от Славы. Возможно старший и не удивился его позднему появлению, если бы не содержание смс, явно не показывающего Михайлова в его обычной манере. Слава: … » Не приходи пока что домой, пожалуйста » … » И не пиши, они здесь и всё слышат » … " Кто « они » ? " — подумал Глеб, ссылаясь на типичный трип друга. Но назад как-то и не хочется. После таких психологических пыток, желание вдохнуть весь свежий воздух на улице повышается минимум в десять раз. Как в детстве. Гулять в холодную погоду, дышать в полные лёгкие, а после, получать нагоняй от мамы и долго отлёживаться под тёплым одеялом с горячим чаем на прикроватной тумбе. Путь до дома занимал довольно долгое время, в одиночестве добраться туда проблематично в нескольких причинах, одна из которых большое расстояние. Если и идти самостоятельно, главное не встретиться с неадекватными, а с везучестью Голубина — без этого никак. Недолго раздумывая, он попрощался с Давидом и пошёл в сторону освещённой дороги. — Я с тобой, не против? — догоняя спросил Шатохин. — Нет, не против. — блондин приостановился чтобы подождать знакомого. Старший подошёл ближе, вскоре они вышли на огромную дорогу, по которой вряд ли в такое время поехала хоть какая-либо машина. — А ты далеко отсюда живёшь? — спросил Артём с попыткой завязать разговор. — Ага, это надо с участка и до улицы на которой мы впервые встретились — ответил задумчиво Глеб — Кстати, да, извини за произошедшее тогда. — И ты меня, я всё-таки провокатор. Парни улыбнулись от воспоминаний нелепых разборок прошлого, пошагали дальше вдоль густой лесополосы. Атмосфера ночной отчужденной и пустой трассы, среди больших шумящих ветвей деревьев, при естественном освещении усыпанных небом звёзд. Изредка падающие хлопья снега только украшали местность, попадая на лицо, скатывались вниз ледяными каплями. — И всё же, почему ты не согласился поехать домой ? — решился озвучить вопрос Артём. — По-моему, кое-кто уже разгромил мне всю квартиру, а теперь пишет не возвращаться. — И что будешь делать ? — вопросительно посмотрел на собеседника Шатохин. — Не знаю, погуляю до утра, наверное. — ответил младший. — Ты конечно та ещё льдина, но смерть от обморожения не главная цель всей жизни. — Я и так никому кроме себя не нужен, — с чистой совестью выдал Голубин — Мне терять нечего. — И мне, но я по-прежнему здесь, — весело подметил шатен, стряхивая горсть снега с капюшона куртки — Тогда идёшь со мной до утра прогреваться. Глеб решил не сопротивляться и просто согласился, ведь других вариантов попросту и не было, кроме как действительно ночевать под открытым небом. Дом Артёма находился не настолько далеко, как казалось, либо из-за разговоров стала незаметна огромная дистанция. Квартирка не особо просторная, но это не так важно, ведь уютная кухня перекрывает такой недостаток сполна. Свист советского чайника на газовой конфорке уведомляет о кипящей в нём воде. Шатен медленно движется в сторону звука и уже тянется к ожидающим его кружкам. Глеб сидит рядом, осматривая каждый угол издалека, в глазах младшего, дом в котором он сейчас находится — и есть тем самым эталоном умиротворения. Стены выкрашены в пастельно-желтый, под ногами ковёр кофейного цвета, а также тёплый свет, разливающийся по всей комнате. На подоконнике стоит большой зелёный куст алоэ в горшке, но по хозяину не сказать, что он действительно увлекается растениями, скорее, как живой декор. — Чай или кофе? — зевая спросил парень у плиты. — Без разницы. Шатохин пожал плечами, повернулся и продолжил на цыпочках перебирать какие-то коробочки верхней полки. Голубин до последнего сдерживался, чтобы не подойти и не подставить парню стул, а на крайний случай поднять его на руки, ведь Артём та ещё миниатюра, ужасно вредная, но всё-таки не с соломой в голове. Вскоре шатен вернулся к столу с двумя чашками, аккуратно поставил и сел напротив. — Ромашковый чай, говорят полезный. — подметил тот. Блондин поблагодарил, сделал глоток смотря на время в телефоне. Довольно поздно, чтобы действительно куда-то собираться. Сонные разговоры не прекращались. Желание узнать подробности о личностях друг друга были ещё перебывая в злосчастной клетке. Глеб впервые искренне улыбнулся от ауры тепла, которая со временем излучилась от нового друга - прекрасная компания. Глаза всё же закрываются после насыщенного дня, парни, заметив, как начинает светать решили поговорить уже после сна. Артём бережно постелил гостю на полу, а сам лег сверху на диван. — Спокойной ночи? — посмеялись оба. В квартире снова стало темно.