Младшего из нас звали Скайн

После короткого и сухого сообщения Лютейна завтрак проходил в гнетущем молчании. Никто не нашёл, что сказать, и каждый обдумывал, что делать дальше. Скайн сидел рядом со мной, и нельзя было не ощущать, как он нервничает. Он едва ли не порывался тут же подняться и попросить выдать его тем, кто так жаждет встречи с ним, только бы больше не терпеть тишину. Я успокаивающе коснулся его плеча. — Не торопи их. — Зачем я нужен драконьему племени? — потерянно спросил он. — Почему сейчас? Вардери, что сидела перед нами, подняла голову и чуть улыбнулась. — Я как раз задумалась об этом, Скайн, — сказала она. В глазах её пополам с магической силой плескалось волнение. — Мне пришлось обратиться к картам и внимательно изучить их. Вспомнить несколько заклинаний и применить их. И я нашла ответ или хотя бы какое-то объяснение. Скайн, казалось, весь превратился в слух, но и другие тоже прислушались к её словам. Сестра же не повысила голос, продолжая рассказывать так же ровно и спокойно: — Земли Мэнселя прилегают к землям племени Мийлы. Никто из нас не задумывался, из какой семьи отец взял себе жену, но я нашла свидетельства, что она была ему ровней. Это значит только одно — Мийла — прямая наследница того, кто правил в племени. Возможно, у неё были братья, но некогда Мэнсель говорил мне, что у соседей нередки междоусобицы. Видимо, отпрыск Мийлы — то есть ты, Скайн, — единственный, кто может претендовать на земли теперь. — Мне не нужны их земли, — удивлённо отозвался Скайн. — А вот здесь возникает иной вопрос. Если бы им всего лишь не требовалось, чтобы ты претендовал на власть, то они бы и не давали знать о себе. Но ты им очень мешаешь, независимо от того, хочешь ли получить такой подарок от усопшей матери или же не желаешь его знать, — Вардери задумчиво помолчала. — Видимо, пока истинный наследник жив, они не могут справиться с магией, что напитывает их землю. Иначе говоря, пока ты жив — ты магический ключ. Они должны или заручиться твоей поддержкой, или убить тебя. — И выбрали убить, — напомнил я об утреннем случае. — Неизвестно, что сделали бы твари из тени, возможно, они получили приказ задержать его, похитить, — Вардери снова улыбнулась. — Так или иначе, но стоит разобраться, что происходит в тех краях. Однако же, сдаётся мне, нам не поможет супруга Мэнселя. Мэнсель женился поздно, и его выбор мы не могли ни одобрить, ни отрицать. Одно нас радовало — у Лайны не было детей. Мы считали, что старший и сам откажется от неприятной партии, но он хранил верность супруге, всё надеясь на сына. И слова Вардери вдруг полыхнули во мне страшной догадкой. — А если Лайна заинтересована в том, чтобы передать земли Мэнселя новому супругу? — спросил я. — Что ты хочешь сказать? — удивился Лютейн. Вэрр глянул на меня странно, но не стал прерывать. — Если она заключила договор с тем, кто сейчас у власти в племени драконов. С тем, кому угрожает наследие Скайна? — продолжал я озвучивать вопросы. — Разве кто-то ещё обвинял Скайна в убийстве? Возможно, говорить так было слишком смело, но никто не прервал меня. — Ты можешь быть прав, — заключил наконец Вэрр. Сейчас он был среди нас старшим и взял на себя роль Мэнселя так, словно уже привык нести эту ношу. — Вардери верно подметила, Лайна не из тех, кто станет нам помогать. Ей хочется быстрой крови, но зачем?.. Она говорила, что Скайн отравил Мэнселя, но руны Вардери указали на иной источник болезни. И пусть они тоже говорили о Скайне, но не называли его убийцей… А я верю рунам моей сестры, — он перевёл дух. — И верю Скайну. Да, я болен, хоть сейчас дела пошли на лад, но мне совершенно ясно, что мой брат не желал мне вреда. Скайн не мог поднять глаз. Я чувствовал, быть может, потому, что мы смешали кровь, как больно ему вновь переживать обвинения, как отчаянно не хочет он вспоминать о смерти Мэнселя. Он был близок с ним. — Мэнсель заменил мне отца, — вдруг раздался его голос. Никто из нас не ожидал, что Скайн возьмёт речь. — Я любил его. И проклятье сожгло его за это. А Лайна… Я знаю, что она принимала средства, которые не позволяли ей понести. Мэнсель не верил мне… Или не хотел верить. И снова в зале воцарилась тишина. Коварство женщины свело нас вместе, и мы понимали, что можем лишиться солидного участка земель. — Что ж, теперь нам нужно обдумать дальнейшие шаги, — напомнил Лютейн. — Понадобится помощь Аннэ, — отметил Вэрр. — Сейчас она отдыхает, — Лютейн чуть поморщился. — Ближе к вечеру я соберу всех на совет. — Есть ли у нас время? — задал вопрос до того молчавший Лаксейн. — Пока есть, — успокоила его Вардери. — Лайна не может провозгласить себя наместником, мы не можем изгнать её, пока не истечёт три месяца со дня смерти Мэнселя. И она не может принять другого супруга раньше. — Потому они и хотят уничтожить Скайна сейчас, — Риксель вздохнул. — Но мы семья. — И тем мы сильны, — договорили мы хором. *** Я сам себе дал слово не отходить от Скайна ни на шаг, но он и не был против моего общества. Мы поднялись на башню, чтобы посмотреть на непогоду и крутящиеся снежные вихри, чтобы послушать песни ветров. Зябко кутаясь в плащ, Скайн вглядывался в белизну снегопада и думал о чём-то, будто бы не желая этим делиться. Я же рассматривал его в который раз. — Интересно, как же они обращаются… — донёсся его голос. — Драконы? — уточнил я. Мне не приходилось этого видеть, да и был ли этому свидетелем хоть кто-то из ныне живущих? Возможно, драконы уже утратили своё волшебство, ведь сколько раз их кровь смешивалась с человеческой… Мир менялся, и магия засыпала. — Умела ли это моя мать? — он обернулся и прочёл ответ по моему лицу. — Ты не знаешь. — И никто не знает, — добавил я. — Иногда — ещё в детстве — я чувствовал, как потоки воздуха протекают сквозь меня, почти поднимая над землёй, — мы стояли под крышей, но теперь Скайн сделал шаг вперёд к ничем не закрытому окну. Оттуда уже нанесло порядочно снега, и он ступил на белый покров, словно желал получше почувствовать холодное дыхание гор. — Мне казалось, что ещё немного и за спиной развернутся крылья. Может, это была детская фантазия, но вдруг… В тот миг мне хотелось верить, что всё действительно так просто — отдаться на волю ветрам и крылья сами раскроются, обращая Скайна драконом. Но какими бы ни были мои мечты, я подошёл к нему и взял за плечо. — Ты задумал плохое дело. — Почему? — он искусал губы в кровь, алые капельки съел порыв ветра. — Аннэ установила защиту от драконьей магии, ты не сумеешь воззвать к ней сейчас, — сказал я первое, что пришло мне в голову. На самом же деле осознание того, что Скайн готов был броситься с башни в метель, прокатилось по мне удушливым ужасом. Никогда раньше я не боялся столь сильно. — Действительно, — пробормотал он в ответ. — Но обещай, что мы попробуем. — Попробуем, — согласился я, только бы он отошёл от опасного окна, через которое можно было слишком легко попасть в бездну разгулявшейся ледяной осени. И он послушался, хоть на томительную секунду задержался, словно мысль всё же не оставила его, подталкивая к действию вопреки словам. — Если сила живёт во мне, разве не должен я что-то уметь? — спросил он чуть погодя, когда мы уже спускались по гулкой лестнице. Он шёл впереди, и его тень колебалась и изламывалась, заставляя меня неоправданно волноваться и ожидать нападения. — Об этом тебе стоит поговорить с Аннэ. — Да, ты прав, — он вздохнул. — Чувствую себя бесполезным, втянувшим всю семью в неприятности… — Это не так, — возразил я. — И мы во всём разберёмся, вот увидишь. Наверное, он мне поверил. По крайней мере, сам я хотел именно этого. Мы выбрали зал с камином и уселись там, не решившись сейчас подниматься в его покои или отправляться в мои. Здесь, у жаркого пламени, мы сидели так близко и в то же время мыслями были далеко друг от друга. Скайн печалился, и я не мог угнаться за его тревогами, да и сам был слишком насторожен, чтобы казаться расслабленным. Мэнсель наверняка считал его сыном. Наш добрый брат всегда желал иметь ребёнка. Если Лайна намеренно уходила от этой обязанности, то у нас были все основания с позором изгнать её. Вот только нужны доказательства. И я задумался, стараясь рассчитать, как именно получить такие. Если она принимала зелья, то со смертью супруга могла избавиться от них. Слишком уж поздно мы спохватились. С другой стороны, кто-то должен был поставлять ей их… Решая эту логическую загадку, я почти не заметил, что Скайн, утомлённый всеми событиями, задремал, опустив мне голову на плечо. Просто в какой-то момент я уже не смог ни о чём думать. Было тепло, и близость младшего казалась мне такой уютной, настолько естественной, что я просто прикрыл веки, наслаждаясь ею. Возможно, это была моя ошибка, а может, единственный шанс на отдых, но в тот миг я не пытался что-то взвесить или рассчитать. Вьюга баюкала нас — и сюда доносились её песни, и казалось, более ничто не помешает нам.