Младшего из нас звали Скайн

Скайн открыл мне дверь и поначалу будто не хотел впускать. За его спиной жарко горел камин, но свет дарил не только он, а ещё свечи и факелы. Младший точно пытался согреться, сотворить своё личное солнце прямо в покоях. И в этом свете я заметил, как дрожат его пальцы. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять — жар захватил его тело. — Почему ты здесь? — спросил он слабым голосом. — Чтоб защитить тебя, — и я вошёл против его воли, всего лишь отодвинув его плечом. Дверь за мной захлопнулась, как будто и сквозняки замка были со мной заодно. Я обернулся на мгновение — повернуть ключ, а потом ухватил Скайна за плечо и отвёл к постели, застланной звериными шкурами. Тут был мех медведя и волка, снежного барса и рыси. Искусная выделка меховых одеял подарила им потрясающую мягкость. — Тебе холодно? — спросил я, усаживая брата на кровать. — Да, — отозвался он, чуть прикрыв глаза. Его лихорадило уже так явно, что мне едва не захотелось позвать Аннэ на помощь. Но нет, конечно, это было последствием магического вмешательства, колдовства, что раскрывало крылья прямо сейчас. За окном выли ветра, кружил снег, и я заставил Скайна улечься под одеяла, а сам лёг поверх них, чтобы наблюдать за ним и чувствовать каждый вдох. — Аннэ творит колдовство, — объяснил я. — Оно спрячет нас, защитит от драконьего племени. — Но я тоже немного дракон, — осознал Скайн. — Вот отчего мне так плохо. — Я здесь, чтобы защитить тебя от этого, — мне пришлось взять его холодную ладонь в свою. Поглаживая пальцы, чтобы успокоить, я словно впервые рассматривал побледневшую кожу, изящные руки… О, сколько в нём было от матери, как мало было от отца! И красота его была иная, не та, которой обладал Мэнсель, не такая, как у Вэрра или Лютейна. Оставалось лишь гадать, каким он станет мужчиной, ведь пока что он всё ещё был немного ребёнком, неоперившимся птенцом. — Говорят, что и полукровки драконов умеют принимать истинную форму, — вспомнилось мне. В танцующем пламени свечей кожа Скайна то становилась слишком белой, то покрывалась странным румянцем. Он старался успокоить отчего-то участившееся дыхание. Услышав мои слова, он только улыбнулся. — Думаешь, я тоже сумею? — Нужно спросить у Аннэ, — предложил я. — Ей это, должно быть, хорошо известно. Он промолчал, закрыв глаза. Может, ему стало хуже, а может, он задремал, убаюканный песнями вьюги. Мне спать точно было нельзя, потому я продолжил смотреть на него, удивляясь странной красоте. В тот миг меж нами сложилось некое единение, которому я не мог подобрать названия. Сердца ли наши стали биться в одном ритме, сравнялось ли наше дыхание, но мы лежали рядом, и казалось, что даже время перестало существовать. Вслушиваясь в голоса северных ветров, я уже ни о чём не думал, позабыл о магии, о рыщущих в поисках полукровки драконах, и знал только, что рядом со мной тихо лежит Скайн. А после и имя его стало ненужным, да и моё рассыпалось искрами. Свечи оплывали, прогорали дрова в камине. В комнате было так жарко, что в другой вечер я бы немедленно распахнул тяжёлые ставни, чтобы впустить снежную круговерть и прохладу, но сейчас я выбрал не шевелиться. Свет постепенно померк, только факел едва горел за нашими спинами. Скайн осторожно сел, не вырывая ладони, которую я по-прежнему поглаживал кончиками пальцев. — Мне лучше, — прошептал он. И в тот же миг всё кончилось. Наверняка Аннэ установила защиту, мне можно было уходить, но я медлил, потому что ещё минуту назад пребывал в идеальной гармонии и не хотел так быстро её лишиться. — Будет правильно, если я останусь до утра, — предположение прозвучало уверенно, но Скайн сощурил глаза. — Нет, будет правильно, если ты сейчас уйдёшь, — сказал он. — Так точно будет лучше. Я не смог возразить. Что-то в его глазах, в его голосе, в самой его позе говорило мне, что мой порыв не ко времени. И я встал. — Что ж… Мои покои недалеко, если что-то понадобится, обязательно обратись ко мне. — Да. Сухое «Да», словно скомканное… Я поспешил отвернуться и двинулся к двери. Магия объединила нас, а реальность разбила это ощущение на кусочки. Пусть было больно терять, но я должен был принять, всё это — плетение колдовских сетей, а оно не длится вечно. Когда я повернул ключ в замке, Скайн вдруг обнял меня сзади, неловко прижимаясь и пряча лицо чуть ниже затылка. Его дыхание опалило кожу. Жар не прошёл, не исчезла и дрожь, лихорадка всё ещё гуляла в его крови. — Мне нельзя уходить, если ты в таком состоянии, — сказал я ровно, хотя сердце внезапно забилось как сумасшедшее. — Нужно, тебе нужно скорее уйти, — прошептал он и оттолкнул меня, отступая на шаг. — Со мной всё будет хорошо, скоро рассвет. И он был прав, в щёлки ставень уже пробивался неяркий свет. Я живо представил, как небо бледнеет, как вырисовываются косматые тучи, роняющие снег на наши земли. Ненастье пришло надолго, сегодня нам не увидеть солнца. — Хорошо, но ты ляжешь в постель, — так говорят непослушному ребёнку. И Скайн отвернулся, словно оскорблённый этим. Он подошёл к кровати и сел на неё, не повернувшись ко мне, не посмотрев в глаза. — Как скажешь, — уронил он тихо. — Мне нездоровится. — Вижу, — согласился я. — Это магия. Он дёрнул плечом, почти не соглашаясь, но спорить не стал. Я же всё-таки вышел, намереваясь найти Лютейна и уточнить, не нужно ли мне вернуться к Скайну на весь день. Но тут же увидел прямо перед собой странное существо. Оно словно соткалось из теней, было пронзительно чёрным, хотя очертания всё время оплывали, как воск, к которому подносишь лучину. Я не заметил никаких глаз, это точно был силуэт, но в то же время ощущал, как это нелепое нечто смотрит на меня. И конечно, оно было опасно. Опасность истекала из него, таилась в кончиках тонких пальцев, как будто бы слишком хрупких. Моя ладонь сама собой нащупала рукоять кинжала. Меч остался в покоях — думал ли я когда-нибудь, что он пригодится мне в коридорах замка, которые я исследовал ещё совсем ребёнком?.. Но тварь медлила, быть может, не ожидала, что от Скайна выйдет не Скайн? Как же она попала сюда? И стоило подумать об этом, как я шагнул назад, не поворачиваясь к твари спиной. Дверь подалась — Скайн не заперся, и как хорошо, что он не поднялся, чтобы проводить меня. В комнате уже полным полно было теней, голос крови подсказал мне, что они могут соткаться в других тварей. Потому я подскочил к младшему. Кинжал запел в воздухе, длинное лезвие не раз служило мне хорошую службу, не раз помогало на охоте, но я не знал, не бессильно ли оно против этих существ. — Что происходит? — Скайн стал спиной ко мне. Дрожь его никуда не ушла, но голос звучал твёрдо. Он уже выхватил собственный кинжал, и я мельком оценил, что клинок не хуже моего. — Твари, — отрывисто бросил я. В тот же момент первая ворвалась в комнату и кинулась к нам. Она напоролась на мой кинжал, пачкая его чёрной массой, густой, как желе, и отскочила, заверещав тонким голосом. — Магия Аннэ не помогла? — спросил Скайн, ещё теснее прижимаясь ко мне. Отвечать мне было некогда — тварь пришла в себя и атаковала второй раз. Кинувшись ей наперерез, я постарался ударить в горло, тонкая шейка казалась слишком хрупкой и уязвимой, но безлицый противник разгадал меня и отпрянул, недовольно ворча. Под удар попало только предплечье, снова блеск клинка скрыла вязкая чернота. Скайну тоже стало некогда задавать вопросы — из теней сплелась новая тварь — поменьше и послабее. Она кинулась из угла, но заверещала — клинок Скайна ударил её наискосок в грудину. Если б то был человек, рёбра бы помешали смертельному удару, но тварь скорчилась и секунду спустя вновь стала всего лишь дымком и туманом, тенью. Я же почти закончил со своей. Подсмотрев, где уязвимое место, я обманным выпадом заставил противника раскрыться и ударил, всаживая кинжал по самую рукоять. Меня обдало жарким тёмным месивом, что было у них вместо крови, а потом тело твари растеклось тенями. — Окно, — бросил я, и Скайн кинулся к ставням. Неяркий холодный свет затопил комнату, изгоняя тени. Тварей больше не было. — Как ты? — спросил он, приближаясь. Больше его руки не дрожали. — В порядке, — я осматривал клинок. Чернота спеклась на нём, точно желая поразить его ржавчиной. — Нужно очистить оружие, — словно услышал мои мысли Скайн. — Нам нужно к Лютейну, — заметил я, с сожалением отправляя кинжал в ножны. — Возможно, он подскажет и с этим. *** Мы никого не встретили, пока пробирались до покоев Лютейна, но я был весь на взводе, готовый отразить нападение, откуда бы на меня ни кинулись твари. Однако в замке воцарилось спокойствие, и только ветра всё так же рыдали где-то под сводами. Лютейн открыл нам сразу — осунувшийся и бледный, он явно ни мгновения не спал. — Что случилось? — спросил он нас. — Твари из тени, — отозвался я, не зная, как ещё описать то, с чем сразился. — Их кровь… Или что там... Испортила наши клинки. Я обнажил кинжал, Лютейн хмуро осмотрел его и кивнул, позволяя нам пройти в комнаты. — Садитесь, — он прошёл за стол, уложил клинок перед собой. — Аннэ с этим поможет. Значит, кто-то всё же прорвался… — Они соткались из теней, — начал я, но брат остановил меня. — Да, я знаю их природу. Аннэ говорила мне о них. Эти твари никому не служат и служат сразу всем, кто к ним взывает. Видимо, те, что идут за Скайном, не гнушаются призвать и такую мерзость. Но сейчас они уже не пройдут… — он вздохнул. — Оставайтесь здесь, за завтраком мы поговорим об этом с остальными. Возможно, Аннэ понадобится помощь Вардери. — От меня слишком много хлопот, — заговорил вдруг Скайн. — Почему бы не отдать меня драконьему племени? — Потому что ты наш брат, — спокойно сказал Лютейн. — Но… — Перестань, — одёрнул я. — Те, кто идёт против тебя, идут против всей семьи. Они уже сгубили одного из нас. Мы хотим справедливости. Скайн уставился в пол. Мне трудно было понять, о чём он думает сейчас, но я надеялся, что старается принять — он брат нам и мы готовы вступиться за него. Лютейн встал и подошёл к окну. — Сейчас мы отрезаны от мира, никто не придёт к нам, — сказал он мрачно. — Только магические пути доступны. Снегопад укрыл все обычные тропы. — Что ж, значит, наши гости могут быть только… — я не договорил. Существа и духи, что крадутся магическими тропами, были опаснее людей, но при этом от них легче было придумать защиту. — Аннэ всё сделает, — ответил на незаданный вопрос Лютейн. — Ей достанет сил. Он и был их источником. И эта усталость, и внезапно постаревшие черты указывали на то, что брат мой добровольно отдавал колдунье силы. Такова была цена за её помощь, такова была сила его любви к семье. Я принял его жертву. Скайн же продолжал молчать. Он извлёк кинжал и рассматривал запятнанное темнотой лезвие, точно мог разгадать природу существ, напавших на нас. Лицо его будто стало маской, я ничего не мог прочесть по нему. — Оставайтесь, я поднимусь к Аннэ, — Лютейн снова вздохнул. — Здесь самое безопасное место в замке. Лишь когда он вышел, Скайн поднял на меня глаза. Не говоря ни слова, он провёл лезвием по левой ладони. Алая кровь окрасила его, и… чернота исчезла. — Видишь? — чуть хрипловато спросил он. — Они шли за мной. Чтобы проверить его догадку, я взял свой клинок со стола и повторил жест. Ладонь защипало от пореза, но моя кровь не сумела победить темноту. Он усмехнулся. Тогда я протянул ему раненую ладонь. — Что ж, брат, давай смешаем нашу кровь, — предложил я. — Чтобы ты более не сомневался в том, насколько мне дорог. Он смущённо коснулся моих пальцев своими. Пачкаясь в крови друг друга, мы сомкнули ладони, порезы соприкоснулись, и снова я почувствовал, что мы становимся единым целым. Дважды кровные братья… Магия над нами плела свои сети, пели ветра, горы дышали холодом, а я смотрел в глаза Скайну, и меня охватывало странное чувство, которое я так и не мог назвать. Мы расцепили ладони и наложили друг другу повязки, скрывая порезы. Скайн был смущён и больше не говорил со мной, только отводил глаза. Но я и сам не знал, что можно сказать. Что-то менялось во мне, и я жаждал разобраться, только откуда взялось бы время на размышления, когда неведомая опасность заглядывала в окна и скалилась пустотой.