Младшего из нас звали Скайн

— Люблю тебя. Небо было нам свидетелем, белый снег сохранил каждый звук. Скайн смотрел на меня, и в глазах его темнота перемешивалась с золотом, а под кожей будто бы загоралось солнце. Удивительное преображение восхищало до глубин души, я словно наблюдал за тем, как его надежды превращаются в уверенность, как весь он начинает сиять от осознания… Наконец он шагнул вперёд и заключил меня в объятия. Возмужавший, он нисколько не напоминал того мальчишку, чьи изящные кисти я тщетно пытался согреть, когда на замок Лютейна осмелились напасть тени. Теперь он превосходил меня в силе, и в его руках мне становилось спокойнее. Будто всю жизнь я искал именно этого покоя! Ночь была темна и холодна, но теперь, согреваемые жаром взаимного чувства, мы не ощущали ледяных порывов ветра и не страшились наползающего мрака. Скайн чуть слышно вздохнул, прежде чем поцеловать меня. В этом поцелуе мешались чувства и магия, и хотелось продолжать его бесконечно. Сам не заметив когда, я обнял его в ответ, и всё моё тело отозвалось на его прикосновения, пробудились желания, которых я почти не подозревал в себе. Никогда и ни с кем не ощущал я ничего подобного. Скайн в моих руках более не ощущался человеком, он был соткан из магического сияния. И теперь я до конца понял отца, выбравшего — укравшего Мийлу у её племени. Если такова любовь дракона, то возможно ли отказаться от неё?! — Так и знала, что вы поспешите, — послышался холодный голос, отрезвивший нас, но не заставивший отступить друг от друга. — Так и знала. Аннэстайна. Вардери говорила, что они с Лютейном должны прийти только утром, но Горная леди никогда не была предсказуемой, потому опередила рассвет. И всё же, даже чувствуя её взгляд, обжигающий холодом не хуже зимнего ветра, я не отпустил Скайна, а он — не оставил меня, лишь чуть повернул голову на звук. — Что значит — так и знала? — спросил он, а в голосе его вскипал затаённый гнев. — Что значит — поспешите? Нетрудно было понять, отчего он едва не пришёл в ярость. Раз он столько мучился безответными чувствами, утратил всякую надежду, то понимание, что получить ответ можно было намного быстрее и только чья-то прихоть заставила пройти через все эти страдания, кого угодно могло вывести из себя. Магия под его кожей точно вскипала, и выражение лица стало отстранённым, а взгляд — цепким, как у хищника. Однако как бы ни гневался дракон, горная колдунья была старше его не на одну — на несколько жизней. Она повидала немало упрямых мальчишек, и теперь спокойно выдержала этот взгляд. Укрощать хищников она научилась давным-давно. — Раз уж теперь ты здесь хозяин, Скайн, проводи нас с Лютейном к огню, — сказала она тоном, не терпящим возражений. — Мы устали с дороги, замёрзли и не откажемся от вина с пряностями. Лютейн выступил из тьмы позади неё. Он посмотрел на меня с немым вопросом, но не укорял, и эта безмолвная поддержка вернула мне уверенность. Скайн же, увидев брата, который не отвергал его, чуть успокоился и кивнул. — Прошу прощения, мы не ждали так рано, — и он отпустил меня, направился к дому, развернув плечи. — Следуйте за мной. *** Мы заняли большую гостиную. Вардери готовила вино, Аннэ устроилась в кресле, укрыв колени меховым одеялом, Лютейн расположился у её ног, будто был всего лишь личным слугой, а не властителем горных земель. Скайн пригласил меня сесть на софу и сам опустился рядом, напряжённый, точно был готов в любую минуту защищать свои убеждения с оружием в руках. — Магия драконов причудлива, — заговорила Аннэ с мягкой улыбкой, едва в комнате настала тишина. — Во всех ритуалах она требует крови, живой жертвы, слишком страстная, чтоб обходиться подношениями, камнями, кристаллами, как прочие, — Аннэ качнула головой. — Вернуть право силы тому, кто с рождения воспитывался не как дракон, могла лишь жертва, от которой драконья магия не стала бы отказываться. Нет ничего лучше, чем кровь тех, в ком течёт иная сила, на неё не похожая. А уж Рэйнэль оказался подарком, который мог бы принести тебе, Скайн, весь мир, если бы ты догадался, как взять его и о чём попросить. Вардери подала ей бокал, и Аннэ замолчала, чтобы сделать несколько глотков. Скайн смотрел на неё нечитаемым взглядом, но я ощущал его напряжение, как привкус стали на языке. Однако он не торопил, а колдунья, выдержав паузу, продолжила рассказ: — Ваши чувства одновременно и мешали, и помогали этому плану. Знай ты, что Рэйнэль горит той же страстью, позволил бы ему лечь на алтарь? Что стало бы важным? Ты едва допустил, чтобы он отправился с тобой. Юные драконы столь не сдержанны, так редко бывают разумны и расчётливы, но игра с магией не может опираться лишь на чувства и повеления сердца, — Аннэ чуть наклонила голову, бросив короткий взгляд на Лютейна. — Мне ли не знать, как тяжело призывать к опасному обряду того, из-за кого и бьётся сердце, того, кто составляет едва ли не всю жизнь? Чей взгляд дороже глотка воздуха? — она вздохнула и передала бокал Лютейну. Тогда и он сделал глоток. Я увидел в этом единение, принятие и взаимность такой глубины, что затаил дыхание. То, что брат мой отдал колдунье сердце, было мне известно, но что он стал настолько же важен для неё, я не мог и подумать. — Потому ты запретила Рэйнэлю… — выдохнул Скайн, заставив меня сосредоточиться. Мне хотелось разобраться в той смеси эмоций, что сейчас плавились и перетекали из одной в другую в его голосе. — Ты запретила… — Запретила ему открываться тебе до срока. Так я и сделала, — кивнула Аннэ. — Не потому, что сомневалась в его или в твоих чувствах. Мне было известно, что магия попытается забрать Рэйнэля целиком, а ты — из-за своих чувств, из-за того огня, что сейчас то и дело вспыхивает под твоей кожей, того не допустишь. Она повела плечами, отчего серебряные косы поймали золотой блик пламени. Скайн всматривался в неё и, казалось, робел, юный дракон, преклонившийся перед мудростью горной колдуньи. — Драконы заключают браки лишь перед источником сил, — продолжила Аннэ, помолчав немного. — Супруг может вернуть супруга из-за грани, отказавшись от крыльев, но это — не утрата навечно, он лишь отдаёт их источнику взаймы. И если чувства между супругами сильны и искренни, источник возвращает крылья… — Аннэ присмотрелась ко мне. — Рэйнэль, но были другие способы вдохнуть в тебя жизнь. Что-то ещё произошло на алтаре, раз именно этот путь магия избрала как кратчайший. Я не ответил и не отвёл взгляд, ей не нужны были мои слова — она прочла по глазам, что в тот миг я был согласен на всё, совершенно на всё, на что только возможно было согласиться. Это я выбрал дорогу для магической силы. Улыбнувшись, Аннэ наклонилась, чтобы мягко поцеловать Лютейна в висок. — Жаль, Скайн не знал о магии достаточно, чтобы понять сразу, — добавила она после. — Чтобы потребовать то, что имел право требовать. Он лишился крыльев, и теперь нужно вернуть их, совершив ещё один ритуал. — Какой? — взглянул Скайн на Аннэ. — Я сделаю всё… — Это ритуал на двоих, — прервала Аннэ и кивнула Вардери, та подала руку Лютейну, и они оба покинули гостиную. Я заметил, что и для нас готовы бокалы с вином, и подал один Скайну. Он удержал тонкое стекло в пальцах, но смотрел лишь Аннэ в глаза. Ему не терпелось получить ответ. — Сработает лишь в том случае, если вы торопились не слишком сильно, — теперь взгляд Аннэ снова стал холоден, она изучала нас, словно искала следы или изъяны, мельчайшие изменения, указывающие, что мы совершили непростительный поступок. — Алтарь должен принять кровь и семя, вы — стать едиными на холодном камне, и тогда магия, признав вас супругами, обоих наделит крыльями. Потому что ты, Скайн, повелитель драконов, наследник, а ты, Рэйнэль, избран им. — Почему я — Дитя Солнца? Отчего Дитя луны сказала, что должна стать моей истинной супругой? — вспомнил Скайн. — Магия драконов опирается на баланс, — охотно ответила Аннэ. — Две ветви сплетаются, чтобы его удержать. Если бы Рэйнэль был драконьего племени и носил печать луны в своей крови, не было бы так важно, когда и как проводить ритуал. Но в вашем случае алтарь сможет принять только первое единение. — Рэйнэль не восстановился до конца, — Скайн посмотрел на меня, чуть сощурившись. — Разумно ли будет сейчас отправляться к алтарю, в храм? — Ты держишь под замком Дитя луны, — напомнила Аннэ. — Её брат мёртв лишь в одном мире, и даже крохотного луча света будет достаточно, чтобы он проник сюда. Вы должны предстать перед источником магии как супруги, получить крылья, открыть драконам силы, которые те утратили вслед за повелителем, вслед за наследником. Иначе эта история никогда не закончится, и скоро мы начнём считать мёртвых и с той, и с другой стороны. — Она говорила, что явилась судить, — сказал я. — Сумеет ли она отобрать магию Скайна после ритуала? — Дитя луны не сказала всей правды, — Аннэ поднялась и подошла к камину. — Как лунная ветвь может забирать силу и наделять ею солнечную, так и ветвь солнца способна выбрать новую ветвь луны. — Если мы супруги, у нас не будет наследника, — снова заговорил Скайн. — Не лучше ли будет, если драконы найдут на моё место кого-то другого? Не станет ли проще, если я оставлю их магию им самим? — Найдёшь преемника, — пожала плечами Аннэ. — Кровь — только одно из условий. Важнее магия, а её передать можно разными способами. Вам пора отправляться, не стоит медлить, не нужно ждать солнца, магический путь для вас обоих открыт. Скайн подал мне руку, и я сжал его пальцы. Возможно, Аннэ торопила нас не потому, что опасалась теней, не из-за Дитя луны, а потому что видела, как мы сгораем друг в друге, чувствовала, что наша взаимная тяга стала неодолимой и невыносимой. Она толкала нас в объятия друг другу с той же силой, с которой прежде удерживала. И в этом тоже был странный баланс, магическое равновесие, постигнуть которое я пока не мог.