Метаморфозы

— Пожалуйста, прости меня… П-прости… — всхлип. — Я ужасная союзница… Я слабая, не могу держать себя в руках, я… — всхлип. — Я… Я даже сейчас… Даже тогда, собираясь спасти тебя, сделала хуже… Прошу… Не бросай меня за это… Я знаю, что уже принесла тебе много проблем, но… Мф… Он прервал её, взял за подбородок, наклонился и нежно коснулся губ, совсем ненавязчиво и осторожно. Японская Империя на несколько секунд замерла, не зная, как себя повести. Она приподнялась, локтями опираясь на его грудную клетку, отстранилась, сейчас кровь прилила к её щекам, делая выражение лица миловидно-смущённым. Нацистская Германия улыбнулся, протянул руку, погладив её по скуле. Прямо сейчас он чувствовал себя счастливым. — Ich liebe dich. — прошептал он, запрокинул голову, коснувшись затылком пола, щурясь смотрел в потолок. Он не собирался торопить её и требовать ответа на свои чувства сейчас. Судя по всему, азиатка не была готова к такому, что же, значит она имеет полное право игнорировать его. — Прости, что так резко, но я всё равно просто не могу молчать. Как только осознал это, не мог больше выкинуть из головы, что хочу признаться тебе. — Любишь?.. Но разве я не… П… Прости, просто мне казалось, что я недостаточно хороша даже просто для того, чтобы быть тебе союзницей… Всю жизнь до этого я всегда вела себя как сильная и самодостаточная, а сейчас… Сейчас я больше не могу соответствовать собственным стандартам. — японка отвела взгляд, но даже не попыталась отстраниться, немец прикрыл глаза, чувствуя на себе вес её тела, осторожные прикосновения. Ему нравилось ощущать в своих руках прильнувшую к нему Империю. Немного собравшись с духом, она продолжила: — Знаешь, твои чувства… Это взаимно. Помнишь, тогда, когда меня проткнули насквозь я пыталась что-то сказать? Тогда я думала, что это будут мои последние слова… Я хотела сказать, что люблю тебя. Нацист вдруг качнулся вправо, сделал рывок и они оба, несколько раз провернувшись, откатились по полу, сплетая хвосты ещё сильнее. ЯИ вдруг оказалась снизу, парень навис над ней, опираясь на локти, прижал к поверхности, навалившись своим весом. Девушка приоткрыла ротик, собираясь что-то сказать, но была заткнута поцелуем, на этот раз уже настойчивым, мокрым, но от этого не менее приятным. Немец полностью захватил ситуацию под свой контроль, легонько прикусил губу, заставляя японку пустить его внутрь, довольно заурчал, когда она это сделала, погладил языком верхнее нёбо. Союзница совсем скоро опомнилась, начала отвечать взаимностью, но ариец уже перетянул всю инициативу на себя, не дал ей вывернуться, в попытке сменить позу на прежнюю. Империя прогибалась под напором нациста, чувствуя себя так, будто наконец получила что-то, что очень давно хотела. Его поцелуи были жаркими, грудная клетка прижималась к её груди, тела непроизвольно потирались друг о друга, чуть ли не эллектрелизуясь. Нацист вдруг резко отстранился, посмотрел куда-то вперёд, недовольно прищурился. Повисла пауза, было слышно только учащённое дыхание союзников. Девушка посмотрела на него снизу вверх, удивлённо приподняла брови. — Такой момент испортили… — Рейх нехотя выпустил её, приподнялся, тем не менее, продолжая опираться руками о пол, даже не думая отползать в сторону, всё ещё прижимая её к поверхности. — Гр… Вот и что им нужно на этот раз?! Спустя несколько секунд дверь приоткрылась, затем примерно на минуту повисла тишина, по какой-то причине никто не торопился входить. Свет тоже не загорался, так что, похоже, у пришедших не было в планах вытаскивать подопытных из комнаты. — Кажется, мы немного не учли того, что эти твари разного пола… — первым прервал молчание СССР, с некоторым замешательством рассматривая их. — Как бы не появилось проблем из-за этого. — Погоди, так у них же репродуктивная система не рабочая, разве нет?.. — после непродолжительного молчания опомнился Штаты, перевёл взгляд на коллегу. — Да, точно не рабочая, мутация слишком сильно и быстро изменила изначальное строение тела, так что зачатие потомства априори невозможно. — А… Да, ты прав. В любом случае, он больше не пытается убиться, мы добились своей цели. На лице арийца не дрогнуло ни единой мускулы, он как был крайне раздражённым, так и остался. Его губы двинулись, приподнялись, обнажая клыки, раздалось тихое клокочущее урчание. Присутствие людей его злило, тем более злило то, что они сейчас медлили, не желая уходить. Японка запрокинула голову, наконец сумев посмотреть в их сторону. Вспомнив, зачем вообще пришёл, США на шаг вошёл внутрь комнаты, поставил на пол две миски, Союз, пришедший за компанию, остался стоять у порога. Они были уверены, что немец не будет нападать, так как он точно не решился бы отойти от девушки сейчас, так что в том, чтобы включать лампу, необходимости не было. Она рывком перевернулась на живот, выглянула из-под плеча союзника, приподнялась, прижавшись спиной к его грудной клетке, пытаясь понять, что происходит. Увидев еду, оба сразу встрепенулись оживились, но подходить не решились, оставаясь на своём прежнем месте. — Хоть бы «спасибо» сказали, — фыркнул мужчина, прежде чем уйти, — а впрочем, похоже, что вы действительно немые. Девка пыталась говорить, когда её проткнули штырём, но даже тогда, по собственному желанию, не смогла этого сделать… — …и все твои уговоры и угрозы были зря, — съязвил Союз, со снисходительной ухмылкой глядя на него сверху вниз, — как я и ожидал. Америка недовольно цыкнул, с возмущением оглянувшись на коллегу, но ничего не ответил. Едва закрылась дверь, Рейх крепко сжал руки на талии союзницы, прижав её к своему торсу, поднялся, расположив корпус вертикально. — Похоже, что в этот раз еды хватит нам обоим. Можешь больше не волноваться обо мне. Она только кивнула, улыбнулась. После операции она начала чувствовать себя куда лучше, похоже, что помимо того, что ей зашили живот, сделали ещё и переливание крови и, возможно, дополнительно поставили какую-нибудь капельницу. По крайней мере, азиатка больше не выглядела болезненно и совсем истощённо. Ели они оба жадно, ни на что не отвлекаясь, всё-таки, прошедшая голодовка давала о себе знать. В этот раз ЯИ не жаловалась на переедание, хотя порция всё ещё была немного больше, чем ей было нужно. Рейх ненадолго засомневался, стоит ли оставить немного про запас, но чувство голода взяло верх и он решил этого не делать. «В конце концов, если бы они хотели заморить нас голодом, то не стали бы кормить сейчас.» — рассудил он, тем не менее, испытывая смутную тревогу. Всё-таки совсем недавно всё было очень плохо, слишком мало времени прошло, чтобы снова воспринимать происходящее спокойно. — «Похоже, что с этого момента можно будет больше не бояться, что её попробуют убить. То, что мы пережили всё-таки стоили того, но… Этот шрам… Если бы я только мог, то принял бы её боль на себя, наверняка она очень страдала истекая кровью на холодном полу.». Империя почувствовала лёгкое прикосновение к талии, едва заметное движение воздуха за спиной, вполоборота оглянулась на нациста. Он кончиками пальцев погладил мягкую кожу её животика, провёл вдоль грубоватой полоски шрама, лбом уткнувшись в её лопатки, всё остальное тело было на некотором расстоянии, так что он притрагивался к девушке только руками. Пальцы огладили края шероховатой кожи, прошлись выше, провели до пупка. Ладони увереннее легли на животик, согрев чуть прохладную кожу. Парень чувствовал, как она двигается в процессе дыхания, ощущал слабую пульсацию сердцебиения, чувствующуюся даже в этой части корпуса. Он потянулся к её губам, повернул голову на бок, нежно поцеловал, прижался грудной клеткой к спине Японской Империи, окончательно сокращая дистанцию. Она подалась ему навстречу, снова ощутив тот же трепет, что и при первом поцелуе, переплелась с ним пальцами, до подрагивания сжала. — Если нам делают больно, то только мы сами можем помочь друг другу отвлечься от этого, — прошептал ей на ухо Нацистская Германия, сжал руки под рёбрами, — мне достаточно того, что ты рядом, чтобы чувствовать себя гораздо лучше. — Они говорили что-то про то, что ты пытался себе об стену… — он прервал её, снова припал к губам, мокро поцеловал, придерживая за подбородок, не дав договорить. Ему не очень хотелось поднимать эту тему. — Мх… Р… Рейх… — Они говорили правду. — внезапно тихо, но чётко сказал он. — Я думал, что ты действительно умерла тогда. Я никогда ещё не испытывал такой боли, ЯИ, именно поэтому я больше не позволю нас разделить. Ты уже чувствуешь себя куда лучше, но всё ещё не можешь защитить себя себя самостоятельно. И мне плевать, что они попытаются со мной за это сделать.