Четыре Свитка

Цунаде, сидя в кабинете Хокаге, перечитывает принесённый ей доклад. Эмоции на её лице меняются со скоростью света: то она удовлетворённо кивает головой, подмечая точность и аккуратность работы, то хмуриться и до хруста сжимает кулаки, что-то гневно шепча себе под нос.  — Начало отчёта более чем, — она подчёркивает эти слова, — более чем прекрасно. Но в конце… Какаши, откровенная халтура! — свернув отчёт в рулон, она замахивается на шестого, а тот примирительно поднимает руки и улыбается (благо, это скрыла маска), зная, что она его не треснет в присутствии ученицы (но это не точно).  — Ну и кто у нас так хреново закончил работу? — Цунаде покосилась на парочку, которая одновременно тыкнула пальцем друг на друга. — Ай-ай-ай… Придётся чертей всыпать обоим! Безобразный разбор битвы, Хатаке! Я знаю, ты можешь лучше! Харуно, такими пометками о медицинских препаратах ты меня просто-напросто позоришь! — Какаши и Сакура, со смехом уклоняясь от мощных и тяжёлых ударов пятой, мимолётом смотрят друг на друга, вспоминая, чем закончилась их работа над итоговым отчётом. Какаши надоедает бессмысленная беготня по кабинету и он, подхватив смеющуюся Харуно на руки, выпрыгивает в открытое окно, игнорируя вопли Цунаде о том, что она лишит его премиальных в ближайшем месяце. Остановившись только через десять минут перебежек и прыжков, Какаши приземляется около своего дома, поставив Харуно на ноги. Хохоча и обсуждая извечные психи и заскоки принцессы Сенджу, они поднимаются по лестнице в просторную квартиру Какаши. Сакуре здесь нравилось совершенно всё: от узкого коридорчика, первым встречавшего гостей, до простой, невычурной мебели в гостиной. Он живёт просто, не стараясь как-то по-особенному выглядеть в глазах других людей. Именно за эту простоту и искренность Харуно его любит. Но вот они проходят на небольшую кухоньку и Сакура поражённо замирает:  — Когда ты успел, Какаши? — на столике, расположенном около окна, лежит огромный букет роз, и между крупными цветами виднеются веточки… сакуры.  — Ты же знаешь, я бесподобен и ради тебя готов на всё. — Хатаке подходит к куноичи и обнимаёт её со спины, сомкнув руки на миниатюрной талии и положив голову Сакуре на плечо, вдыхая цветочный аромат вместе с девушкой.  — Вообще-то, ты купил мои услуги почтового голубя за косточку недельной давности. Так что бесподобен тут только я, раз решился на это. — тихий бас Паккуна из соседней комнаты смешит их. Сакура, отстраняясь, подходит к букету, улавливая усилившийся и манящий, столь сладкий аромат любимых цветов.  — Зачем так заморачиваться? В честь чего всё это? — Харуно с восторгом наблюдает за Какаши, который достаёт из холодильника тортик. Какаши поворачивается и смотрит на неё как на ненормальную, ставя угощение на стол. Сакура сжимается под этим взглядом, перебирая в голове даты.  — Сегодня… День, когда появилась команда номер семь?  — Не глупи. На дворе осень, а команду сформировали в августе.  — Тогда… Тогда что? — Сакура искренне недоумевает, что же сегодня за день такой.  — Сегодня тебе исполняется восемнадцать, поздравляю… — Какаши потирает переносицу, прожигая в Сакуре дыру взглядом. — У тебя день рождения, забывака!  — Ой, точно! — хлопнув себя по лбу, Харуно словно постигло сатори, настолько широко она улыбнулась, и глаза её светились, как тысяча изумрудов. — Как я могла забыть!  — За эту неделю слишком многое произошло, чтобы помнить хоть что-то кроме битв. Хотя... И как ты имя своё не забыла, такими-то темпами…  — Мне не пятьдесят, чтобы имя своё забывать! — розововолосая закатывает глаза, складывая руки на груди. — Ты меня недооцениваешь, Хатаке! — с весёлым прищуром она смотрит на него, считывая его мимику.  — Может быть, может быть… — он не уступает ей в их негласной борьбе красноречия и сарказма, поддевая девушку в ответ.  — «Второй Гай Майто, *****!» — думает Какаши, поворачиваясь на задорный свист закипевшего чайника. Разлив чай, он усаживается рядом с куноичи, разрезавшей торт. Немного подумав, Сакура кричит:  — Паккун! — неуверенно зовёт пса; из гостиной доносится непонятное бормотание вперемешку с кряхтением, и вот в коридоре уже топают маленькие лапки мопса, который с немым вопросом в глазах уставился на девушку.  — Хочешь торт? — Какаши и Паккун с удивлением смотрят то на Харуно, то друг на друга, и она чувствует себя неловко под их взглядами. Смягчившись, пёс кивает, с трудом запрыгивая на диванчик около столика. Какаши, стянув маску и отхлебнув горячий чай, с улыбкой спрашивает у мопса:  — А тебе плохо не станет от сладкого?  — Смотри, чтоб у тебя не слиплось! — пёс кивает головой в сторону девушки, которая старательно перекладывала кусочек торта в мисочку с надписью «Паккун». Какаши с искрами в глазах красноречиво смотрит на пса, который сразу же принялся за кусочек торта, игнорируя проницательный взгляд хозяина. Сакура, потрепав мопса по голове, за что получила недовольный взгляд от него, садиться около Хатаке.  — Какаши… — он заботливо смотрит на куноичи, чувствуя некую ответственность за эту девушку и за её жизнь. — Спасибо… — Сакура, сложив руки на коленях, не отрывает смущённого взгляда от них. Но вот её плеча касается сильная рука Хатаке, притягивая девушку к мужчине. Тот, обняв розововолосую и потрепав её по голове, тихо произносит:  — Пожалуйста, Сакура. Сегодня твой день). Кстати… — девушка, оторвавшись от созерцания собственных рук и пригладив взлохмаченные волосы, вопросительно смотрит на него. — Ино просила не говорить тебе, но к её сюрпризам всегда надо готовиться заранее. И чем раньше, тем лучше… Я не скажу, куда мы пойдём, но подозреваю, что лучше тебе одеть что-нибудь понаряднее своего привычного розового кимоно.  — Но у меня нет другого…  — Зато в магазине есть. Допивай чай, у нас осталось совсем мало времени на твои сборы, Харуно! Я молчу про другие дела! — Какаши, попрощавшись с нинкеном, заканчивает его призыв и ставит начисто вылизанную миску в уголок с другой собачьей посудой.  — А может, ну его?.. — Сакура хочет отвертеться; походу, кое-кому сегодня не светит тихий вечер в компании любимого человека.  — Хочешь, чтобы на твоём празднике Яманака выглядела лучше тебя? Не смеши меня и собирайся поскорее. — резонно подмечает шестой, уходя в гостиную переодеваться.  — Ну и сколько в твоём старческом теле прыти, которой я ещё не видела? — саркастично заявляет Харуно, убирая со стола оставшиеся кусочки торта в холодильник и убирая грязную посуду в раковину.  — Достаточно, чтобы удивить ею тебя… — двусмысленно отвечает Какаши, появляясь в проходе и Сакура, вмиг покраснев, молниеносно проносится мимо него, направляясь в прихожую.  — Ах, удивить… — Сакура оценивающе смотрит на Какаши, который вразвалочку следовал к ней в привычных штанах и водолазке. — Ну, удиви меня! Догоняй! — повернувшись к двери, Сакура открывает её и смеясь выбегает из квартиры, но тут же врезается в… Какаши.  — Далеко собралась, любовь моя? — Хатаке с усмешкой во взгляде смотрит сверху вниз на опешившую Харуно. Сакура с широко открытыми глазами смотрит на него и медленно делает шаг назад, чтобы убежать.  — Какаши, так не честно! — маленькие кулачки сжимаются, но взгляд куноичи искрит вспышками веселья и фейерверком игривости. И вот она уже хочет сорваться с места, как все её планы гнусно расстраивает левая рука Хатаке, обхватившая её за талию и притянувшая к нему. Девушка, не удержав равновесие, висит на нём, как тряпичная кукла. Сакура начинает дуться, обижаясь на него за такую резкость и неосторожность, а Хатаке лишь смеётся, прокручивая эту сцену в своей голове раз за разом, с нежностью смотря на обиженное личико девушки. Розововолосая поддаётся его смеху и подъезд наполняется их заразительным хохотом. Но тут дверь напротив них открывается, и оттуда выглядывает недовольная светловолосая женщина в домашнем голубом фартучке в горошек:  — Я не могу спокойно отдохнуть в свой ЗАКОННЫЙ выходной из-за вашего хохота! Ведите себя тише! — голос писклявый и давящий на мозги. И как Какаши раньше не замечал эту женщину… Сакура, замолчав, кладёт руки на плечи Копирующему, по прежнему вися на нём.  — Ох, простите, что мешаем вам! — от льстивого тона Какаши даже воздух вокруг них стал слаще, и это заставляет Сакуру ещё громче зайтись хохотом, обмякнув в руках шестого.  — Девушка, ведите себя тише, пожалуйста! — уперев руки в бока, блондинка с укором смотрит на розововолосую куноичи, которая только громче начинает смеяться. Кажется, это уже истерический смех…  — Простите её… — без тени жалости заявляет Хатаке, зажимая дёргающейся Харуно рот рукой.  — Уж будьте добры угомонить её!  — Вы сами попросили… — Какаши, убрав руку с лица Сакуры, страстно касается её губ своими, вовлекая в поцелуй. По щекам девушки уже не катятся истерические слёзы смеха, а подъезд наполняется долгожданной тишиной.  — Но…  — Вас что-то не устраивает? — Хатаке недовольно отрывается от Сакуры, враждебно глядя на женщину в фартуке. Испугавшись его взгляда, блондинка мямлит быстрое: «Спасибо!» и с грохотом закрывает дверь. На затылок Какаши ложиться аккуратная рука девушки, утягивая удивлённого инициативой мужчину обратно в поцелуй. Какаши, прижав куноичи к себе, углубляет поцелуй. Сакура блаженно расслабляется, и её руки безвольно спадают с плеч шестого. Но ничто не вечно, как и их поцелуй. Прервав минуту их близости, Хатаке удручённо выдыхает в губы Харуно:  — Нам правда надо торопиться. Иначе ничего так и не успеем… — закрыв квартиру, они выходят на улицу, ловя на себе изучающие взгляды прохожих. Картина маслом: пуще прежнего взлохмаченный Какаши и Сакура, постоянно облизывающая пересохшие губы.

***

Вот как уже полчаса они стоят в магазине женской одежды, наблюдая за всюду бегающими продавцами и консультантами. Настоящий балаган. И обоим это не нравится. Они привыкли к компании друг друга и сейчас с плохо скрываемым недовольством оглядывали небольшой магазин. Наконец, от созерцания беспорядка их отвлекает громкий голос одной из консультанток:  — Ой, вы знаете: вам несказанно повезло! Выбранное вами кимоно было у нас в единственном экземпляре! И как раз под девушку. — уже не так радостно закончила кареглазая длинноволосая шатенка, с неприязнью смотря на Сакуру. Харуно в ответ лишь повела бровью, словно насмехаясь над упорством продавца: вот уже как полчаса она жужжит около Хатаке, полностью игнорируя стоящую рядом Сакуру и пытается привлечь его внимание, но получала в ответ только сухие «Да», «Нет», «Возможно». Ему явно до лампочки, кто и что она, но своих попыток подкатить к самомУ шестому она даже не собиралась прекращать. Отдав (кинув) Харуно вешалку с кимоно, она принимается щебетать Какаши о том, какая чудесная погода сегодня, и во взгляде Копирующего интроверта читается немое «Спасите». Сакура, желая скорее прекратить этот балаган и показать девушке, что этот сухарик (Какаши) уже безоговорочно её, сломя голову несётся в примерочную, наскоро натягивая на себя нарядное изящное кимоно. Спустя пять минут раздражённый шестой и удручённая шатенка поднимают головы на звук отъезжающей дверки примерочной и одновременно разевают рты: кимоно сидело, как влитое, подчёркивая фигурку розововолосой миниатюрной девушки. Белый верх в красной окантовке выделял белую кожу девушки, цветы сакуры на нём сочетались с её прекрасными шелковистыми нежно-розовыми волосами; широкий чёрный пояс на талии стройнил девушку; длинная чёрная юбка в пол была как нельзя кстати, завершая образ. Куноичи, смущённо смотря на Хатаке, медленно поворачивается вокруг себя, показывая, как кимоно сидит на ней. Какаши, хлопнув в ладоши, уверенно говорит:  — Берём! Однозначно берём! — глаза Сакуры искрятся и радостная куноичи подбегает к нему, сжимая в крепких объятиях. Какаши, кашляя, с трудом проговаривает:  — Вечером скажешь «спасибо»! — Сакура, покрывшись румянцем, легонько бьёт его в плечо и парочка, забрав покупку, покидает душный магазин. Зайдя по дороге домой в ларёк с товарами для нинкенов и прихватив лакомство для тренировок собачьей своры, Какаши и Сакура ленно продолжают свой путь, рассуждая о том, что их возможно ожидает на празднике, устроенным "свининой".

***

Теперь шесть вечера официально признано нелюбимым временем Сакуры Харуно. Какаши торопит куноичи, не давая той и минуты для лени.  — Такое ощущение, что тебе на этот праздник надо больше, чем мне! — девушка с гнездом на голове, но в чудеснейшем кимоно, уперев руки в бока, с вызовом смотрит на мужчину, который, одев самое приличное, что смог откапать в своём шкафу, сидел в кресле и лениво перелистывал зачитанные до дыр страницы в оранжевом переплёте. Оторвавшись от чтения, он спокойно смотрит на молодую лохматую леди, усмехаясь про себя.  — А может, и надо… — и снова она не получает внятного ответа. Это злит Сакуру, но, не решаясь начинать истерику по столь глупому поводу (тем более, Харуно терпела это почти шесть лет, находясь в составе команды номер семь), она лишь строит ему недовольную рожу, уходя в прихожую расчёсываться. Какаши только хмыкнул на подобную выходу, вновь углубляясь в свою любимую литературу. Через пятнадцать минут его отвлекает настойчивый кашель девушки, выводя его из транса, созданным Джирайей. Вымученно подняв взгляд, он довольно осматривает внешний вид куноичи. Она выглядела довольно просто, но вполне привлекательно. Волосы куноичи собрала в обычный, невысокий пучок. Глаза подчёркнуты небольшим количеством косметики. Какаши, удовлетворённо кивнув, встаёт с кресла и подходит к Сакуре, обнимая её:  — Ты прекрасно выглядишь, Харуно…  — Ай, не называй меня так! Ты же знаешь… — Сакура, довольно хохотнув, поднимает левую руку к его плечу, положив голову ему на грудь.  — Знаю; потому и говорю так! Харуно… — не удержав тихого смешка, Какаши и Сакура проходят в прихожую, обуваясь и последний раз бросая беглый взгляд на своё отражение в огромном зеркале. Плотно закрыв за собой дверь и выйдя из подъезда, Какаши подхватывает Сакуру на руки, тут же отталкиваясь от земли. Розововолосая девушка, уже привыкшая к подобным номерам от сероглазого, тихо смеётся ему в плечо, смотря глазами, полными счастья, в его точённое лицо:  — Ты мой верный белый конь?  — Я твой верный белый… Тоже мне, нашла себе личного коня). — ничего не придумав, Какаши просто забывает про это, видя в далеке место, намеченное Ино как место празднества. Это оказалась любимая кафешка Харуно. Сакура, белым взглядом осмотрев любимое место, замечает мелькнувшую в окне белую шевелюру подруги. Дверь с грохотом открывается, и высокая Яманака в коротком фиолетовом платье на всех парах бежит к Сакуре, обнимая её.  — Ой, я думала, ты уже не придёшь! — Сакура, мотыляя руками, как крыльями, пытается вырваться из борцовского захвата подруги, которая почтенно называла это «объятиями». В конце концов отпустив розововолосую, она обращает своё внимание на кавалера в синей водолазке. Тот вскинул руки, не позволяя Ино приблизиться к нему ближе, чем на метр.  — Какие мы нелюдимые… Ну, чего встали, истуканы? Ноги в руки и пошли! Все только вас ждут! — Какаши и Сакура, переглянувшись, берутся за руки и следуют за гордо шествующей впереди Ино. Блондинка, открыв двери, громко объявляет:  — Лобастая и Какаши-сенсей пришли! Всем встать!  — «Тоже мне, главнокомандующая…» — думает Сакура, смотря на вмиг вставших со своих мест ребят. Казалось, сюда были приглашены все люди, которым Сакура хотя бы раз в жизни сказала дежурное «Здравствуйте!». Но многих она, конечно же, была рада видеть. Вон, недалеко от Ино стоят смущённые Наруто и Хината, которые заметив, что Сакура смотрит на них, приветливо машут ей рукой. Недалеко от них стоит Тен-тен, болтая с Ли о чём попало, явно игнорируя все сигналы и выкрики Яманака. Харуно искренне рада за них, не решаясь отвлекать их. Сай, сидя в самом дальнем углу, скрывался от блондинки, кивнул Сакуре в знак приветствия. Цунаде, уже попивая любимое саке, медленно машет девушке, стараясь не совершать лишних телодвижений. Остальные же шумно приветствовали Сакуру, которая, смущаясь от такого количества внимания, прижимается ближе к Какаши.  — Ой, только не втягивай меня в это… — но ему не дают уйти её ручки, вцепившиеся в его водолазку. Хотя, он и не собирался куда-то уходить.

***

Вот как уже несколько часов кафешка чуть не разваливается от громкой музыки и топота множества ног, танцующих в центре зала. Какаши вместе с Ино куда-то исчезли, и Сакуру это не могло не напрячь. Хината и Тен-тен, видя все переживания подруги, отвлекают её глупой болтовнёй. Но тут громкая музыка резко затихает. Недовольный гомон танцоров прерывает тихая, спокойная мелодия. Смекнув, что к чему, танцпол в один миг опустел. Девушки, кокетливо смотря по сторонам и стреляя глазками, ждут приглашения от смущённых парней. Но сквозь толпу к Сакуре пробивается белёсая знакомая макушка. Девушка вмиг повеселела, ожидая, пока он к ней придёт. Какаши, остановившись напротив неё, игнорируя стоящих рядом брюнеток тихо выдаёт:  — Любовь моя… — Сакура, смущаясь, благодарит затемнённое освещение за то, что никто не видит её алых щёк. — Вы не откажете мне в танце? — Какаши сгибается в поклоне и протягивает ей руку, исподлобья смотря на розововолосую девушку. Сакура, с улыбкой приняв предложение, следует через толпу за Хатаке, который крепко держал её руку в своей. Выведя её в центр зала, он под восторженные аплодисменты, предназначенные для первой состоявшейся пары, кладёт руки на осиную талию куноичи, глазами улыбаясь ей. Руки куноичи уже покоятся на плечах шиноби, и пара, медленно кружась, подаёт пример оставшимся. В скором времени весь зал заполнен вальсирующими девушками и юношами. Мимо пары проносятся счастливые Хината и Наруто, прекрасные Ино и Сай и пребывавшие в лёгком смятении Тен-тен вместе с Ли. Девушка, прижавшись к Какаши, блаженно прикрывает глаза, чувствуя, как по ней скользят руки Хатаке, оглаживая её спину. Но музыка затихает и пары начинают распадаться. Девушки, визжа, бегут к подругам рассказывать об ощущениях и испытываемых эмоциях, а парни с чувством выполненного долга чинно следуют к своему месту, зная, что за ними сейчас наблюдают девчонки. Только Какаши и Сакура остаются на месте. Девушка, озабоченно наблюдает, как Хатаке, отпустив её, чуть отходит от неё, присаживаясь на одно колено. Сердце девушки делает кульбит, начиная учащённо стучать. Достав из кармана розовую бархатную коробочку, голос Какаши пленил слух девушки:  — Моя самая чудесная, прекрасная, милая и умная… До тебя моя жизнь была бесцветна, как пустой лист бумаги. Но неожиданно ворвавшись в неё, ты раскрасила её акварелью своих эмоций и чувств, неповторимым стилем и чистым сердцем. Ты завладела мной без остатка, и я не могу представить своих дней без тебя. Согласна ли ты стать моей женой, разделив со мной остаток жизни? — перешёптывания и смех затихли, в зале воцарилась абсолютная тишина. Какаши, открыв коробочку, с надеждой смотрит на розововолосую. Сакура, прижав руки к груди, смущённо и тихо шепчет:  — Да… Да! — зал наполняется аплодисментами и криками поздравлений, а окрылённый Хатаке, надев кольцо на пальчик Харуно, стягивает маску и убирает выбившуюся из пучка розовую прядь волос. Коснувшись подбородка девушки, он тянет её к себе. Когда между ними остаётся жалкий сантиметр, Хатаке выдыхает ей в губы: - Я люблю тебя, Харуно... - и сливается с ней в нежном чувственном поцелуе, преодолевая тот сантиметр, мешавший ему насладиться ей. Поцелуй одновременно и нежный, и страстный, но от этого не менее волнующий. Он терзает её пухлые губы, впитывая в себя её запах и запоминая её вкус. Прикусывает нижнюю губу и тут же, извиняясь, осыпает её множеством мимолётных касаний. Проведя рукой по её щеке, он шепчет: - Спасибо... за всё...