Когда заканчиваются сказки

      Тандзиро снова смог увидеть Ренгоку-сана только на похоронах. Подойти и заговорить он не решился, к тому же стоявшая рядом Кие жестом попросила не беспокоить старшеклассника. А потому мальчик лишь долго смотрел на сгорбившуюся спину сидевшего напротив двух могильных камней Кёджуро. Когда ритуал погребения был завершен, юноша так и не сдвинулся с места, словно врос ногами в землю. И доброе сердце старшего Камадо разрывалось от переполняющей его печали. Да, возможно, Шинджуро-сан был не лучшим отцом, но он не заслужил такой смерти. И тем более ее не заслужил маленький Сенджуро, который еще только-только начинал жить. Вся семья Камадо была убита этим горем. Такео из-за смерти друга даже отказался ходить в школу и много плакал, не переставая.       Шинджуро и Сенджуро, растерзанных, обнаружили в их собственном доме. Как рассказывал Юсиро, чем-то сильно взволнованная госпожа Тамаё вдруг среди ночи вызвала полицию, а потом оказалось, что в соседнем доме произошло двойное убийство. Их нашли в одной комнате: Шинджуро лежал на полу, держа в руках настоящую катану, а Сенджуро с окровавленным лицом находился в двух метрах от него. Очевидно, отец, умирая, из последних сил тянулся к сыну, чтобы защитить его. Полиция не знала, на что думать – раны были такие, словно их наносил какой-то зверь, но вместе с тем на теле мужчины нашли гематомы от ударов, оставленные вполне себе человеческим кулаком. Поэтому этот случай лишь приписали к недавней серии нераскрытых убийств.       Старший сын Кие был более чем уверен, что убийство Шинджуро-сана и Сенджуро-куна – дело рук какого-то демона, но сказать об этом полиции… Он и сам-то с трудом поверил в существование нечто подобного, что было говорить про стражей порядка. Но это однозначно был демон. Сабито конкретизировал его подозрения: по его мнению, это был Аказа. – Куда вы смотрите?! Ведь и дураку ясно, что это его рук дело! – негодовал рыжеволосый, в очередной раз доказывая друзьям на обеденном перерыве, что заклятого друга Кёджуро давным-давно пора выводить на чистую воду. Санеми и Тенген по-прежнему сомневались – никаких доказательств причастности Аказы к смерти семьи Ренгоку не было. – Что вы думаете, я в тот день просто попал под раздачу вместе с Зенитсу?! Я был безоружен, и он мог легко меня убить, но не убил же! Да как вы не понимаете: это все было спланировано, чтобы отвлечь нас и совершить убийство! – Сабито, я видел и знаю Аказу, – крепко обнимая со спины красного от смущения Зенитсу, говорил Узуи, – он быстрее ярко пойдет в лобовую атаку, чем будет строить какие-то сложные и не совсем понятные планы. Почему у больницы должен был появиться именно Кёджуро, а не я один? Слишком велик риск такого расчета. Скорее всего, это… – Просто совпадение?! – старшеклассник резко вскочил на ноги и с силой пнул пачку с соком, что стояла возле него. Урокодаки кипел, и присутствующие понимали, почему. Дав Ренгоку наводку той самой ночью, он, можно сказать, своими руками выпроводил его из дома. Светло-оранжевая жидкость с сочным цитрусовым ароматом быстро вытекала из пачки и яркой лужей разбегалась по поверхности. – Сахи, пожалуйста, успокойся, – начал было взволнованный Гию, но как только на него был брошен раздраженный взгляд, он покорно замолчал. – Успокоиться, говоришь? У моего друга убили семью! Убили старика Шинджуро! Убили Сенджуро! Кёджуро не выходит из дома! Наш Кёджуро, мать вашу, из которого жизнерадостность ключом бьет! Это для вас не повод, чтобы убить этого подонка, который ко всем прочему еще и является демоном?! – Нельзя думать на горячую голову. Если все так, как ты сказал, то обезглавить Аказу будет чертовски трудно. Нам нужен блестящий план, – Тенген, отпустив мальчика, поднялся с крыши, на которой они сидели, переводя серьезный взгляд на рыжеволосого юношу. Тот только закатил глаза и громко цокнул языком. Тандзиро, Зенитсу, Иноске и Генья в разговор старших не встревали, видя, что каждый из них на взводе после произошедшего. Известием об убийстве семьи Ренгоку был раздавлен даже Санеми, который казался младшим эмоционально непробиваемым и толстокожим.       Ренгоку перестал появляться в школе и не выходил на связь ни с кем из своих друзей. Старший Камадо после занятий по первости практически целые дни проводил перед своим окном, глядя на дом, стоявший на противоположной стороне улицы. Подросток ожидал, что вот-вот дверь откроется, и он увидит Кёджуро хотя бы издалека, удостоверится, что с ним все хорошо, но все надежды были тщетны. Тандзиро и его мать много раз ходили к чужой двери, однако никто по-прежнему не открывал. Кие повадилась носить ему обеды и оставлять у входа, но спустя два дня еда никуда не исчезла со своего места – пришлось эту задумку оставить.       На звонки своего мальчика Ренгоку тоже не отвечал. Старший Камадо потерял всякий сон: он мог запросто с ночи до раннего утра пролежать, не смыкая глаз, думая о том, как же там Кёджуро. Ведь его возлюбленный находился совсем один в доме, из которого еще несколько дней назад вынесли тела его родных. Тандзиро чувствовал всякий раз, что ему не хватает воздуха, когда он представлял Ренгоку-сана, сидящего в том самом месте, где находились трупы. Бессонные ночи быстро дали о себе знать усталостью – его успеваемость в школе упала, отметки резко ухудшились. Кие несколько раз вызывали на разговор учителя, и женщина как мантру повторяла им одно и тоже: что сын ее был напуган смертью близких ему людей.       Выходя утром из дома, Тандзиро каждый раз с надеждой поднимал глаза на чужие окна, но через некоторое время тоскливо отводил взгляд и расстроенный шел в школу. На не отвечающий номер он оставлял голосовые сообщения и этот ритуал проделывал каждый день, слабо веря в то, что Ренгоку-сан вообще берет телефон в руки.       Атмосфера в доме семьи Камадо была точно такой же, как в первые дни после смерти отца. Дети ходили притихшие, часто плакали, не резвились и не играли. Тандзиро и Незуко больше занимались работой по дому, видя, что мать их из-за проблем со здоровьем не справляется. Однако Кие продолжала ходить на работу и одновременно с тем искала новое место для дополнительного заработка. Помимо этого она не оставляла попыток достучаться до Кёджуро. Как будто бы смерть Шинджуро Ренгоку обязала ее к чему-то. Но это было не так: женщине казалось, что там, в доме напротив, вне себя от горя не находит себе места ее родной сын. Кие видела то, как подавлены ее собственные дети, знала, что Кёджуро-кун убит горем, и понимала, что в такую трудную минуту хотя бы она должна быть сильной. «Госпожа Камадо! Главное не переживайте!» – вспоминала женщина всякий раз. Тогда, когда она едва ли не с ума сходила, перепуганная исчезновением дочери, бодрый голос этого обычного старшеклассника вселил в нее уверенность, которой у нее не было. И сейчас Кие хотела дать ему материнскую заботу, которую не имел он.       Так проходил день за днем. Тандзиро, который совсем будто бы разучился улыбаться, один шел в школу, один возвращался из нее, никуда не ходил с друзьями в свое свободное время и часами сидел в полном одиночестве, закрывшись в своей комнате. Он много думал о том самом дне, но винить во всех грехах Сабито-сана не мог и не хотел. Мальчик скорее винил самого себя: ведь если бы он мог самостоятельно направиться в больницу, проверить там Агацуму, уничтожить злых демонов, а не тормошить ради всего этого Ренгоку-сана, то, возможно, трагедии удалось бы избежать. Но он был слаб и никогда не держал в руках оружия. Когда старший Камадо вспоминал, как отважно в ту ночь сражались плечом к плечу Узуи-сан, Зенитсу и Ренгоку-сан, у него захватывало дух. Даже Агацума, который всегда выглядел со стороны трусливым малым, на деле оказался невероятно смелым и стойким.       Одним непогожим днем Камадо привычной дорогой возвращался домой из магазина, неся в руках пакеты с едой. Обычно походы за продуктами были его любимым делом: рядом всегда весело шагал Кёджуро и рассказывал какие-нибудь забавные истории из своей школьной жизни, а потом у своих домов они горячо целовались на прощание. Теперь Тандзиро мог услышать его голос, только закопавшись в собственные воспоминания. Кинув тоскливый взгляд на дом семьи Ренгоку, подросток тяжело вздохнул и зашел к себе. В коридоре его встретила уставшая, измученно улыбающаяся через силу Незуко, очевидно только закончившая с уборкой. Позади нее, держа девочку за рукав, стоял Руи, привычно с легким высокомерием в глазах смотря на пришедшего. Старший Камадо, поприветствовав их, сразу же поднялся к себе в комнату. «Иногда мне кажется, что даже Руи обладает какой-то скрытой силой... Ведь все люди особенные: каждый что-то да может! Вот если бы я был хотя бы вполовину таким же сильным, как Ренгоку-сан…» – сокрушался он, сидя напротив окна в своей комнате и глядя на соседний дом.       По-хозяйски осмотрев свою катану, рыжеволосый убрал ее обратно в ножны, одевая на них сверху тканевый чехол, чтобы не привлекать слишком много внимания. Отставив оружие к стене, парень опустился на пол, начиная надевать обувь. Позади послышался шумный вздох. – Куда ты снова собираешься, Сахи? Ты берешь катану и уходишь, не сказав никому ни слова, – пытаясь говорить как можно спокойнее, начал Томиока. Его друг никак не отреагировал на эту фразу и даже не обернулся, продолжая свое дело. – Сахи! Прекрати вести себя как настоящий эгоист! Я же волнуюсь за тебя! В прошлый раз, когда нам сообщили, что ты в больнице, я думал, у меня остановится сердце! У Кёджуро убили семью! Если убьют и тебя, то я!..       Он резко оборвал фразу: голос его дрогнул. Урокодаки, медленно разогнувшись, поднялся на ноги и обернулся к нему. В следующее мгновенье Томиоку уже настойчиво целовали в приоткрытые подрагивающие губы. Брюнет жался к своему возлюбленному теснее, комкая во взмокших от волнения ладонях чужую ветровку. Ему было все равно, куда – отпускать от себя сейчас Сабито никак не хотелось. Не теперь, когда даже находиться на улице было чрезвычайно опасно. Рыжеволосый, напоследок собственнически прихватив зубами нижнюю губу партнера, отстранился от него, заглядывая в синие глаза. – Сахи… – тихо выдал Томиока, до последнего надеясь, что юноша останется с ним. – Гию, возможно, я действительно вел себя по отношению к тебе как полный эгоист, – глаза брюнета испуганно распахнулись, как только друг заговорил о себе в прошедшем времени. Томиока осторожно обхватил его лицо ладонями, невесомо коснувшись шрамированной щеки. И тот лучезарно улыбнулся ему в ответ на этот заботливый жест, – но я полон желания исправиться. Как только со всем будет покончено, я наверстаю упущенное! Обещаю, что буду носить тебя на руках и водить на свидания как милую старшеклассницу. А еще я хочу съехаться с тобой. Саконджи и Макомо меня поймут: ты ведь для них как член семьи. Я рад, что ты беспокоишься за меня, но не перегибай палку – я же все-таки чертов столп Воды! Санеми надо мной уже смеется! Всё, не делай такое лицо, будто я ухожу на войну. Я еще вернусь и такой поцелуй тебе впечатаю, что забудешь собственное имя!       Сабито, крепко сжав ладони Гию, убрал его руки от своего лица, а потом, одарив еще одной очаровательной улыбкой, взял свою катану и вышел за порог дома. Уже вечерело, облака на небе редели, и сквозь них проглядывали яркие оранжевые лучи солнца. Парень, вдохнув полной грудью свежесть майского вечера, уже собирался идти вперед, но вдруг громко хмыкнул и обернулся. – Я же говорил тебе: идти со мной опасно, – усмехнувшись, сказал он, глядя на девочку в юбке и цветастой толстовке, державшую в руках завернутую в ткань катану. Макомо лишь спокойно улыбнулась ему и сжала оружие крепче. – Слабак. Если хоть что-то умеешь, докажи это на деле. Если нет – демоном ты быть не достоин. Я собственноручно подставлю тебя под солнце, если не справишься с таким пустяком, – Аказа с силой отшвырнул от себя новообращенного парнишку, равнодушно наблюдая за тем, как тот, отплевываясь от собственной крови, поднимается на ноги, со страхом и злобой в глазах косясь в его сторону. – Я не слабак, – колко, но все-таки содрогаясь всем телом, добавляет Кайгаку. Демон с волосами ядовитого цвета угрожающе сжимает татуированные кулаки, и парень тут же прячет свой дерзкий взгляд. – Исчезни с моих глаз, ничтожество. Не сможешь убить семью Камадо, я припомню тебе твои выходки. Я не боюсь смерти и не боюсь Его. Жаловаться будет некому, когда солнце поджарит твои пятки. Я сказал, исчезни! – рявкает демон и наконец-то остается один: Кайгаку, получив задание и смирившись со своим подчиненным положением, быстро удаляется.       И под темным небом вновь восстанавливается ночная тишина. Аказа босыми ногами стоит в прохладной траве под мостом, рядом с каналом. В этом месте когда-то давно они с Кёджуро любили отдыхать после своих тренировок или занятий. Будучи во втором классе средней школы он еще приходил сюда в одиночестве, все-таки надеясь на то, что друг одумается, смягчится и простит его. «Но меня не за что было прощать! – негодовал про себя Аказа, чуть ли ни зубами стуча от обиды и злости. – Я был прав! Я сказал правду! Это чертов Кёджуро нес бред!» Едва только он вспоминал тот день, когда Ренгоку покинул его, злость затапливала Аказу с новой силой. Пальцы подрагивали, а голова кипела. Хотелось вернуть Кайгаку и размозжить его об опорные столбы моста. В таком состоянии, когда в ушах стоял невыносимый гул, соображать или сосредоточиться на чем-то было чертовски трудно, однако демон вдруг уловил сладкий человечий запах, который был ему смутно знаком. Потом стали различимы крадущиеся шаги, для уха человека совсем неслышные. Кто-то очень хотел подойти к нему поближе и остаться незамеченным. «Какой глупый просчет. Неужели, не считаются с тем, что я демон? Такая враждебная аура и жажда мести выдают его с головой», – устало подумал про себя парень и в следующее же мгновенье обернулся к своему недругу, готовясь встречать удар. Его противник не растерялся, осознав, что эффект неожиданности больше не сработает. Первое, за что зацепился пристальный взгляд демона, были кривой, недавно заживший шрам на щеке и волосы цвета свежей ржавчины. – Дыхание Воды! Вторая ката: «Водяное кольцо»! – Атакуешь в спину, Сабито? Как на тебя похоже! И что это за удар, слабак?! Вот это удар – разрушительное поражение цели: «Раншики»! – исходящая от меча Урокодаке ударная волна в виде крученого потока в одно мгновение оказалась остановлена, а следующий удар демона пришелся юноше прямо в поддых. Знакомая тупая боль поразила легкие и внутренние органы. Сабито даже показалось, что внутренности его сместились – его затошнило. Однако позволить себе минутную слабость означало проиграть. «Сейчас, Макомо! Сделав выпад в контратаке, он не сможет быстро среагировать на твой удар! Прошу!» – отчаянно думал парень про себя и, превозмогая подташнивание, сделал вид, будто готовиться поднять меч и вновь броситься в атаку. Позади противника изящно держа худыми руками катану, передвигаясь при этом абсолютно неслышно и грациозно, появилась девочка в цветастой толстовке. Рыжеволосый ликовал, видя, что Аказа действительно не замечает ее присутствия – Макомо не была наделена большой физической силой, однако исправляла это досадное упущение своей ловкостью и проворностью. – Дыхание Воды. Третья ката… – Разрушительное поражение цели: «Кюшики»! – и воздушный поток от ударов демона отбросил готовившуюся нанести удар девочку назад. Сабито широко распахнул глаза, глядя на то, как сестра спиной проехалась по траве, все еще крепко сжимая рукоять катаны. «Невозможно! Он не видел ее, так почему же, знал, куда и как она собирается бить?! И что за приемы он использует? Что за школа? Я впервые вижу этот стиль…» – Урокодаки быстро поднялся на ноги, но даже не успел выставить перед собой клинок, как чужая нога вновь настигла его. В глазах заплясали звездочки от удара по челюсти такой силы – он едва не откусил себе язык. Юноше казалось, что он со всей силы ударился о бетонную плиту – нижняя часть лица, простреленная острой болью, сначала будто разожглась, а потом полностью онемела. – Братик… как… – Макомо, хмурясь от боли и содрогаясь всем телом, приподнялась на локтях. – «Братик»? Привел сестру на бой со мной? – удивленно приподнял яркие брови демон и насмешливо улыбнулся, глядя то на девочку, то на самого Сабито. Последний же только буравил его ненавидящим взглядом, зажимая рукой сломанную челюсть. – Бестолковый слабак! Ведь я убью тебя, а потом и ее! Или нет, – намеренно сделав задумчивый вид, Аказа вдруг повернулся к рыжеволосому спиной и, смеясь, направился к его сестре. – Сначала следует прикончить девчонку, чтобы ты понял, каково это… когда отбирают тех, кто тебе дорог! Разрушительное поражение цели: «Саишики»! – Гию-сан? Что вы здесь делаете в такой поздний час? – Тандзиро удивленно хлопал ресницами, когда на пороге своего дома вдруг увидел взволнованного Томиоку с завернутой катаной в руках. Синеглазый юноша был взвинчен, натянут, словно струна: в глазах плескалось беспокойство, а руки нервно теребили завязки на чехле для оружия. Старший Камадо при виде клинка лишь непонимающе склонил голову набок. – Надо же, и вы тоже истребитель… Я знал только про Узуи-сана, Шинадзугаву-сана и Сабито-сана… – Тандзиро, Сахи, он… Ведь перед тем, как произошло нападение на Зенитсу, он звонил тебе? – спросил старшеклассник, в волнении сжав катану сильнее. – Да, это так. Сабито-сан предупредил меня о том, что это может произойти. Кажется, он следил за Аказой в тот день… – Так все-таки он пошел к нему!.. – старший сын Кие даже сам вздрогнул, когда увидел, как его слова испугали Томиоки. Гию в бессилии сжал зубы и на несколько секунд зажмурился, как будто бы в уме в этот момент проклинал своего друга всеми последними словами. И точно бы из него вдруг кто-то выкачал все силы: юноша почувствовал, что голова начинает кружиться, а воздуха с каждой секундой становится недостаточно. Томиока так резво переступил через порог и приблизился к мальчику, что тот от неожиданности отпрянул назад, чуть не споткнувшись об обувь. – Скажи, Тандзиро! Это очень важно! Может, Ренгоку упоминал, где живет Аказа или что-нибудь подобное? Хотя бы улицу! Прошу! Сахи в большой опасности, если он отправился туда в одиночку! Ведь этот человек… нет, этот демон, он… Он попросту убьет его, как родных Ренгоку! – Братик, кто там пришел? Ты куда-то уходишь? – послышался голос Незуко из кухни, и мальчик поспешил жестом показать старшекласснику не слишком много распространяться об убийствах и демонах в доме. – А, да! Ко мне тут друг пришел! Я, пожалуй, ненадолго выйду прогуляться. Не волнуйся за меня, Незуко! – торопливо надев обувь и захватив свою зеленую клетчатую толстовку, старший сын Кие быстро вышел из дома, уводя с собой незваного гостя. Оказавшись на улице, они могли спокойно продолжать говорить обо всех тревожащих их странностях. – Простите, Гию-сан! Незуко до сих пор волнуется из-за того случая с демоном: она много нервничает, когда я завожу разговор об ее похищении, поэтому не стоит говорить о демонах дома. Насчет того, что вы спрашивали… Нет, Ре… Ренгоку-сан никогда не говорил мне об Аказе. – Но неужели нет совсем никаких зацепок? Как же тогда мне отыскать Сахи! – не сдержавшись, с накопившемся раздражением и отчаянием выпалил парень. – Не кричи! Хватит шуметь в такое время! Госпожа Тамаё отдыхает! Теперь ей как никогда нужен отдых, а вы!.. – раздался знакомый упрек с соседнего участка. Оба школьника обернулись на голос и встретились с привычно недовольным взглядом светлых глаз Юсиро. – Вы же знаете про истребителей, про демонов: орете об этом на всю улицу! Но даже не можете понять, как важен отдых для госпожи Тамаё! Неблагодарные! Почему, когда над городом всходит луна, люди словно пропадают с улиц? Почему истребители спокойно могут уничтожать демонов в ночное время, не боясь того, что о них узнают? Да потому что госпожа защищает всех своей магией крови! Все свои силы она тратит на то, чтобы защитить людей, погрузить город в гипнотический сон до восхода солнца! Если ты дома, ты не наткнешься на рыскающего по городу демона – он просто не сможет пересечь порог твоего дома! – Но как же семья Ренгоку-сана? Почему, если весь город был под защитой, демон все-таки проник к ним в дом?! – сорвался старший Камадо, подбежав ближе к забору между их участками. Юсиро всегда был неприветлив и говорил с постоянным раздражением в голосе, однако совсем не это задело сейчас Тандзиро, а слова о том, что все жители города защищены. Как же они защищены, если демон, убивший Шинджуро-сана и Сенджуро-куна, все-таки оказался внутри жилища?.. – Мальчик сам впустил демона в дом, – серьезно ответил Юсиро. – Что?.. – Исключено, – тут же опроверг это заявление Томиока, тоже подойдя ближе к границе двух участков. Блондин нахмурился, покосившись на завернутую в ткань катану, которую старшеклассник держал в руках. – Сенджуро Ренгоку был сыном бывшего столпа Пламени, был братом нынешнего столпа Пламени. Он был не глупым мальчишкой и знал, что сказки про демонов – есть печальная реальность. Он наверняка был осведомлен о том, что открывать дверь ночью строго-настрого запрещено. – Глупцом был ваш сын бывшего столпа! И дверь демону открыл сам. Госпожа Тамаё бы почувствовала, если бы кто-то попытался пробить барьер. Уж не знаю, кем демон приходился ему, что мальчишка позволил себе совершить такую глупость, стоившую ему жизни. Умеете говорить с мертвыми – спросите у этого дурачка сами… – Юсиро! – строго окликнул мальчика женский голос, и из дома степенно вышла госпожа Тамаё. Тандзиро и Гию тут же поприветствовали ее поклоном, хоть слова соседского парнишки сильно задели каждого из них. «Да нет же! Сенджуро-кун был всего лишь ребенком! Впустить демона в дом мог только по незнанию», – думал старший Камадо, невольно поднимая в памяти светлый образ погибшего мальчика. Он был чудесным ребенком! Ведь как Кёджуро отзывался о нем – да с его слов, лучше брата сыскать было невозможно! Матери Тандзиро Сенджуро тоже очень нравился, и остальные его сразу же полюбили. Но тут старший сын Кие внезапно вспомнил рассказ своей сестры о странном сне. Человек с ядовито-розовыми волосами, стоявший в луже крови, целующий маленького Сенджуро в лоб… Ночь убийства? Неужели во сне перед Незуко предстала картина всей трагедии? Получается, она каким-то образом предвидела убийства? И почему в ее сне убийца целовал Сенджуро? Кем он вообще приходился семье Ренгоку?.. Однако все эти мысли подросток от себя отогнал, вернувшись вниманием к вышедшей из дома женщине. – Мальчик действительно впустил свою погибель сам. Я не знаю, что за воздействие оказал на него этот демон, но в дом он зашел с добровольного разрешения хозяев. Иначе барьер бы не впустил его. Но, Тандзиро, поздно об этом сожалеть. Тот, кого вы ищите, находится на восточном мосту. Это недалеко. Сильные колебания боевой энергии сейчас сосредоточены там. Я стараюсь закрыть это место от людских глаз на время битвы, но тогда моя защита в некоторых частях города ослабнет… Пожалуйста, поторопитесь. Этот демон не похож на остальных приспешников. Он будто действует независимо от Его воли… – Что? Тамаё-сан, о ком вы… – начал было Камадо, но Томиока тут же перебил его. – Восточный мост? Понял вас. Спасибо, – сказав это и торопливо поклонившись ей в знак благодарности, синеглазый юноша быстро выскочил за ограду и побежал вниз по улице. Тандзиро, замешкавшийся только на мгновенье, тут же бросился вслед за ним, на ходу крича старшекласснику о том, чтобы тот подождал его. – Будьте осторожны, – тихо добавил госпожа Тамаё, хоть и знала, что школьники уже не услышат ее слов.       Сил подняться на ноги уже не было. Нужно было хотя бы доползти до своей катаны, взять ее в зубы, раз пальцы переломаны, но он не мог. Метаясь растерянным взглядом по измятой траве, местами вспаханной до земли, Сабито впервые в жизни, не знал, что предпринять. Он держался за опорную балку моста. Вдыхать было мучительно больно, изломанные и вывернутые в противоестественную сторону пальцы не двигались, ребра тоже были сломаны. Смотреть прямо мешала стекающая с рассеченной брови кровь. Но на все это рыжеволосому было глубоко наплевать – в пяти метрах от него лежало бездыханное тело его сестры. Ее катана была сломана и бесполезной железкой валялась рядом с девочкой. Едва парень вновь окинул взглядом испачканную в крови цветастую толстовку, глаза его защипало. Послышался шумный вздох. – Ты показал все, что умеешь? Прискорбно... Значит, всего десять приемов водной стихии? Очень посредственно. Девчонка тоже выдохлась слишком рано. Чертовы слабаки, зачем вы вообще дышите? – лениво протянул демон, разведя руки в стороны. Сабито перевел на него озлобленный взгляд, чувствуя, что восстановить дыхание никак не получается. Катана лежала далеко, а голыми руками сделать что-то с этим дьяволом было просто невозможно. Он точно предвидел будущее – все атаки брата и сестры Урокодаки предсказывались и были отражаемы. Контратаки пугали своей чудовищной силой и скоростью: что за стиль использовал Аказа, раз за разом принимая эти странные стойки, Сабито так и не смог понять. Быстр, вынослив, чертовски силен, практически неуязвим. «Или совсем неуязвим», – проскользнула в голове истребителя безнадежная мысль. – От того, что умрет парочка таких, как вы, ничего не произойдет. Мир станет только чище. – Подонок... – едко, с ненавистью выплюнул Урокодаки, упрямо не отводя взгляд. Аказа удивленно приподнял бровь. – А? Это я-то подонок? Я смотрю, ты кое-что еще не уяснил для себя, – демон без промедления направился к стоявшему на коленях юноше. Тратить время на раздумья было нельзя: Сабито, превозмогая боль в теле, дернулся в сторону своего клинка, но не поспел. Татуированная рука цепко схватила его за рыжие космы и заставила поднять голову. – Видишь? Все в жизни повторяется. Я ясно дал тебе понять в прошлый раз: тебе осталось недолго. Ты ведь успел оставить какое-нибудь завещание после себя, а? Преследуя меня, ты знал, чем все кончится. Но зачем-то привел сестру на верную смерть. Ты не только слабак, но еще и трус. Сабито, ты просто обязан умереть. – Завались! – глотая собственную кровь, еле шевеля поврежденной челюстью, нашел в себе силы ответить старшеклассник, глядя прямо в горящие глаза демона. – Ты убил старика Шинджуро. Убил Сенджуро! Да черт знает, скольких еще ты успел убить! Но хладнокровно убить семью своего друга… Да ты, ублюдок, хоть представляешь, каково сейчас Кёджуро?! – Да что ты знаешь о Кёджуро?! – вскипел Аказа, и татуированный кулак со всей силы впечатался в живот рыжеволосого юноши, придавив поврежденные органы, заставив Урокодаки болезненно взвыть и зажмуриться. Меж тем демон сильнее натянул его волосы, хорошенько тряхнув парня за них. – Что ты знаешь?! Чертов отброс! Ты разрушил нашу дружбу! – Ты сам разрушил вашу дружбу! Кёджуро никогда не говорил о тебе плохо! Никогда! – Замолчи! Да, я убил его семью! Убью тебя, того парня Камадо – убью всех, кто дорог ему! Я убью вас всех, и тогда он сам вернется ко мне! У него не останется выбора! Потому что он мой! Ты понял? Кёджуро мой! Он мой! – нездорово улыбаясь, ни на секунду не переставал вещать Аказа. Следующим мгновеньем, перехватив голову Сабито поудобнее, он с силой ударил его об бетон опоры моста, затем снова и снова, чувствуя, как противник пытается вырваться из его рук. Но уже через пять таких ударов рыжеволосый юноша с разбитым и залитым кровью лицом перестал сопротивляться и превратился в поникшую безвольную куклу. Однако демон все равно продолжал бить его головой о каменно твердую поверхность, с каждым ударом повторяя одни и те же слова. – Мой Кёджуро! Это мой Кёджуро! Запомнил? Мой Кёджуро! Он мой! Слышишь?! А?.. Сдох ты, что ли уже? Слабак!       Аказа, отпустив чужие волосы, позволил телу старшеклассника упасть на землю и выпрямился в полный рост, зачем-то разминая мышцы. Сегодняшняя ночь определенно должна была стать решающей для него – он это чувствовал. Долгожданное, сладкое убийство этого ржавоволосого ублюдка, по мнению самого демона, должно было внести в его душу покой. Ведь Урокодаки Сабито и все, кого выбрал Кёджуро на замену самому Хакуджи, были виновны во всех его бедах. Небрежно перешагнув через безвольное тело, демон вдруг остановился, изумленно подняв глаза. – Свидетели? – он склонил голову набок, равнодушно разглядывая застывшего на месте Томиоку, дрожащими руками державшего ножны, но потом вдруг заприметил за ним знакомое лицо. – Ну что за удачный день! Ведь это тот самый второгодка из средней школы! Камадо Тандзиро, верно? Я безумно рад нашему знакомству!       Тандзиро смотрел на демона и не мог понять, что происходит. Ядовитого цвета волосы, татуировки по всему телу, сверкающие в темноте глаза – но это абсолютно точно был Аказа. Тот самый, которого он видел тогда на баскетбольной площадке, но выглядел он при этом совсем по-другому. «Он убил! Это он! Он!» – мысли в голове старшего сына Кие мешались, путались. Мальчик чувствовал, как от гнева у него темнеет в глазах – прямо перед ним собственной персоной стоял виновник всех этих трагичных событий! Убийца Шинджуро-сана и Сенджуро-куна! И тут Камадо на мгновенье забыл, как дышать. Позади босых ног демона лежало еще одно тело. Рыжие космы, перепачканные кровью, сразу же раскрыли личность очередной жертвы хладнокровной жестокости этого существа под именем Аказа. – Сабито-са… – Сахи! – сорвавшимся голосом вскрикнул Томиока, тут же закусив собственные пальцы – при виде обезображенного тела своего возлюбленного он почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Рыдания рвались наружу из его горла, и парень исступленно кусал свои пальцы, сдерживая отчаянные крики. Сабито. Его Сахи. Его Сахи, который еще несколько часов назад касался, обнимал, целовал его, бездыханный лежал позади этого демона. Упасть рядом, обнять его снова, сжимать в своих объятиях до тех пор, пока он не откроет заляпанные кровью глаза. Гию не понимал ничего. Его похолодевшая рука, лежащая на рукояти катаны, хотела вытащить оружие из ножен, но не для атаки. Томиока вдруг вздрогнул от собственных мыслей. Помочь демону, сотворившему такое с его самым родным человеком?.. Позорно вскрыть себе горло, усладив взор этого чудовища, оставив мальчика Камадо на произвол судьбы? Юноша до неприятного скрежета сжал зубы и резким движением обнажил клинок. – Ты… ублюдок… – Чудовище! Аказа, ты настоящее чудовище! – неожиданно для всех выдал мальчишка, содрогаясь от переполняющих его чувств. Их противник никак не отреагировал на это, со скучающим видом уставившись на него. – Ты убил стольких людей! Ни за что! Посмотри на себя! Во что ты превратился! Кто из убитых тобой заслуживал смерти?! В чем были виноваты Сабито-сан и Макомо-сан?! Что тебе сделали Шинджуро-сан и Сенджуро-кун?! – Заткнись, малец! Я сказал, что убью всех, кто дорог Кёджуро Ренгоку, и ты следующий. – За что?! Что они все… – Тандзиро не сдержал слез, и они сами ручьями вдруг полились из его глаз от такого переизбытка эмоций. Сабито-сан и Макомо-сан. Мозг просто не хотел мириться с тем, что такое могло произойти в реальности. Но они лежали прямо здесь – их тела были перед ним. Старший Камадо, громко всхлипывая, кулаком быстро стер слезы, пытаясь перестать плакать. Губы Томиоки крупно дрожали – он держался из последних сил, чтобы не терять концентрацию. На тело своего возлюбленного он больше не мог смотреть. – Поверить не могу! Даже Сенджуро-куна! А ведь он был еще совсем ребенком! – Тебе станет легче, если я скажу, что перед смертью поцеловал его? – усмехнулся демон и с азартным блеском в глазах посмотрел на Камадо. Тандзиро почувствовал, что впервые за всю его жизнь кипящая ненависть переполняет его и вот-вот готова толкнуть на какой-нибудь необдуманный, глупый поступок. Перед глазами снова всплыло невинное лицо младшего брата Ренгоку-сана. – Он был чертовски красив! Напомнил мне Кёджуро в детстве: они очень похожи. Но, к счастью, не характерами, и я быстро нашел с ним общий язык. Я знал, что парнишка пригодится мне – ведь он такой наивный! Поверить не могу, он так привязался ко мне за это время! Меня это дико забавляло. В любом случае, его детская влюбленность сыграла мне только на руку: он радушно впустил меня в дом после заката. Правда, старик Шинджуро, как оказалось, не лыком был шит – почти оттяпал мне руку своим клинком истребителя. А Сенджуро должен был быть счастлив: я целовал его нежно перед тем, как убить. Есть его было одно удовольствие. Я как будто откусил кусок от самого Кёджуро! – Замолчи! – и старший сын Кие уже хотел рвануться к демону – он знал, что в сражении ему не продержаться и пяти минут, но все равно был готов отдать свою жизнь, лишь бы это сумасшествие прекратилось. Однако Томиока опередил его. Сделав стремительный выброс вперед и круто резанув катаной по воздуху, он создал быстрый спиральный поток воды – Тандзиро даже перестал удивляться тому, что творили эти необыкновенные люди. Мальчик только молился, чтобы сил Гию-сана хватило на обезглавливание этого существа. – Дыхание Воды! Шестая ката: «Водоворот»! – Шестая? Вы собрались драться со мной одними и теми же приемами? Не смеши меня! Еще одним слабаком станет меньше! Разрушительное поражение цели: «Удар светового потока»! – атака Томиоки оказалась с легкостью отбита, более того – ослабленная ударная волна от приема демона, что пронеслась следом, могла запросто сбить их с ног, если бы Гию не принял удар на свой клинок. Камадо взволнованно осмотрел синеглазого юношу с ног до головы – его удар не достиг своей цели и пропал в никуда, но силы на него были потрачены. «Да что же он такое? Неужели против него все бесполезно? Но ведь не может такого быть, чтобы победить Аказу было невозможно!» Тем временем демон, со скучающим видом размяв шею, глубоко вздохнул, как если бы его заставляли делать то, чем он не хотел заниматься. Гию и Тандзиро не спускали с него глаз, внимательно следя за каждым его движением. – Ты слабее этого рыжеволосого ублюдка: твоя аура, хоть и пылает жаждой отмщения мне, не столь сильна. У вас троих одинаковый стиль, но невооруженным глазом видно, что Сабито был талантливее вас. Разобраться с тобой будет еще проще, чем с теми двумя. Но ради исключения я покажу тебе кое-что, – Камадо во все глаза смотрел на то, как дышащее убийственной силой, мощное тело Аказы приняло какую-то необычную боевую стойку. Гию напрягся, начиная судорожно соображать, что за этим может последовать, но мысли путались. Такой стиль ведения боя был совершенно незнаком ему. Когда же на земле вдруг стали вырисовываться горящие числа, это и вовсе сбило всех с толку. Глядя на их удивленные лица, Аказа лишь продолжал улыбаться. – Разрушительное поражение цели: «Стрелка компаса»! – Ради всех тех, кого ты убил! Дыхание Воды! Десятый стиль: «Дракон перемен»!       Тандзиро благоговейно смотрел на то, как закрученный поток воды вздымался над землей вокруг Томиоки, словно настоящий дракон. Столкнувшаяся с воздушным потоком от ударов врага гордая стихия, шипя водными брызгами, как языками холодного пламени, обрушилась на демона грозным водопадом. Сжав катану в руках до побеления пальцев, Гию пробовал закрутить прием на несколько оборотов больше, но мышцы рук с непривычки тянуло неприятной судорогой. Даже Сабито проиграл этому безжалостному существу – юноша чувствовал, что в бою против Аказы ему придется балансировать на грани человеческих возможностей. «Бей сейчас, Гию», – будто щелчком остановил его родной голос, и Томиока, чувствуя, что глаза вновь начинает щипать, закусил губу и поддался вперед. Катана тяжелела в руках, но медлить было нельзя, и, недокрутив пару оборотов, старшеклассник разрезал вздымающиеся волны, что скрывали от него противника. А затем стремительной лавиной на него обрушились чудовищной силы удары. – Гию-сан!       Девочка торопливо шла вниз по улице, боязливо прижимая трясущиеся руки к молодой груди. Идти по ночному городу было не по себе, тем более, когда она знала, что после заката появляются они... Старшая дочь Кие испуганно оглядывалась по сторонам, надеясь на чудо – она искала своего брата. – Незуко! Незуко, постой! Подожди! – Руи не отставал от нее ни на шаг, пытаясь схватить девочку за руку и остановить. Когда спустя полтора часа своего ухода Тандзиро не вернулся домой, его сестра, памятуя о всех произошедших событиях, принялась дозваниваться ему. Результата это не принесло – телефон брата был почему-то выключен. Сердце у Незуко было не на месте. Быстро одевшись и предупредив мать, девочка выскочила на улицу и побежала на поиски. Она не знала, куда идти, но сидеть дома, сложа руки, тоже не могла. «Ренгоку-сан больше не спасет нас! Таких удачных совпадений не бывает! Да и не до нас ему сейчас», – думала она про себя, соображая, куда бы мог отправиться брат на ночь глядя. Однако она никак не думала, что ее вечный спутник и здесь отправиться следом за ней. – Прошу тебя, давай уйдем! Если ты пострадаешь, я… – Мне не важно, что будет, если я пострадаю! – громко сказала она, резко остановившись и обернувшись на него. Мальчик даже вздрогнул от того, как твердо и решительно звучал ее голос. – Мой брат пропал! Я отыщу его и верну домой! Потому что мы семья! Мы должны заботиться и помогать друг другу! Если Тандзиро старший сын – это не значит, что все трудности должны всегда быть взвалены на его плечи! Я тоже должна делить с ним все невзгоды! – Незуко, ночь – время демонов! Ты ж сама это прекрасно знаешь, – Руи виновато отвел взгляд – мальчик не любил вспоминать тот случай, когда он собственноручно попытался причинить вред девочке, которую так сильно обожал. От одной мысли о том, что с ней могло произойти что-то плохое по его вине, он готов был наживую вырвать себе глаза. – Я не должна бояться, ведь и Тандзиро не стал бы! – она возобновила шаг, и Руи кинулся следом за ней, но чей-то громкий смех заставил их замереть. – Не должна бояться демонов? Вот это заявление от человека! – Кайгаку, сидя на крыше одного из домов, глядел на их испуганные лица сверху вниз. – Ты сказала, что Тандзиро твой брат. Выходит, ты тоже из семьи Камадо? Ну, наконец-то нашел. Странная аура окружает эти улицы! Я не припомню, чтобы такое было, когда я ходил по ним, будучи человеком. Признаться честно, я даже боялся, что не найду вашу семью. Но какая удача! После того, как я убью тебя, найти по запаху, откуда ты пришла, будет проще простого!       Девочка задрожала всем телом, осознавая, какую чудовищную ошибку она совершила, переступив порог дома. Все отважные мысли стремительно разбежались по углам в ее голове, когда под луной появился настоящий демон. А что, если теперь из-за нее погибнут все?.. Незуко громко вскрикнула и отчаянно замотала головой, не желая верить словам демона. Слезы наворачивались у нее глазах. – Что, умирать не хочется? Ха-ха! Не волнуйся: такую красавицу я убью быстро, чтобы ты не мучилась! – незнакомец поднялся с крыши – на его поясе девочка заметила катану – и с молниеносной скоростью ринулся вниз. Время для старшей дочери Кие точно замедлилось: каждое мгновенье выжигалось в памяти горячей печатью. Демон был все ближе, но девочка, остановленная страхом, не двигалась. Однако в холодном свете луны перед ней что-то неожиданно блеснуло, и тело Кайгаку тут же рассыпалось на куски. Брызги крови окропили лицо Незуко, она громко закричала, когда кровавые останки порубленного тела с мерзким хлюпаньем упали перед ней. Но в следующую секунду до нее дошло, что эта леденящая душу жестокость стала ее спасением. – Ты посмел угрожать моей Незуко. Твои слова разозлили меня, бесполезное существо, – медленно подойдя к луже крови на асфальте, Руи равнодушно окинул останки холодным взглядом. Из пальцев мальчика тянулись едва заметные, полупрозрачные нити – Незуко перевела испуганный взгляд с рук своего спасителя на его фарфоровое лицо и коротко вздрогнула. Это ощущение сковывающего ужаса, которое охватывало ее при виде такого выражения лица Руи, было ей уже знакомо. Однако страх тут же пропал, когда мальчик перевел на нее заметно потеплевший взгляд. Словно перед ней стояли два разных человека. Сейчас Руи, глядя на нее, выглядел таким радостным, будто только что заставил исчезнуть то, что мешало его вселенскому счастью. – Не бойся, Незуко. Мне просто показалось, что он напугал тебя. Теперь нам никто не мешает. – А ты странный парень – я ведь еще это с крыши заметил, – мальчишка, заслышав эти слова, тут же бросился к Незуко и, сжав ее в объятиях, взмыл в воздух. Кровавое месиво вдруг задвигалось и через несколько мгновений вновь собралось воедино, явив перед собой все того же чернобрового незнакомца. Руи презрительно хмыкнул, подхватив девочку на руки и застыв в небе посреди крыш домов. Разминая суставы и проверяя работу заново отросших конечностей, Кайгаку поднял глаза на мальчика, позади которого огромным диском сияла луна. – Не демон, но способности абсолютно точно не человеческие. Что ты такое? – Тебя это не касается. Исчезни, – от новых нитей демон уже сумел уклониться, однако руку все-таки вновь потерял. Руи, сжимая перепуганную Незуко в объятиях, досадливо закусил губу: раны от его нитей нанести серьезный урон демону никак не могли. Это игра в догонялки была лишь бесполезной тратой времени – чем больше ударов он наносил, тем с большей легкостью Кайгаку уворачивался от новых атак. Так продолжалось минут пятнадцать, пока демон вдруг не обнажил свою катану и не разрубил преследующие его нити в один молниеносный прием. – Впечатляет, знаешь ли! Будь на моем месте обычный человек, ты давно превратил бы его в фарш! И надо же: ты летаешь? Или всего лишь стоишь в воздухе на сплетенных нитях? Впервые вижу такое непонятное существо. Ты не демон, но и человеком тебя с такими способностями назвать сложно. Но достаточно игр, – стойка противника переменилась, и Руи нахмурился, глядя на то, как демон приготавливается к следующей атаке. – Как бы силен ты ни был, мы лишь теряем время. Твои нити не убьют меня. Но восстановишься ли ты, если я отрежу тебе голову своим мечом? Приготовься. Дыхание Грома. Вторая ката: «Шаровая молния»!