Mio sole d'oro

~Два дня спустя~ Юноша судорожно сглотнул, не решаясь поднять глаза на него. Перед Джорно Джованной стоит молодой человек – не низок, но и не высок, шестнадцати лет от роду, с огненно рыжим ёжиком волос на голове и веснушками под выразительными зелёными глазами. Поглядев на это «солнце», на ум приходит слово «весна». И не та серая весна с чёрными лужами грязи и талым чёрным снегом, а весна, которую на своих полотнах ярко выражал Густав Климт, и в своих бессмертных произведениях воспевал Антонио Вивальди. И имя этого юноши соответствует виду. – Я… Я владелец цветочной лавки в районе Паллонетто. Лавка, а вместе с тем и небольшой сад во внутреннем дворе нашего дома, где растут цветы, которые я продаю, передалась мне от матери. Раньше она занималась торговлей и уходом за ними. Но недавно она тяжело заболела. И я не знаю, почему и из-за чего. Даже врачи, – парень сжал кулаки, – не знают, что явилось причиной, они просто не могут дать чёткого ответа! Она… она за несколько дней слегла в постель с мучительным кашлем и жаром. Настороженный взгляд Гвидо переметнулся с юноши на господина Джованну. Джорно молчаливо поймал этот взгляд, через который они обменялись одной мыслью, что не могли озвучить в присутствии этого юноши. Ибо для него, обычного человека это предположение прозвучало бы неправдоподобно. Хотя, возможно, этот юноша не был так прост, но всё же Джорно не почувствовал в нём особых способностей, какими обладают сами Джованна и Гвидо. Совершенно обычный итальянский парень, отличающийся разве что своими яркими волосами. – И, как Вы понимаете, уход за садом и лавкой лёг на мои плечи, – продолжил молодой человек. Но после этих слов он замолчал, задумчиво вглядываясь в плитчатый пол под ногами. В руках он мнет свою белую бейсбольную кепку. – Отец ещё до моего рождения… когда он ещё был жив, подарил этот сад своей супруге – моей матери. С самого детства, сколько себя помню, мы с ней гуляли среди ярких цветников. Она рассказывала мне истории, сказки… – его губы растянулись в мечтательной улыбке. Отрешённый вид говорил о том, что душой молодой человек погрузился в свои радостные воспоминания, когда он был совсем ещё беззаботным ребёнком. Джорно понял это. И потому не перебивал. – Но сейчас сад увял, потерял свой цвет… словно… словно разделяя судьбу моей матери. Мне всегда нравилось выращивать растения и цветы, но, – парень посмотрел на свои ладони, – мои руки совсем не те, что у неё, понимаете? В руках моей матери таится какая-то… магия. Повисло молчание. Юноша, почувствовав облегчение, после того, как высказал, всё, что лежит на душе, поднял глаза на босса самой влиятельной в Италии организации – Джорно Джованну. Но как только их взгляды встретились, юношу поразило столь сильное и таинственное чувство страха, отчего он опустил глаза. – Простите, я, наверное, заболтался… – Я понимаю, – искренне ответил Джованна. Он действительно проникся историей этого совершенно незнакомого ему человека. Хоть Джорно было трудно понять, как тягостно каждый день наблюдать за тем, как умирает мать, будучи с рождения не зная её любви и ласки. Но Джорно мог представить насколько это страшно – остаться в одиночестве. С этим Джорно Джованна знаком очень близко и довольно давно. Разрушительное одиночество в лучшие годы жизни, когда так необходимы тепло и поддержка, заменяло ему друзей и семью. – Прошу, продолжай. Гвидо Миста подал юноше стакан воды и отступил на место, к креслу своего босса. – Grazie, – сквозь вставшие в глазах слёзы произнёс молодой человек и, сделав скромный глоток, продолжил: – Я стараюсь, очень стараюсь, чтобы цветы в нашем саду росли такими же красивыми, какими они были в моих воспоминаниях. Но, если честно, выходит у меня это… И вследствие чего, их мало кто покупает. Доход почти не идёт, и денег стало в обрез. Я получаю федеральное пособие в восемьдесят пять тысяч лир, но даже с этим суммы едва хватает на лекарство, которое хоть немного облегчает её страдания, – юноша отпил предложенной ему воды и осушил стакан в несколько глотков. – А недавно… Это было около недели назад. Когда я работал в лавке, ко мне подошли два… человека. Полицейские. Но их вид сразу насторожил меня. Понимаете, таких гнилых людей видно насквозь. И я могу догадаться, почему они навестили лавку моей матери. Район, где я торгую, – Паллонетто – там всегда много туристов. И для таких людей, вроде этих… полицейских, люди – всего лишь ходячие кошельки, из которых не стыдно выбить круглую сумму. Они подошли ко мне и спросили, как долго я здесь работаю. Я ответил: «Уже два месяца. Раньше здесь торговала моя мать, но она тяжело заболела, потому я заведую лавкой». Они расхохотались. После чего один из них сказал, что ему очень жаль. Но естественно он солгал. Солгал мне в лицо. Нагло, лицемерно. Затем он заговорил: «Ты сопляк! Тебе известно о местных законах?» Поначалу я и правда не понял, о чём он толкует, но после он ясно дал мне понять. «С добрыми полицейскими нужно делиться в благодарность за то, что они защищают тебя и твою матушку» И сказал он это с такой широкой гадской улыбкой и характерным «денежным» жестом, – оранжевые губы юноши растянулись в кривой ухмылке. – Я был вне себя от гнева, но у меня чудом хватило сил не выказать этого. Иначе, мне могло бы не поздоровиться. – Тц… – шикнул Миста и сложил руки на груди, едва сдерживая вскипающую злость. – Эти stronzo предложили тебе «покровительство»? – Да, верно, господин, – юноша кивнул, заправив волнистую прядь за ухо. – И что ты ответил? – Гвидо забрал у него опустошённый стакан. – Я вежливо отказался и попросил их больше не беспокоить нас. Однако… Их лица перекосились от ярости, и тот, что тучнее, достал из чехла дубинку и принялся демонстративно постукивать ею по ладони. «Парень, ты ведь не хочешь, чтобы с твоей дорогой мамочкой случилась какая-нибудь неприятность? Вот мне этого совсем не хочется! Я ж понимаю, у меня тоже есть семья, и их нужно кормить, а ты же знаешь, жалованья честного полицейского хватает на еду и только. А у меня ещё сынишка есть, ему нужно оплачивать обучение в университете…» Я остолбенел, просто не мог пошевелиться! И он, хохотнув, будто после удачной шутки, переглянулся с напарником и подытожил: «В это воскресенье мы наведаемся к тебе снова. И ты, конопатый, должен собрать для нас кругленькую сумму. Думаю, пятьдесят тысяч лир будет достаточно. Для начала. Ты всё понял?» «Пятьдесят штук лир!» – Миста до хруста сжал кулаки, что держит под мышками. – …он ткнул в меня своим мерзким пальцем и, кинув дубинку в чехол, собрался уходить. Напоследок сказал: «Это жизнь, парень! Выживает сильнейший!» – парень иронично усмехнулся, – А я… а я всё стоял, как дурак, не в силах даже слова вымолвить! Упомянув мою мать, они перешли черту. И в тот момент изнутри меня распирало желание выхватить у него пистолет и выпустить в них всю обойму. Да и сейчас… – юноша отрезвело моргнул, вспомнив, где и перед кем находится. – Ох, я… прошу прощения за свою эмоциональность… «Понимаю» – покачал головой Гвидо. В кабинете повисло почтительное молчание, нарушаемое лишь размеренным ходом напольных часов. Наконец, рука Джорно приподнялась, и пальцами он неглубоко зарылся в свои волосы на висках. – Почему не обратился, куда следует, а сразу ко мне пришёл? – Да, дон Джованна, я знаю, что Вы установили железный контроль над беззаконием и криминалом, сохранив этот город от неприглядной гибели. Полиция теперь по-настоящему делает своё дело: блюдёт за порядком и защищает нас – простых граждан… Но эти двое bastardo… они словно невидимки. Паразиты, которых почти невозможно заметить и трудно вывести. Я знаю, что должен был сообщить о них людям, что служат в высших чинах, но я… я… – Ты всё же побоялся? – Д-да, – выдохнул юноша, признав сей факт. – А ещё дело в том, что мой отец знал сеньора Бруно Буччеллати. Услышав это знакомое имя, Гвидо и Джованна содрогнулись. «О, нет…» – напряжённо выдохнул Миста. Он бросил озабоченный взгляд в сторону дона. – «Джорно!» На несколько мгновений Джованну охватило удушье. Схватившись за грудь, будто пытаясь закрыть открывшуюся сердечную рану, он судорожно постарался прогнать из головы кошмарные мысли, что вновь заполнили его голову. Джорно закрыл глаза и размеренно набрал воздуха через приоткрытые губы. – Дон Джованна? – тихо позвал юноша, заметив, как тому вдруг стало дурно. – С Вами всё?.. – Всё нормально, – отрезал Миста, наклоняясь к боссу. «Сегодня… мне вновь нужно будет постараться, чтобы его успокоить» Гвидо прикоснулся к плечу Джованны. К этому времени Джорно смог избавиться от душевных терзаний, ощутив близость и живое тепло единственного оставшегося в живых дорогого человека. «Всё хорошо, Джорно. Я рядом. Я с тобой» Джорно поглядел в чёрные глаза, что выдают обострённую заботу, и придал своему виду выражение убедительного самообладания. Миста нехотя отступил. – Прошу прощения, за то, что прервал твой рассказ, – проговорил Джованна, зарывшись ладонью в свои волосы. В висках ощутимо набухла пульсация, которую Джорно старательно игнорирует. Растерянный юноша лишь кивнул после чего продолжил. – Как-то раз, около четырёх лет назад, он сказал мне одну вещь, которую я очень хорошо запомнил: «Если тебе больше не к кому будет обратиться, сеньор Буччеллати… Этот чистой души человек сможет помочь» И тогда я понял, что отец имел в виду мафию. Несколько дней спустя отец умер. Его убили в ста метрах от дома, когда он возвращался с работы. Нам сообщили, что это были наркоманы, пытавшиеся ограбить его. Но, знаете, тот факт, что это были наркозависимые люди, уже не имел большого значения для меня и матери. Я молился лишь о том, чтобы она смогла пережить это. А про себя и вовсе забыл. С тех пор я, единственный мужчина в семье, стал заботиться о ней. И… я поклялся сделать всё возможное, чтобы она жила, ни о чём не переживая. Но сейчас я проклинаю себя на то, что не могу помочь ей сам. Я знаю, что господин Буччелатти погиб, и я искренне сожалею и приношу Вам свои соболезнования… Потому мне приходится просить помощи у Вас, господин Джованна, ибо мне действительно больше не к кому обратиться, – юноша, склонив голову, опустился на колени у ног Джорно Джованны. – Как твоё имя? – благосклонно спросил дон. – Санни… Сантино Олеандро. – Поднимись с колен. Сантино повиновался, взволнованно сминая в руках свою кепку. По телу проходятся мурашки, стоит ему поглядеть на этих людей. Всё внутри сжимается от страха перед ними. «Их величие… Вот кто вершит справедливую власть!..» – Что ты хочешь, чтобы я сделал? Сантино колебнулся, однако осмелился высказать: – Я родился и вырос в Неаполе. Я люблю Италию всем сердцем, и потому я чту все традиции – семья занимает первое место в моей жизни, – Сантино сделал пару небольших, но уверенных шажков прямо к боссу. – Я хочу справедливости, дон Джованна. Они посмели коснуться моей ни в чём ни повинной матери, и это не должно оставаться безнаказанным. Молю Вас, дон Джорно, свершите справедливое возмездие! – смело высказал Санни и склонил голову, подняв глаза на неподвижный чёрный силуэт. С этими словами Джорно закрыл глаза и одобрительно покачал головой – человек, источающий понимание и надежду для отчаявшегося человека. Джорно Джованна явился перед ним лучом света в непроглядной тьме. Санни не сдержал выдоха душевного облегчения и засиял в робкой улыбке. – Сантино, ты поступил правильно, обратившись ко мне. Ведь моя цель состоит в том, чтобы искоренять из органов власти таких паразитов, о каких ты мне поведал, – Джорно направил на Олеандро немигающий взгляд. – Однако я должен сообщить тебе одну вещь, Сантино. Я, Джорно Джованна, не приемлю убийства. В мафии убийство – это крайняя мера, а не средство от всех проблем. Мы никогда не убваем просто так. А потому эти люди останутся в живых. Но я гарантирую тебе, что они никогда больше не посмеют приблизиться ни к тебе, ни к твоей матери. Из полиции, естественно, они также уйдут. Таков мой ответ, – Джованна выдержал недолгую паузу, положив левую ногу на колено правой. – Может быть, у тебя не хватило смелости обратиться в полицию, однако у тебя хватило решимости обраться к мафии. И за это я выражаю тебе своё уважение. Я понимаю причину твоего недоверия к полиции. Наверняка ты уже не надеялся на то, что Неаполь выкарабкается из ямы с белым порошком и грязными деньгами. Но всё изменилось слишком резко и внезапно… – Джорно снисходительно протянул свою руку Сантинио. – Вот, что я тебе скажу: обладая решимостью, даже в кромешной тьме ты сможешь найти путь, по которому будешь следовать. Молчаливо нахмурившись, Миста перевёл отрешённый взгляд на фигуру Джованны в кресле. – Дон Джованна… – юноша самовольно упал на колени и трепетно взял кисть руки Джорно Джованны. – Я сделаю для Вас всё, что угодно, – Санни чувствуя, как в душе его расцвела надежда на светлое будущее, поцеловал руку главы неаполитанской мафии Джорно Джованны в знак своей преданности и глубочайшей благодарности. «Отец, ты прав. Мафия… Только у таких великих людей, как господин Джованна или господин Буччелатти, можно искать истинной справедливости!.. Его душа чиста и сияет, словно золото» Джорно медленно поднялся с кресла, за ним поднялся и Санни. Оба благодарно сжимают руки друг друга. – Возвращайся домой со спокойной душой, – заверил его Джорно. – И передай своей матери, чтобы она ни о чём не волновалась, – обернувшись к Санни спиной, он подступил к тумбе у окна, где в хрустальной вазе на солнце нежатся белоснежные лилии, двумя пальцами бережно вытянул одну, и незаметно для Санни в руке Джорно цветок обратился в семя. Джованна обернулся и подошёл к Сантино. – Возьми это, – Джорно протянул ему свою ладонь, где лежит семечко. – Что это? – недоумённо спросил Санни, изучая это семя. Он понял, что это семя цветка… но зачем? – Это семя золотой орхидеи. Зелёные глаза Олеандро округлились. – Золотой орхидеи?! Но она же такая дорогая!.. Джорно вложил семя в руку Санни. – За ним не так просто ухаживать, но если ты используешь все свои навыки и вложишь душу, то из этого семени обязательно вырастет прекрасный цветок. Который, я уверен, захотят купить многие, – на губах Джорно расцвела улыбка. Санни зарделся. – Г-господин Джованна… – он потрясённо глядит на «золотое» семечко в своей трясущейся руке. – Н-не стоит… Вы так добры! – А теперь иди, Санни, – Джорно заботливо хлопнул парня по плечу. – В это воскресенье к тебе придёт мой человек. Сантино промолчал, чувствуя, как его тело охватывает дрожь. «Ангел!» И вдруг он рухнул на колени с готовностью целовать ноги Джорно Джованны. – Ох… – однако Джорно испытал пылкое смущение, смутившее его холодный разум на пару мгновений. – Полно, Сантино. – Дон Джованна, я буду молиться на Вас! И, уверен, моя мать будет также благодарна Вам. К сокрушающемуся в благодарности молодому человеку подступил Гвидо Миста и, присев на корточки, взял его за плечи. – Не переживай парень. Я лично расквитаюсь с этими stronzo, даю слово. – Миста, – осадил его Джорно, пока Санни не без помощи поднимался на ноги. Гвидо смирно отступил в сторону, так и не поняв, за что Джорно упрекнул его. – Ступай, – попросил Джованна, глядя на Санни. Олеандро вновь взял руку Джорно и поднёс к своим губам. – Grazie mille. Миста, сжав губы в полоску, покосился на Олеандро. И Джорно успел углядеть в чёрных глазах недовольство. Санни уже прошёл к двери, что Миста любезно открыл, когда Джорно сказал ему в дорогу: – Сантино Олеандро, когда-нибудь я приду к тебе с ответной просьбой, – серьёзным тоном предупредил он. Но тут же Джованна смягчился. – Я хочу увидеть, какими станут твои цветы. И, возможно, однажды я приду к тебе с большим заказом, – Джорно посмотрел на Мисту и вновь на Санни. – Я не потребую от тебя большего, потому что ты хороший человек, Санни. И оставайся таким. – Ах… Certamente, господин Джованна. Благодарю. Я и моя мама всегда будем рады Вам, – выйдя из кабинета, Сантино поклонился и ушёл в сопровождении Мисты. Джорно дождался, когда возвратится его подручный, проследив из окна, как он довёл Сантино до ворот, и как затем Миста направился назад. Переступив порог кабинета, он прикрыл за собой дверь, и, наконец, в комнате остались двое – Джорно Джованна и Миста Гвидо. – Ох… – устало выдохнул Джорно и поглядел на напольные часы с гипнотически покачивающимся тяжёлым маятником. «Уже три часа...» Заинтересованный взгляд метнулся на высокую фигуру Мисты. Миста прошёл вглубь кабинета и сел в кресло напротив письменного стола, за который сел Джорно. Круглый зад Гвидо погрузился в мягкий бархат кресла, и тот стеснённо задвигал бёдрами и испустил сдержанный стон, сумев сделать это незаметно. – Ты как? – осторожно спросил Миста. – Мне принести воды… или чего покрепче? – Нормально, – ответил Джорно, стараясь не выдать раздражения. Он сам был не уверен в том, что действительно ли его состояние можно назвать «нормальным». – Нет, мне ничего не нужно. «Проклятье… Ты знаешь, что мне сейчас нужно, Миста!» – Ладно, – нетвёрдо отозвался Гвидо. «Но, чёрт побери, сегодняшний приступ пугает меня» – Этот Сантино… Он довольно необычен, – после короткой паузы Джорно высказал: – Мне показалось, что ты отнёсся к нему с подозрением. Брови Гвидо дёрнулись. – С чего ты так решил? – Я заметил твой неодобрительный взгляд, когда он целовал мою руку. Миста хмыкнул и закрыл глаза, кривя губы в натянутой улыбке. – Нет, Джорно, – качнул головой. – Я думаю, он славный парень. Сомневаюсь, что он мог затеять что-то против тебя. – Тогда что же вызвало твоё недовольство? – допытывается Джорно. Миста промолчал, легонько покусывая свои губы. – Может быть… ты приревновал меня? – Джорно озвучил чувство, что скребёт на сердце Мисты как чёрная кошка. Гвидо нервно усмехнулся и попытался расслабиться в кресле. – Ревновать тебя? К нему? Не смеши меня! Мы же не в детском саду. – Миста, не обманывай меня, – бесстрашно призвал Джорно, сквозь пальцы, что сцепил у рта. – И себя самого. Я всего лишь хочу всё прояснить и успокоить тебя. – Я спокоен, Джорно! – натяжно ответил Миста, беспокойно елозя в кресле. – Просто… мне не очень-то приятно, когда такие слащавые пареньки как, например, Санни, прикасаются к тебе и уж тем более целуют. Я конечно всё понимаю, но мне это не нравится! – закончил он, вскипая от необъяснимого гнева. – Тише, Миста, – спокойно попросил Джорно. – Ах… Я устал повторять, но буду делать это снова и снова, – Джованна смог сохранить спокойствие не только блогодаря невозмутимому характеру. Такому человеку, как Гвидо Миста, часто необходима устная поддержка со стороны того, кем он дорожит сильнее собственной жизни. Миста слишком долго был один, и теперь, когда он не просто влюбился, а полюбил кого-то по-настоящему, Гвидо боится, что эти узы порвутся, как ватная ниточка. И тогда он потеряет своё место в жизни. Весьма неприятное чувство. И Джорно как никто другой понимает и чувствует, как тяжело оно лежит на душе. Потому он делает всё возможное и невозможное, лишь бы Миста никогда больше не попал в ледяные руки одиночества. Если тебе нужно, чтобы я говорил тебе, как сильно я люблю тебя, – я буду. Джорно привстал с кресла и перегнулся через стол. Сблизившись с Мистой лицом к лицу, он обхватил его за шею и впился в него плотоядным взглядом. Гвидо раскрыл губы, неосознанно поддавшись его сильной воле. – Я – твой. А ты – принадлежишь мне, Миста. И так будет всегда, – ясно прошептал Джорно. После чего он откинулся на мягкую спинку и сжал подлокотники кресла. – Так что давай… закончим этот разговор, пожалуйста. Если ты не хочешь, чтобы моё настроение ухудшилось, – чётко выговорил Джованна. – Прости… – промямлил он, прочувствовав всю ничтожность этого слова. – Я и вправду повёл себя как малолетний дурак. Но я ничего не могу с собой поделать! – Миста упёрся ладонями в поверхность стола. – Я знаю, как ты любишь меня, и… я так боюсь потерять тебя, Джорно… – стиснув губы, Гвидо опустил глаза и тяжело осел в кресло. Ощутил, как пламенеют его щёки. – И не потеряешь, – раздался ясный голос. Гвидо вскинул округлые глаза на своего босса. Джованна потянулся через стол, нетерпеливо взял руку Мисты в свою и облегчённо выдохнул, почувствовав, как на душе разлилось тепло. – Я не отпущу тебя, – Джорно крепче стиснул его руку, отчего Миста колебнулся. Гвидо шумно сглотнул, с его губ слетел возбуждённый вздох. – Джорно… Джорно промолчал, в тишине разглядывая край стола и виднеющиеся колени Мисты. Он пытался разглядеть кое-что под тканью белых исполосанных брюк на бёдрах. То, что является причиной незримого возбуждения. – Слушай, Миста, ты ведь тоже подумал о том, что мать Сантино, возможно, обладает стендом? – внезапно и довольно успешно Джорно сменил тему. – …С трудом в это верится, но, мне кажется, такое возможно, – приглушённо произнёс Гвидо. Он отвёл взгляд в окно и засмотрелся на блёкло-голубое небо. – Полагаю, она прекрасная женщина с мягким сердцем, как можно судить, глянув на Санни. Знаешь, он будто её отражение, – Джованна тоже посмотрел в окно, но радости это не прибавило. «Наверное, будет дождь» – Мне так кажется… В таком случае, как бы досадно это ни звучало, её дух слаб для того, чтобы контролировать силу стенда, – Джорно перевёл взгляд на Мисту. Смотреть на него гораздо приятнее и даже теплее, чем на хмурый вид из окна. – Как бы мне хотелось, чтобы это было неправдой. Если ей не хватит сил контролировать свои способности, в таком случае даже я не смогу ей ничем помочь. – Остаётся надеяться, что её дух окрепнет, – пробубнил Миста, глядя на сцепленные руки. Между ними вновь затянулось сдержанное молчание. Для Гвидо Мисты безмолвие в присутствии Джорно особенно неловко. Потому Гвидо вытянул свои пальцы из цепкой ладони Джорно и шлёпнул себя по бёдрам, как бы говоря: «Довольно о грустном. В конце концов, это часть жизни» Но Миста позабыл об одной вещи. А потому собственный шлепок по возбуждённой коже заставил его содрогнуться. Он набрал воздуха полной грудью, и размеренно выдохнул через стиснутые зубы – единственный и самый действенный способ избавиться от возбуждения. Но ввиду положения Мисты способ оказался неэффективным, потому как Гвидо буквально связан по рукам и ногам. Даже лёгкое прикосновение к напряжённым мышцам тут же отдааётся жгучим всплеском. И Миста посчитал это справедливым наказанием для своей опрометчивости. «Ох, Джорно!» – Так как вы распорядитесь, господин Джованна? – спросил он, обратив всё своё внимание на босса. – Что будем делать с теми двоими? Приказывайте. – Ах, да… – Джорно, нахмурившись, потёр лоб и глубоко вздохнул. – Я пообещал Санни. Меня так и подмывает проучить их, как следует! – Гвидо с грозным видом медленно размял кулаки. – Но я не просил тебя делать этого, Миста, – Джорно устремил на него суровый взгляд. – Ты не должен давать каких-либо обещаний, не посоветовавшись со мной. Миста виновато опустил глаза в пол. – Прости, Джорно. Я не подумал. – Ладно, Миста. Только… больше так не делай, хорошо? – Джорно улыбнулся. И сделал он это слишком мило для главы мафии. И тому есть причина – такая улыбка предназначается только для Мисты Гвидо. – Да, я понял, Джорно. Просто я зол на то, что такое гнильё просто существует на этом свете, – раздосадованно поведал Миста. – Добро не может существовать без зла, а зло без добра. Это непреложный закон, – ответил Джованна. – К сожалению. Как бы мы ни старались, оно будет всегда. Миста поднял глаза, заметив, как Джорно подозвал его к себе жестом руки. Миста перегнулся через стол, решив, что босс Джованна хочет сказать ему что-то важное. Джорно наклонился ему навстречу, и, как только их лица сблизились, на губах Мисты отпечатался поцелуй. – Джорно?.. – Гвидо поджал губы и на пару мгновений, пока по его рёбрам шли мурашки, зажмурился. «Ах, Джорно!.. Да!» – Ты хочешь поручить это кому-то другому, да ведь? Там всего-то двое stronzo! Отправлю их в больницу на несколько месяцев – вот и весь фокус. Джорно ничего не ответил. Сидя в своём кресле, он сосредоточил крайне обеспокоенный взгляд в глазах Гвидо. – Хоть они и мерзавцы, но всё же носят форму. Не имея при этом чести, – напомнил себе Джованна. – Хорошо, – он дал решительное согласие и поднялся с кресла, неторопливо обошёл стол. – Отправляйся завтра к Сантино и поступай, как считаешь нужным, Миста. После попроси Санни сообщить об их угрозах в полицию, то есть – исполнить свой долг гражданина. И вышестоящие органы примут это во внимание, и тогда уже они будут решать участь этих двоих, – Джорно встал у Гвидо за спиной. – Надо будет позже разузнать о них получше… – А если они узнают о том, что эти двое cazzo del stronzo в больнице? – Миста вскинул голову, увидел Джорно, что смотрит на него свысока, и закрыл глаза. Деловые разговоры на удивление помогли отвлечься от навязчивых ощущений. – А они узнают, я не сомневаюсь. – Естественно полиция будет знать, что это сделала мафия, – Джорно не отрывая взгляда от больших и чёрных, словно ночное небо, глаз Гвидо Мисты, бережно повёл кончиком пальца по линии его подбородка. – И тогда они скорее предпочтут выкинуть два прогнивших яблока, нежели лишний раз связываться с нами. – Точно, – глубокомысленно отозвался Миста и в следующее мгновение вздрогнул, покрывшись колючими мурашками. Он ощутил, как на его напрягшиеся плечи легли руки. – Но только не перестарайся, Миста. Лишнее убийство нам ни к чему. Ты знаешь, как я отношусь к этому, – Джованна шумно выдохнул, подступил к Гвидо ещё ближе и опустился на его колени. В мгновение сердце воспылало в груди, а вдыхаемый воздух в лёгких словно превращается в пар, отчего дыхание прервалось, и после стало ощутимо горячим. Сильные руки Мисты неуклюже обняли стройную талию Джорно. Миста мог чувствовать своим телом тепло и мягкую тяжесть упругих бёдер. Отчего в брюках начало неизбежно становиться теснее. «Ух!.. Джорно!.. Чёрт! Ты же прекрасно знаешь, в каком я сейчас положении! Нам обоим необходимо это! Либо ты нарочно издеваешься? Я ведь могу и не сдержаться!» – И… я прошу тебя, будь осторожен, – прошептал Джованна и прильнул к широкой груди, с любовью обхватив поджарые плечи. Завитые пряди уткнулись в румяные щёки, взгляд бирюзовых глаз остановился на пухлых губах Гвидо Мисты. Пылкое жжение и стеснение в области груди лишили Джорно возможности вздохнуть спокойно. И Джорно подсознательно отметил причину. «Возбуждение» – Не совершай необдуманных действий, – нахмурившись, Джорно вжался щекой в шерстяной ворот свитера. – Джорно… – Гвидо смягчился, и его руки обняли Джорно уже более уверенно. Миста заулыбался, увидев, как на него глядят эти бездонные глаза. – Всё же ты меня недооцениваешь, хе, – с долей шутки сказал он. – Конечно. – Я не сомневаюсь в тебе. Ты знаешь, как глубоко моё доверие к тебе, но… – лицом Джорно полностью уткнулся в шею Мисты, поглощая в себя его запах, – я бы хотел поручить это другому человеку. Не тебе, Миста. – В чём дело, Джорно? – вкрадчиво поинтересовался Гвидо, поглаживая приятную на ощупь ткань пиджака на спине Джованны. Под ладонью ощущаются выпирающие лопатки и рёбра. И всё это, само тело Джорно в руках Мисты, вдруг показалось в сознании Гвидо таким хрупким и нежным, словно он держит на своих коленях розу с лепестками из тонкого хрусталя. Потому Миста, желая уберечь свою «розу» от всего, что могло бы причинить вред, бережливо обвил Джорно Джованну, надёжно стискивая его великолепное тело в своём объятии. – Джорно, разве я тебя когда-нибудь разочаровывал? Ты ведь знаешь, что я и Sex Pistols как раз по части вправления мозгов. Так почему же ты так сильно обо мне переживаешь? – ухмыльнувшись, Миста обхватил пальцами опущенный подбородок Джорно и приподнял его, заставляя смотреть в глаза. В своём взгляде Миста попытался утаить недопонимание. – Потому что я люблю тебя, Миста, – на вопрос Мисты Джорно ответил без запинки. И ответ поразил сердце Гвидо, словно стрела Амура. Конечно Джорно говорит ему об этом много и часто. Каждое утро, что Миста встречает в спальне своего господина Джорно Джованны, стоит ему открыть глаза, и первое, что Миста увидит – сонное лицо ангела рядом с собой. И каждый вечер, когда этот ангел, не устояв перед искушением обожаемого тела возлюбленного, превращается в распутного грешника, ни капли не сожалеющего о совершённом блуде. Но всё же… это всегда вызывает бурю эмоций. Эти три слова… – Оттого и переживаю, – Джорно вновь уткнулся розовой щекой в шею Мисты и лишь сильнее притиснулся к нему, к его напряжённому телу. – Я не хочу… потерять тебя. Тесное соприкосновение двух юных тел разожгло в глубине яркую искру, погасить которую способно лишь встречное ещё более яркое пламя страсти. Жгучее напряжение внизу живота достигло той точки, когда его невозможно не заметить. И Джорно, ощутив эрекцию Мисты, сменил позу, дождавшись, наконец, этого момента, когда нужно действовать решительно. Он всё так же сидит на его коленях, только теперь Джованна властно зажал Гвидо между бёдер. Оглядев плотоядным взглядом загорелое раскрасневшееся лицо Мисты, Джорно нежно и в то же время дерзко, так, как это умеет Джорно Джованна, захватил его пухлые губы, просящие долгого поцелуя. – М-м… Джорно, дверь… – в перерыве произнёс Миста, смоляные глаза метнулись в сторону резной двери и, заметив, что она приоткрыта, ужас обдал его пылающее сердце ледяным потоком. – Н-нужно закрыть дверь!.. – Оставь это, – Джованна обхватил ладонями его щёки и повернул голову Мисты, обратив его беспокойный взгляд на себя и только. – Кроме нас двоих в имении никого больше нет, Миста. Но в любом случае нам никто не посмеет ничего сказать, – лукаво ухмыльнувшись, Джорно затянул Гвидо в умопомрачительный поцелуй, продолжив начатое. – М!.. Джорно! – возмущённо прикрикнул Миста, вцепившись в мягкие бёдра Джованны. Джорно слегка проводит кончиком языка по нижней губе, отчего Миста ударился в неописуемый восторг и лишь сильнее стиснул в руках нахальное тело. Внезапно Джованна углубил поцелуй, настойчиво протолкнув язык меж сочных губ. Миста испустил дрожащий стон через рот вглубь Джорно, и веки степенно отяжелели под пьянящим влиянием напористых ласк. Гвидо решил, что сопротивление будет не лучшим выходом. «Мне следует повиноваться воле своего босса» Разорвав поцелуй, Джорно сполз с коленей Мисты, взял его за руки и потянул вверх, бессловесно приказав встать. Только дрожащие колени Мисты распрямились, Джованна обернул его, словно возлюбленную в страстном танго, и не успел Гвидо издать краткого стона, как оказался зажатым между краем стола и самим Джорно. Тот притиснул Гвидо бёдрами, не давая возможности сбежать. – Миста, надеюсь, ты сделал то, о чём я тебя просил? – мягкий шёпот Джованны прозвучал за ухом Мисты, отчего по пояснице пробежали будоражащие мурашки. – Да… – честно ответил Гвидо. Миста ясно осознаёт: Джорно добивается того, чтобы он просто склонился и дал взять себя. – Умничка! Сегодня ты порадуешь своего господина, Миста? «Не могу!» – мысленно проскрежетал Миста, однако наслаждаясь располагающими поглаживаниями на своей обнажённой талии и требовательными поцелуями в шею. – «Это так унизительно!.. Но ради Джорно… Мне нужно постараться, чтобы облегчить его душевное состояние» – веки смежились, роскошные прикосновения любимого заставляют сознание Мисты млеть, словно заледеневшие сливки на солнце. Прикосновения облегчают процесс, помогая расслабиться. И Джорно знает об этом, знает, как легко и беспроигрышно его воистину ангельское (либо же наоборот – дьявольское?) очарование действует на Гвидо Мисту. Будто шёлковый плед в холодную осеннюю ночь, он окутывает тело и душу, даря тепло и заботу в неограниченном количестве. Перебарывая в себе густо-багровое чувство стыда, Миста постепенно склонился над поверхностью стола из красного дерева. – «Мы доверяем друг другу» – несмотря на затруднённое дыхание, Гвидо покорно лёг грудью на бумаги и документы. Неохотно покосившись назад, Гвидо лишь сильнее зажмурился и крепко схватился за противоположный край стола, случайно сбросив с него позолоченную ручку и ещё несколько письменных принадлежностей. «Так воспользуйтесь же мною, господин Джованна!» – Д-да, господин… Используйте меня!.. – Ах, Миста… – восхищаясь его хоть и скромной, но всё же решимостью, проявленной сейчас, Джорно в награду подарил изнывающему телу Мисты желаемую ласку. Джованна примостился на него, полностью накрыв собой открытый тыл, запустил умелые руки под свитер и ткнулся носом и ласкающими губами в обнажённый участок кожи на шее. – Ах! – Гвидо обронил восторженный вскрик, и жар хлынул к скулам. Миста упёрся в стол локтями, зная, что будет некомфортно, но он был не в силах что-либо сделать. Ему остаётся только стоять так, полулёжа на столе, претерпевая всевозможные неудобства, в ожидании оправдывающего того райского наслаждения. – Ты действительно сделал это, Миста… – произнёс Джорно, просунув палец под кожаный ремешок, стягивающий вздымающуюся грудь Гвидо. Для некоторых людей поступок Мисты, а точнее просьба к нему Джорно, показался бы аморальным, и мало кто нашёл бы в этом смелость и решился бы на такое извращение сам. Но для Джорно Джованны решение Мисты Гвидо раскрыло перед ними дверь, выводящую на новый уровень. Миста смог преодолеть один барьер на трудном пути их отношений. В этом ему покровительствует и помогает Джорно. – Я… сделаю всё для вас, мой господин… – глубокодушно отозвался Миста, будучи по доброй воле во власти Джованны. – Ах, Миста, – Джорно скользнул ладонями по торсу, – я восхищаюсь тобой! – чувственно массируя бока, он поднялся выше и занялся грудью, содрогающейся от гулкого сердцебиения. Издредка Джованна потягивает за ремешки, а Миста изо всех сил сдерживает в себе предательские стоны. Джорно стиснул в ладони его грудь и выпустил дрожащий выдох, получая желанное наслаждение от возможности прикоснуться к любимому телу. – Тебе нравится? Миста зарделся, и вместе с тем его проняли мурашки, возбудившие чувствительную кожу. Он мог почувствовать, как соски ткнулись в обтягивающую шерсть свитера и ласковую тёплую ладонь Джорно. – М-м… Джорно... – жалостливо протянул Миста, извиваясь под его напирающим телом. Обоих захлёстывает пот, дрожь вибрирует в конечностях, и будоражат одни лишь прикосновения и сама мысль о плотском желании, что так скоро осуществится. Предвкушение вытеснило из головы все прочие мысли. И Миста начисто забыл о своём беспокойстве по поводу незакрытой двери. Джованна торопливо стянул свитер с тела Мисты. Его жадному взору представился дьявольски сексуальный вид. Спину и крепкие плечи, бугрящиеся напряжёнными мышцами, сковывает бандаж из чёрной кожи. Бронзовую кожу, по которой так и хочется пройтись языком, плотно стягивают узкие ремешки… Миста, вцепившись в край стола, оглянулся. Но взгляд его не выразил страха: в тёмных глазах сверкнуло томное вожделение. И Джорно принял это во внимание. Скулы, грудь и всё, что лежит южнее, ласкают и обжигают яркие языки страстного пламени, безжалостно сжигая в своём пожаре всё терпение. Через одежду чётко ощущается твердь возбуждённой плоти. Миста, не совладав с собой, плавно зашевелил бёдрами, своими действиями выражая растущее желание. Закусил губу, сжал пальцы, царапнув ногтями лакированный стол. Джорно обхватил Гвидо за бёдра, плотнее прижимая к себе, и лица обоих перекосились от сладостной боли, который один причиняет другому. – Mio caro… Внизу тоже есть? – горячий шёпот слетел с раскрытых губ Джованны, и руки его спешно спустились к пряжке ремня в брюках Мисты. Возбуждённый взгляд, проглядывающий из-под закрученных золотых прядей, ползёт по густо-красному лицу, словно змей, улавливая каждый вдох, каждое движение пухлых губ, пока пальцы расстёгивают застёжку ремня. – Дай мне полюбоваться тобой! «Сердце колотится…» – Миста попытался расслабить напряжённые мышцы тела, расположиться на столе поудобнее и восстановить ровный ритм дыхания. – «Кажется, вот-вот из горла выскочит! Но, если это приносит Джорно необыкновенное удовольствие, тогда я и дальше буду покорно выполнять всё, о чём он попросит. Ради нашего общего счастья я сделаю всё от меня зависящее!» Джованна пустил руку под белые брюки; скользящими движениями пальцы касаются нежной кожи, обжигая, точно лёд, отчего всё тело покрылось большими мурашками, и чёрные волоски встали дыбом. Нащупав на ляжке стальную пряжку и ремешок, Джорно обрадованно ахнул. И одним движением Джованна избавил Гвидо от ненужной одежды, стянув с него «звериные» брюки. – М-м… – довольно простонал Джорно, впившись взглядом в округлые загорелые ягодицы. Пышные бёдра перетянуты теми же кожаными ремешками. – Ты чертовски сексуален, Миста!.. – возбуждённо вышептал Джованна, до боли ущипнул пухлую ягодицу. – Ай!.. Длинные пальчики заползли под чёрное бельё, плотно прилегающее к телу Мисты, и Джованна медлительно стянул эластичные брифы вниз. – Джорно! – Гвидо глянул назад и упал лбом на своё предплечье. Он зажмурился, и из груди вырвался протяжный прерывистый выдох. – Пожалуйста… Джованна застыл, услышав внятное слово из уст Мисты. – М? – Пожалуйста, Джорно… – Гвидо сглотнул накопившуюся слюну, кожу ног и груди проняли холодные мурашки, и он простонал: – нежнее… Будь нежен!.. Джорно наклонился к его уху, дабы Миста смог чётко услышать слова из его уст: – Я знаю, что тебе больно, но мы должны пробовать, – Джорно повёл ладонью по обнажённой ягодице и принялся гладить податливую кожу, попутно расстегивая пуговицу на своих чёрных брюках, – То, насколько болезненными будут твои ощущения, зависит от тебя самого, Миста. Расслабься и не сдерживай себя, – Джованна сунул средний палец в рот и, обильно увлажнив его, он начал массировать фалангой узкое отверстие. – Мхм!.. – Миста подался вперёд, намертво ухватившись за стол. Проникнув чуть глубже, Джорно учтиво покрыл толстым слоем слюны не только анус, но и сфинктер. И едва Джованна устоял перед соблазном грубо протолкнуться внутрь. – Уже лучше? – приглушённо спросил он, склонившись над Мистой. Палец плавно завяз в тугом местечке. – Ах!.. – раздражение имело место быть, но оно не было столь сильным. Миста осторожно двинул тазом, неприязненно зажмурившись. – Терпимо… Джорно вытянул палец, ощутимо для Мисты колечко мышц моментально сомкнулось, отчего Гвидо вздрогнул. Джорно обхватил Мисту за талию и выпрямился. Подняв Гвидо на ноги, Джованна обернул его лицом к себе. Горящий взгляд Джорно со сверкающей в нём нескрываемой похотью перехватил растерянный взгляд Мисты, и Джорно прильнул к нему с исступленным поцелуем, одновременно толкая его назад. Миста покорно опустился широкой спиной на письменный стол, издавая беспрерывные хриплые постанывая. Между тем Джорно стянул с него ботинки и стащил брюки. – Мх!.. – Миста прикрыл пылающие губы ладонью. Джорно навалился на Гвидо всем телом, вынудив Мисту раздвинуть колени, и неуклюже упёрся рукой в стол, дабы разглядеть выражение на прекрасном лице. – Миста, – Джорно склонил голову и обнял ладонью его горячую щеку, бережно поглаживая кожу, покрывшуюся испариной, – не прячь своё лицо, – он осторожно обвил руку Мисты длинными пальцами и настойчиво начал сдвигать её вниз. Гвидо издал стеснённый стон, и Джованна обнажил его рдеющее лицо. – М-м… – Миста отвёл чёрные глаза в сторону, затем вновь обратил их на Джорно. – Ты такой красивый, Миста!.. – заверил его Джованна. Его рука обхватила голову в шапочке, послужив для Мисты опорой, и Джорно прильнул к загорелому торсу. Бережно стискивая в ладони мягкую грудь, Джованна принялся искусно целовать сочные губы и кожу жарких щёк. Миста выпустил несдержанный стон наслаждения, испытав прилив обжигающего смущения. Гвидо зажмурил огромные глаза и отдал всего себя в ласковые руки Джованны. Джорно разорвал продолжительный поцелуй, и ненамного отпрянул от лица Мисты. – Теперь ты, – прозвучал бархатистый голос. – А? – Сделай мне приятно, Миста. Щёки Мисты вспыхнули с новой силой. Раскрыв глаза, он увидел взгляд, полный страстной любви и сердечной нежности. Джорно помог ему подняться со стола. – Д-да… – и Гвидо безропотно спустился вниз. Смуглённое лицо оказалось на уровне ширинки. Неосознанно жуя и покусывая свою нижнюю губу, Миста торопливо расстегнул молнию и высвободил отверделый орган Джорно Джованны из тесных брюк. Неловко обхватив ствол грубоватыми пальцами, Миста застыл с раскрытыми губами. Завороженный взгляд ластит розоватую головку. – Ах… – Джованна склонил голову, упоённо наблюдая за открывшимся ему чудесным видом. – Давай, Миста, – Джорно погладил его по щеке, провёл большим пальцем по раскрасневшимся губам. Миста обмяк довольно быстро, и, воспользовавшись моментом слабости, Джованна проник в его рот. Миста заглушённо и очевидно изумлённо крикнул: – Мхм! Пенис ткнулся в мягкое нёбо, и на глаза навернулись слёзы. Джованна застыл, блаженно вздохнул и плавно извлёк пенис изо рта, тут же он вошёл и, запустив пальцы под шапку, в чёрные волосы, начал неторопливо двигаться, проходясь своим органом по шершавому языку. Иногда он проникал слишком глубоко, касаясь нёбного язычка, и тогда Гвидо заходился в кашле и захлёбывался в непрошеных слезах. По ощущениям это тянется бесконечно долго. С одной стороны – мучительно, а с другой – превосходно. И эти чувства смешиваются в бурлящую смесь гормонов в крови. И, растворяясь в ощущениях друг друга, Джорно и Миста степенно сливаются воедино. – Джорно! – прикрикнул Миста, но получилось это невнятно и нечленораздельно. Гвидо передёрнуло. Скулы свело: по стенкам щёк разлилась мерзостно-густое, но столь восхитительное семя господина Джованны. Миста отчаянно заныл, чувствуя, как она заполняет и перекрывает горло, и, чтобы не подавиться, ему оставалось только проглотить. – Я уже… – Джованна издал хриплый выдох и вышел. Его натуженный орган, обильно увлажнённый, вытянул за собой толстую полупрозрачную струйку. Гвидо судорожно сглотнул и откашлялся, пытаясь продохнуть. Он низко склонил голову, представляя выражение своего лица. – Миста... – босс наклонился к нему и легонько обхватил подбородок, обратив на себя поблекшие от стеснения чёрные глаза. – Ты умничка! – Джорно улыбнулся, и на его губах взгляд Мисты засиял. Похвала господина Джованны ненадолго отвлекла Гвидо от накрученных мыслей о том, что его ждёт нечто страшное, жёсткое и жутко болезненное. Больше всего Миста боялся боли. Джорно наклонился, безотвратно поцеловал его губы, измазанные склизкой смесью телесных веществ, и вновь повелел своему возлюбленному лечь на стол и раскрыть своё тело. Миста исполнил, не задумавшись ни на секунду. Единственным, что будоражило его голову в момент, когда грудь опускалась на твёрдую поверхность письменного стола, было жуткое стеснение, от которого самому становилось противно. Но, тем не менее, Миста всеми силами старается покорно исполнять приказы своего босса. Джованна, развёл смуглые ягодицы шире, направил устремлённый конец к раскрывшемуся анусу и ласково предупредил: – Я вхожу, Миста. Миста мыкнул, уткнувшись губами в кулак своей правой руки. Всё внутри него болезненно сжалось от предвкушения. – Не бойся, – Джорно прикоснулся и, крепче обхватив бёдра Мисты, потянул его на себя, проникая всё глубже. – М-м!.. – Гвидо поморщился, боязливо поглядел через плечо. Мышцы свело, тугие стенки стянулись вокруг продвигающегося пениса, отчего внизу живота налилось ощущение тяжкой наполненности. – Нет… По… пожалуйста, вытащи его, Джорно! – Миста заёрзал бёдрами, пытаясь вытиснуть Джорно из себя. – Я не смогу!.. – Страх только у тебя в голове, Миста, – хрипло прошептал Джованна. – Не думай о боли. Миста проронил дрожащий стон, и грубым толчком Джованна прорвался вглубь. – А-АХ!.. – сердце Гвидо пронзило до безумия острое мгновенное ощущение, что затем заставило всё внутри сжаться, словно в вакууме. То был мнимый страх, затем переродившийся в глубинное наслаждение. Скользнув щекой по столу, Миста застыл, пробираемый мелкой дрожью от перенапряжения в мышцах. Но теперь никакие неудобства не способны были затмить в тающем сознании Мисты превосходное чувство наполненности, отчего душа воспевает, а сердце разрывается в бешеном ритме. Джорно также застыл внутри него, впившись пальцами в столь привлекательный круглый зад. Казалось, вся кровь в теле пульсирует в едином гулком ритме. Джованна моргнул, и вместе они выдохнули, смутно ощутив чудесный поток облегчения. Однако оба пребывают в томительном напряжении. С сиплым вздохом Джорно плавно вышел. – Ах, Миста... – упоённо вздохнул Джованна и пристально засмотрелся на измученного подчинённого. Миста лежит, опершись пухлой щекой на кулак, изредка содрогаясь и всхлипывая. – Я ведь говорил… страх у тебя в голове, – рука обвилась вокруг упругого бедра, и Джорно успокаивающе провёл ладонью по мягкой коже. – Разве тебе сейчас не приятно, Миста? – Джованна вновь погрузился в него и остановился. – М-м… Джорно… – Миста крепко захватил зубами свои пальцы и тяжело застонал. «Да!» А Джорно всё никак не начинает движение, наслаждаясь сладостной влажностью, захватившей его. И оба ощущают размеренную пульсацию крови в телах друг друга. Миста оскалился. «Двигайся! Двигайся, чёрт подери!» Мускулы на лице Джорно дрогнули и, шумно выдохнув, он вышел; затем рывком вновь надёрнул Мисту на себя, и из того вырвалось эйфорийное: – ДА! – Миста отбросил голову с выражением истинного наслаждения. Джорно зашевелил тазом, совершая тугие движения внутри напряжённого тела. Под его напором Миста закачался, елозя по столу в попытках покрепче ухватиться за его край. – А-аха-а! – от раздражающего ощущения растяжения в глазах встали слёзы. – Дж-джорно!.. Нежнее, умоляю! Джорно отозвался лишь сдерживаемыми стонами, ни на секунду не нарушая отчётливый ритм размеренных движений, и на каждое движение Гвидо теперь отвечает любовным стоном. Порывистые толчки и последующее пронзающее изнутри чувство (до чёртиков приятное ощущение!) слились в унисон с пылким сердечным ритмом. До сих пор упрямое тело Мисты раскрепостилось, мышцы растаяли, будто воск, купающийся в жгучих лучах солнца. Движения Джорно внутри стали значительно легче и ещё более приятными, отчего они смогли ощутить друг друга глубоко внутри, смогли ощутить, как обжигает влажная горячность, и смогли насладиться этим в полной мере. «Я чувствую…» Затуманенный взгляд Джорно, преисполненный бесконечной любовью и глубокой привязанностью, сковал тело Мисты. «Мы сливаемся воедино, таем, растворяясь друг в друге… Какое превосходное чувство!..» – Миста! – Джованна совершил проникновенное движение изящными бёдрами, и столь же чувственно он вышел. – Sei fantastico, amore mio! Миста мог ощущать на себе его взгляд, словно толстые цепи, крепко сжимающие плечи, и стеснение это доставляет чувство, будоражащее каждую клеточку тела. Мысленный взор Гвидо также обращён к Джорно. Миста издал новый стон и гибко выпятил грудь, подаваясь задом навстречу сильным движениям. Джованна, ухватившись склизкими пальцами за ягодицы, навалился и скользнул внутрь легко и плавно, так же, как накалённый нож входит в подтаявшее масло. – Чувствуешь? Ты уже хорошо раскрылся… – Джованна прилёг на напряжённую спину и прильнул ртом к самому основанию мускулистой шеи. Точно кровожадный вампир, Джорно прикусил и принялся смачно всасывать кожу, оставляя на ней багровый засос. – О... молодчинка, мой хороший… – левая рука зарылась под шапку на голове Мисты, а губы Джованны коснулись красного уха. Зубами он обхватил завиток ушной раковины и легонько потянул. Миста побагровел до корней волос, извиваясь на крепком столе. В какой-то момент из него вышел страдальческий ной: – Не могу больше!.. Джорно-о! – устремив в полуобороте назад нахмуренный взгляд, Гвидо взгромоздил ногу, согнутую в колене, на край стола насколько это представляется возможным. Он сурово поджал губы и ударил ладонями в стол. Всё вокруг расплывается в его глазах. Тело истекает потом, вынуждая чувствовать не самое приятное ощущение влаги и липкости. Дыхание Джованны утяжелилось, он почувствовал, нависая над своим возлюбленным, будто тело налилось свинцом. И естественно он понял, что это могло обозначить. – Давай же, Миста!.. – попросил Джорно умоляющим тоном своего нежного голоса. Обеими руками он обнял стройную талию и сгорбился над широкой изогнутой спиной, совершая при этом упорные движения тазом. – Вместе… – Джованна надвинулся на Гвидо, навалившись грудью на спину. Руки спустились к промежности, и Джорно в своих нежных трепещущих ладонях прочувствовал всё напряжение Мисты, нетерпеливо пульсирующее в одном месте. – Мы сделаем это вместе! – Ай, Джорно! – завопил Миста, ощутив, как растянулась его щека: Джорно, довольно постанывая, будто вкушая любимый десерт, обхватил губами лакомую щеку Мисты и принялся засасывать мягкую кожу с буквальным желанием поглотить Гвидо Мисту целиком и полностью. «Что ж ты со мной творишь?! След же останется, а-а!» Просунув одну руку через подмышку, Джорно обхватил ладонью стиснутый кулак, в котором Миста, даже не заметив, сжал лист бумаги наподобие одеялу. А вторая рука Джорно, зажатая меж загорелых наливных бёдер, неустанно ласкает в ладони перенапряжённый орган. – А-а! – из Гвидо вырвался долгожданный прерывистый крик, что пронзил сгустившуюся в кабинете атмосферу. – ДЖОРНО! – судорога сковала всё тело, заставив спину резко распрямиться, а зад – упереться ещё теснее в бёдра Джорно, насадившись на него предельно глубоко. – Ми-миста!.. Я… Я!.. – воскликнул Джованна и обрушился на Гвидо всей тяжестью своего тела. – Кончаю… Я кончаю!.. – рука рефлекторно стиснула пенис у самой головки, и струя жгучей спермы Гвидо Мисты выплеснулась прямо на поверхность письменного стола его босса – Джорно Джованны. – АХ! Обессиленный Миста, а вместе с ним Джорно, повалились и распластались на столе. С раскрасневшихся лиц катятся солёные слёзы, смешанные с потом, и, прижимаясь щекой к щеке, оба зажмурились, словно дети, поглощённые страхом перед грозой. В установившейся тишине они терпеливо дожидаются, когда же восстановится сбитое дыхание, и когда сердца снова забьются в едином умиротворённом ритме. Джорно прильнул к пылающему лицу Мисты, одаривая щеку нежными поцелуями. – Спасибо. Спасибо, tesoro mio!.. Долгожданное слово из уст Джорно вновь окутало смятённый дух Мисты своим теплом. Гвидо понял, что успешно справился со своей задачей – и всё благодаря Джорно. Миста дал Джорно свой бальзам, а Джорно добился от него желаемого эффекта. Взволнованные души обрели умиротворение, и скорбь оставила сердца молодых возлюбленных. Рука приподнялась, и Джорно сдвинул край шапочки на голове Гвидо, чтобы прикоснуться губами к уху. – Оставайся со мной, Миста, – соблазнительно произнёс Джорно, и плавно он вышел, лишив Мисту успокаивающего чувства наполненности, но оставив внутри него частичку себя в виде густого семени. – Per favore!.. Белые капли просочились и тягучим потоком потянулись из глубин тела Мисты и растеклись между ног, а следом – упали на алый ковёр. Гвидо замялся и сжался, в тот же момент почувствовав долгожданное облегчение. Всё взмокшее тело обдало прохладой, зад покрылся мурашками. Джорно неспеша поднялся, застёгивая брюки на своих бёдрах. Взгляд не отрывается от завораживающего зрелища в виде пышных тёмно-розовых ягодиц и неспешно растекающегося в их ложбинке семенем, точно крем среди поджаристых бисквитных коржей торта. Джорно не знал, но именно поэтому в голове Мисты любое кондитерское изделие, начинённое кремом, будь то канноли, кассата или же любимый клубничный торт, вызывало приятные ассоциации с Джорно. Теперь же аналогичное произошло и с самим Джорно. Он подумал об этом, почувствовав сладкий вкус на языке и ароматный горячий запах в носу, и слюнные железы во рту отреагировали выделением секрета. Подсознание Джорно выдало ему вкус и зрительное представление хрустящих, зажаристых канноли, стоило ему поглядеть на красивые ягодицы Мисты. «Однако досадно расставаться с ним… Но сейчас я сомневаюсь, что меня… да и Мисты хватит ещё на один раз» – У-угу… – всхлипнул Миста, утирая кулаком рот и рдеющие щёки. – Ах, Миста… – расплывшись в улыбке, Джорно наклонился к нему и заботливо провёл пальцем по мокрым губам. – Может быть, ты хочешь сходить со мной в кафе или ресторан? Мне вдруг так захотелось канноли… – А… – выдохнул Миста, осмысляя неожиданное предложение Джорно. – Ага!.. – слюнявые губы растянулись в счастливой улыбке. Эту ночь Миста Гвидо снова провёл в спальне в имении своего господина Джорно Джованны. Предложение остаться с ним вызывает у Мисты противоречивые и смешанные чувства… «Но, честно говоря, это конечно лучше, чем если бы я вернулся в свою квартиру… где меня никто и не ждёт. Джорно теперь не отпустит меня – это очевидно» – в полумраке тихой ночи задумался Миста. Уставившись в потолок, он мнет в руке край одеяла, пока совсем рядом спокойно спит Джорно. Через слегка колышущийся тюль и портьеры пробивается приглушённый свет уличных фонарей. – «Я тоже хочу быть рядом с ним, но… Кем же мы на самом деле приходимся друг другу? Уже три года прошло… Знание того, что я его любовник да ещё и подчинённый, вводит меня в заблуждение. Но, на самом деле, сейчас это не столь важно. Для меня важно лишь то, что мы вместе» – Миста повернул голову, наблюдая за размеренным дыханием златовласого юноши. Джорно лежит на боку, лицом к нему, оттого Мисту встревожило странное чувство, что Джорно не спит и в любой момент может раскрыть глаза. Даже несмотря на то, что давно погрузился в забытье глубокого сна. – «Не плачет. Он перестал плакать совсем недавно» – Миста перевёл сонные глаза на потолок, невольно погрузившись в раздумья. «После того, как Джорно стал боссом Passione, с ним начали твориться странные вещи. Когда я приезжал к нему поутру, то часто мог видеть его в растрёпанном виде. Но больше всего меня пугали эти заплаканные глаза... Он просыпался в холодном поту и не мог вспомнить, что с ним происходило ночью, но с тех пор ему подсознательно стало страшно оставаться одному. Тогда я начал ночевать здесь, потому что меня тоже охватила боязнь за жизнь моего босса. И это время, что мы провели вместе, можно назвать сущим кошмаром, из которого, казалось, не найти выхода. С ужасом мне приходилось наблюдать за тем, как Джорно мучают отчаянные видения… В которых он винил себя в смерти Буччеллати, Наранчи и Аббаккио. В то время у меня просто не было настроения заниматься сексом. Я просто не мог, видя в каком он измученном состоянии. Потому большую часть времени Джорно проводил в моих долгих объятьях, а я уповал на то, что это сможет хоть как-нибудь помочь ему. Не помогали ни лекарства, ни бухло… Но одним вечером Джорно со слезами на глазах попросил меня об одном… Зная, что мои объятья и ничего больше не помогает, он начал умолять меня о том, чтобы я трахнул его. Так, как не делал этого никогда. Вопреки своему настрою, я исполнил его желание, ведь больше нам ничего не оставалось. После этого он уснул. Джорно мирно проспал тринадцать часов не проронив ни слезинки. Так мы нашли избавление в сексе. И это стало нашим общим бальзамом для тела и души. Кто бы мог подумать?» – с изнывающим сердцем Миста сдержал в себе желание провести ладонью по обнажённой молочно-белой коже, ибо не хотел нарушить столь сладостный сон. – «Но я хочу дать ему нечто большее… Возможно, я говорю это не так часто, как это делаешь ты, Джорно… но ведь я тоже люблю тебя» – Джорно неосознанно придвинулся к Мисте и обвил его рукой, после чего, кажется, его сон стал ещё слаще. Гвидо расслабленно закрыл глаза и легонько поцеловал золотистые волосы, стиснув плечи Джованны своей сильной рукой. – «И я сделаю всё, для того, чтобы ты никогда больше не боялся, Джорно. Даже отдам свою жизнь во твоё спасение» – уголок коричневых губ дёрнулся в лёгкой улыбке. – «М-да, с появлением Джорно в моей жизни я стал слишком много думать»