в доме горит свет
Громкая трель телефонного звонка заставляет поёжиться Сэма. Он слишком увлекся своей работой, что потерялся во времени и пространстве. И этот резкий звук немного выбил его из своей реальности. — Адвокат Винчестер, — на автомате представился он, держа трубку длинными, изящными пальцами, которые так любит целовать его муж. При воспоминании о Дине, сердце радостно затрепетало, а в груди сладко заныло. — Мистер Винчестер, — зачастил взволнованный голос, — лейтенант Новак. — Я слушаю, — вообще не удивился он, зная, что кому-то понадобилась защита адвоката. Но всё перевернулось в минуту, когда на другом конце провода сказали: — Вашего мужа... Извините, детектива Винчестера убили. Сэм не помнил, как летел по названному лейтенантом адресу больницы, как облегченно вздохнул, узнав, что Дин жив, что очень сильно ранен и пока на операции. Женщина на стойке регистратуры сочувствующе кивнула ему, предложила воды, но Сэмми в одно мгновение стало ничего не нужно. Он боялся до нервной дрожи, так, что руки тряслись мелкой частотой, а сердце, наоборот, замерло, нарушая все законы анатомии. — Вы бы ехали домой, — сказала женщина, садясь рядом с Винчестером. — Операция еще идет, может затянуться. Мы Вам сообщим. — Что с ним? — бледными губами произнёс мужчина, потихоньку сходя с ума. — Серьёзное что-то? — Я не так много знаю. Стреляли из автомата, очередью, и некоторые пули застряли в плече, шее, это у молодого детектива. А у водителя только плечо задето, сотрясение мозга: машина всмятку из-за потери управления. — Сопровождающий был? Медсестра кивнула, разглядывая красивого адвоката, хотя и это было не в ее правилах. — Да, он там, около операционной сидит. — Я могу... — Только в коридоре. Сэм накинул больничный халат, судорожно выдохнул, медленно пошел по кафельному полу, с каким-то остервенением отсчитывая собственне шаги. Больше всего в этой жизни он боялся терять любимых и родных. Еще в детстве, когда его покинула бабушка, потом, дядя, дедушка. Отец просто ушёл из семьи, бросив маму. Умерла жена. Теперь Дин... Господи! Он же жив. Нельзя так думать, нельзя! Но если с ним что-то случится, Сэм не перенесёт, и скорее всего, поступит, как эгоист, бросит детей и... — Сэм! Мужчина поднимает голову, смотря на Бобби Сингера, который за годы стал им с Дином хорошим другом. — Всё плохо, да? — сипло задает он вопрос, ощущая, как давно забытая тревога оживает вновь, скребется кошкой, воет диким волком. — Не знаю пока. Медсестра сказала, что в машину стреляли, потом авария. — Ты сам не видел? — Я потом уже приехал, когда полицию очевидцы вызвали. Винчестер сел на стул, спрятал горящее лицо в ладони. Захотелось заплакать. — Не волнуйся, — Бобби положил ему руку на плечо. — Хотя, у самого сердце выскакивает. — Урода этого, который стрелял, поймали? Сингер кивнул. — Если что-то случится, я разорву его, — прошипел Сэм. — Прекращай. Но прекратить он не мог. Дрожь из рук перетекла во все клеточки тела, кружа голову, путая мысли. Только утром они с Дином целовались, пили кофе, возились с детьми. И если это всё в одно мгновение исчезнет, Сэм сойдет с ума. Без шуток. В глазах темнело, становилось нечем дышать. Паническая атака надвигалась резкими скачками и едким призраком срубало его с ног. Он знал это состояние, уже привычно. Но раньше под рукой были таблетки, сейчас нет ничего. И Дина, который мог его успокоить не было. Он быстро-быстро задышал, пытаясь восстановить сердечный ритм, унять головокружение, но не помогало. Крутилась лишь одна мысль: лишь бы был жив. Истерика подкатывала к горлу, превращалась в липкий страх. Сэм давно никого так не любил. И потерять его, значило, потерять себя. И так паршиво забилась мысль о том, что лучше бы там лежал этот водитель с сотрясением мозга. Одернул себя: идиот! У него тоже есть семья, которая волнуется. Но им легче, они знают, что он жив, что он с ними. А он не знает, ведь Дин где-то за этими дверьми. Чертова работа! Страшная и ужасная. Из операционной выбежала медсестра. — Вы родственники мистера Винчестера? Сэм поднялся. — Я муж. Что... Что с ним? — Кровь нужна. У Вас какая? — Первая. Да, у нас одна группа. Как он? — Крови очень много потерял. Пойдёмте, муж. Они прошли в небольшую комнату, где противно пахло лекарствами. Медсестра усадила его на кушетку, энергично завернула рукав рубашки, пристроила иглу, по трубке побежала алая жидкость. — Расслабьтесь, — мило улыбнулась она. — У Вас кровь вскипела. — Всё будет хорошо с Вашим коллегой, — пообещала другая медсестра, сидящая в этой комнате до этого. — Он мой муж, — прохрипел Сэм, закрывая глаза. Шатаясь, он вышел в коридор, тут же попадая в руки Сингера. — Ты нормально? — Бобби, — крови взяли много, в глазах плыло, — пойдем на улицу. На свежем воздухе стало полегче, но голова все ещё кружилась. И тут прорвало. — Лишь бы жив, господи! — слезы лились потоком. — Врачи сказали давление скачет, никак не получается восстановить. Это плохо, понимаешь! — Сэм, надо верить в то, что всё будет хорошо. — Я без него не буду жить, — четко произнёс Винчестер, нервно сжимая пальцы. Бобби зло посмотрел на него, но смягчился. — Вот придурки. Сначала бегали друг от друга, теперь отклеиться не могут. Закрой свой рот. У вас трое детей. — Я не хочу. — Детей не хочешь? Сэм сморгнул слезы, шмыгнул носом. — Я люблю их. Это наши дети. Но как смотреть им в глаза, когда знаешь, что их отец... Сингер резко шлепнул его ладонью по щеке. — Я сказал закрыть рот. Неужели, ты не любишь своего мужа, если считаешь, что он не выживет? Винчестер прошипел, неимоверно злясь: — Не смей. Я люблю его больше жизни. — Тогда, не будь бабой, — Бобби достал из кармана сигареты. — Мы ещё на выписке напьемся...***
Горячие губы обжигались об другие, самые лучшие, самые любимые. Кружилась голова, сердце трепалось, будто дикая птица в путах. Дин медленно оторвался от Сэмми, но вцепился в его руку. — Полегче, если я сорвусь сейчас, то все швы разойдутся. — Прости, прости, пожалуйста, — шептал ему Сэм, ложась головой на колени. Он не знал, как жил все эти дни, пока Дин лежал в больнице. Он пришёл в себя достаточно скоро, но давление было не в порядке. И когда всё установилось, когда он пошёл на поправку, Сэмми привёз его домой, получив при этом целую кучу лекарств, наставлений и поздравлений. — Меня прости, что заставил тебя пережить это, — Дин гладил дрожащего мужа, отчаянно желая подарить ему ласку, но пока было нельзя. — Я не смогу без тебя, — всхлипывает Сэм, пряча лицо на бедре мужчины. — Прекращай, — пальцы скользят по его голове. — Мы вместе. Всё закончилось. Я люблю тебя. Из-за угла на все это смотрит Джек. Он знает, как тяжело было папе, знал почему. И сейчас, видя родителей вместе, был счастлив. И когда папа поднялся и снова потянулся к губам отца, он тихо прикрыл дверь, глубоко выдыхая тихое: «спасибо, Боже».