Spoiled by love.

ты слишком сильно любим мною

Дину нестерпимо хочется взорваться, расствориться из зала суда, свалить в туалет или в машину, расстегнуть ширинку и ласкать себя до исступления, зажмурившись так сильно, ведь образ этого чертового Сэмюэля не дает покоя ни днем, ни ночью. Его стройное тело, эти руки, волосы, лицо. Глаза, горящие страстью и восторгом, огнем будущей победы и охренительной уверенностью в себе. Синий костюм, лакированные туфли, укладка и золотые часы на запястье. Холодный взгляд на заседателей, улыбка судье. Еще пару слов и победа в кармане. Очередной детектив с позором выйдет отсюда, потеряв свое дело. — Дин? Винчестер поднимает голову, сбрасывая воспоминания, и улыбается - этот Сэм нравится ему куда больше, чем тот, холодный. Милый, добрый, ласковый и заботливый, волнующийся из-за пустяков, страдающий по поводу и без, был любим настолько, как никто и никогда не смел даже думать об этом. Коричневый костюм, чёрная рубашка, дорогие туфли. Золотое кольцо на пальце. Сэм вертится у зеркала, приглаживает волосы, которые неумолимо быстро растут, и Дин ждёт, когда те снова станут длинными, чтобы сжимать и гладить шелк под пальцами. — Как успехи, мой муж? — Винчестер подходит сзади, обнимает поперек груди, прижимается к спине. Легкие поцелуй в шейку, по ткани пиджака. — Я словно домой вернулся, Дин! — голос сочится радостью и восхищением. — Там всё мое, всё родное. Это невероятное чувство. Дин... — Мой любимый, мой родной, — мужчина аккуратно стаскивает пиджак, покрывая плечи легкими укусами. — Ты представить не можешь, как я рад слышать эту интонацию. Ты светишься, малыш. — Да, Дин. Да. Я счастлив. Я снова в своей стихии. Сэм разворачивается в руках, языком размашисто проводит по губам, и Дин захватывает его, мокро посасывает. Руками скользит по телу, вниз, расстегивает пуговку брюк. — Позволь... В рубашке, Сэмми. Черт, я... Сэм заваливается в спальню, сдирает с себя брюки, носки, белье, ложится на спину, подхватывает ноги под коленями, тянет к груди, открываясь и показывая себя для него. Для Дина. Винчестер тянет его за бедра к краю кровати, опускается на пол, склоняется, поцеловав местечко под коленкой, спускается совсем вниз, языком проводит мокрую дорожку по яичкам, по дырке, быстро-быстро вылизывая сжатые края, вылизывает сочно, мокро, будто никогда ничего не делал лучше этого. Сэм шумно дышит, поджимает пальцы на ногах. Дин знает, что у того уже крепко стоит, что он закатывает глаза. И когда палец проникает внутрь, слышит от мужа: — Доведи меня пальцами, а потом трахай. Дин, чтобы сильно, чтобы... Хорошо так, еще, еще, еще, еще. Внутри мокро от смазки, Винчестер никогда не жалеет ее, щедро выливает, смазывает, потирает, дразнит несчастную раздраженную простату, дергает пальцами вверх-вниз, задает темп пульсирующей дырочке, смотрит, как тающая смазка стекает по коже. Член сочится, набухает, болит. И когда густые, - господи, Сэм всегда кончает густо, - капли семени падают на дрожащий живот, закрытый черной тканью рубашки, Дин входит, немного привыкает, и начинает размашисто двигаться, входить, тянуть удовольствие и сводить с ума, попадая головкой по комку нервов. Сэм орёт, когда крупный член стимулирует всё внутри, заставляя сжимать ноги, хвататься руками за покрывало, стонать, стонать, просить: «Дин, Дин, хорошо, кончи, Дин, кончи», и сам снова изливается толчками, ощущая, как кружится голова, как горячая волна расстекается глубоко, как муж стонет, подхватывает ноги Сэма под коленями, удобнее устраивается, шепчет: «Я побуду в тебе, ладно? Полежи немного. Чуть-чуть. Хочу побыть в тебе». Извращенно, пошло и грязно. Но Сэма заводит. Только сил больше нет. Поэтому они устраиваются друг на друге, лениво целуются. Когда внутри начинает гореть, Сэм капризно возится под ним, вынуждая покинуть мокрое лоно, из которого немедленно потекло. Дин скрывается в ванной, моется быстро, потому как Сэмми нужнее, целует его в коридоре, идет готовить ужин. Через полчаса придёт Джек из школы, близнецы возятся в детской, у них очень много забот, им не до родителей. Когда они ужинают, Дин усмехается. — Что? — Сэм вытирает рот салфеткой. — Да я вспоминал днем, какой ты, чертов адвокат, был раньше. И сейчас... Мой милый Сэмми. И вовсе не сучка-Сэмюэль. Сэм жеманно ведет плечом, улыбается. — Пошёл ты, Динни. Ты тоже был психом и придурком. — Моя умница. Мы друг друга поменяли. И я рад этому обстоятельству. — Я тоже, Дин, я тоже.