Бехлюль
Мужчина впервые за долгое время завтракал не в полном безнадёжности одиночестве, сидя напротив Элиф и с двойным аппетитом поедая испечённые ею оладьи. Женщина позволила несчастному беспризорнику снимать у неё жилье, хоть и исключительно до тех пор, пока он обязуется выплачивать ежемесячную сумму за проживание. Однако теперь мужчине не придётся ломать голову над новым и хитрым способом по поиску временного жилища, что несказанно согревало ему душу. - Недавно я ходила к врачу, - поделилась Элиф, - Прошла первое УЗИ. Наш с Венсаном малыш такой крошечный. Удивительно, как из чёрного, едва заметного пятнышка развивается целый человек. - Да, наверное, - не совсем уверенно согласился Бехлюль. Ему ведь не суждено когда-либо познать взлёты и падения начинающего папаши. Впрочем, мужчина сам себя лишил подобной чести. Не то чтобы он в принципе мечтал стать отцом, но однажды судьба благосклонно протянула ему свои дары, которые Бехлюль, трясясь от страха разоблачения, с брезгливостью высокомерного баловня вернул назад. Конечно, первое время мужчина винил во всём Бихтер, поскольку она уничтожила невинный плод их грязной и порочной любви. Но, затеяв изводящие забавы в стиле "я беременна - ой, нет, пошутила", она явно недооценила степень разрушения и без того треснувшего доверия. Осознав, что тема с рождением ребёнка окончательно была решена, Бехлюль испытал некое облегчение, потому что ему вполне хватало проблем, обрушившихся на дядюшкиного любимчика после мстительных махинаций униженной им женщины. С другой стороны, мужчина не раз повторял себе, что если бы она признала правду в том номере отеля, а не прибегала к уничтожающему яду язвительных и обидных фраз и не подгоняла бы с принятием ответственности, если бы сопутствующие обстоятельства оказались не столь непреодолимыми или его бы не зажала в тиски грозящая позорному раскрытию тайна, которой любвеобильный юнец стыдился всем сердцем, то, скорее всего, Бехлюль бы свыкся с мыслью о том, что рано или поздно должен был родиться несущий в себе его частичку малыш. Возможно, появившись на свет, кудрявая девочка, унаследовавшая от матери капризность и своенравность, или белокурый мальчик, получивший от отца весёлость и беззаботность, расположили бы к себе несносного кутилу и заронили бы в его неспокойном сердце каплю любви. Хотя, иногда мужчину одолевали горестные сомнения, которые на короткий миг проясняли непоследовательное поведение любимой: она рассчитывала на счастливое воссоединение с любовником, огорошив его вестью о своём положении, но позже выяснила, что ребёнок был дядин, и пошла на попятную. Или же Бихтер изначально была в курсе того, что в крохе текла кровь Зиягилей, и просто из вредности играла на расстроенных нервах парня, оставившего её ради сулящей перспективное и безгрешное будущее кузины. В любом случае, Бехлюля по-прежнему терзали угрызения совести за то, что, пусть и непреднамеренно, но он выступил палачом не для одной, а целых двух жизней. Спокойный голос Элиф вырвал квартиранта из пучин раскаяния: - Доктор, сказал, что мы оба здоровы. - Это хорошие новости. - Да, но есть кое-что, что меня расстроило. - Что же это? - участливо поинтересовался Бехлюль. - Я случайно услышала разговор двух медсестёр, они обсуждали поступившую в больницу маленькую девочку, Сылу, которая впала в кому. - Ужасно, разумеется, но при чём здесь ты? - Я навестила малютку, познакомилась с её матерью. Очевидно, что женщина всё ещё не отошла от шока и постоянно плачет, но мне удалось выяснить, что Сыла пострадала из-за мерзостного подонка. И более того, судя по словам её матери, он принадлежит к кругам публичных людей. Ясно, что девочка из небогатой семьи, к тому же, выросла в детдоме, и её удочерили совсем недавно. Но клиника, которую я посещала, довольно дорогостоящая. Её услуги обычно обходятся в сумму не меньше среднестатистической зарплаты водителя автобуса. - А мы-то недалеко ушли. Вот спасибо. - Не обижайся. Да я вообще не об этом. Главное, что удочерившая Сылу женщина наверняка в курсе личности негодяя, надругавшегося над ней, но не решается обращаться в полицию. - Кажется, он просто умаслил её деньгами. Дело закрыто. - Нет, я не пущу подобное зверство на самотёк, - твёрдо высказалась Элиф, - Мне необходимо добраться до правды. Бехлюля поразила рьяная целеустремлённость собеседницы, направленная на принесение жертвы ради благополучия посторонних людей, и в то же время жажда справедливости поистине восхитила мужчину. - Почему тебя так интересует история этой девочки? - Не знаю. Я скоро стану матерью. Может быть, у меня обострились материнские чувства и инстинкты, - поделилась Элиф, продемонстрировав ослепительно-белозубую улыбку с перекрытым в чёрно-карие радужки доступом. - А что с Венсаном? Получилось уладить недоразумения и объясниться? - Бехлюль чувствовал ответственность за принесённый ущерб, поэтому не мог не задать этот вопрос. Элиф со вздохом сожаления проговорила: - Нет, не вышло. Он выехал из отеля тем же вечером. Но, куда отправился после, я понятия не имею. Пыталась связаться с нашей домработницей в Париже, но она знает не больше моего. Хотя так даже лучше, ибо по истечении времени его гнев угаснет. - Не боишься, что в гневе он решит тебе отомстить? - На что ты намекаешь? – Ну, скажем, сделает кое-то необдуманное. - Например? - Например, изменит тебе с другой женщиной. - Ах, Бехлюль, - укорила его женщина. Она по сей день являлась красавицей, каких мало: соблазнительно вздутые губы, нос без изъянов, карамельная кожа, сияющие здоровьем крупные кудри русо-медового оттенка, только Бехлюль боготворил совершенно другую красоту, - мой муж совсем на тебя не похож. Он не гоняется за каждой юбкой. – О, слышу нотки ненависти, - напустив гримасу оскорблённости, мужчина почесал правое ухо. – Я тебя не ненавижу. - Просто таишь обиду. Выскажи уже, и покончим с прошлым. – Наши отношения – уже история, Бехлюль. Но они и есть прошлое. Часть тебя и меня, которую не вырвать, не перечеркнуть и не исправить. Мужчина бы с удовольствием возразил, да только тут было по-настоящему не к чему придраться и спорить тоже не с чем. - Ты хотела покончить с собой из-за моей глупости, помнишь? - помимо воли слетело с губ Бехлюля. - Да уж, это действие точно нельзя исправить. - Как невозможно исправить и то, что ты сейчас здесь, жива, здорова, пребываешь в счастливом волнении и ожидании малыша. А она там, в земле. "И наш малыш на небесах", - в мыслях добавил он. Элиф ободряюще погладила мужчину по руке: - Отпусти свои сомнения и терзания. Прости себя. Признай, что зачастую люди бессильны перед волей Всевышнего. Бехлюль поднял на неё голубые глаза, в которых бушевали волны тоски: - Как тебе удалось отпустить ситуацию и простить мне ту боль, которую я тебе причинил? Женщина пожала плечами и выдала краткий и лаконичный ответ: - Это жизнь. Бехлюль не удовлетворился скомканной репликой, но настаивать на построении распространённого предложения не решился. Тем более, что стрелки часов перевалили за цифру восемь, а это означало только одно: трудовые будни водителя-охранника были в самом разгаре. Примчавшись к особняку Эрдалов на скорости, превышающей все допустимые нормы, мужчина надеялся избежать выговор со стороны придирчивого Зафера. Но начальник службы безопасности сердито сдвинул брови, делясь со вновь прибывшим долей неконтролируемого раздражения. Бехлюль виновато понурил голову в попытке вызвать жалость к своей никчёмной персоне, но, судя по застывшему бесчувственным камнем лицу, Зафер не покупался на детские забавы. К спасению провинившегося сотрудника вовремя подоспел Селим, который окликнул мужчину у гаражных ворот: - Постой-ка, беглец. Нам надо переговорить кое о чём. Выпустив задержанный от напряжения воздух через рот, Бехлюль поприветствовал приятеля сдержанным рукопожатием, чтобы не привлекать внимание неуместным панибратством: - И тебе доброе утро. - Оставь вступительные речи, - отмахнулся Селим, - Бахар с утра пораньше занялась расспросами о твоём прошлом. - Вот как? - не очень удивлённо полюбопытствовал Бехлюль, поскольку пристальный интерес госпожи к неприятным подробностям его жизни не был для него в новинку, - И что ты рассказал? - А что я расскажу? Мне толком ничего неизвестно, поэтому врать не пришлось. Однако то, что знал, я, уж прости, всё-таки выложил. То, что ты десять лет по заграницам скитался без гроша в кармане, в долги влез, как мы познакомились в том странном баре, как я тебя в неожиданное путешествие втянул и так далее. - Спасибо, что как минимум предупредил. - Ты особо не напрягайся, - подбодрил друг, - Типичная процедура выяснения репутации. Каждый работник проходит через это, чтобы завоевать доверие работодателей. – Доверие, говоришь? А можно ли доверять работодателю, который собирает о тебе сплетни за спиной? - Моя кузина не такая плохая, как ты думаешь, просто супружество с одним из самых авторитетных людей страны накладывает определённый отпечаток на образ поведения, - ухватился за нелепые оправдания Селим, - К тому же, раньше, когда Салих занимался домашним трудоустройством, у неё не возникало необходимости перепроверять источники информации и подлинности рекомендаций. - Я понимаю, - выдал Бехлюль, стараясь зарубить на корню бесперспективную беседу. Да и какая ему разница, если заносчивая и надменная богачка, изнывающая от скуки, вдруг захочет обнародовать тщательно скрываемые сведения скандала, в котором уличили её телохранителя? Совершенно никакой. И всё же по какой-то необъяснимой причине очевидная зацикленность Бахар на жизненном багаже Бехлюля и её нечестные манипуляции поставили под особую важность вопрос доверия. Мужчина не находил в себе сил противостоять сосущему под ложечкой напряжению, в которое способен был вогнать единственный намёк на то, что госпожа сомневалась на его счёт. Бехлюль жаждал разорвать оковы подозрения и скептицизма. Вот бы он мог открыться женщине без риска обнажения сокровенной части. - Ты когда-нибудь влюблялся? - Селим резко изменил направление беседы. Бехлюль облокотился о стену гаража, чтобы не потерять равновесие, из которого его вывел заданный другом вопрос: – Влюблялся сотни раз, а любил всего один. – Так ты от любви бежал на край света? – Убежал бы и дальше, да только бесполезно. Эта любовь всегда внутри тебя, - мужчина окунулся в лирические отступления с налётом лёгкой философии, - Словно волшебный цветок. Ты можешь перестать за ним ухаживать, томить в засухе и лишить света, а он всё равно будет прорастать, хорошеть и благоухать тебе же на погибель. - Просто... видишь ли, - с непривычной для столь решительного человека скромностью и неуверенностью начал Селим, - я познакомился с одной девушкой по имени Айсун. Она озорная хохотушка, если попросишь описать в двух словах. Я провёл в её компании всего пару дней, и уже, кажется, не в состоянии ни есть, ни спать, не думая о ней. Можно ли подобное приписать к признаку любви? Сосредоточенно выслушав сердечные признания друга, Бехлюль сочувственно похлопал его по плечу: - Я не эксперт в этой теме, Селимджим. – Да, но я знаю, что ты пережил большую любовь. Пусть она закончилась трагически, но по крайней мере она у тебя была. Значит, ты понимаешь её суть. - Слушай, - взбешённо прикрикнул Бехлюль, - если тебе невтерпёж разглагольствовать о любви и высоких чувствах, я тебе не помощник. Да, она у меня была. Но я её потерял. Из-за своей трусости и идиотизма. Так что ни черта я не понимаю её суть. Даже ни на миг не приблизился к разгадке. В миндальных глазах Селима заплясали огоньки раскаяния: - Прости, наверное, я наступил на больное. Наверное? Бехлюль со стопроцентной уверенностью ощутил боль, остроконечным копьём пронзившую износившуюся самобичеванием подшивку сердца. Во входных дверях особняка показалась стройная фигура Бахар, которую как нельзя лучше подчёркивал блейзер с оборками и юбка до колена зелёно-голубого цвета. - А вот и твоя родственница-ведьма под прикрытием пожаловала, - не удержался от колкости мужчина, - которая в сущности ещё хуже, чем я о ней думаю. - Не говори так, - укоризненно протянул Селим. Он всегда относился к Бехлюлю как, если не к родному брату, то к очень ценному другу. Но и его привязанность к кузине тоже мгновенно бросалась в глаза. Наверняка Селиму доставляла дискомфорт взаимная антипатия, чётко проявлявшаяся между двумя дорогими для него людьми. Однако язык Бехлюля превращался в беспощадное жало, едва в поле его зрения мелькала высокомерная госпожа. И тот случай с походом в ванную ради спасения её повреждённой ноги не шёл в счёт обеляющего средства. - Кончай праздную трепотню и поехали, - приблизившись к мужчинам, скомандовала хозяйка. Бехлюль быстро попрощался с Селимом, который одновременно одарил двоюродную сестру традиционными поцелуями в обе щеки и скрылся за поворотом, откуда, извиваясь длинным хвостом воздушного змея, отходила дорожка ко второму особняку. Вопреки идеально отлаженному механизму сопровождения Бахар до здания благотворительного фонда, в этот раз капризы госпожи вынудили Бехлюля отправиться на ипподром. И зачем она наряжалась пол-утра, если собиралась кататься верхом? Поистине, загадочная личность. Пока Бахар переодевалась в специальное снаряжение, предназначенное для безопасной верховой езды, мужчина издалека наблюдал за тем, как белогривую арабскую чистокровную лошадь выводили на центральную площадку и готовили к прогулке. Следя за ленивыми постукиваниями лошадиных копыт о зелёный ковёр из трав, мужчина ломал голову над тем, как бы ему убедить госпожу в том, что не он доложил Салиху о её походе к врачу. Конечно, холодность и претенциозность Бахар составляли неотъемлемый пласт её непростого характера, но увеличившиеся в размерах и усилившиеся требования явно подогревались её обидой на своего самого преданного сотрудника. С другой стороны, Бехлюль так и не понял суть предъявленной ему претензии, ведь посещение доктора не включало в себя никакой необычайности. Почему же тогда госпожа превратилась в гиену, терзающую с троекратной свирепостью хищника беспомощного водителя, который не совершил никакого преступления вроде ослушания священной воли её божественного альтер-эго? Может, женщину попросту беспокоил сам факт того, что господин Эрдал следил за её передвижениями без её согласия? Тогда ей следовало выплеснуть всю злость на дражайшего муженька, страдающего синдромом тотального контроля. Бехлюля приятно поразило то, что Бахар держалась в седле грациозно, не уступая природной изящности гарцующей под ней кобылы и держа в руках поводья с уверенностью настоящей профессиональной наездницы. Более того, женщина выглядела в тысячи раз расслабленнее и спокойнее, вальяжно покачиваясь в такт перекрёстной рыси, чем находясь в привычном антураже незаслуженного величия. Прогулка верхом заняла примерно полчаса, на протяжении которых Бехлюль не знал, куда себя деть. Он сосчитал сделанные непарнокопытным животным шаги, прочитал все объявления, прикреплённые к уличной доске, и даже обошёл три конных барьера кругом. Насладившись безмолвной поездкой, Бахар завела свою скакунью в конюшни. Бехлюль на выработанном рефлексе ринулся следом, предвкушая конец страданиям, порождённым бездельем. - Какая красотка, - похвалил он лошадь. - Её зовут Özgürlük, - нежно проведя рукой по шейному гребню арабской чистокровной, отозвалась Бахар. - Свобода, - заворожённо прошептал Бехлюль. - Я научилась ездить верхом быстрее, чем ходить на горшок без посторонней помощи. Помню, как отец брал меня с собой на собрания компании по сплочению коллектива, которые проводились на ипподроме. Он страстно любил конный спорт. Видимо, его страсть передалась и мне. Я совсем не боялась, когда отец усадил меня на своего Всесильного. Оказавшись в нескольких метрах над землёй, я почувствовала, что человек способен парить и без крыльев. Правда, сколько ссадин я получила много позже, пока самостоятельно пыталась взобраться на лошадь без седла. Ну а что? Маленькой девочке ведь не сообщили, что перед поездкой принято одевать не только всадника, но и коня. Ханде тоже хотела научиться, но её отправили за границу, в Америку. До сих пор там живёт, скорее всего. - Ханде? Ваша подруга? - Сестра. Несмотря на ужаснейшую неохоту забивать голову посторонними фактами, с рвением прилежного первокурсника Бехлюль всё-таки проштудировал выданные Эсмой материалы. Однако в них не содержалось ни одного упоминания о какой-либо дочери из семьи Караэлей, помимо Нилюфер, а признание Бахар почти поставило его в тупик. - Но ей несказанно повезло, - продолжала раскрываться госпожа, точно медленно распускающийся бутон пиона, стеснительно тянущийся к солнечным лучам, - потому что не её отец продал Салиху Эрдалу, даже не спросив о желаниях и не выяснив мечты. На этом оборвалось моё детство и молодость. За одну ночь я стала зрелой женщиной, маркой известного политика, его неотъемлемой и зависимой тенью. Рука Бехлюля, точно отделившись от тела, невольно потянулась к плечу многострадальной госпожи, но мужчина совладал с порывом утешить женщину и успокаивающе погладил Свободу. - Странно, - заметила Бахар, - обычно она не столь дружелюбна с чужаками. - Почему вы назвали лошадь таким именем? - Потому что свобода – это детская мечта, которую растоптал мой родной отец. Наступил на неё своим огромным ботинком и безжалостно раздавил. Наверное, она плакала, пищала и молила о спасении, как и я, но её слабый и робкий голосок никто не услышал, - сказала Бахар, и в её словах, впервые, превозмогая лукавство, лживость и надменность, проступила непоколебимая искренность. Бехлюль предпринял попытку сгладить неловкой шуткой пронзившие атмосферу клинки воспоминаний: – Мне казалось, что семья политика Эрдала самая счастливая в Турции. – Сущая правда, если верить таблоидам и интернету. – А чему мне верить? Потому что, если честно, Бехлюль был готов поверить в то, что образ самонадеянной дивы являл собой безобразную маску, прикрывающую искажённое чередой горестей и испытаний девичье личико. – Чему хочешь, - словно отгородившись непробиваемой стеной равнодушия, заключила Бахар, - Мне твоя вера безразлична. Здорово, женщина снова перевоплотилась в подлую стерву, как только осознала, что сболтнула лишнего. - Беги, заводи машину, - повелела госпожа, - я скоро выйду. Мужчина промолчал из учтивости и бросился исполнять волю работодательницы.Бюлент
Насвистывая весёлую мелодию, молодой человек резво сбежал по ступенькам, ведущим на первый этаж. Тщательно обдумав все возможные варианты следующих после исключения из элитного британского учебного заведения действий, Бюлент поискал нужную информацию в интернете и пришёл к выводу, что он вполне мог поступить в Стамбульский университет. Парень как раз собирался выйти и поехать туда, чтобы встретиться с членами приёмной комиссии и, если повезёт, сразу же подать документы на поступление. - Бюлент, - позвал отцовский голос из гостиной, - Подойди сюда на минутку. Юноша отшвырнул обувную ложку в сторону и медленно проследовал в основную комнату дома: - Что такое? Хотя глупо было начинать с этого вопроса, поскольку силуэт сидящей рядом с Аднаном Зиягилем сердитой дочери выдавал безотлагательную тему грядущих обсуждений. - Нам нужно серьёзно поговорить, - довольно мягко высказался отец, - Я в курсе, что тебя исключили из Оксфорда по причине безответственного поведения, прогулов и игнорирования преподавательских предупреждений. - Если вы снова хотите выслать меня в другую страну, - приняв мирный тон Аднана в штыки, игольчатым ёжиком взъерепенился Бюлент, - то знайте, что за границу я больше не поеду и начну учиться здесь. - Я убеждён, что ты специально довёл себя до исключения, - оставив выпад сына без надлежащего отклика, продолжил отец, - Ведь ты просто не умеешь жить без проблем. Каждый твой шаг опирается не на детально выверенный разумом план, а на глупые сиюминутные прихоти. - Нет, потакать собственным прихотям - удел взрослых. Ты же с самого начала знал, что я не питал особого желания учиться за границей. Но я всё же постарался выполнить последнюю волю матушки. Она ведь из кожи вон лезла, чтобы сбагрить меня отсюда подальше. - Я устал терпеть твой вздорный характер, - голосом великого мученика произнёс Аднан Зиягиль, – Бюлент, в кого ты превратился? Что за неуважение? Потеря самоконтроля не входила в его первоначальные замыслы, но фразы, задевающие за живое, вынудили тормоза в нервной системе Бюлента полностью отказать. – Уважение? А ты уважал нас с сестрой, когда привёл в дом молодую красавицу и назвал её своей женой? – Бюлент, - предостерегающе гаркнула Нихал. – Что такое, сестрёнка? Ты внезапно прониклась симпатией к усопшей? – Мы не вспоминаем её, ты же знаешь, - приобняв отца в знак утешения, отозвалась Нихал. – Отчего же? Она мертва. Какой ещё вред эта женщина способна нам причинить? – Немедленно замолчи! - подскочив с дивана, крикнул Аднан. – А иначе что, отец? Накажешь своего маленького Бюлента? Только вот я уже вырос. Я могу видеть то, что раньше не замечал. – Перестань, - взмолилась Нихал. - А где Мадемуазель? - не унимался Бюлент: если уж родные люди наплевали на его благополучие и душевный комфорт, то он отнесётся к их переживаниям и старым травмам с троекратным безразличием, - Разве ей не следует участвовать с нами в решении семейных вопросов? – Ты ведёшь себя как капризный и избалованный ребёнок, - раскрасневшись от злости, бросил Аднан, - Безответственный и невежественный. Иногда ты напоминаешь мне его. - Для меня, поверь, это лучший комплимент, - с издёвкой сказал Бюлент. - Ах ты, невоспитанный мерзавец! - раненым львом взревел Аднан, налетев на сына грозовой тучей, накопившийся гнев которой вот-вот был готов обрушиться смертельным градом на ведомого юношеской дерзостью Бюлента. - Братик, пожалуйста, давай поднимемся к тебе в комнату, и ты успокоишься, - впившись в парня по-невинному вопрошающим взглядом, прошептала Нихал. - Ну уж нет, пусть отец доведёт спектакль неудавшегося актёра до конца, раз уж он взвалил на себя тяжесть роли заботливого и ранимого главы семейства. Правая рука Аднана неожиданно взлетела вверх. Бюлент почувствовал, как волна адреналина пронзила его тело, изнывающее в предвкушении неизбежного столкновения пухлого отцовского кулака и его укутанных хилым волосяным покровом скул. Именно этого парень и добивался: провокационными и бьющими наотмашь репликами довести смиренного и благочестивого Аднана Зиягиля до точки невозврата и проверить, чего стоила его хвалёная выдержка. - Твоей родной матери, Инжи, было бы стыдно сейчас за такого сына, - давясь слезами бессилия, поделился отец своими опасениями, - Но, что гораздо страшнее, я повинен в том, что добрый мальчишка стал эгоистичным гулякой. Поднятая для удара рука Аднана вяло упала вниз. Нихал бросилась успокаивать трясущегося от скорбного плача отца, повторяя: - Папочка, всё будет хорошо. Не волнуйся. Бюлент исправится. Это временное недоразумение и недопонимание. Мы всё преодолеем. Забавно, но Бюлента не покидала уверенность, что сестра сама не принимала за чистую монету слова, порождённые тягой слабовольного человека к подливанию масла в лампаду неугасающей надежды. Тут в окне мелькнуло тёмно-синее пятно иномарки, внутри которой ехала Нилюфер. Внимание Бюлента мгновенно перескочило с затихающей перепалки на прелестный профиль девушки. Юноша дёрнулся к дверям. - Куда ты? - требовательно спросила Нихал. Парень молча покинул гостиную, спешно натянул походные кроссовки и просто ушёл. Его совсем не тронули увещевания старшей сестры и припадок отца, разыгранный им в порыве исступлённого бешенства. Все его мысли занимала лишь одновременная жажда уединения и встречи с горделивой красавицей, живущей по соседству. Бюлент вынесся на проезжую часть и без колебаний бросился под колёса автомобиля. Скрипнув шинами об асфальт, седан вдруг остановился. Водитель принялся ругать бестолкового парня, энергичными взмахами локтей отгоняя его прочь. Бюлент обогнул левую часть машины и постучал по заднему стеклу. - Ты вконец рехнулся, - пробурчала сквозь закрытую дверцу Нилюфер. Парень бесцеремонно потянул за ручку и залез на сиденье рядом с девушкой: - Довези меня до Стамбульского университета. Ты ведь туда сейчас направляешься? Подав знак водителю продолжить путь, Нилюфер отодвинулась от незваного пассажира: - Ты ужасно невоспитанный. - Ты не первая, кто говорит мне это. - Возможно, тебе пора задуматься, почему это повторяется. - А ты совсем не удивилась, когда я назвал правильное место. – Чему удивляться? Члены моей семьи у всех на устах. Вот и тебя не обошло стороной. - Нилю, ты что, возомнила о себе? Подумала, что я твой преданный фанат? - подразнил юноша. – Ты тоже известная личность, Бюлент Зиягиль. Не думай, что я – одна их тех наивных дурочек, которые ведутся лишь на твоё знаменитое имя. Со мной твои игры не пройдут. – Настолько уверена, значит? – Мы довезём тебя до университета, но дальше наши пути разойдутся. К тому же, не воображай, что я не в курсе, до каких дел ты дошёл с Севиль Эрдал. – Ух ты, твоя осведомлённость, Нилю, действительно впечатляет. – Ты нарочно это делаешь? - выпалила Нилюфер. Её плотно сжатые губы в форме продолговатого сердца выдавали нарастающее раздражение. – Что именно? Разговариваю с тобой? - фамильярно закинув ногу на ногу, поинтересовался Бюлент, как будто он понятия не имел, что имела в виду девушка. – Ты понял, о чём я. – А, наверное, ты о том, как я восхищаюсь красотой твоих волос. Интересно, а они пахнут так же восхитительно, как и выглядят? Бюлент придвинулся к девушке и вдохнул аромат её густых локонов. Они отдавали медово-ванильным шампунем и чем-то ещё, что оказало на парня опьяняющий эффект. Ни один алкогольный напиток не туманил его рассудок сильнее, чем запах любимой девушки. Нет, минутку. Нилюфер, конечно, являлась примером загадочного и интригующего типа женщин, которые знали себе цену, но это вовсе не свидетельствовало о том, что Бюлент быстро привязывался к ней. Он всего-то стремился разгадать загаданную природой загадку, затаённую в лице двадцатилетней чаровницы. Впрочем, и сама Нилюфер, несмотря на рьяные отрицания, также питала к парню нечто большее, чем простую симпатию. Бюлент без стеснения мог утверждать подобное в открытую, поскольку успел подметить, что его близость вызвала неожиданную реакцию: девушка затаила дыхание. - Румянец щёк во мне рождает красноречие соловья, От страсти к кудрям дивным кругом идёт же голова моя, - прочитал Бюлент. - Ты поклонник Авни? - Его "Газели" воистину величайшее произведение литературы. - Я не героиня из его поэмы, - повернулась к нему Нилюфер, и её аккуратный нос чуть ли не вплотную упёрся в кончик обонятельного органа парня. Молодые люди умолкли, прислушиваясь к тому, как сбивчивый поток воздуха, вырывающийся из ноздрей, сливался в единое дуновение и щекотал губной желобок обоих. Бюлент смотрел на девушку в упор, в то время как её дрожащие ресницы плотным занавесом прикрывали чёрные глаза, отбрасывая на кожу расходящиеся в разные стороны теневые паутинки, которые задевали изнемогающие в ожидании прикосновения губы. Парень пошёл бы на всё, лишь бы продлить столь сладостный миг. Но высшие силы воспротивились исполнению его желаний, и сообщение водителя о прибытии нарушило атмосферу интимности. Куда же подевались вездесущие столичные пробки, когда они так нужны? Нилюфер и Бюлент, словно окаченные ушатом ледяной воды, дёрнулись друг от друга к противоположным краям кресел. Едва автомобиль подъехал к стенам, смердящим многовековой историей, юноша был вынужден удалиться с игривыми словами самоуверенного мачо: - Не прощаюсь и жду с нетерпением того момента, когда мои игры с тобой не пройдут. После времени, приятно проведённого в компании Нилюфер, парню предстояло свидание с приёмной комиссией. Все её члены сразу же завалили Бюлента грудой интеллектуальных вопросов для проверки его знаний по нескольким важным предметам и, взяв перерыв ради длительного совещания, выказали сожаление по поводу его исключения из Оксфорда. Парень понял, что в крупных водах ему ловить нечего, и приготовился с позором покинуть лучшее учебное заведение страны, когда его пессимистичный настрой внезапно вскочил на вершину оптимизма. Преподаватели пожелали абитуриенту удачного обучения и выразили сочувствие из-за того, что при попадании на выбранный факультет ему придётся начать курс политологии с самого начала. Однако повторное просвещение Бюлента ни капельки не волновало, так как он не только хорошо помнил большую часть пройденного в Лондоне материала, но и, что намного значительнее, добился поступления собственными силами, без привлечения папочкиных обременительных связей. Поход в университет выдался удачным и прописался прекрасным бонусом к встрече Бюлента с красавицей-соседкой, но, кто бы мог подумать, что всего какие-то полтора часа среди учёных-интеллигентов вгонят парня в жуткую скуку и тоску. Каким образом он будет учиться, если уже на первых этапах образовательный климат утомляет? Бюлент прошёлся пешком по улице Фуатпаша и забрёл в маленький и неприметный зоомагазин. В детстве парень, как и любой другой ребёнок на свете, грезил о том, чтобы завести преданного питомца, с грустью провожающего хозяина из дома поутру и с обожанием встречающего его вечером. Однажды Бюлент набрался храбрости и запросил у отца целых трёх собак, но тот, естественно, ответил отказом и запретил когда бы то ни было затрагивать этот вопрос вновь. Наивный и послушный мальчик тогда махнул рукой на несбывшиеся мечты, но теперь он превратился во вполне взрослого и адекватного человека, независимо от порицаний и упрёков обидчивой родни, и имел возможность завести как минимум одного четырёхлапого друга. Парень подозвал работника магазина, чтобы проконсультироваться о потенциальном приобретении, выспросить про наиболее милые и верные породы и разузнать о специфике ухода о каждом из её представителей. Сотрудник как раз углубился в детализацию особенностей мытья и укладки чау-чау, когда в дверях показалась Севиль. Работник зоомагазина мгновенно переключился на вошедшую даму: - Добрый день, госпожа. - Я пришла за эксклюзивным кормом, который заказывала для Принца, - небрежно, словно особа королевских кровей, обращающаяся к никчёмному слуге, бросила женщина. - Я принесу. А вы, пожалуйста, подождите, - попросил Бюлента работник и скрылся в районе подсобки. - Приветствую тебя, Севиль, - не очень радушно встретил парень. - Знаешь, нам ни к чему общаться при дневном свете. - В таком случае, нам не стоит видеться вовсе, - предложил Бюлент. На непроницаемом лице женщины отразился испуг, и холодность в её тоне сменилась на приветливость: - Нет, милый, я не это имела в виду. – Зато я имел в виду именно это, - заявил Бюлент: ему надоели тайные вылазки из её окон и диктаторские замашки, лучше поставить точку в неравных отношениях, пока для этого представился отличный шанс, - Не стоит затягивать, по-моему. Мы отлично развлеклись, настала пора нашим путям разойтись. Бюлент шагнул по направлению к выходу, но Севиль ухватилась за рукав его рубашки в стиле кэжуал с узором в яркую полоску. - Бюлент, давай успокоимся. Не будем рубить сгоряча. - Севиль, я выразил своё мнение, - слабым полукруговым движением плеча сбросив руку женщины с сиркасеровой ткани, объяснил парень, - От твоих уговоров оно не изменится. А теперь… Бюлент убегает. Молнией вылетев наружу, он едва не рассмеялся от счастья: какая же лёгкость внезапно наполнила его душу. Когда без кровопролитного боя Бюлент отвоевал непоколебимую свободу и отделался от докучливой любовницы, ничто не мешало ему пуститься в невероятное приключение по взятию неприступной крепости с очаровательным именем Нилюфер.Севиль
Севиль вернулась домой в ужасном настроении. Она накричала на служанку Мелек, когда та открыла ей дверь и встретила вежливым пожеланием "добро пожаловать", нахамила матери, которая похвалилась новыми покупками, и проигнорировала озадаченного столь вопиющим поведением отца. Девушка не захотела отчитываться перед остальными обитателями дома и продолжила вымещать на них раздражение при помощи недовольных закатываний глаз, оглушающего хлопанья дверей и безосновательных придирок. Когда терпение Волкана Эрдала лопнуло мыльным пузырём, женщина бегло извинилась и заперлась в своей комнате. Хозяйку поприветствовал жизнерадостный Принц, счастливо завиляв хвостом и бросившись благоговейно слизывать дорожную пыль с её высоких каблуков. Севиль грубо отпихнула пса и выгнала беднягу в коридор. Ей просто необходимо было оказаться наедине с гневными мыслями, чтобы успокоиться и тщательно продумать план жестокой мести. Этот самовлюблённый, избалованный и эгоистичный папенькин сыночек имел дерзость бросить ей вызов, первым поставив точку в их несерьёзных отношениях. Нет уж, так просто ему не удастся отделаться от любимой дочери одного из самых влиятельных мужчин Турции. Севиль привыкла, что последнее слово всегда оставалось за ней. Никто не смел отбивать её точно надувной мяч. Вот и сейчас Бюлент смирится со священной волей женщины и уступит беспощадному натиску лидерского давления. Парень уйдёт лишь тогда, когда Севиль наиграется с его неопытностью, насладится вдоволь его юношеским максимализмом и разрешит исчезнуть из её жизни на продиктованных госпожой условиях. Женщина потянулась к айфону новой модели, чтобы позвонить подруге и посоветоваться насчёт примерной тактики, но, пролистав до конца список контактов, вспомнила, что истинных друзей в высшем обществе нет и никому нельзя доверять. Со злостью отшвырнув телефон на дальний угол кровати, она залезла под одеяло и принялась прорабатывать в уме варианты неминуемой вендетты. Первым пунктом выступила идея о выслеживании потенциальной жертвы при поддержке нанятого частного детектива. Вместе с профессионалом высочайшего уровня Севиль сумела бы насобирать целое досье на юношу и позже умело воспользоваться им для шантажа или опорочивания его хилой репутации. Но воплощение плана подобного рода требовало неимоверных энергетических и временных затрат, к чему Севиль не вполне была готова. Вторая задумка касалась имитирования попытки суицида, чтобы вызвать у Бюлента жалость и сжирающее изнутри чувство вины. Однако сериалы с похожим сюжетом уже не первый год крутили по телевидению, поэтому такими уловками вряд ли удастся провести юношу. Конечно, у Севиль имелся и третий вариант развития событий: усерднее заняться спортом, подтянуть фигуру ещё сильнее, придерживаться более действенной диеты, увеличить количество косметических процедур и окружить себя вниманием множества более состоятельных и харизматичных мужчин, чтобы, во-первых, прокачать собственную самооценку, которая, между прочим, не доставляла женщине особых проблем, во-вторых, вызвать у Бюлента, пусть и мимолётную, но жгучую ревность, ударив по его самолюбию, и, в-третьих, превратиться в ещё большую красавицу. Хотя, в случае с Севиль, предел её совершенству наступил очень давно, достигнув возможного пика лет восемь назад. В связи с этим женщина с энтузиазмом отмахнулась от претворения задуманного в реальность. С трудом дождавшись утра и проворочавшись в постели без сна, Севиль первым делом набрала номер Бюлента. Притворившись послушной и невинной овечкой, женщина попросила парня о прощальной встрече, пообещав впредь не попадаться ему на глаза. Глупец мгновенно клюнул на наживку искусного рыболова и договорился увидеться в ближайшем кафе. Через полчаса Севиль приехала в выбранное парнем место. Ей пришлось подождать ещё минут десять и опустошить две чашки американо, прежде чем Бюлент присоединился к ней. Ничего страшного, женщина хорошо знала, каким образом заставить бестактного наглеца заплатить за очередную оплошность. - Итак, я здесь. Говори свои прощальные слова, и я пойду. - Важные моменты не терпят спешки, а мудрые люди не любят, когда их подгоняют с высказыванием мыслей, - неспешно проговорила Севиль. Она нарочно завела долгие прелюдии, чтобы взбесить парня. И, судя по нетерпеливому стуку его пальцев о столешницу, женщине неплохо удалось достичь поставленной цели. - Ты же позвала меня в кафе не для того, чтобы умничать. - В кафе позвал меня ты, милый Бюлент, - парировала Севиль. - Допустим. Но на встрече со мной ты настояла. Так что не тяни уже. Чего ты хочешь? - Булгаков говорил: "Обладая способностью хотеть бесконечно многого, каждый отдельный человек может бесконечно малое". Не находишь, что в этой фразе есть доля истины? - При чём тут он? - Выдающийся российский писатель. Ты вообще слышал о таком, малыш? Подбородок Бюлента заметно подтянулся вверх, будто гимнаст, выполняющий тяжелейший трюк на перекладине, а скулы свело от напряжения. Ну что за приятная картина под названием "Святая простота и доверчивость в оболочке брутального самца"! - Мой профессор по литературе повторял: "Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, что ты за человек". Он верил, что литературные предпочтения могут рассказать о характере и личностных качествах читателя не меньше его окружения. А что за книги и какого жанра ты, к примеру, предпочитаешь? - Севиль, перестань. - Почему же? Вот я люблю короткие рассказы и статьи, потому что они, как правило, не отнимают много времени и не содержат громоздких философских размышлений. - Что с тобой происходит? - Ты прав, Бюлент. Забавно, что я не спросила об этом раньше, да? - Если ты настояла на встрече, чтобы поиздеваться надо мной, то я, пожалуй, gonna leave. Бюлент опёрся на спинку стула, чтобы подняться на ноги, но Севиль, оценив наступающую секунду как лучший сигнал к действию, вдохнула побольше воздуха и вывалила на беднягу шокирующие новости словно зловонные помои: - Ладно, я скажу, зачем попросила о встрече. Дело в том, что я... как бы пугающе это ни звучало, но я сама не в восторге... если бы можно было перемотать обратно и предотвратить недоразумение, я бы, скорее всего, без колебаний сделала всё, но... в общем... наверное, уже поздно что-то менять. Потому что я... я беременна. Медовый загар на лице парня сменился призрачной бледностью, и он шокированно разинул рот: - Что? - Предвосхищая некоторые сомнения, хочу довести до твоего сведения, что за последний месяц я не спала ни с кем, кроме тебя. Так что ребёнок твой, господин Зиягиль. - Нет, - отрицательно замотал головой парень, - нет, нет, нет. Этого не может быть. Невозможно, то есть. Севиль предусмотрела стадию отрицания и продолжила изображать из себя жертву обстоятельств и безвинный одуванчик: - Почему же? Наши ночи были настоящими. Не я сама себе ребёнка заделала. - Мы ведь... предохранялись. И ты убеждала, что принимаешь таблетки. - Видимо, в какой-то момент что-то пошло не так. Со всеми случается. - Что же теперь делать? Что же мне делать? - вцепившись в свои каштановые волосы, точно в бреду начал повторять Бюлент. - Я тоже не жаждала материнства. Но, похоже, ничего не изменить. Придётся смириться, - издав вздох, полный отчаяния, подвела итог женщина. - Какое к чёрту смириться?! - вспылил Бюлент, - Ты сегодня же запишешься на приём к доктору и избавишься от этого... - Какие ещё приказания будут, достопочтенный паша? - Проклятье! - от души выругался парень. Он только что попался в хитро расставленный капкан, который с оглушительным лязгом захлопнулся, не оставив ему и малейшей возможности на освобождение. Севиль одарила парня дьявольской ухмылкой: - Милый Бюлент, неужели ты совсем не боишься, что твой достопочтенный папочка узнает о результатах твоих бездумных похождений? Парень поднял на женщину чайные глаза, в которых на короткий миг зажглось сияние прозрения: – Ты специально всё подстроила? Если парень рассчитывал, что Севиль внезапно потянет на чистосердечное признание, то он оказался намного глупее и наивнее, чем изначально предполагала женщина. Игра не окончена, пусть юнец и дальше обманывается и путается в распылённых женским коварством иллюзиях. – Зачем мне нарочно беременеть, а? Не неси чушь. – В таком случае аборт тебе не менее выгоден. – Ну не знаю, - со скучающим видом рассматривая выкрашенные ярко-красным лаком ногти правой руки, протянула женщина, - С какой стороны посмотреть. - Ты - гнусная стерва и манипуляторша! - взбесился парень. Но все его жалкие потуги выразить глубокое возмущение вопиющей несправедливостью лишь сильнее забавляли Севиль. - Прекрати вопить как баба и слушай меня внимательно. Если ты не хочешь, чтобы вести о моём пикантном положении дошли до ушей Аднана Зиягиля или, не приведи Аллах, самих журналистов и охотников за сенсациями, ты любезно взвалишь на свои молодые плечи роль моего официального парня. Бюлент устало потёр бороду и исполнил жест сдачи, подняв руки вверх. Наконец, напуганный до смерти кролик осознал, что ему некуда бежать. Он загнан в ловушку лукавой хищницей и окружён её мастерством изворотливости. Севиль едва удерживалась, чтобы не искупать себя в восхищённых овациях прямо посреди кафе. - Мне нужно подумать, - обессиленным голосом попросил парень. - Даю тебе три дня. Или твой отец узнает обо всём из газет. Бюлент ничего не ответил, а медленно встал из-за стола и покинул заведение общественного питания, чертыхаясь себе под нос. Проводив бедолагу сочувственным взглядом, Севиль залилась глумливым смехом.