Метаморфозы

Двое стояли перед подопытной, подошва обуви звонко чавкала, когда они наступали в лужу крови. На вид девушка уже не казалась живой от слова совсем, но СССР всё равно решил проверить пульс. — Есть! Представляешь, есть! — Ты этот пульс пять минут нащупывал, по-твоему это нормально? — Штаты явно был в замешательстве, он был точно уверен, что Японская Империя не протянет столько. — Чем ворчать, лучше бы помог мне её поднять. И на каталку, быстро! Мы ещё можем успеть. Звуки. Нет, даже скорее шум. Девушка недовольно поморщилась. Этот противный шум выдернул её из темноты и тишины, заставив снова почувствовать боль. Очнуться полностью у неё уже не получалось, тело не слушалось, веки не открывались, даже думать получалось с трудом. Снова какое-то движение. Что происходит? Вряд ли это пришли её спасать, им же лучше, если она умрёт. Совсем скоро движение прекратилось и всё снова замерло. ЯИ поняла, что отключалась, только когда внезапно очнулась. Вспоминая прошлый опыт, девушка не стала пытаться встать. Открывать глаза тоже не сильно хотелось, ни чем хорошим это ни разу не заканчивалось. Она подвела Рейха. Даже пытаясь помочь ему, пожертвовав собой, она только навредила. — Уже двое суток прошло, думаешь она вообще очнётся? — голос заставил её замереть, с напряжением вслушиваясь. — Должна. Рано или поздно. Рейх вот, например, тоже всё ещё не пришёл в себя. — Он — другой случай, мало того, что чуть череп себе не раскрошил, похоже, ещё и решил кого-то из нас с собой на тот свет прихватить. Бешеная псина, иначе и не скажешь. — помолчали. — Если она не придёт в себя, то мы вряд ли сможем его теперь угомонить. Что делать будем? — Даже думать не хочу. Нашли же проблем себе на голову… Зачем вообще было девку к нему пускать?! — Ну начинается, опять отношения выяснять будем? Мне уже надоело, что сделано, то сделано, хватит уже напоминать. Империя осторожно приоткрыла один глаз. «Знакомая комната… Да, точно, это же операционная? Я была тут раньше. Причём, тоже вот так вот связанная. Что происходит?» — она осторожно повернула голову, пытаясь осмотреться, вздрогнула, поймав на себе взгляд двух пар глаз. — «Чёрт, они заметили, что я очнулась… Как мне быть?..». СССР сразу подскочил со своего места, куда-то торопливо направился, США, не говоря ни слова, последовал за ним, прихватив с собой каталку, к которой и была привязана девушка. Страшно не было, после того, как она уже успела приготовиться к смерти, это не было способно её напугать, но некоторая тревога всё равно присутствовала. Только сейчас девушка обратила внимание на своё тело. Халата на ней больше не было, зато грудь была довольно туго обмотана чистым бинтом. В том месте, где раньше была дыра от штыря, сейчас можно было увидеть шрам и след от ниток, которыми зашивали рану. Похоже, что экспериментаторы зачем-то спасли ей жизнь? Японская Империя попробовала пошевелить хвостом, он не уместился целиком, так что кончик сейчас волочился по полу. Как ни странно, хвост привязать ей забыли, либо просто посчитали это излишним. Она подняла голову, оглянулась на мужчин. Напасть? В целом, у неё есть все шансы победить, особенно учитывая эффект внезапности, надо всего лишь точным ударом сбить с ног Америку, пока СССР помогает ему, порвать ремни на запястьях, используя лапки, как сделал это Нацистская Германия в прошлый раз. А потом? Действительно, а что потом? Резкий удар по лбу заставил её зажмуриться, впечатавшись в поверхность. — Даже не думай! Сиди тихо, не рыпайся. А то приподнялась, прищурилась, думала, что незаметно прицеливаешься? Девушка закрыла глаза, вжала голову в плечи, больше не пытаясь даже оглядеться. Похоже, что её поведение с потрохами выдало все её мысли, а в плане без элемента неожиданности смысла особо не было. Каталка остановилась, послышалась какая-то возня, скрип. — Развязывай на счёт «три». Раз… Два… Давай! — девушка почувствовала, что руки теперь свободны, подняла веки, с опаской оглянувшись назад. От экспериментаторов и след простыл, только дверь хлопнула. Удивившись, азиатка села, потёрла кожу на запястьях, задумчиво замерла. Мягкое касание заставило её вздрогнуть от неожиданности, прежде чем она успела хоть как-то отреагировать, что-то тёплое и живое прильнуло к её спине. Немец снова и снова пытался вырваться, но его слишком хорошо зафиксировали, даже нормально ёрзать не получалось. Бессильная ярость медленно сводила с ума, стоило увидеть Союз или Штаты, он изо всех сил рвался, стараясь дотянуться, накинуться. «Бешеная псина» — звучало теперь в его адрес, с чем, в принципе, даже он сам был в какой-то мере согласен. Проломить себе череп так и не вышло, теперь нужно было придумать что-то другое, но ограничения в движениях не позволяли даже банально свернуть себе шею, с разгону бросившись головой вниз. За двое суток головная боль почти прошла, рана на лбу затянулась ещё быстрее, так что последствий от прошлой попытки суицида оказалось недостаточно, чтобы умереть. За эти два дня у него было очень много времени, чтобы подумать, и чем дольше он размышлял, тем чётче понимал, почему не убил союзницу сразу при первой же встрече, ни после этого, ни когда-либо ещё, хотя искренне убеждал себя в том, что так было бы лучше. Он любил её, не слишком слабо, так что ему не было всё равно на то, что с ней случится, и он мог решиться избавить её от мучений, но при этом же слишком сильно, чтобы потерять навсегда. Да, это было эгоистично, даже очень, но немец попросту не мог ничего с собой поделать, оказавшись с ней вместе, он впервые за очень долгое время почувствовал себя по-настоящему живым, от чего потеря становилась ещё болезненнее. Звук открывающейся двери заставил его резко вернуться в реальность, но в этот раз парень не начал рваться и шипеть. ЯИ. Она была привязана к каталке, сжималась, стараясь защититься. Живая. Описать эмоцию, которую он испытал в этот момент, было затруднительно. Нацист широко раскрытыми глазами смотрел в её сторону, не в силах оторваться, не замечая ничего вокруг, никак не отреагировал на то, что тело уже больше не было намертво зафиксировано и теперь можно было немного двигаться. Коммунист пощёлкал пальцами возле его уха. Ноль реакции. Если раньше при таком раскладе Рейх как минимум огрызнулся бы, сейчас, похоже, месть совершенно его не интересовала. Мужчина кивнул напарнику, ослабил все ремни, кроме тех, что были на руках. — Развязывай на счёт «три». Раз… Два… Давай! Нацист почувствовал свободу, с некоторым удивлением проводил взглядом убегающих, которые поспешили скрыться до того, как подопытные придут в себя и попробуют на них напасть. Не веря своим глазам, он снова посмотрел на союзницу. Та была в замешательстве не меньше, пока что не видела его, присела, со спины сейчас было видно, что страшная рана, которая и должна была послужить причиной смерти, аккуратно прооперирована. В полной тишине немец приблизился к ней, дрожащей рукой коснулся плечика, резко обнял. Это было так неожиданно, что девушка невольно дёрнулась, попыталась обернуться, но только ткнулась в чужую щёку. Его руки очень осторожно приобнимали её, сжимались под грудью, она узнала его практически сразу, уже через пару секунд. Сейчас, без халата, прикосновение показалось японке гораздо более тёплым, чем до этого, она кожей чувствовала рельеф тела немца, малейшее движение, температуру, которая у него была немного выше, чем у неё. Выдержав совсем недолго, он немного грубовато, нетерпеливо прижал к груди человеческую часть её корпуса, потянул на себя, едва не потеряв равновесие резко наклонился назад. Азиатка соскользнула прямо к арийцу в объятия, он, не теряя времени оплёлся вокруг неё, сжал в кольцах своего хвоста её хвост, положил локти ей на рёбра, ладони сжал на плечах, обнял крест-накрест, ещё сильнее сокращая дистанцию. Было видно, что они оба крайне взволнованы, движения резкие, судорожные, в какой-то мере даже жадные. Империя повернулась, прижалась в ответ, полностью погружаясь в тёплые объятия, союзник стиснул руки на её лопатках, носом уткнулся в макушку, всё ещё не до конца веря в своё счастье. Ноющая, тупая боль в области сердца резко куда-то пропала, на её место пришло волнение и тепло. Не сумев удержаться в такой позе, немец практически упал, лёг на пол спиной, не обращая на это внимания продолжая крепко держать японку. Теперь она лежала на нём сверху, смущённо примолкла, слушая шумное, быстрое сердцебиение Рейха. Хотелось заговорить, начать извиняться, умолять простить, но все слова застряли в горле, собравшись в горький комок, при этом в груди сладко щемило от его прикосновений, его тела под пальцами, сбивчивого дыхания возле уха. Противоречивые чувства перемешались между собой, окончательно спутав мысли, казалось, что ещё немного и внутри что-то взорвётся. — Никогда больше не отпущу тебя, слышишь?.. — вдруг раздался его голос, прерывистый, глубокий баритон с лёгкой хрипотцой. Эта тихая фраза произвела эффект взорвавшейся бомбы, по телу ЯИ пробежала дрожь, сердце пропустило удар, после чего начало бешено колотиться в ушах. Мурашки покрыли всё тело, подняли волоски на коже, она судорожно вздохнула, на секунду сжав его сильнее, будто бы все мышцы свело в спазме. Он провёл по её волосам, нежно коснулся губами лба. — Моя милая… Я уже не надеялся тебя увидеть. Не поступай так больше.