и это всё, что нужно мне
— Пап, я хочу с тобой на работу! — Том качал ногой, пока Сэм завязывал шнурочки на его ботиночках. — Ты не хочешь со мной на работу, — быстро сказал он, пытаясь поймать его неспокойную стопу. — Угомонись, Томми, разыграешься сейчас, а вечером будешь реветь из-за ерунды. — Папа, а я хочу с тобой! — Джей самостоятельно обулась, смотря на Дина. — Ага, щас, — он застегнул куртку, посмотрел на дочь. — Чтобы ты меня с ума свела? И еще десяток человек. — Я буду хорошо себя вести. И буду ловить преступников. — Обязательно. А ещё скажите, что любите морковное пюре, яблочный сок и спать в обед. — Они сейчас, что хочешь скажут, лишь бы не идти в сад. Сэм надел пальто, раскрыл перед детьми дверь. — Живее, давай. Опаздываем. — Ну мы не хоти-и-и-м! — заныли оба, хватаясь за одежду родителей. — Почему Джеку не нужно никуда ходить? — канючила Джастис. — Ну можно один денечек до-о-о-ма! — вторил сестре Томас. — Так, мелочь, — Дин присел на корточки, пытаясь утихомирить детей, которые пятили на весь подъезд, — мы с папой тоже не очень желаем ехать на работу. Но мы это делаем, чтобы покупать вам сладости и игрушки. Вы ходите в сад, чтобы не сходить с ума дома. У Джека сейчас каникулы, поэтому он и не ходит никуда. Но ему за глаза хватает школы. — Не хочу знать, что будет, когда они тоже пойдут в этот ад, — покачал головой Сэм, подталкивая дочь к лифту. — Это всё твои гены, папочка. Дин фыркнул. — Уж простите, что добавил немного себя в твою аристократическую скромность. На улице дети разрезвились ещё больше, категорично отказываясь садиться в машину. Дин схватил сына, Сэм - дочь, запихали на заднее сидение кое-как, слушая гундеж. — Вечером куплю торт, если будете хорошо себя вести! — сказал Сэмми, усаживаясь в Импалу. Дети утихли сразу, рассматривая улицу через окна машины. Сбагрив мелких, сбагрив мужа, Дин уехал на работу. Около кабинета столкнулся с Габриэлем. Тот стоял, сложив руки на груди, крутя в руках тонкую сигарету. — Кас приехал, — с какой-то грустью сказал тот, даже не поздоровавшись. Еще с давних времен, начиная с учёбы в Академии, они были хорошими друзьями. Еще был Кастиэль, который после учёбы свалил куда-то в Италию, отучился на врача и прекрасно резал людей. А ещё прекрасно обещал друзьям, что обязательно приедет, что они посидят, ведь он так скучает. Только это были лишь слова. И вот теперь, видимо, слова обретали форму. — А что с голосом? — Дин открыл кабинет, пропустил Габриэля вперед. — Кофе? — Давай. Что с голосом? Серьёзно? Дин, ты стебешься! Он приехал, он здесь уже недели три, а я узнаю об этом только сегодня и то не от него. Я думал, что мы всё ещё друзья, ведь мы общались постоянно, а он язык в задницу засунул и даже не позвонил. Лучший друг просто. — Ну, может у него дела, — пожал плечами Винчестер, щелкая кнопкой электрочайника. — Ага! В виде той девки. — А, проблема все же в этом? Мэг? — Анна. Не Мэг. Мэг мне нравилась, а эта монашка, которая под серой кофточкой прячет гнилую душонку меня всегда бесила. Дин, ты знаешь, что я его спасал после развода, он чуть в алкоголизм не вдарился. Сошелся с Мэг, она его на плаву держала, а сейчас я узнаю, что он опять с этой су.. Открылась дверь, в кабинет вошёл Бобби. Старик хмыкнул, протянул руку Габриэлю. — Как замечательно, что вы тут. Послезавтра у меня отпуск, может быть посидим? Габриэль кивнул. — Сам знаешь, что всегда. Я тоже уже об отпуске думаю. Дин, может, к черту, поехали куда-нибудь, в горы например. — Ага, а Сэма я куда дену? Да и тем более, что я уже был в отпуске. — Сэм-Сэм-Сэм! — почему-то психанул Габи. Его лицо резко дернулось, но потом побледнело. — Ты только о нем и думаешь. Помешательство. Ладно, брат, думай. Пойду я. Салют! Дин проводил его взглядом, повернулся к Бобби. Сингер сел на его место, подтянул к себе пока еще пустую кружку. — Ты же знаешь? — спросил он, копаясь в шкафчике в поисках сахарницы. – Что? — заторможенно спросил Винчестер, слегка вздрагивая от щелчка чайника. — Не знаешь, значит... Зря я спросил. — Знаю что? Бобби! — Да сохнет он по мужу твоему. Только я не говорил ничего. И, Дин, не психуй, ладно? Мы с тобой оба знаем, что он ничего не сделает. Он уважает тебя и уж точно - Сэма. И он прекрасно знает, что Сэм счастлив с тобой. Дина словно облили ледяной водой. Габи! Его лучший друг! Габриэль, как и Бобби, был близок к их семье. Но Бобби был вообще родным. Габриэля в роли лучшего друга и желать не надо - тот был просто идеальным. У Винчестера было много друзей. Таких, с которыми можно было бы пообщаться, покутить. Но близких, только двое. Ну и Сэм, само собой. Не только муж, но и друг. И слышать такое про одного из них было дико. Габи и Сэм часто болтали во время их сборищ, выходили на улицу, пока Габриэль курил, созванивались и даже встречались отдельно. Никаких дурных мыслей и в помине не было, ревновать к другу! Бред. — Откуда знаешь? — спросил он, наливая воду в кружку. — Дин... — Откуда? — Да как-то пили вместе, он и сказал. Вряд ли помнит об этом, но я-то помню. Твою ж.. Зря я это. Дин, ты только не начинай. — Я и не собирался, — хмыкнул он, любовно смотря на фотографию на рабочем столе: портрет мужа. Сэм сидел полубоком, слегко склонив голову к плечу. Волосы, чуть завитые снизу прекрасно ложились по ткани пиджака. Снимок был черно-белым, но Дин помнил, что костюм у мужа тогда был темно-синий с белоснежной рубашкой. И ещё он помнил, как сказал, что эта фотка ему не нравится. Только Винчестер совсем не понимал, почему. Проблема была не в фотке, а в голове Сэма. Не нравился ему только он сам. И с этим давно были проблемы: самооценка мужа то падала настолько, что ее нельзя было подцепить и острым крючком, то взлетала так высоко, что самому Дину впору было ложиться ему под ноги, чтобы тот не пачкал новые туфли. Сэм уже месяца три ходил к психологу, но то и дело говорил, что бросит. Нудно. Не нужно оно ему. Правда, из последних событий, которые колыхнули нервы Дина, была ссора, произошедшая не так давно. — Я вот думаю, — тихо начал муж в один из вечеров, — вот если что-то случится, то я всегда буду выбирать тебя. А ты... — Так, а я? — Дин готов был вспыхнуть. — Ну ты... Ты сможешь выбрать кого лучше меня. После этого диалога началась перепалка. Потом, правда, они долго и сладко мирились ночью, но это был последний закидон. Сеансы с психологом все же имели вес. Теперь, хотелось как можно быстрее рассказать ему про Габи. — Я думал он не... Ну, у него вроде какие-то отношения с девушками были, — промямлил Дин, делая глоток. — А ты ему что сказал? — Да а что я ему скажу? Сказал, мол, не смей лезть туда. Он мне ответил, что никогда. И я верю ему. Дин, ты только не наделай глупостей. И приходи послезавтра. — Не боись, дружище. Габи как брат мне. Мы с Академии вместе. Обязательно приеду к тебе, давненько мы не собирались. Целый вечер он думал, стоит ли говорить об этом Сэмми, но потом решил промолчать. Вечер они провели в просмотре телевизора, прерываясь лишь на редкие походы на кухню, быстрые поцелуи, пока мелкие, которые устроились на полу, не видели. Джек, конечно, подмечал в плане своего возраста, тихо хмыкал, но никак не выказывал. Никакого отвращения это не вызывало. Вот бы и ему найти человека, которого он смог бы любить так же, как отец папочку. Ну или, чтобы так любили его... Хотелось встретиться с Касом. Дин пару раз написал Габриэлю по этому поводу, но тот ответил, что пока особо нет времени, но если дней через пять они будут свободны и Кас останется здесь, а не свалит с бывшей женой обратно в Италию, то они обязательно спишутся или созвонятся. Засыпая, Дин подумал лишь об одном слове, которое было брошено другом сегодня. «Помешательство.» Пускай. Мужа он любил, обожал, возносил выше Бога. Нездоровым это не было, маниакальным подавно. Так что всё оставалось в норме. Только теперь, Дин понял, Габи сказал это не от «ненависти» к самому Дину и его помешательству, а к себе.***
Дин давненько так славно не отдыхал. Бобби, Джим, Габриэль... Все, что нужно было, в принципе, для дружеского отдыха. Джим, правда, только говорил, что пить не будет, что он за рулем, что как бы и не хочет, а по итогу уже спал на кровати Сингера, пока оставшаяся уцелевшая тройка разливала очередную бутылку. Какого-то черта они поперлись на балкон, стали курить. Дин давно бросил, но сейчас долго затягивался, прижимаясь спиной к балконной перегородке. Бобби явно был уже не здесь, поэтому лишь кивнул, удаляясь в квартиру. Бросил только: «Оставайтесь, если хотите». На балконе стало тихо. Слышался звук затяжек Габи, когда он закуривал очередную. Он вообще всегда и много курил. — Ты домой поедешь? — спросил он, чуть покачнувшись. — Да. Сам знаешь, что у меня муж. Ох, прости, по-ме-ша-тель-ство же. — Завидую тебе, — тихо сказал он. — Тебе есть к кому вернуться. — Женился бы сам. — Устроит тебя ответ, что я однолюб? Дин подтянул к себе какой-то стул, сел рядом со стоящим другом. — И что же, твоя любовь уже кому-то отдана? — Ага. — И кто она? — Дин решил сыграть в дурака. Не то, чтобы он хотел слушать и знать, но алкоголь тупил разум. Габриэль снова качнулся. Его фигура слегка сгорбилась, когда он спускался на пол балкона. — Он. Это он. — Вот этого я не ожидал. Он, значит. И кто твой идеал? — Какая разница. Просто он, действительно, мой идеал. Таких я ещё не видел никогда. Иной раз думаешь, а зачем я полюбил его? Я не достоин же. Кто я вообще такой! А он, знаешь, совершенный. Я не хотел никого так, как его. Не в том смысле «хотел». Знаешь, брат, я бы, наверное, не касался его вообще. Только бы смотрел. А если бы дело дошло до секса, я бы с легкостью кончал только от его голоса. Я не понимаю, как... Как я вообще в это дерьмо вляпался? Дин... — А вдруг, твой Идеал вовсе не такой идеальный? — продолжал играть Дин. Сердце сжималось в груди. Ревности не было. Была только обида. Габи достоин лучшего. Он явно достоин Сэма. Но Сэм - его. Только его. — Не-е-е-т, брат, нет. Он совершенен. И я желаю его так давно, как только узнал. — Что тебя останавливает? — Он не свободен. — Габи, я... — в секунду он решил сказать правду, но тогда нарвался бы на конфликт с Бобби. Терять друзей не хотелось. — Я... Хочу счастья для тебя. Может, не стоит тогда ждать чего-то от человека, который занят? Он счастлив? — Он очень счастлив, — грустно сказал он, и Дин затрепетал. Гордость взыграла в душе. Счастлив! И таким делал его он. — А ты нет. Не думаешь, что лучше поискать другой вариант? Габриэль выбросил докуренную сигарету, сжал голову ладонями. — Думал. Уже думал. Но знаешь, блядь, каково это... Каково желать того, на кого смотреть нельзя. На кого угодно, но не на него. Дин, я люблю его. Но я чертовски уважаю тебя. Я никогда, ты должен знать... — Я знаю, — тихо шепнул Винчестер, садясь на пол рядом с Габриэлем. — Знаю. — Но не любить его - смерти подобно. Дин, ты помнишь, когда здание суда было заминировано, а Сэм был там? Я думал, что сдохнуть проще, чем знать, что с ним может что-то произойти. И я смотрел на то, как ты готов был сдохнуть ради него и понимал, что я не достоин даже думать. Ведь это делал ты, а не я. Я лишь боялся что... Блядь.. Дин, ты, хочешь, ударь меня. Но я клянусь тебе, я никогда не посмею. Я знаю, что Сэм не смотрит больше ни на кого. У вас дети. И это - моя мечта. Наверное, мне когда-то повезёт, появится кто-то похожий на Сэма, но это не значит, что я сейчас прям после своих пьяных соплей выброшу мысли о нем. Ты прости меня. Прости и знай, никогда! Просто никогда! Дин обнял его, прижимая к себе ближе. Габриэль всхлипнул, но удержал себя в руках. — Я знаю. И не будем говорить об этом больше. Я верю тебе. Для нас ничего не изменилось. — Спасибо. Ты очень дорог мне. Габи повезёт только через семь лет, когда к нему в команду придёт молодой сотрудник. Мальчишка будет младше его на несколько лет, но Габриэль потеряет голову, забывая свою невзаимность...