Выше небес

      Александр с трудом приоткрыл глаза. Всё ужасно болело, от головы до кончиков крыльев. Он попробовал одним шевельнуть и сразу же застонал, когда по телу прошла молния боли. Он попытался облизнуть пересохшие губы. Сквозь туман донеслось:       — Живой… — его потрясли. Александр посмотрел на тёмную фигуру Люцифера и попытался встать. Тот грубо уложил его обратно и мир наконец прояснился. Боль потихоньку отступила. Александр заморгал, прохрипел:       — Что произошло? — кажется, они спускались в ад. Да, точно, так всё и было. Он ещё пытался от местных обитателей отбиться, а потом — темнота. Люцифер от взгляда на него побледнел и, не моргая, уставился Александру в глаза. Тот приоткрыл рот, не понимая, что не так-то.       В комнату зашла Ости и тоже вылупилась на него. Александр уже почувствовал себя неуютно и поерзал на месте. Демонесса быстро подошла, что-то тихо сказала Люциферу, кивнув на Александра. Тот окончательно перестал что-либо понимать:       — Чертёнок, а чего я вообще тут? — он прижал крылья к спине. Люцифер с Ости переглянулись. Она показала на глаз, будто там что-то было. Люцифер вздохнул:       — Похоже, в тебя кто-то вселился, — он выглядел пугающе серьёзным. Александр попытался улыбнуться, но чувствовал, что нет, это не шутка. Он нервно засмеялся:       — Это шутка? — он последовательно посмотрел на обоих. Если это и была шутка, то вот вообще не смешная. Ости вздохнула, затем начала говорить:       — Твои глаза. Сейчас получше, но… — она отошла к тумбочке и достала оттуда карманное зеркальце. Протянула его Александру, всё это под напряжённым взглядом Люцифера. Наконец удалось взглянуть на своё отражение и по спине пробежала дрожь.       Один глаз был своим, родным, бледно-голубым. Второй же не менее бледным, но уже красным. Александр приоткрыл рот и увидел там небольшие клыки. Он осторожно нащупал их и потрогал, осознав, что это реально он. На полный ужаса взгляд, Ости сказала:       — До этого он был куда насыщеннее. Думаю, ещё через час уже будешь более нормальным, — она выглядела странно обеспокоенной. Хотя с другой стороны, ещё бы не беспокоиться, тут такая херня происходит. Люцифер уставился на него:       — Поздравляю, блять, в тебе теперь находится явно неведомая хрень. Мальбонте, блять, — он сплюнул, после чего встал и подошёл к Александру. Легко схватил его за рубашку и приподнял. Александр задёргался было, но резко понял, что это бесполезно. Люцифер копался в его воспоминаниях так же легко, как держал его. Затем швырнул обратно на кровать:       — В воспоминаниях ничего нет. Кажется, пока это никак не проявляется, кроме… Внешности, — он показал на Александра, как будто тот был одной огромной проблемой. Подошёл к Ости и отвёл её в сторону, после чего начал что-то негромко говорить, изредка поглядывая на Александра. Тот зло взмахнул крыльями и резко осознал, что те стали темнее. Он обернулся и понял, что у него отрасли новые.       — О, теперь я могу летать! — он радостно взмахнул ими, подумав, что раньше они действительно были светлее. Ости отвлеклась от тихого обсуждения с Люцифером и съязвила:       — И первым делом ты улетишь обратно в ад, так что молчи, — она вернулась к разговору. Даже не вслушиваясь, Александр понимал, что речь идёт о нем. Приятно, однако, быть звездой дня. Люцифер задумчиво пробежался глазами по нему и по новым крыльям, после чего объявил:       — Ладно, сдавать пока не будем. Пока вроде не буйный, — он вздохнул, явно готовясь жалеть о своем решении. У него вообще такое выражение лица постоянно было, видимо он с ним же и родился. Александр расплылся в улыбке:       — Чертёнок, я в нашей дружбе не сомневался! Кстати, а откуда у меня крылья-то? — он шевельнул ими. Люцифер подошёл и вообще спокойно вырвал пару перьев, после чего только и решил объяснить:       — Я тебя без крыльев нашёл. Думал, ты уже откинулся, но увы, — он развернулся и пошёл прочь. Ости тут же направилась за ним, обращая на Александра не больше внимания, чем на мебель. Тот рухнул обратно на кровать, стараясь не думать, опасно ли то, что с ним происходит. Он потянулся за зеркальцем и снова уставился на себя. А гетерохромия ему даже шла, сразу такой загадочности придавала. Он провел кончиками пальцев по зеркалу, думая, что стал ещё красивее.       А затем его отражение закатило глаза, когда он сам такого точно не делал.       Зеркало тут же полетело прочь, сам Александр отпрянул к стенке. Он испуганно вылупился на осколки, сердце колотилось в груди. Сколько он тут учился, ни слова не было про живые и действующие отдельно отражения!       В комнату заглянул Люцифер. Взглянув на этот бардак, он зло вздохнул и посмотрел на Александра:       — Ты можешь хоть пять минут спокойно посидеть? — он закрыл за собой дверь, после чего уставился на непризнанного. Тот поерзал на месте, понимая, что медленно сходит с ума. Вот, уже и взгляд Люцифера казался куда менее дружелюбным, чем всегда. Как такое называется, паранойя?..       — Мое отражение. Оно… Оно шевелилось, — сказал Александр тише. Люцифер поднял один осколок и посмотрелся в него. Затем швырнул в общую кучу:       — Ну прекрасно, теперь ты ещё более ебанутый. Пошли давай, пока ты ещё что-нибудь не сломал, — он подошёл и легко схватил Александра, после чего потащил за собой. Тот послушно побрёл, стараясь не оглядываться. Ему казалось, что зеркальный он всё ещё злится в осколках зеркала.       Они вышли в главный зал. Туда-сюда ходили крылатые и Александр старался не поднимать глаз. Люцифер рядом был привычно хмурым. К ним подлетел Энди:       — Слышал, у нас новый… А что у тебя с глазом? — уставился он на лицо Александра. Тот запоздало понял, что не придумал какую-либо отмазку. На выручку вот вообще неожиданно пришел Люцифер:       — Я врезал ему по глазу. А что, какие-то проблемы? Могу и тебе такое устроить, — одного его взгляда было достаточно, чтобы понять: он будет не против. Энди, видимо, вспомнил какая у Александра с Люцифером нежная и трогательная дружба, и быстро перевел тему:       — Так видел уже новичка? Вот он там, видишь? — он показал на парня, мило обещающегося с этой… Как её там… Вики, точно. Александр нахмурился, чувствуя странное движение в груди. Он пригляделся и ахнул:       — Сэмми?!