Нихат
Вопреки напряжённым ожиданиям Нихата, семейный завтрак прошёл вполне спокойно и без лишних треволнений. Успев помириться с Пейкер, мужчина парил на грани эйфории, зная, что жена дала слово больше не открывать тему с отцом и банкротством. Конечно, он подозревал, что Пейкер, хоть и выразила покорность, но в душе, скорее всего, по-прежнему переживала остатки недоверчивой бури. Однако Нихат решил не предаваться тревожным умозаключениям и долил себе горячий чай, не спуская искрящихся добрым светом глаз с пары озорных мальчишек, расположившихся напротив и с жаром обсуждающих события последнего эпизода мультсериала о трансформерах. Малышка Бихтер, засмотревшись на братьев, опустила ложку, так и не доведя её до губ, и вылила на нежно-персиковое платье суп из чёрной смородины с творожными клёцками. - Бихтер, дорогая, ну что такое? - нахмурилась Пейкер. Подбородок девочки, заранее приготовившейся к порции материнских нравоучений, затрясся от напора непрошенных слёз. - Не надо, милая, всё хорошо. Это просто платье, - вступился Нихат и, чтобы Пейкер не отвлекалась от других дел, добавил: - Ты заканчивай завтрак и поезжай с мальчиками в школу. Я поухаживаю за дочерью и переодену её во что-нибудь чистое. - Нихат, ты лучше всех, - облегчённо выдохнула жена, вставая из-за стола и подавая знак сыновьям последовать её примеру. - Нам обязательно ехать с тобой, мам? - спросил Джем, - Сейчас же лето. Какая школа? - Да, мы хотим гулять в парке, а не встречаться с учителями, - захныкал Дурук. - Не переживайте, учёба начнётся осенью. Но записаться необходимо заранее. Мы же уже это обсуждали. Понурив темноволосые головы, мальчики направились в коридор, чтобы обуться. Пейкер схватила с тумбочки сумку и послала мужу воздушный поцелуй. Нихат усадил дочь к себе на колени и попытался накормить её оставшимся супом. - Я больфе не хачу, - отпихнув ложку, настойчиво проговорила девочка. - Бихтер, не упрямься, пожалуйста, - бросила Пейкер. - Конечно, она будет упрямиться, - отодвигая столовые приборы, проворчал Нихат, - В честь кого носит имя ведь... И как я вообще согласился назвать свою дочь в честь бесчестной сестрицы? Пейкер, которая только заступила за порог гостиной, резко обернулась: - Нихат, не говори о моей сестре плохого. Прояви уважение к почившей. - Почему же? А что хорошего о ней можно сказать? Использовала порядочного человека, а потом ему и рога наставила. А ты ещё с госпожой Фирдевс убеждала всех, что ей не нужны деньги, что её любовь к господину Аднану искренняя. - Джем, Дурук, спускайтесь вниз, - скомандовала Пейкер, стараясь уберечь детей от горячих обсуждений прошлого их родственницы. - Почему? Мы тоже хотим послушать про тётю, - вставил Дурук. - Мальчики побыстрее. Не вынуждайте меня повторять дважды, - более строгим тоном произнесла Пейкер. Разочарованно переглянувшись, сыновья покинули квартиру. Нихат же окунулся в осуждающие речи с головой: - А Бехлюль, каков наглец. Вернулся из ссылки и устроился под золотоносным крылом Эрдалов. Одного не могу понять: неужели господин Салих не в курсе былых грехов своего работника? Обычно он более щепетильно относится к репутации людей, входящих в его дом. Жена взяла Бихтер на руки и подозвала няню. Когда девушка унесла малютку в детскую, Пейкер устало опустилась на край стула: - А я не понимаю, дорогой Нихат, к чему ты ведёшь. И разве не всё ли равно, где сейчас Бехлюль и что с ним происходит? Мне лично нет никакого дела ни до него, ни до Эрдалов, ни, тем более, до семейства Зиягиль. Ты знаешь, что я не выношу упоминание о ком-либо из них. Они показали своё истинное лицо, когда вышвырнули не успевшее остыть тело моей несчастной сестры на улицу. - Но ты не в праве винить Зиягилей за то, что они не проявили должного уважения к особе, опозорившей всю их семью. И я бьюсь об заклад, что Бахар и Салих Эрдал понятия не имеют, какое беспутное прошлое тащится за бессовестным Бехлюлем. Иначе бы ему никогда не разрешили доступ к семейному особняку. - Брось Бехлюля сейчас. В твоём золотоносном особняке, похоже, не всё так гладко, как его хозяева хотят показать. - Что это значит? - наклонившись вперёд, поинтересовался Нихат. - Когда я была у них для написания портрета, то заметила некую странность. Госпожа Бахар вела себя отстранённо по отношению к мужу, а их дочь вообще предпочла держаться на расстоянии от отца. - Может, они просто не привыкли проявлять чувства на публике. Всё-таки вращаются в светско-политических кругах. - Возможно, ты прав. Но не знаю... Вот, вроде, со стороны на них смотришь, кажется, что нет прекраснее пары на свете. А подходишь ближе, ничего особенного не находишь. Да и вообще, они там все какие-то холодные, молчаливые, замкнутые. Честно говоря, не представляю, как закончу их портрет. Вся семья Эрдалов нарушает мой творческий баланс. - Не преувеличивай, - взяв жену за руку, ободряюще сказал Нихат, - и не зацикливайся на их личной жизни. Нам главное, чтобы гонорар был высоким. Бросив мимолётный взгляд на наручные часы мужчина вскочил с места как ужаленный ядовитым животным: - Проклятье, уже без четверти десять! Я опаздываю. Надо вызвать такси. Быстро попрощавшись с Пейкер, мужчина ринулся к дверям. - Ты не поедешь на машине? - Нет. - Неужели её до сих пор не вернули из ремонта? Нихат повернулся к жене спиной, чтобы скрыть трясущиеся от волнения руки и покрывшееся красными пятнами лицо: - Я не успел заехать в автомастерскую. Выдалась очень тяжёлая неделя. - Давай я сама съезжу туда и посмотрю, как продвигается работа, - предложила Пейкер. Нихат отрицательно замотал головой: - Ни в коем случае. Я разберусь. До встречи. Выскочив из квартиры, мужчина преодолел три лестничных пролёта за десять секунд. Только бы Пейкер не узнала о том, что он продал автомобиль для покрытия некоторых долгов после крушения бизнеса. Он и без того заврался дальше некуда. Через полтора утомительных часа Нихат прибыл на встречу в офис компании Коган. Он до конца не питал твёрдой уверенности в том, что оказание помощи в поддержании благополучия чужой фирмы являлось лучшим выходом из положения, да и предложенная должность представлялась явным понижением в сравнении с креслом главного акционера, но работа на холдинг «Коган» могла вытащить его из долговой ямы хотя бы на некоторое время. - Вот и всё, - подытожил Нихат, поставив подпись в контракте в присутствии Ягмур и нескольких её адвокатов. Женщина одарила своего нового заместителя, совмещающего обязанности финансового директора, доброжелательной улыбкой и промолвила: - Отлично, самое крупное дело сделано. Мне кажется, это стоит отпраздновать. - Не поймите неправильно, но мне бы не хотелось в первый же трудовой день уходить в загул, - с полной серьёзностью ответил мужчина. - Ну что ты, дорогой Нихат? - натянуто рассмеялась вдова, - Я имела в виду, что успешную сделку отмечают только более успешной сделкой. Разве нет? - И с кем нам предстоит встретиться? - Ты скоро это выяснишь, - загадочно сверкнув глазами, отозвалась Ягмур. Ясно: не успел Нихат заступить в новую должность, как руководство подвергло его трудолюбие испытанию. Что ж, он всю жизнь провёл в демонстрации своих талантов и доказывании своей ценности и пригодности оценивающей публике. Грядущая встреча не станет исключением. Как только секретарь сопроводил финансового директора в роскошный кабинет, полностью обустроенный в стиле хай-тек, Нихату доложили о приходе долгожданного господина. Мужчина спешно пробежался глазами по оставленному на столе досье, в котором указывалась краткая информация не только относительно предпринимательской деятельности гостя и состояния его компании (после болезни, неожиданной сразившей его отца, пришлось потрудиться, чтобы восстановить множество мелких фирм, которые попали в лапы беспощадного кризиса), но и довольно любопытных фактов его семейной жизни. Нихат отметил галочкой упоминание о недавнем рождении дочери и встал, чтобы пожать руку вошедшему. - Добро пожаловать, господин Ягыз. Высокий голубоглазый мужчина в роскошном чёрном костюме поблагодарил Нихата за приём и устроился в кресле, расположенном напротив письменного стола. Вокруг его безукоризненно изящного силуэта витала аура какой-то холодной величественности и строгости. - Слышал, у вас недавно родилась дочь, - чтобы немного разбавить чересчур чопорную атмосферу, начал Нихат, - поздравляю. Да пошлёт Аллах ей счастья и долгих лет жизни. Ни один мускул лица господина Ягыза не шевельнулся, и он бесстрастным голосом заключил: - Аминь. - У меня тоже есть дочь. В октябре исполнится пять лет. Она у нас самая младшенькая. Гость поднял осуждающий взор на владельца кабинета и сурово обрубил его дружественные намерения всего одним вопросом: – Мы пришли сюда, чтобы обсудить объединение источников спонсирования совместного косметического проекта, а не мою личную жизнь, не так ли, господин Нихат? – Конечно, господин Ягыз, - словно выпрямившись при указе командира, спохватился Нихат. Мужчине не понравился высокомерный тип, с которым ему предстояло наладить финансовое сотрудничество. Но успех фирмы отныне стоял для Нихата на первом месте, поэтому, мысленно помолившись о благоприятном исходе, он приступил к проведению деловой встречи. Подсчитав возможные затраты, исследовав наиболее удачные способы вложения, набросав примерный ход дальнейших действий и вычислив конечную сумму, необходимую для запуска объединённого косметического бренда, Нихат Онал и Ягыз Эгемен разошлись спустя почти вечные сто двадцать минут. Простившись с требовательным и безумно дотошным партнёром, Нихат устало почесал бороду: давно ему не приходилось устанавливать контакты с людьми, предпочитающими придерживаться чёткой профессиональной субординации. А ведь сам Нихат оставил всех друзей на другом конце океана, поэтому даже маленькая душевная беседа с мало знакомым человеком могла успокоить терзающиеся струны его души. Ягмур ворвалась в кабинет без стука и весело прощебетала: - Господин Эгемен остался доволен вашей совместной работой. Считай, что его согласие на сотрудничество - прочная гарантия твоего длительного пребывания в нашем офисе. Да, да, да, Нихат и без хвалебных речей понял, что отлично справился с незапланированной проверкой. Мужчина едва удержался, чтобы не закатить глаза, но не успел как-то отреагировать на одобрение Ягмур, потому что она выпалила: - Поехали в ресторан. Теперь уж точно отметим твоё назначение. Нихат не стремился проводить в компании энергичной вдовы больше положенного времени, однако она проявила феноменальную настойчивость, поэтому совершенно неожиданно для себя мужчина принял её приглашение. - Только я сегодня без машины, знаете ли, - заходя в лифт, предупредил Нихат. – Ничего страшного. Я подвезу. Госпожа Коган и Нихат спустились на парковку. Женщина подвела его к ярко-красному бентли и открыла двери. Стоило Нихату рассмотреть автомобиль, как в голове скрипучей шестерёнкой провернулось напряжённое подозрение. Он готов был поклясться своей жизнью, что точно такой же бентли стоял у дома Хильми Онала тем вечером, когда он отказал сыну в помощи. В очередной раз. Мужчина не подал виду, что в его голову закрались сомнения, и решил побыстрее покончить с ужином во имя неуместной вежливости. Сидя за столом одного из лучших ресторанов города, Нихат сопровождал бесконечный поток слов, вырывающихся из маленького рта госпожи Коган, натянутой улыбкой и отстранённым потягиванием белого сухого вина. - Нихат, если бы я знала, что ты будешь сохранять ледяное молчание на протяжении всей трапезы, я бы ни за что не позвала тебя сюда. Это моё любимое место, между прочим. После смерти мужа я не могла нормально посещать многие заведения Стамбула, потому что мы с Дженком побывали в большинстве из них. Чуть ли не каждая вывеска напоминала мне о покойном, - Ягмур смахнула салфеткой одиноко выдавленную слезу, - Этот ресторан - единственная точка питания, которая избавила меня от страданий. - Прости, Ягмур, но я не привык к тесному общению с начальством. - То есть ты полагаешь, что если ты работаешь на меня, то нужно забыть о прежней дружбе? Ты что, заразился от господина Ягыза манией ограничений и разграничений? Нихат довольно усмехнулся: - Хорошо, что не я один заметил его талант. - Ладно, я не стану давить на тебя, - шустро переключилась Ягмур, - Мне в любом случае уже пора ехать на важную встречу. «Уж не к отцу ли она собралась в гости?» - пронеслось в голове Нихата. - Надеюсь, ты доберёшься до дома самостоятельно. - Непременно. И, Ягмур, спасибо за ужин. Женщина накрыла руку Нихата своей мягкой ладонью и тихо проговорила, открыто встречая настороженный взгляд его бледно-голубых глаз: - Для тебя всё что угодно.Селим
Селим опустил окно мерседеса: впереди выстроилась нескончаемая вереница разноцветных автомобилей. Многие водители кричали, ругались, сигналили, устроив невыносимый хаос, несмотря на явную осведомлённость в бесполезности производимых действий, вызванных вспышками неконтролируемого гнева и взрывами повышенной дозы нетерпения. И почему Селим не послушал предостережения навигатора и не объехал участок дороги, где традиционно возникали пробки? Теперь он не попадёт вовремя на важное совещание. Понятное дело, что мужчина поставил в известность своего ассистента относительно затруднительного положения, и тот наверняка уже предупредил собравшихся о неожиданной и такой неподходящей заминке. Однако Селим не привык опаздывать на деловые встречи, так как это претило его исполнительной и пунктуальной натуре. Ещё и погода, как нарочно, выдалась чрезмерно жаркой: солнце едва не испепеляло тело своими огненными лучами, а душный воздух заполнял лёгкие дорожной пылью. Селим махнул рукой и вывернул руль, собираясь сдать назад, но, взглянув в зеркало, ударил кулаком по панели приборов: - Проклятье! Что за день сегодня? Серебристый порш, подъехавший сзади, не позволил мерседесу выехать из зоны напряжённого движения и перекрыл последний путь отступления. Селим расстегнул ворот рубахи и посмотрел на лазурные волны моря, озорно облизывающие поверхность набережной. - В следующий раз обязательно вызову вертолёт, - пообещал себе Селим и прикрыл на мгновение глаза, пытаясь совладать с накатившей злостью. Внезапный стук по стеклу заставил мужчину встрепенуться и выпрямиться: слева от водительской двери стояла девушка лет двадцати. Её сердцевидное лицо нагло просунулось в отверстие открытого окна, и в пространство Селима вторгся её аккуратный нос, карминовые губы, нижняя из которых была более припухлой, нежели верхняя, собирающаяся в узкую ленту, и глаза цвета не угасающего травянистого малахита. Перекинутые на одно плечо волнистые локоны, отливающие морковно-оранжевым цветом, опустились вместе с головой девушки и защекотали кожу на левой руке мужчины. - Что происходит? - отдёрнув руку, нахмурился Селим. - Простите, - затараторила незнакомка, - Мы с подругой попали в пробку. В общем-то, как и вы. Я увлекаюсь фотографией и люблю снимать всё необычное. Я увидела вас, и мне сильно захотелось запечатлеть ваше красивое лицо. Можно сделать снимок, да? Девушка вытащила из-за спины большой профессиональный фотоаппарат и одарила Селима улыбкой, искрящейся искренностью. Мужчина озадаченно уставился на незнакомку в попытке определить степень её невоспитанности. Пауза осмысления затянулась, и девушка, очевидно не выдержавшая томительного ожидания, нажала на кнопку спуска затвора. - Ты что, маньячка? - отстранившись, выкрикнул Селим, - Я не сказал: можешь фотографировать. – Ты слишком долго думал. – Я могу подать на тебя в суд. – Да не бойся, это для личного использования. Я пока не собираюсь открывать выставку. – Как будто меня волнует, что ты там собираешься. – Здорово. Я впервые вижу такого серьёзного и сосредоточенного человека, который так красиво злится. – Послушай, девочка. – Я Айсун. – Селим… Послушай, если ты не прекратишь и не отойдёшь от моей машины, я позову полицию. – А вот теперь ты стал очень скучным. Ладно, доброго дня. - Айсун, - донёсся взволнованный женский голос из соседней мазды апельсинового оттенка, - давай, кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки. - Уже бегу, Эдже, - отозвалась Айсун и вприпрыжку добралась до своей машины. Селим проследил за девушкой заворожённым взглядом и сделал вывод со слабой улыбкой на губах: - Точно маньячка. Мелодия телефона отвлекла мужчину от непривычного созерцания загадочной представительницы противоположного пола, и он спешно ответил: - Слушаю. - Господин Селим, - чуть ли не заикаясь начал ассистент, - я знаю, что вы застряли в пробке, но в офис приехал Гёкхан Эгемен. Он требует вашего незамедлительного присутствия. Я попросил его подождать в вашем кабинете, но господин очень нервничает. По-моему, случилось что-то плохое. Селим тяжело вздохнул: он бы чрезвычайно удивился, если бы неприятности хотя бы раз обошли его стороной. - От меня мало что зависит. Если это действительно срочно, Гёкхану придётся подождать. Займи его пока чем-нибудь. Предложи кофе, чай, воду. Не мне тебя учить. - А как же совещание? - Позови моего заместителя. Он ознакомлен с основными положениями встречи, пусть проведёт собрание вместо меня. - Я всё понял, - бросил ассистент и повесил трубку. Селим добрался до офиса спустя долгие и утомительные пятьдесят минут. Он ещё не приступил к работе, а уже чувствовал себя измотанным и уставшим. Мужчина намеревался подняться в уборную, чтобы немного освежиться, но ассистент встретил начальника у входа и проводил в его кабинет. Селим сразу же потребовал разъяснения ситуации, однако подчинённый лишь пожал плечами. Как только босс закрыл за собой дверь, Гёкхан выгнал его ассистента, оставшись с директором компании наедине. - Я тоже рад тебя видеть, - саркастически заметил Селим. - Мне не до приветственных речей, господин Селим, случилось непоправимое, - трясясь не то от ужаса, не то от раздражения, буркнул Гёкхан, - На стройке отеля произошёл несчастный случай. Пострадало около девяти человек, и необходимо каким-то образом это замять. Спокойное лицо Селима вытянулось от шока: к подобным новостям он точно не подготовился. Вынужденно совладав с эмоциями, мужчина произнёс: - Что послужило причиной? - Насколько мне известно, на сварщиков рухнул подол со строительным мусором. Семерых отправили в больницу, двое скончались на месте. - Как такое могло произойти? - Это уже не важно. Надо думать, как избежать огласки. - Я отдам необходимые распоряжения, и семьям погибших и раненых выплатят денежную компенсацию. Строительство же надо временно приостановить и проверить уровень безопасности. Если отыщется хотя бы один изъян, мы не продолжим до тех пор, пока всё не будет устроено по правилам, а виновные не будут наказаны. - Ты что, идиот? - вспылил Гёкхан, - Пока ты будешь разбираться с обеспечением безопасности, мы упустим драгоценное время и потеряем кучу денег. Нужно поскорее уволить всех свидетелей и припугнуть родственников погибших, чтобы те не посмели жаловаться в вышестоящие инстанции. Селим отшатнулся от партнёра, словно впервые разглядев его: - Мы говорим о жизни людей, а ты переживаешь за то, чтобы никто не узнал о случившемся? - Глупо отрицать, что разглашение не скажется на репутации наших фирм и не ударит по нашим кошелькам. - Я не намерен задвигать нужды работников на второй план. Если они пострадали по нашей вине, мы предпримем всё, что в наших силах, чтобы исправить ситуацию. - В таком случае, я откажусь от дальнейшего сотрудничества, а с последствиями будешь разбираться в одиночку. - Гёкхан, успокойся. Я знаю, ты поддался панике. Но то, что ты предлагаешь, вовсе не выход. Это неправильно. Я согласен взять ответственность за урегулирование проблемы на себя. Прошу лишь не вмешиваться в мои способы разрешения конфликтов. Гёкхан прошёлся вдоль широкого окна и обессиленно произнёс: - Поступай, как считаешь нужным. Но, если родственники напишут жалобу, в ход пойдут иные методы.Бюлент
Несчастье снова постучалось в двери Зиягилей и забрало тётю. Траур и скорбь вновь поселились в стенах огромного дома. Если бы не похороны, Бюлент бы, возможно, не принял ультиматум сестры и оттягивал бы своё возвращение и конфронтацию с отцом на столько, на сколько бы ему позволило его зависимое положение. Когда парень перевёз вещи в свою комнату, Аднан не произнёс ни слова. Он слишком погрузился в печаль, чтобы выговаривать сыну за исключение из университета. Однако косые и упрекающие взгляды, бросаемые им украдкой, обещали не оставлять этот позор без дальнейшего внимания. Скорее всего, отец сдерживал себя, чтобы не расстраивать фарфоровую Нихал, у которой начались проблемы с нервами. Как будто они когда-то заканчивались. Старшая дочь и её волнения всегда играли более значимую роль для господина Аднана, чем мелкие и несущественные капризы младшего сына. Отец никогда не спрашивал, что чувствовал Бюлент, как засыпал по ночам, когда на него наваливалась нестерпимая тоска, почему вёл себя как избалованный и взбалмошный плейбой. Аднан только требовал постоянного отчёта, дисциплинированности и хороших отметок. Словно душа сына не представляла для него абсолютно никакой важности. Поэтому с каждым годом пропасть между Бюлентом и отцом превращалась в бездонную и всепоглощающую чёрную дыру. Парень держал горе по ушедшей тёте внутри себя, потому что ему не с кем было им поделиться, а в стенах дома становилось тесно. Их золотистые обои, точно тяжёлые глыбы льда, давили на восприимчивую психику Бюлента своими углами безмолвия. Чтобы избавиться от негласного давления, парень решил навестить могилу умершей тёти, а заодно и матери. Путь до кладбища не отнял много времени, да и Бюлент всего лишь постоял у каменных плит и положил на тонкий слой свежей травы купленную связку махровых маргариток. Когда парень уже вышел к выездным воротам, его вдруг пронзила пугающая и волнительная мысль: за все десять лет он ни разу не видел место захоронения женщины, чьё имя попало под строжайший запрет в кругу Зиягилей. - Нет, что за чушь, - прошептал Бюлент, как бы уговаривая себя даже не пытаться открыть ларец памяти, опечатанный сверху донизу. Он сделал несколько неуверенных шагов по направлению к выходу, но какая-то странная сила словно манила его назад, в глубь обители Азраила, и парень медленно развернулся в обратную сторону. - Сынок, тебе чем-то помочь? Бюлент испуганно дёрнулся, потому что не заметил, как к нему приблизился старичок в серой жилетке. Должно быть, он исполнял функции местного смотрителя, судя по тому, что за ним по земле тащилась тележка с садовыми инструментами. - Да, если вас не затруднит. Не могли бы вы подсказать, где находится могила Бихтер Зиягиль... то есть Йореоглу? Слова дались Бюленту с таким трудом, как будто он старался разжать зубами накрепко спаянные зубцы вольфрама. Старичок ненадолго задумался и, основательно прочесав затылок грубой пятернёй, проронил: - Вторая слева через три ряда отсюда. Рядом с её семьёй. - Спасибо, - бросил Бюлент и помчался к указанному месту. Подойдя к могиле почти вплотную, парень резко остановился. Он понятия не имел, почему ноги принесли его к участку земли, в глубоких недрах которой уже многие годы гнило тело той, которую десятилетний мальчик с воодушевлением и полнотой наивных надежд окрестил второй матерью и которая втоптала в грязь гордость его добродушного отца и мечтательной сестры. - Какая же ты бессовестная, - полушёпотом выпалил Бюлент, вперев взгляд чайных глаз в покрывшиеся грязью носки ботинок, - Вошла в нашу жизнь, вся такая красивая, загадочная, улыбающаяся. Один взмах твоих ресниц сулил счастье и покой, которые потом превратились в искусно спроектированные иллюзии. - Впрочем, - неуверенно переступив с ноги на ногу, добавил парень, - вдруг между вами с Бехлюлем родилась настоящая и искренняя любовь? Ну как та, что обычно описывается на страницах романов или показывается в слезливых мелодрамах... Я-то сам пока по-серьёзному не влюблялся. Но знающие люди утверждают, что любовь сводит с ума. Сердце парня на секунду сжалось от жалости, которая скоропостижно сменилась неодобрением, горечью и отвращением. Он оскорблённо вздёрнул подбородок, но тут же принялся защищать и оправдывать посетившие его переливы чувств: - Вот она, наверное, нас всех и погубила. Эта треклятая любовь. Ведь я тебя тоже по-своему любил. Думал, что ты всегда будешь заботиться о нас и окружать лаской. Только что толку теперь об этом говорить? Я разочаровался в женщинах. Понял, что вы можете быть коварнее самого дьявола, а ваша жестокость и высокомерие не знает границ. Я не дам таким, как ты, управлять моей жизнью. Я не проявлю слабость и мягкость, как делал мой отец. Никому не позволю обесценивать себя. Бюлент со свирепой яростью пнул надгробный камень и опустился на корточки: - Что ты сделала с нами? Что сделала со мной? У тебя не было права отнимать у ребёнка вторую мать. Вы, взрослые, - вечные эгоисты. Вас заботят лишь личные нужды и страдания. Но я научусь следовать вашим дурацким и безжалостным принципам. Мне ведь всего-то двадцать два. Бюлент умолк, чтобы перевести дух, а затем продолжил: - Знаешь, у меня никого нет. То есть да, есть отец, сестра, Мадемуазель, Синан, Айсун... Хотя после того, что я ей наговорил, она не захочет меня больше видеть. А, может, оно и к лучшему. По сути я - совершенный одиночка. Мне не с кем обсудить прошедший матч по регби, посмеяться над шутками в интернете, поделиться своим горем, в конце концов. Однако я обойдусь без лицемерного участия, жалостливых охов и мерзких заискиваний. Ладно... ты не стоишь моих эмоций. Бюлент убегает. После неожиданных и облегчающих душу излияний парень, точно последовав какому-то трансу и почти погрузившись в беспамятство, добрался до дома. Однако на последнем подступе к крыльцу он ускорил шаг и промчался мимо. Бюлента тянуло прочь от двухэтажного особняка, подальше от сковывающих свободу ожиданий и унылых семейных посиделок. У проезжей части парень наткнулся на пса породы бордер-колли с пушистой бело-чёрной шерстью и карими, широко расставленными глазами, который радостно скакал вокруг раскидистого куста физалиса и пытался облизнуть бабочек, порхающих у пузырей ярко-красных плодов. - Принц, не убегай так далеко! - крикнула Нилюфер, размахивая длинным шнуром поводка. - Куда я могу сбежать от такой милой принцессы? - улыбнулся Бюлент. - О Аллах, это опять ты, - закатила глаза девушка, - Твоё появление испортило мой день. - Это твоя собака? - пропустив едкий комментарий Нилюфер мимо ушей, поинтересовался Бюлент и потрепал пса за ухо. - Нет, он принадлежит золовке, но я люблю играть с Принцем и выгуливать его время от времени. - А меня не хочешь выгулять? Мне безумно скучно. - Неужели многочисленные пассии перестали развлекать здешнего пашу? - К сожалению. - Прости, но я не нанималась в персональные аниматоры. - Мне действительно нужна смена обстановки, - грустным голосом добавил Бюлент. Нилюфер подняла на парня свои восточные глаза, в которых полыхало чёрное пламя, и её изящные брови ринулись навстречу друг другу: - Что с тобой? Обеспокоенность, отразившаяся на продолговатом лице девушки, пробудила в Бюленте особую чувствительность, и внутри него щёлкнул затвор, лавиной вываливший наружу все накопившиеся переживания. - Пусть она горит в аду! - трясясь от бешенства и давясь судорожными всхлипами, завопил парень, - Будь проклят тот день, когда эта женщина ступила на порог нашего дома! Из-за неё я лишился детства! Отец отправил меня за границу, чтобы избавиться от мальчика, который понимал слишком много для своих юных лет. Он буквально выслал меня из страны как ненужную посылку, занимаясь лечением старшей госпожи. Бюлент согнулся и бессознательно уткнулся лбом в грудь Нилюфер. Девушка молча подождала, пока рыдания парня сойдут на нет, и тихо спросила: - Так ты и есть тот младший сын Зиягилей, что живут по соседству? Бюлент шмыгнул носом и отшатнулся от Нилюфер: – Постой… живут по соседству? С кем? – С нами. Настроение Бюлента вмиг изменилось. Кажется, подул благоприятный ветер. По крайней мере, парень надеялся, что его порывы сдуют стыд и неловкость охвативших его откровений. - Ты идёшь домой? – с поддельной уверенностью осведомился Бюлент. - А тебе-то что? - Давай я тебя провожу, Нилю. - Ты отвратителен, - порывистым движением головы перебросив пряди цвета топлёного горького шоколада за спину, отчеканила Нилюфер. - Ты что, обиделась на то, что я назвал тебя Нилю? Не издав ни звука, девушка перекинула поводок через массивную шею бордер-колли и потянула пса за собой. - Ты будешь моей, Нилю, - поклялся Бюлент. Он не намерен сдаваться и упускать такую горделивую и загадочную красавицу. Тем более, когда парень узнал, что она живёт в будоражащей воображение близости.